Пропасть

Ну, вот сорвался в пропасть   страх
Теперь наверх…
В.Высоцкий
   
     - Тоже мне пропасть. – Разочаровано бормочу я, глядя на узкую щель перед собой. Я ожидал увидеть какой-нибудь гигантский провал, а оказалось, что после получасового карабканья от реки Псырцха по крутому склону горы Афон, покрытому грабами и колючими кустарниками,  оказываюсь у этой норы.
     -  Ну что ж. Посмотрим, что будет дальше?
    С этой мыслью  опускаюсь на четвереньки и вползаю в щель. Она под наклоном уводит внутрь горы.
       Минут десять  двигаюсь по ней на четвереньках, пока не наталкиваюсь на забитые в пол шлямбурные крючья, на которых закреплены верёвки. В метре, от места крепления, они скрываются за перегибом  пола в темноте. Их повесили  ребята, ушедшие к пещере на час раньше нашей группы. Теперь они ждут нас где-то внизу.
    Одну из верёвок я пропускаю в спусковое устройство, закреплённое на моей беседке (по ней я буду спускаться), а на второй вяжу из куска репшнура «схватывающий» узел и закрепляю другой его конец у себя на грудной обвязке. Это будет моя самостраховка. Теперь я готов к спуску.
    Перейдя за перегиб, иду  по стене метра два и:
     - Ух! Ты! - неожиданно теряю под ногами опору.
        Проскользив несколько метров вниз,  торможу и затем полностью останавливаюсь, намотав на «рога» спускового устройства верёвку.
    Теперь можно осмотреться.
    До этого мне приходилось бывать в вертикальных пещерах, где небольшие уступы чередуются с колодцами глубиной до шестидесяти метров, но в них чувствуешь себя как-то уверенно. Ведь со всех сторон тебя окружают каменные стены, которые как-то успокаивают. Ты не чувствуешь себя незащищённым. Здесь же всё было не так.

 Я медленно раскачиваюсь на верёвке в сплошной темноте. Кручу головой по сторонам и ничего не вижу. Мощный луч шахтёрского фонаря теряется во мраке, как в космосе.  Ощущаю себя паучком, висящим на тонкой нитке паутины. Ощущение не из приятных. Инстинктивное желание хоть что-то увидеть. Поэтому задираю голову вверх – откуда, только что, вышел в «космос» и в нескольких метрах над собой, куда бы я ни посветил, вижу каменные выступы потолка. Краёв его не видно.
      Вид каменного свода немного успокаивает. Глазам есть за что уцепиться.
      Перевожу взгляд вниз: подомной непроглядный мрак. Свет моего фонаря его не пробивает. Ощущаю себя космонавтом в открытом космосе. Не хватает только звёзд. Вспоминаются строки из песни Владимира Высоцкого:
  « От земли до Беты – восемь дён
     Ну а до планеты Эпсилон
     Не считаем мы, чтоб не сойти с ума.
     Вечность и тоска – ох влипли как!
     Наизусть читаем Киплинга,
     А кругом космическая тьма».

      Неожиданно далеко внизу вижу две светящиеся точки, движущиеся в темноте на большом расстоянии друг от друга. Это свет фонарей спустившихся сюда ранее.
       Выглядит это так, как будто по ночному небу летят два спутника.

      - Вот это да! – вырывается у меня возглас удивления и восторга.

      Я вишу под потолком гигантского зала. Над настоящей ПРОПАСТЬЮ!!! Тем более что она так и называется «Пропасть абхазских спелеологов».

       Придя в себя, продолжаю спуск, издавая верёвкой, пропускаемой через спусковое устройство, характерный звук: - Фью. Фью. Фью.
     Через минуту я стою  на дне пропасти и, освободившись от верёвок, подаю команду наверх:
     - Земля!
     Это означает, что верёвка свободна и по ней можно спускаться следующему.

      Буквально через минуту потолок пропасти озаряется вспышкой от налобного фонаря очередного спускающегося. На какое-то время луч фонаря шарит по сторонам. Кажется, что в ночном небе повис вертолёт и своим прожектором пытается что-то найти, но безуспешно. Наверняка, тот, кто спускается, испытывает сейчас те же чувство что и я накануне.  Посветив по сторонам,  спускающийся переводит луч фонаря вниз и вскоре плавно приземляется рядом со мной.
      - Вот это дыра! – делится он со мной своими впечатлениями.

      Теперь можно погулять и осмотреться.

       Размеры пропасти поражают. Длина до двухсот, а ширина до пятидесяти метров. Стены богато украшены всевозможными кальцитовыми образованиями. В основном это кальцитовая кора разных оттенков с ребристыми краями в виде петушиных гребней и флажков.
      В самом центре зала высятся причудливые колонны  кальцитовых сталагмитов, очень похожих на застывших чудовищ. Одна из них выглядела, как присевший отдохнуть двугорбый верблюд.

      Неожиданно сверху послышался крик:
      - Камень!

      Вслед за этим слышен шелест и  позвякивание распускающейся из рулона тросовой лестницы, которую сбросили к нам вниз. По ней предстоит подниматься из пропасти наверх.
   
      «Лестница опять уходит в небо
        В каменное небо надо мной.
        Смотрит насторожено и немо
        Чудный мир суровый, неземной»       
                Александр Ефремов

      Подходит  моя очередь.  Подхожу к лестнице и  начинаю подъём.

      Одна ступенька  - вдох.
      Одна ступенька -  выдох.
      Одна ступенька -  вдох.
      Одна ступенька -  выдох.

      Те, кто находится внизу, удерживают лестницу руками, не давая ей раскачиваться.
      Где-то на пятидесятой ступеньке руки, всё время находящиеся в верхнем положении, начинают неметь от недостатка крови. Закрепив беседочный карабин  за ступеньку лестницы, повисаю на ней, чтобы отдохнуть, опустив руки вниз. Для экономии света выключаю налобный фонарь
      Меня окружает темнота и тишина, нарушаемая позвякиванием раскачивающейся подомной в пустоте лестницы.
      Смотрю вниз. Там мелькают светлячки от фонарей моих товарищей.
       Становиться не по себе.
      Включаю налобник  и вновь продолжаю подъём.
      Одна ступенька -  вдох.
      Одна ступенька -  выдох…

       Впоследствии мне приходилось спускаться в разнообразные  карстовые колодцы и шахты, штурмовать восьмидесяти метровую пропасть «Сумган-Кутук», пройти многочисленные каскады пропасти «Парящая птица», но нигде я не ощущал такого чувства космической бездны, как в «Пропасти абхазских спелеологов».