Невозвращенец

   Съездить за границу – об этом мечтали многие советские люди. Но ошибся бы тот, кто наивно вообразил, будто большинство из них интересовали достопримечательности заморских земель, все эти колизеи да акрополи. Те, немногие, кому посчастливилось таки там побывать, по приезде рассказывали не об иноземных диковинах, не о луврах-парфенонах – они рассказывали о тамошних магазинах, в которых, якобы «все есть». Привыкшему к постоянному дефициту и скудности ассортимента советскому слушателю рассказы те казались сказкой. Передаваясь из уст в уста, они обрастали невероятными подробностями, но даже в таком виде едва ли воспроизводили и долю того, что было в реальности.
   Побывать в заграничных магазинах – эта удача выпадала лишь редким счастливчикам. В конце восьмидесятых, когда получить разрешение на выезд стало полегче, а с деньгами еще не стало тяжело (вообще-то тяжело не с деньгами, а без них), так вот, в конце восьмидесятых и я, грешный, сподобился. И вот еду я не в какой нибудь захудалый барак социалистического лагеря, а в самую настоящую капстрану. Как мне это удалось – про то отдельный рассказ, а чего мне это стоило, о том вспоминать не хочется. Но, слава Богу, все позади.
   Признаюсь честно, лувры ихние мало меня интересовали, да и Версаль, говорят, с Петергофом  можно сравнить. А вот магазины – их то уж точно сравнивать не с чем. Разве, что с теми распределителями, в которых наши так называемые «слуги народа» отоваривались,  так  я в тех распределителях,  понятное  дело,  не бывал, а что слышал... наговорить-то всякого могут, только уши развесь, а иноземные магазины – вот они передо мной и товары по полкам разложены. Смотрю – глаза разбегаются. Сколько всего разного! Иное, так я даже не представляю, для чего оно.
   Увы! На все это великолепие я могу только смотреть, да облизываться. Валюты то у меня с гулькин хрен. Известно, сколько ее, валюты той советскому человеку вывозить дозволено. Так, что с покупками не шибко размахнешься. Видит, как говорится, око, да зуб неймет.
   Как кому, а мне так обидно за страну сделалось! Поверите ли – захотелось стать невозвращенцем, навсегда остаться у них, чтобы иметь возможность каждый день созерцать это изобилие. Еле-еле пересилил соблазн. Понял, почему нашего брата так неохотно за бугор отпускают. Хотя, с другой стороны, что за радость любоваться, а у себя на Родине я, пусть не в таком ассортименте, но хоть что-то могу купить на свою зарплату, которая уж какая ни есть, а получаю я ее регулярно. Двадцатого – аванс, восьмого – получка и никаких гвоздей.
   Да, когда это было! Больше десятка лет с той поры прошло. А недавно решился я посетить наши магазины. Давненько в них не бывал – что там делать с пустым кошельком-то? А тут вот решился. Заглянул. Как на выставку – поглазеть. Что вам сказать – совсем как в былые времена за бугром и товары по полкам разложены. В большинстве все заграничные. Смотрю – глаза разбегаются. Сколько всего разного! Иное, так я даже не представляю, для чего оно.
   Увы! На все это великолепие я могу только смотреть, да облизываться. Наличности-то у меня с гулькин хрен. Известно, какая у большинства из нас нынче зарплата, да и ту еще попробуй вовремя получить. Так, что с покупками не шибко-то размахнешься. Видит, как говорится, око, да зуб неймет.
   Как кому, а мне так обидно за страну нашу сделалось! Поверите ли, у себя дома я вдруг почувствовал себя иностранцем, и так захотелось мне вернуться на Родину, где я, пусть и не в таком ассортименте, но хоть что-то мог купить на свою зарплату, которая уж какая ни была, а получал я ее регулярно. Двадцатого аванс, восьмого – получка и никаких гвоздей. Но родина моя – Советский Союз – больше не значится на картах и возвращаться мне некуда. Осталась лишь возможность каждый день созерцать это изобилие, но что мне с того за радость?
   Я – невозвращенец, хоть никуда и не уезжал.

1997 г