Часть 6

      Как только Алиса и все остальные оказались на улице, она же закрыла дверь, которую нужно было немного приподнимать, чтобы она плотно пристала к косяку. Обернувшись на ребят, она всё так же радостно улыбнулась и направилась указывать остальным путь, подобно яркой звезде на ночном небе. Роно и Кеша пошли следом, стараясь идти нога в ногу, чтобы не трясти сумку за ручки в разные стороны, Амелия за ними. А Роза шла позади всех, перебирая в руках пряди длинных каштановых волос. Девчонки несколько раз по пути старались её разговорить, но безуспешно.

      Ребята уже подошли к новому и красивому храму с сияющим на солнце куполом. Они мельком посмотрели на него и продолжили идти дальше, но не Кеша: он долго его рассматривал, не отставая, но как только Роно уже хотел окликнуть его, чтобы тот смотрел под ноги, а не «ворон считал», Кеша вернул своё внимание на дорогу, чтобы не споткнуться и не упасть. Алиса в процессе начала напевать какую-то до боли знакомую мелодию, которая крутилась у всех в головах, но слова так и не вспомнились. Такая веселая, даже шутливая, но смысл очень грузный и глубокий, который не всем дано понять, как и многие вещи, которыми Кеша начинал увлекаться.

      Он начал читать книги, которые его сверстники не поняли бы, и из-за этого стал видеть неравенство, несправедливость и прочее. Для подростка это стало очень грузно и тяжело, ведь теперь он всё это замечал в своей жизни, но ничего не мог сделать, чтобы что-то изменить. Держа в тайне абсолютно ото всех вокруг, он вечерами после выполненного домашнего задания перед сном стал записывать в отдельную тетрадь конкретные проблемы, с которыми он повстречался за день, а потом пытался найти решения, чтобы этой проблемы больше не было. В его понимании это выглядело как решение задач по математике, только в задачах нужно было не рассчитать расстояние, узнать вес, скорость, высоту, ширину, а придумать условия, при которых можно будет приблизить общество к идеальному, хотя он прекрасно понимал, что такого никогда не будет, ибо сами люди этого не хотят, им приятнее и роднее хаос, а не тишина и спокойствие.

      Эту тетрадь он прятал под двойным дном в тумбочке, встроенной в письменный стол. Такая сложность была придумана из-за того, что у его мамы была такая черта характера, при которой ей кажется, что она всё про всех должна знать, поэтому постоянно, когда Кеша уходил в школу, рылась в его столе, тетрадках, вещах и в книжном шкафу, попутно убираясь и перекладывая всё на свои места. Он знал об этом, но, если он запретит маме этим заниматься, то она всё равно сделает иначе, но с гораздо большим любопытством.

      Вот они уже практически подошли к тому месту, оставалось всего лишь несколько метров, но Кеша заметил, что у Роно почти не осталось сил. Это было легко заметить: когда он поднимал голову, чтобы вдохнуть поглубже, заходящее солнце озаряло его бледное и мокрое лицо. Было понятно, что он уже хотел передохнуть, но терпел и через силы и «не могу» продолжал, потому что не хотел показаться слабаком — расстояние было не таким уж и внушительным. Они шли буквально минут тридцать-сорок, а для подростков, у которых энергии хоть отбавляй, это мало, совсем мало. Но если Кеша вперёд рос разумом, то Роно — телом: в свои одиннадцать у него была долгая одышка после километровой дистанции в свободном темпе, а всё свободное время он стремится проводить во сне или просто дома. Он был очень похож в этом на своего дядю, но отличие в том, что Роно не курил и не пил всю жизнь. Хоть его семью и нельзя назвать бедной, но популярных развлечений для тех, кто сидит дома (приставки, компьютеры, ноутбуки), у него не было, потому что родители не хотели, чтобы вместо учёбы их сына захватили игры. Они были из тех родителей, которые из-за пары примеров считают, что игры в виртуальном мире — это плохо. Если бы кто-то начал с ними диалог на эту тему, они бы переубедили этого человека. А ведь и правда: из-за длительных сеансов перед монитором портится зрение, из-за неправильной посадки — осанка, из-за малой подвижности страдает выносливость, — продолжать можно очень долго, попутно притягивая за уши некоторые вещи. Родители Роно не отрицают и положительные стороны инновационных устройств и технического прогресса в целом, потому что из-за своей работы им приходится с этим разбираться, но они не уверены, что сын будет использовать данные ему источники информации по делу. В принципе, Роно никогда и не хотел компьютер, потому что ему хватает живого общения, а для дела в библиотеке есть старые компьютеры, на которых можно было выполнить всё, что потребовалось бы на уроках.

      Ну, а у других дела обстоят иначе: у Алисии, например, есть дома старенький компьютер, который был сломан и отдан на запчасти её дедушке, а он починил и отдал его внучке. Он, естественно, не на многое способен, но чтобы заполнить необходимые документы, заявки, анкеты и прочее, что ей требовалось, Алисе было его достаточно. Да и в её руках любая вещь начнёт работать как надо. Амелия как-то раз сказала, что это из-за её энергетики, но Алиса считает, что это просто совпадение. Это нельзя узнать наверняка. К слову, у Амелии тоже есть дома компьютер, правда новее и лучше. А у Розы компьютер почти последней модели, очень дорогой, поэтому она относится к нему как к самому ценному, что у неё есть, поэтому никогда, даже если бы ей разрешили, не привела бы к себе гостей. Родители у Розы строгие и жестко её воспитывают, и она считает, что такое и должно быть воспитание, потому что далеко не все дети понимают, что можно, а что нельзя и почему. Даже если им всё объяснить и разложить по полочкам, они всё равно нарушат запрещённое. Роза очень много встречала таких сверстников, поэтому и никогда не хотела для себя другого воспитания. Кто знает, какой она бы выросла, если бы не её родители, которых она безмерно любит и никогда не позволяет что-то говорить в их сторону, не важно, за их спиной или нет.

      У Кеши нет собственного компьютера, но он есть у его мамы. Она однажды пустила его попользоваться им, чтобы научить «что», «где» и «как» и чтобы потом купить ему собственный компьютер, но понимание не дошло до него и сейчас. Для Кеши компьютер слишком сложно устроен. Не потому, что он глупый, недоходчивый и заторможенный, а потому, что работа за компьютером кажется ему скучной: буквы и цифры все одинаковые, какие-то строгие правила работы в интернете, сухой и грубый материал. Ему больше нравятся книги или рукописные тексты, в которых даётся очень много нового материала, и, когда ты находишь то, что тебе нужно, ты испытываешь восторг от того, какой же ты молодец, что всё-таки нашёл эту информацию, а, может, кто-то этого не смог найти, и ты сможешь помочь ему, и, когда он скажет: «Ого, какой ты внимательный, а я не смог этого найти» — ты испытаешь гордость за себя, потому что ты смог ему помочь, и он теперь может положиться на тебя.

      А тем временем Роно всё-таки продержался до конца, и, оказавшись перед заброшенным двухэтажным зданием, которое внутри и снаружи заросло кустами, травой и деревьями, Алиса скомандовала остановиться.

      — Ну, как вам? Конечно, не пентхаус, но тут тихо и красиво. Вид с того выступа, — Алиса указала на постройку, которая должна была выглядеть как веранда, но на втором этаже. По сути, это был просто плоский бетонный блок без поддержки снизу и ограждений по краям, — просто волшебный. Пойдёмте быстрее, скоро начнётся закат, а мы ещё не расположились и ничего не приготовили.

      Кеша, кивнув Роно, перехватил сумку на себя, взгромоздив её на спину, и быстро забежал по голой лестнице без перил наверх, проходя к указанному выступу. Следом поднялся Роно, шагая вверх через ступеньку, потом Алиса, Амелия и Роза. Кеша раскрыл сумку и стал вытаскивать вещи, по очереди раскладывая их в протянутые к нему свободные руки ребят, которые расставляли всё на свои места: Алиса и Амелия расстелили широкий и длинный бордовый плед, а Роза — узкий тёмно-зелёный рядом, Роно расставил вокруг пледов разноцветные упаковки с поп-корном, мармеладными зверушками, кукурузными хлопьями, а между ними поставил пару бутылок с лимонадом и водой. Последним из сумки Кеша вытащил пару сложенных одеял с наполнителем из овечьей шерсти и положил по одному около пледов.

      — Ну, что? — начала Алиса, которая буквально светилась от счастья, что ребята так слаженно работали и всё успели. — Как будем рассаживаться? Простите меня, я правда думала, что у меня есть плед, на котором мы бы все вместились, но он оказался занятым, поэтому я взяла эти. Я предлагаю мальчикам сесть на тот, который поменьше, а нам, девчонки, на вот этот, — она указала на бордовый. — Тем более, раз нас будет больше, то мы можем взять более пушистое одеяло. Ребята же не будут против? — Алиса обернулась и с улыбкой стала ждать мнение мальчишек, переводя взгляд с одного на другого.

      — Да, я думаю, так будет правильно. — После небольшого молчания начал Кеша, потому что по виду Роно было понятно, что он явно растерялся в своих мыслях. — Вы же хрупкие и нежные. Не в обиду сказано. Заболеете же. А мы с Роно более стойкие и крепкие. — Кеша говорил вроде бы про них обоих, но выглядело это так, что он расхваливает Роно как новый товар, который ему нужно продать в определенный срок, а Роно не успевает ничего путного придумать на фразы Кеши, поэтому просто одобрительно кивает.

      После девчонки усаживаются на бордовый плед, а мальчишки — на тёмно-зелёный. Роза и Амелия сразу же схватили себе по пачке вкусностей: первая взяла пачку разноцветных мармеладных мишек, а вторая — солёный арахис. Алиса достала пять кружек и расставила их около бутылок с лимонадом. Роно же укутался в одеяло сразу же, как только сел, ведь он сам по себе был человек мерзлячий, а заболеть не очень хотелось, но, чтобы не выглядеть слабаком в глазах своих друзей, он укрыл и Кешу, оправдая это тем, что не хочет, чтобы после этой прогулки заболел он. Когда Кеша позволил себя укрыть, Роно официально себе дал второе имя — Хитрость, хотя это и был единичный случай, но он был им доволен и ментально хвалил себя, немного улыбаясь, из-за чего пришлось спрятать улыбку под одеяло.

      Пока солнце плавно опускалось все ниже и ниже, приближаясь к горизонту, Алиса решила развлечь остальных разговором, но в такое короткое время не смогла придумать ничего лучше, кроме как спросить Кешу о его прошлом. Конечно, была вероятность того, что эта тема их поссорит, но было уже поздно об этом думать, ведь она уже пошла на риск.

      — Что же… Так, Кеша, откуда ты? Давайте узнаем больше друг о друге. Сначала скажет Кеша, потом Роза, я, Амелия и Роно. — После того как она увидела, что ребята не очень на это настроены, она решила немного их приободрить, — Ну, давайте. Всем будет интересно, да и это поможет нам сблизиться.

      — Ну, хорошо. — Начал Кеша, как и было указано Алисой. — Я Иннокентий Анненский, родом из России. Увлекаюсь чтением разных книг, так как у меня нет любимого жанра, пробовал писать сам и рисовать. Мама меня в шесть лет хотела отдать на танцы: в один прекрасный, не предвещающий беды день, она одела меня и без объяснений куда-то повезла. Мы приехали к какому-то большому страшному зданию, она отвела меня внутрь, в большую комнату, где было много детей разных возрастов, которые были одеты совершенно одинаково. Они стояли в шахматном порядке по росту, потом включилась тихая музыка, и откуда-то вышла старая женщина с очень грубым и громким голосом. Она громко и грозно считала до трех, каждый раз начиная сначала, и ходила между детей, грубо и резко поправляя их, когда они что-то делали не так. После того как все закончилось, мама спросила, хочу ли я танцевать так же. Я заплакал и потянул ее к выходу, твердя «нет, не хочу, никогда-никогда, поехали домой, пожалуйста». Она смотрела на меня с недопониманием и нехотя двигалась к выходу. Потом подошла та страшная женщина и так сильно погладила меня по голове, что мне пришлось пригнуться. Она спросила, хочу ли я стать самым лучшим танцором на планете, и улыбнулась, а я заплакал еще сильнее, и нам с мамой пришлось уйти.

      — Ого. Я бы тоже испугалась. Не понимаю родителей тех детей. Они не видели, как их учат танцевать? Или их это устраивало? Впрочем, не важно, всё равно ответа на этот вопрос мы не узнаем. — Проговорила Алиса с мрачным лицом, а остальные кивали в знак того, что разделяют её мнение. — Теперь ты, Роза.

      — Ладно. — Роза немного грустно вздохнула, но все же сделала то, что от нее требуется. — Я Розабелла Лауренти Селлерс, родилась в США, но родители сразу же переехали сюда, не хочу говорить почему. Из увлечений… Я тоже читаю книги, но предпочитаю только антиутопию, детектив и, пожалуй, драму. Я играла вне школы в театральном кружке. В прошлом году мы ездили в столицу с выступлением. Не знаю, как у остальных, но у меня ужасные впечатления. Несколько худших часов — это дорога. Это было невыносимо. Как будто этот автобус ехал в столицу через ад. Во-первых, нас было много, и очень скоро свежий воздух в салоне кончился, а открыть окно не разрешали старшие: «Вот вас продует, а потом мы отвечать перед родителями будем.» Во-вторых, нам не разрешали разговаривать друг с другом, есть и пить: «Вдруг вас укачает, а кто потом водителю салон чистить будет?» В-третьих, мы останавливались всего один раз, а мы ехали восемь часов только в одну сторону. И останавливались мы не на платформе для автобусов, где есть хотя бы туалет, а на трассе, где поле. И все. Ни единого кустика. Время, кстати, тоже было ограничено. Это был мой первый и последний раз, когда мы куда-то ездили с выступлением. А само выступление вообще не оправдало моих надежд: самый худший театр в столице, маленькая сцена, на которой не развернуться, отсутствие репетиции перед выходом на сцену, отсутствие возможности утолить голод и жажду, и прочее. Я могу огромный список перечислить. И знаете, что в итоге? Последнее место. Всем участникам дали утешительный приз — значок с логотипом мероприятия. Всем, кроме призовых мест и последнего. — Роза с каждым предложением становилась все более и более эмоциональной, дойдя до того, что под конец у нее покраснели уши, нос и глаза, из которых потом потекли слезы.

      — Ох, Роза, прости. — Алиса обняла ее за плечи и стала гладить по голове, прижимая к себе и успокаивая, а потом подключилась и Амелия. — Я не знала, что моя идея доведёт кого-то до слез. Прошу, успокаивайся, это все в прошлом. Теперь всё хорошо, мы рядом. — После того как Роза немного успокоилась, Алиса продолжила очередь. — Так, моя очередь, верно? Я Алисия Де Ларроча, родилась тут, но мой папа из Испании. Они разбились в аварии, когда мне был один год. Потом меня забрали к себе дедушка с бабушкой. Деда слушал старые пластинки и часто замечал, как я пыталась подпевать им. Он выкупил на все свои сбережения старенькое пианино и самостоятельно отремонтировал его, даже не имея ни малейшего понятия о том, что и как там устроено. Потом он раздобыл откуда-то книжку с гаммами, и мы вместе учились играть. С трёх лет я уже умела играть простые пьесы, а в шесть, на день рождения дедушки, сыграла и спела его любимую песню. Надо было видеть, как он был счастлив… — Алиса на мгновение погрузилась в воспоминания и улыбнулась им, но не той улыбкой, какая была на ее лице всегда, а какой-то другой, счастливой. — Бабушке я тоже каждый год играю и пою, но она, наверное, не слышит меня, она уже ничего не слышит… — улыбка исчезла с ее лица. — Врачи говорят, что она уже не будет прежней…

      — Это просто врачи плохие! — Встряла Амелия, чтобы дать надежду Алисе. — Они сами-то много знают? Я буду учиться в медицинском университете после школы. Буду самым лучшим врачом и обязательно вылечу твою бабушку, чтобы ты больше не расстраивалась.

      — Спасибо, Амелия. — они все втроем ее раз крепко обнялись, а потом, придя в себя, Алиса продолжила: — Что ж, твоя очередь.

      — Ну, я Амелия Лейхтенбергская, я из Бразилии. Я ничем особым не увлекаюсь, правда… Ну, я слушаю музыку, смотрю фильмы, иногда рисую, танцую, пою, вышиваю и вяжу. В общем, всего понемногу. Я живу с папой. Они с мамой пару лет назад разошлись, она ушла к новому мужу, и мы редко общаемся, потому что вместе со вторым папой появилась его дочь, моя сводная сестра, с которой мы друг друга терпеть не можем. Не знаю почему. Вроде, никто никому ничего плохого не сделал. Просто когда мы впервые увидели друг друга, сразу возникла ненависть на пустом месте, взаимная причем. Нас иногда оставляли вместе поиграться, но все это время мы пытались убить друг друга. Она постоянно выдирала мне волосы, а я щипала её, но после того, как она запустила мамину любимую вазу мне в голову, нас больше не стали оставлять вдвоем. А мне наложили кучу швов, и я почти месяц лежала в больнице. А что самое крутое — я оказалась ещё и виноватой. Видите ли, я довела её, и она запустила в меня вазу. В общем, теперь мама к нам практически не приезжает, теперь она любит только её, как будто только она её родная дочь, а я нет. Ну, мне всё равно, ведь я всегда больше любила папу, и рада, что осталась с ним. Он самый лучший папа на свете. Что бы мне ни понравилось, он поддерживает меня. Я хотела научиться вязать красивые вещи, чтобы потом подарить ему на праздник, он узнал это и купил мне клубок с цветом, который он хочет, спицы и учебник, где очень понятно описывалось, как нужно вязать, чтобы получались красивые узоры. Кстати, так интересно получилось: мой папа родом из Германии, мама — из Франции, а я — из Бразилии, но в итоге живу тут. Ну, ладно. Теперь Роно.

      — А, хорошо. — Роно во время чужих рассказов удобно пригрелся под одеялом, обнимая колени. — Я Роно Ховард, я из США. Талантов у меня особо никаких нет, но я мечтаю после школы пойти в театральный ВУЗ и потом стать профессиональным актером, сниматься в крутых фильмах… — Роно прекрасно понимал, что очень наивен, но верить во что-то недосягаемое — и есть настоящая мечта, цель в жизни. Зачем цель, к которой можно очень легко прийти? Какой тогда смысл жить дальше? — Я… Ну, мне нравится фигурное катание. Они… У них очень красивые движения. Я вырос перед телевизором, особенно любил смотреть новости. Дикторы так завораживающе говорили, что я не мог оторвать взгляд. Я много часов провел перед зеркалом, чтобы научиться говорить без ошибок и ясно формировать свои мысли в связную речь, но, как видите, получается не особо… — тут Роно заметил, что солнце уже начало заходить за горизонт. — Началось! Смотрите.

      Девчонки накрылись потеплее одеялом и прижались друг к другу, обнимая за плечи, а Кеша просто залез под одеяло к Роно, пустив туда холодный воздух, из-за чего он начал дрожать, и Кеше пришлось приобнять его, чтобы тот согрелся быстрее. А Роно положил свою голову на плечо друга и запомнил этот момент на всю жизнь, который даст новый виток в его личности.

      Солнце медленно поплыло за горизонт, а небо вокруг него кругами расходилось красными, оранжевыми, желтыми и розовыми цветами, постепенно переливаясь друг в друга. Ребята молча смотрели на это, а тем временем, когда от солнечного диска остался лишь небольшой краешек, высоко на небе стали видны яркие звезды на темно-синем покрывале ночи. После заката стал слышен стрекот сверчков, который немного напоминал оркестр из-за многообразия стрекотания. Ребята еще немного посидели и, когда некоторые стали засыпать, они собрались и пошли по домам, провожая друг друга настолько, насколько позволяло родительское ограничение «не уходи далеко, чтобы не потеряться».