Киона Асгейр. Часть 1. Глава 5

Глава 5.


- Не знаю почему, но всё тело ломит, - пробормотала Маиайли, потирая рёбра.
К моему удивлению, эльфийки спали всю ночь, как и Хейн. Я проснулся задолго до рассвета, но остаток ночи прошёл совсем неспокойно: мне постоянно казалось, что вокруг нашей поляны кто-то бродит, а иногда между деревьями мне чудилась какая-то особо плотная темнота, сквозь которую даже мои глаза не могли ничего разглядеть. Списывая всё на необычность обстановки, я старался игнорировать свой страх, но настроение моё к часу пробуждения остальных оставляло желать лучшего. Я угрюмо сидел в отдалении и плёл корзину из тонких веток.
- Маиайли, - окликнул я. – Вы что, спите каждую ночь?
- Да. Все эльфы так спят, - как и мой, её голос звучал мрачно.
Я хмыкнул. Древние бессмертные были такими же невыносливыми и уязвимыми, как смертные.
Каайято проснулась первой из сестёр, собрала мне, Хейну и Акире еды и несколько плотных отрезов ткани, которые хранились в её шалаше, но была напряжена и явно чем-то озабочена. Всеми своими действиями она ясно давала понять, что ждёт нашего ухода как можно скорее. Это было странно, и я не понимал причин, если только её не пугало присутствие опасной Силы полуэльфа. Но очень скоро Хейн сам прояснил ситуацию.
Оказалось, Каайято внедрилась в сон смертного, и на протяжении всей ночи они вели мысленный разговор, в ходе которого решалось, останется получеловек жить в лесу вместе с эльфийками или нет. Очевидно, бессмертной очень хотелось иметь подле себя такое могущественное оружие, как Хейн, хотя я до конца не понимал, что и от кого она так рвалась защищать. Разумеется, он отказался, чем меня немало обрадовал, однако, держался со мной отстранённо, на грани холодности. Я терпел его настроение, не желая ссориться или донимать разговорами, но это не давало мне покоя.
Маиайли и Райюили были настроены чуть лучше, потому приходилось в основном общаться с ними. Они вызвались проводить нас до противоположной границы леса, откуда было рукой подать до Айнона. Когда сёстры рассказали мне это, я горько усмехнулся: видимо, мой отец, рассказывая о запутанных дорогах перед городом Силы, на которых заблудится любой, кроме по-настоящему нуждающегося, приукрасил историю. Стало даже любопытно, сколько всего выдумал Лаирасул, и было ли хоть что-нибудь правдой. Я почувствовал себя полным идиотом, но вместе с тем сердце сжалось от тоски – отца больше нет, и теперь мне никогда не услышать его голоса. И тогда я понял, что последнее время не думал о родителях и вообще о чём-то болезненном благодаря Силе Хейна. Но теперь он определённо не старался сгладить атмосферу вокруг себя, и волна досадных мыслей захватила не только меня, но и наших спутниц.
Наша небольшая группа выдвинулась в путь, и общая напряжённость не напоминала о расслабленном вечере предыдущего дня. Каайято шла первой, не произнося вслух ни слова; Акира была на руках Рау, определённо предпочитая её компанию; за ними был полуэльф, а Маиайли как обладающая самой большой физической силой несла подготовленные для нас мешки. Я шёл за ней след в след, чтобы не попасться в капкан ветвей и близко растущих стволов, но мой рост не позволял двигаться так же свободно, как мои спутники – самая высокая Каайято едва ли доставала мне до подбородка.
До сих пор не восстановившись после инцидента с Хейном, я ощутимо устал спустя несколько часов, и нам пришлось сделать небольшой привал. Полуэльф был всё так же чем-то озабочен и присел в отдалении от остальных, и я воспользовался моментом.
- Что с тобой, Хейн? Почему ты так странно себя ведёшь? – я постарался придать вопросу чуть лёгкости, но переживания брали своё, и голос дрогнул. Смертный одарил меня угрюмым взглядом.
- Я знаю, что нужно ей и почему она хотела, чтобы я остался. Но и ты тоже! Разыгрывал влюблённость, чтобы я помогал тебе, - он почти выплёвывал эти слова в меня, и каждое из них казалось абсурдом. Я едва не рассмеялся, но, перехватив его тяжёлый взгляд, полный обиды и недоверия, почувствовал, как внутри всё похолодело.
- Что за бред ты несёшь? – только и смог выдавить я. В голове не укладывалось, как подобные мысли вообще могли его посетить.
- Я могу избавлять тебя от горя, могу уничтожать твоих врагов и защитить вас с Акирой от любого существа. Скажешь, ты об этом не думал? – и тогда я уже не выдержал и хохотнул.
- Хейн, ты совсем с ума сошёл? Я узнал о твоей способности влиять на ход моих мыслей от тебя самого, но ты первый решил воспользоваться ей. И про уничтожение и защиту – где ты нашёл для меня врагов? От кого ты собираешься меня спасать? Мы идём вместе в Айнон, в город, где живут бессмертные и вряд ли даже используют слово «вражда». И раз уж на то пошло: ты что, не можешь сам прочесть в моей голове, что я даже не думал о том, чтобы хоть как-то пользоваться тобой? – я был поражён и даже оскорблён подозрениями в свой адрес, потому заговорил чуть громче, чем хотел, и привлёк внимание Каайято. Она осторожно поглядывала на нас, не стараясь приближаться, но и не выпуская из виду происходящее. - Не знаю, что именно наговорила тебе Каайято, но, поверь, это определённо глупость. А она сама может хотеть тебя сколько угодно: ты всё равно часть нашей семьи, и мы не отдадим тебя.
Щёки Хейна чуть порозовели, он явно смутился. Наверняка, ему было стыдно за свои мысли, но он был достаточно упрям, чтобы не признаваться в этом.
- Из-за неё я подумал, что бессмертные не отличаются от моего смертного отца. Он ведь только и делал, что пользовался мной, - прошептал смертный. Вспомнив свой короткий вчерашний разговор с эльфийкой о том, что Хейн действительно хотел забрать мою энергию, я подумал, что она пыталась нас рассорить, потому улыбнулся и обнял его.
- Хейн, прекрати думать о своей жизни в общине. Она закончилась и больше не вернётся. А на эту, - я кивнул в сторону Каайято, - внимания не обращай. Она не с нами.
Казалось, настроение полуэльфа улучшилось, и этого было достаточно, чтобы осчастливить меня. Легко потрепав его по голове, я улёгся рядом с юношей, в конце концов, именно мне нужен был отдых, и оставалось ещё немного времени, прежде чем мы двинулись бы в путь. Хейн вдруг навис надо мной, будто желая и не решаясь сделать что-то. Я молча наблюдал за ним, но, не дождавшись, приподнялся и торопливо поцеловал, улыбнувшись его растерянному взгляду. Смертный безмолвно прилёг сбоку от меня, и я прикрыл глаза.
Довольно скоро мы продолжили путь. Настроение Хейна заметно улучшилось, и он решил пойти передо мной, а я всё переживал, чтобы он не упал, но страховать скорее нужно было меня: наблюдая за его передвижениями, я то и дело спотыкался, пока ощутимо не отстал от моих спутников.
Лес вокруг был безмолвным, а сумрак под деревьями настолько непроницаемым, что никогда не удавалось точно определить, день был или ночь. Я давно позабыл о том, что рассчитывал добраться до Айнона за пару-тройку дней, и даже примерно не мог прикинуть, сколько времени прошло с момента пожара. Однако, время в Лесу шло иначе, чем ощущалось – продукты портились на глазах, вода стала затхлой и приобрела землистый привкус. Отдавая как можно больше из сохранившейся провизии Хейну и Акире, я не получал достаточно энергии и восстанавливался на порядок медленнее, чем ожидал. Сила по крупицам возвращалась, но не помогала справляться с надоедающим голодом. Впервые в жизни я чувствовал себя так странно уязвимо.
Большую часть времени мы молчали, предоставленные каждый своим мыслям. Понятия не имею, о чём размышлял Хейн, но мне редко удавалось отвлечься от него.
Для себя я решил, что моё падение в странную бездну и было любовью: я не мог перестать думать о его благополучии, был готов безоговорочно верить ему, следовать за ним, и мало представлял, что делать, если вдруг он решит покинуть меня. Я даже чуть завидовал Акире: несмотря на то, что для меня она была семьёй, ей удалось так быстро и легко привязать смертного к себе. Конечно, он не скрывал безмерного желания иметь семью и даже думал, что готов к этому, но меня удивляли его отцовские чувства, с такой силой развившиеся после спасения нас. Но я абсолютно не был уверен в том, что Хейн действительно испытывал ко мне: его скованность казалась мне одновременно и смущением, и неприятием. Но, с другой, стороны, я понятия не имел, как на самом деле люди относились к отношениям между существами одного пола. Я был выращен инкубом и драконом, бессмертными, которые не видели особой разницы между мужчинами и женщинами. В конце концов, обладая неограниченным запасом времени, невозможно было с уверенностью сказать, кто именно станет твоим избранником, и будешь ли ты хранить вечную верность. Возможно, для полуэльфа было странным или шло вразрез с его природой чувство, которое я испытывал к нему. Я не знал, но решил отложить поиски ответа до прибытия в Айнон.
В очередной раз с начала нашего пути эльфийки предложили остановиться на ночлег. Единственным мерилом времени была усталость, поэтому про себя я решил, что с этими привалами наступала ночь. Акира не хотела покидать Рау, но полуэльф твёрдо забрал и уложил ребёнка рядом с собой. Сёстры улеглись на траве, Хейн предпочел быть рядом со мной и подальше от них, хотя с недоверием поглядывал в сторону наших спутниц вплоть до того момента, как погрузился в сон. Над нами воцарилось безмолвие, лишь ночные птицы издавали своё уханье со зловещим спокойствием, от которого меня бросало в дрожь. Я пропускал вот уже третий привал, не в силах избавиться от тревоги и теперь сидел, вглядываясь то в темноту, то в лицо возлюбленного.
Ночи в лесу вводили меня в состояние непонятного беспокойного транса. Редкие резкие звуки животных и птиц заставляли меня вздрагивать и озираться, остальное же время тут было нестерпимо тихо, настолько, что порой казалось, будто я оглох. Не было даже ни единого дуновения ветра, и в этом мне чудился плохой знак.
Я старался как можно чаще переводить взгляд на Хейна и Акиру, они помогали мне сохранить присутствие духа, как вдруг заметил какое-то движение у дерева, стоявшее в ощутимом отдалении от нас. Плотная завеса темноты около векового ствола будто клубилась, собираясь в бесформенную массу, которая, казалось, глядела, поджидая именно меня. Она не производила никаких звуков, будто там и вовсе ничего не было, но я точно различал крошечные перемещения и изменения в форме. Когда «нечто» немного отошло в сторону, я перестал дышать, наблюдая за ним. Сперва я почувствовал, как холодеют кончики пальцев, но, когда тьма сделала ещё несколько шагов от дерева, ужас разлился по всему телу. Темнота клубилась и на глазах становилась больше, а потом будто прильнула к земле.
Всё произошло меньше, чем за минуту; а затем я понял, что «нечто» пригнулось, чтобы атаковать, и закричал, привлекая внимание остальных. Первой от моего крика очнулась Рауйюили. Эльфийка сонно посмотрела на меня, проследила мой полный ужаса взгляд и тоже закричала, но это был не просто вопль, а целое предложение на неизвестном мне языке. Я смотрел на женщину, которая немного наклонилась вперёд на полусогнутых ногах, будто оборонялась. Она продолжала кричать что-то, в то время как её сёстры и Хейн тоже повскакивали со своих мест.
Хейн быстро передал Акиру одной из бессмертных, но сам остался рядом со мной. Не имея ни малейшего представления о том, с чем мы столкнулись, я с силой оттолкнул его подальше и встал, заслоняя всех и готовясь встретить атаку. Тьма напугала даже хранительниц леса; каким идиотом нужно быть, чтобы пытаться сразиться с неизвестным жутким обитателем этого проклятого места, а не пуститься наутёк… Эта мысль быстро улетучилась, потому что тьма кинулась в мою сторону.
Существо перемещалось с невероятной скоростью, и лишь в последний момент я заметил, что тьма клубится прямо перед глазами. Это была сфера непроглядной темноты, похожей на беспрестанно движущиеся клубы дыма, с длинными щупальцами вдоль всего «тела», и на какое-то глупое мгновение я подумал, что мне ничего не грозит, ведь это был всего лишь дым. А потом оно окутало меня, поглотив всё тело.
Ощущения, вызванные прикосновением к этому существу, было невозможно описать. Это была боль от тысячи ударов, кожу будто срезали по куску, и от этой боли я перестал осознавать происходящее. Сердце билось неровно, то с силой выбивая дробь о рёбра, то вовсе останавливаясь на несколько мгновений. Не знаю, сколько времени эта тварь держала меня в своих чёрных объятьях, но ощущение нереальности ушло, оставив место лишь для жуткой боли, которая нарастала с каждой секундой. Я попытался закричать, но тьма проникла мне в горло, едва удалось открыть рот. Я постарался отбиться от существа, но ноги и руки били воздух, не находя ни единого препятствия. Тогда все конечности неестественно выгнулись под невероятными углами; послышался отвратительных хруст, и одновременно с агонией я перестал чувствовать абсолютно всё и, наконец, потерял сознание.

Открыв глаза, я не смог вспомнить, что произошло. Я едва сумел различить силуэт нависшего надо мной Хейна, но не слышал ни звука. Тело не двигалось, а малейшая попытка пошевелить хотя бы пальцем отзывалась невыразимой болью, но даже вскрикнуть не получалось, из горла доносились лишь хриплые стоны.
- Киона, - различил я по губам полуэльфа. Зрение чуть сфокусировалось, и удалось встретиться с ним глазами, но это лишь усугубило тревогу, исказившую его бледное лицо. Он пытался говорить, но звуки едва достигали меня, потому я с трудом понял сказанное:
- Эта тварь сломала тебе почти все кости.
То тут, то там тело пронзала резкая боль: сёстры накладывали какие-то травы и их прикосновения были настоящим мучением. Рядом с ухом послышался голос Маиайли:
- Это был один из трёх кайнонов, древняя Сила, созданная самой Силе в противовес. Как и мы, как и этот лес.
- И как же вы выживаете в этом месте, если тут водятся такие твари? – Хейн был в ужасе и не мог скрыть своих эмоций.
- Мы живём с кайнонами бок-о-бок в лесу практически от начала времён, и они никогда не причиняли нам вреда, - отозвалась бессмертная, и голос её чуть дрожал.
- Зачем он напал? Киона ведь ничего не сделал! – воскликнул полуэльф, и мне показалось, что он был близок к истерике.
- Я же сказала: кайноны – это древняя Сила, они не нападают ради добычи или забавы, они противовес…
- Хватит это повторять! Противовес Силе, да, но причём тут Киона? Он ещё даже не прошёл Наречение, так против чего выступила эта тварь? – кричал Хейн.
- Они обитают в линиях вероятностей, и могут видеть исходы, как Рауйюили. Кайноны нападают в случае угрозы, и это может быть не прямая атака здесь и сейчас, глупый ты человек! – сорвалась Маиайли. – Он увидел угрозу в твоём друге, может, через десятки или сотни лет, но, видимо, это настолько напугало даже кайнона, что он решил избавиться от него. Кионе просто повезло, что Рау вмешалась, иначе даже не представляю, на что способна древняя Сила в этом виде.
Я услышал торопливые шаги отбегающего куда-то Хейна, а потом его резкий голос:
- Что ты видишь в своих вероятностях? Что связано с Кионой? – видимо, он добрался до Рау, под его напором растерявшей всякие силы противостоять, потому что она пробормотала:
- Я не могу говорить об этом, Сила может сжечь меня изнутри, если я буду говорить о том, что вижу...
- Мне плевать, что ты можешь или не можешь, ты мне скажешь, - яростно сказал Хейн и резко замолк.
- На меня не подействует твоя Сила приказа, - вдруг произнесла эльфийка более твёрдо. Я удивился, никак не ожидав от смертного подобной жестокости. Он действительно решил заставить Рау говорить, несмотря на смертельность этого внушения. Сквозь невыразимую боль во всём теле я пытался оставаться в сознании и не терять нить происходящего, но мне всё меньше нравилась эта затея. – Я не могу ничего сказать. Ни тебе, ни кому бы то ни было, - отчеканила бессмертная. После её слов я услышал участившееся дыхание Хейна, что удивило меня не меньше его поведения. Он был явно вне себя.
- Да что это за бред, - его слова эхом отдавались у меня в голове. –Киона чуть не умер, а ты не можешь сказать почему, хотя все ответы у тебя перед глазами… Ненавижу этот лес, ненавижу Силу, ненавижу это всё! Лечите его уже, нам пора уходить! – даже всепоглощающий сумрак леса не смог заглушить эхо его криков.
А я вдруг почувствовал, как наряду с болью тело заливает тепло. Хейн так переживал за меня, беспокоился, что был готов убить хранительницу леса.
- Его исцеление займёт много времени. Он дракон, ему нужно обернуться, это мгновенно поставит его на ноги, - пробормотала Маиайли.
- Как ты представляешь себе его обращение среди наших деревьев? Он свернёт себе шею и сломает крылья, а травмы дракона будут заживать месяцами. И в этом случае уж точно не поможет обращение в инкуба, - послышался голос Каайято. Казалось, её речь сочится желчью. – Тем более он не сможет превратиться сейчас, смертный забрал практически всю его Силу. Остаётся только ждать, когда его узор Силы восстановит хотя бы часть украденного, это будет быстрее, чем его естественное выздоровление в этом теле. А пока можем по очереди нести его, на какой-нибудь поляне он сможет обернуться.
Очевидно, все согласились на этот план. А меня не оставляло отвратительное ощущение: я не хотел, чтобы Хейн знал о последствиях всплеска его Силы и о том, что он временно сделал меня практически обычным смертным. По отсутствию вопросов с его стороны, я понял, что кто-то ему уже успел рассказать, и волна гнева затопила меня.
Но не успел я понять, на кого именно злюсь и почему, как тело моё подхватили сильные руки. Это доставило такую боль, что перед глазами всё почернело.
- Он просто превратился в кусок мяса, ужас, - услышал я Маиайли, которой и выпала доля первой нести меня.
- Осторожнее, ему же больно! – воскликнул Хейн.
- Как бы я ни осторожничала, легче ему не будет. Лучше используй Силу, которую ты у него украл, и заставь его уснуть, - если бы не переломанное тело, я бы уже свернул этой бессмертной шею. Им определённо доставляло удовольствие поддевать полуэльфа, будто он был виноват и не признавал ошибки, да к тому же отказался от жизни в лесу с ними.
Через мгновение я почувствовал осторожное прикосновение ледяных рук к щекам и встретился взглядом с постепенно становящимися песочными глазами Хейна. Его голос дрожал, когда он произнёс:
- Прости меня, Киона. Спи, тебе будет лучше.

Мой сон был одновременно прекрасным и пугающим.
Я видел сотни бессмертных, которых никогда раньше не встречал. Кто-то из них был полон подобострастия, кто-то восхищения и искреннего уважения, а некоторые даже в страхе опускали головы, едва мой взгляд скользил по ним. Мы находились в неизвестном мне месте, где всё было выстроено из старого камня и напоминало огромный замок, но казалось нечётким и размытым.
И рядом со мной был он. Хейн.
Он выглядел совсем иначе: был значительно выше, чёрные волосы достигали поясницы, он был невероятно красив, но черты лица даже близко не походили на полуэльфа, каким я его знал. Один глаз его был серебристо-серым, второй – привычным мне ярко-зелёным. И несмотря на все явные отличия, я точно знал, что это мой Хейн. Мы были одинаково одеты: черные верхние мантии скрывали подпоясанные туники с замысловатыми узорами, в то время как окружающая нас толпа была разношерстной и казалась бесконечным цветным вихрем.
 Всё казалось закономерным и правильным. И я был безгранично счастлив.
Но внезапно по каменному полу зала полились потоки крови, которые никто, казалось, не замечал. Спустя пару мгновений всем присутствующим залило ноги почти по щиколотку, и я постарался указать им на происходящее, но они продолжали восторженно приветствовать нас. Тогда я повернулся к Хейну, но в ужасе отшатнулся: он протянул ко мне руки, покрытые кровью, из глаз его лились не слёзы, а ярко-красные капли. Я в отчаянии попытался перехватить его ладонь, но, оказалось, мои руки так же были перемазаны кровью, а в правой лежало бьющееся сердце.
- Киона, - позвал меня призрачный голос незнакомого Хейна.
- Что происходит? – голос мой был не громче шёпота.
- Киона, - опять позвал он.
- Где я? Хейн! Хейн! – паника затопила меня, и я вдруг перестал понимать, было ли окружающее реальностью или игрой разума. Никак не удавалось вспомнить, что последнее происходило со мной, и где я был. Помнил только полуэльфа. 
- Киона! – голос изменился.
- Хейн?
- Киона, просыпайся!

Я резко распахнул глаза, судорожно хватая воздух.
Вокруг был сумрак, высоко были недвижимые кроны исполинских деревьев. И прямо напротив меня было перепуганное бледное лицо, ставшее таким родным.
- Х…Хейн, - превозмогая боль, прохрипел я.
- Не говори, тебе пока нельзя. Я никак не мог вернуть тебя после того, как усыпил, мне показалось, ты не проснёшься. Я так испугался, - проговорил он с невероятным облегчением. Хотелось погладить его по щеке, успокоить и самому привести воспалённый разум в порядок. Это был не возвышенно-прекрасный незнакомый мне Хейн, истекающий кровью, а болезненно-бледный тощий паренек, засыпающий каждый раз возле меня и просыпающийся со мной в обнимку.
- Травы из леса позволяют тебе не чувствовать боль, но у тебя пока что всё сломано, ты не мог исцелиться сам, потому что… у тебя не было Силы. Но теперь ты восстановил часть и можешь обернуться в дракона, - энтузиазм Хейна был шит белыми нитками. Ему было стыдно и грустно из-за взятого у меня, и он винил себя. Не хотелось и дальше напоминать мешок с перемолотыми костями, потому я поспешил сконцентрироваться на энергии, слабо, но уверенно струившейся по узору Силы.
Поляна, куда меня донесли, была недостаточно большой для комфортного обращения, но пространства хватало, чтобы я себе ничего не сломал. Только в тот момент я понял, что впервые за все годы жизни так долго находился в теле инкуба. Но как бы я ни хотел сменить облик, мне никогда не доводилось делать этого, лёжа на спине. В голову пришла глупая мысль о крыльях, застрявших в земле и прорубивших корни деревьев. Хейн понял происходящее и поспешно перевернул меня, затем быстро отбежал.
Превращение было быстрым, но вызвало шквал эмоций у сестёр. Бессмертные показались мне детьми, с восторгом глядящими на чудо. Акира, сидящая на руках у Хейна, заулыбалась, увидев меня в любимой форме.
- Драконы прекрасны, - прошептала Каайято, и это замечание мне совершенно не понравилось. Таким же тоном она говорила, когда поняла Силу Хейна – теперь она хотела и меня.
Было бесконечно радостно ощущать отсутствие боли и собственную мощь. Длинный хвост всё же запутался между деревьями, и, постаравшись высвободить его, я не рассчитал силу и ударил по стволу. Куски коры разлетелись вокруг, но само дерево выстояло, хотя и задрожало. Я посмотрел в глаза Хейну и не увидел восторга или страха. В них было тепло, которым он буквально лучился.
Тогда я решил как можно скорее дойти до Айнона, чтобы, наконец, дать ему то, о чём он так мечтал – дом и семью.
Вернувшись в тело инкуба, я завязал на бёдрах отрез ткани, протянутый Рау. Полуэльф подошёл ко мне, придерживая ребёнка, и свободную руку положил мне на обнажённую грудь.
- Как ты себя чувствуешь? Нигде не болит?
- Всё отлично, - улыбнулся я ему, и, доказывая правдивость своих слов, перехватил Акиру и усадил себе на плечи.
- Не спеши так, - осторожно заметила Каайято. – Это были не просто переломы. Тебя пытался убить кайнон, и ему почти удалось уничтожить тебя в этом теле. Не думаю, что травмы излечатся навсегда, придётся постоянно обращаться в дракона.
- Это никак не усложнит мне жизнь, - улыбаясь согласился я, не имея желания вступать с ней в спор. – Я итак почти каждый день летаю и не ради исцеления, - последняя фраза была брошена излишне хвастливым тоном, на что я получил в ответ взгляд Каайято «глупый ребёнок». Акира, довольная тем, что сидела выше всех, держалась за мои волосы и оглядывала поляну. Хейн выглядел радостным, но я чувствовал, что с ним что-то не так, потому подошёл и взял худое лицо в ладони.
- Это моя вина. Если бы я не забрал всю твою Силу, ты не был бы так беспомощен при встрече с этой тварью, тебе бы не переломали кости и тебе бы не пришлось… - забормотал он, но я прервал его покаянную тираду, легко щёлкнув его по носу.
- Всё хорошо.
Мои слова не успокоили его, но он улыбнулся.
- Очень вас прошу, отведите нас, наконец, к границе леса. Мне кажется, мы оба можем умереть ещё по паре раз, пока доберёмся до Айнона, - со смехом попросил я, обращаясь к хранительницам леса. Они кивнули со всей серьёзностью, быстро собрали остатки вещей, и мы, наконец, выдвинулись. 
Мне удалось узнать, что, оказывается, меня несли на поляну без малого три дня, если учитывать количество привалов, обозначавших ночь для эльфиек. Лес будто был бесконечным, и в какой-то момент мне начало казаться, что сёстры передумали выводить нас. В конце концов, Каайято отчаянно желала оставить Хейна себе, да и моя форма дракона раздразнила её. Озвучивать свои опасения вслух я не хотел: смертный итак был весь на нервах из-за произошедшего, к тому же едва терпел общество наших провожатых.
Прошли два дня. Эльфийки вели нас какими-то невидимыми тропами, и мы всё шли. Лес вокруг не менялся, сумрак, казалось, стал ещё гуще. Мы практически перестали останавливаться – съестные запасы подходили к концу. А я всё никак не мог избавиться от страха, потому что был уверен - клубящаяся тьма преследовала нас. Кайноны мерещились мне каждый раз, когда я слышал какой-либо шорох. Эльфийки, как мне казалось, были готовы к любой атаке, что давало мне повод за них не беспокоиться.
Ещё несколько дней. По моим подсчётам (а я мог и ошибаться, потому что совсем утратил ощущение времени) мы шли уже около двадцати дней из изначально задуманных четырёх. От ужаса, что это существо приближается к Акире или к Хейну, я измотался, потому что каждый раз, как закрывал глаза, мне казалось, что тьма нападает, и я бежал к ним, чтобы стеречь всю ночь. Так ни разу и не уснул, но иногда проваливался в рваную дрёму, когда мы останавливались, чтобы передохнуть. Эльфийки ели свои листья, им было легче. А вот Хейн уже начинал отдавать свою еду Акире, и голодал сам. Стараясь оставлять им побольше, я приноровился жевать сухие листья сестёр-эльфиек, которые оказались на вкус не такими уж противными. Оборачиваться в дракона приходилось каждые три-четыре дня. Каайято не обманула: боль действительно возвращалась с завидной периодичностью, и каждый раз нам приходилось искать пространство для моих манёвров.
Как-то раз пробираясь через ветви к очередной поляне, я не мог отделаться от мысли, что что-то изменилось вокруг. Сначала все инстинкты забили тревогу, и я обернулся, выискивая глазами Хейна и Акиру; Хейн о чём-то говорил с Маиайли, а малышка смастерила кукол и разыгрывала сценки. Каайято и Рауйюили сидели и, не произнося ни слова, буравили друг друга взглядами. Вероятно, это был один из их мысленных разговоров. Всё выглядело довольно мирно.
И тогда я увидел: крохотный просвет между деревьями впереди, настолько маленький, что получеловек или эльф бы вряд ли заметили его. Даже мои глаза едва уловили его, я больше почувствовал свет вдалеке. Не говоря ни слова, я ринулся вперёд, ветки деревьев будто решили остановить меня, нещадно хлеща со всех сторон. Я нёсся, сбивая босые ноги о выступающие корни деревьев, смешивая свою кровь с сырой землёй леса. Сердце яростно билось о рёбра в предвкушении: наконец-то кончится этот жуткий лес. Я издал радостный клич, полностью забыв о постепенно нарастающей боли в костях.
Передо мной простиралась бескрайняя равнина, покрытая ярко-зелёной травой. Оказывается, солнце стояло в зените, и, привыкший к полумраку, я постарался закрыться от обжигающих лучей. Свет искрился и переливался на глади небольшого пруда, видневшегося среди травы. Я поднял глаза и увидел огромный небесный купол, лазурный и беспредельный, как сама Вечность. Никогда бы не подумал, что мир может быть таким прекрасным. Глаза слезились от ветра, проникшего под те последние деревья сумрачного леса, где я стоял. И тогда я шагнул на свет.
Мне показалось, что у меня разыгралось воображение: столько блеска, столько красок и неописуемой красоты просто не могло существовать в реальном мире. Я рассмеялся и присел на корточки. Вот я прикоснулся к шелковистому стеблю какого-то растения, настолько изумрудного, яркого, что казавшегося из-за этого прозрачным, и он оказался осязаемым, мягким, полным Силы. Тогда я окинул взглядом всё, что открывалось мне: поля, высокие синеватые горы вдалеке, лазурное небо с редкими облачками – и у меня перехватило дыхание. Повсюду было столько Силы, что, казалось, сделай я лишнее движение, и она может придавить меня.
Я с наслаждением вдохнул пьянящий аромат солнца. И как я мог раньше его ненавидеть? Несмотря на зудящую под прямыми лучами кожу, я как ребёнок радовался, лишь чуть прикрывшись отрезом ткани, который вот уже много дней носил на бёдрах.
Позади меня послышались крики, среди них – Хейна.
- Я здесь! – отозвался я, обернувшись. Улыбка не сходила с моих губ.
Послышались шаги и удивлённые вскрики. Что-то быстрое юркнуло у меня из-под руки и понеслось в поле. По копне белых волос я понял, что это Акира. Рядом со мной встал Хейн, легонько коснулся моей руки. Я взглянул на него и осознал, что получеловек испытывает то же, что и я. Сила наполняла нас. Юноша подарил мне улыбку, от которой у меня пошла кругом голова, и побежал вслед за Акирой, радостно крича и смеясь.
Я смотрел на них и улыбался.
А потом я вздрогнул: что-то холодное дотронулось до моей ладони, а потом отчаянно сжало её. Я оглянулся и заметил Каайято и двух её сестёр, что смотрели на меня своими древними глазами. Сейчас в них читалось какое-то отчаянное желание на грани зависти.
И тогда я вспомнил то, о чём рассказывала мне как-то одна из эльфиек: они не могли и шагу ступить из леса, принимая свои изначальную древесную форму. Но, казалось, за свою долгую жизнь им удалось смириться с невозможностью покинуть своё пристанище, и теперь их гложет что-то ещё.
- Бессмертный Киона, - вдруг заговорила Каайято. – Мы хотим ещё раз попросить вас с Хейном остаться, - я едва не засмеялся, но вовремя остановился. На меня выжидающе смотрели три пары глаз.
- Нет… - прошептал я. Признаться, я начал испытывать к этим девушкам противоречивые чувства: с одной стороны они были странными созданиями, мечтающими наложить лапы на нас с Хейном и едва не рассорившими нас, но с другой – они спасли меня, Рау стала очень близка с Акирой. И без них я бы не знал, как обращаться с Силой полуэльфа и как уберечь его от него самого. К тому же это были первые бессмертные, кого я встретил, и тот факт, что скорее всего больше их не увижу, не укладывался в голове.
Каайято подошла вплотную ко мне и положила холодную ладонь мне на щёку. Её глаза влажно блестели.
- Хранитель рубинов, - сказала она странным голосом. Мне показалось, что говорят сразу три эльфийки, но губы ни у Каайято, ни у Маиайли, ни у Рауйюили не шевелились. – Отныне вы с Хейном считаетесь частью нашего леса, и все ваши сыновья и дочери будут нашими вечными друзьями, - она улыбнулась, но почему-то в её благословении мне почудилось больше угрожающего. С трудом выдавив подобие дружелюбной улыбки, я чуть кивнул.
- Иди же, это поля Айнона. Вам осталось пройти совсем немного в ту сторону, - она указала на виднеющееся вдалеке очертание поселения. - Скоро вы окажетесь в Городе Силы, - произнесла Каайято.
Вдруг поняв, что это действительно было прощанием, я не удержался и, сделав шаг к эльфийке, ободряюще сжал её ладони. Она склонила голову набок и едва заметно улыбнулась. Осознав, как она могла расценить мой жест, я поспешил заверить её:
- Нет-нет, я не останусь, - и ноги сами понесли меня к Хейну. Сёстры залились смехом.
- Удачи, Киона, - послышалось в воздухе. Я обернулся, но эльфийки уже растворились в сумраке леса.
Как и наша встреча, прощание с лесными жителями было стихийным и коротким. Акира мало понимала происходящее и залилась весёлым смехом, и Хейн побежал дальше в поле. Я улыбнулся, глядя на них. Казалось невероятным, что тёмный период кончился, и мы могли двигаться дальше. 

В тот день мы решили устроиться на ночлег прямо в поле. Кайноны нас больше не пугали – эти создания тоже не могли выходить за границы леса. После того, как эльфийки ушли, я с удивлением понял, что совсем не сожалею о том, что мы расстались. Мне было приятнее находиться рядом с теми, кого я любил, наедине, чем когда нам мешал кто-то посторонний. В этом случае посторонними были эльфы. Даже Акира почти не говорила о них. Мы прошли этот путь неизменно чужие друг другу, наши судьбы шли параллельно, лишь однажды нарушив это движение, когда Хейн был подстрелен.
Я наскоро обернулся драконом, чтобы унять боль в костях, а затем незаметно наступила ночь. Звездное небо казалось настолько близким, что Хейн не удержался и для достоверности протянул вверх руку, с серьёзным видом хватая воздух. Я смеялся, глядя на него, а Акира копировала его нелепые движения. Вскоре сон начал одолевать нас, а я и вовсе был готов спать хоть стоя, потому что уже много времени не отдыхал.
Вокруг звенели цикады, среди стеблей травы вспыхивали светлячки. Акира мирно спала у меня в ногах, Хейн положил голову мне на живот, его тёмные волосы разметались у меня по груди, и я, сам не замечая этого, перебирал их. А потом я провалился в глубокий сон.

Я видел Хейна.
Невозможно бледный, но, несомненно, прекрасный. Чёрные волосы, прямые и блестящие, опять были гораздо длиннее. Я увидел его глаза разных цветов, чёрные брови вразлёт, белые щёки и губы, лиловые и тонкие, как у эльфа. Он пристально глядел на меня.
Почему-то я испугался. Но лишь на секунду, не больше, ведь я понимал, что Хейн не сделает мне ничего плохого. Не то, чтобы это было невозможно, но неестественно – этого просто не может и не должно случиться. Слишком высокий в отличие от знакомого мне полуэльфа, Хейн смотрел на меня со странной мрачной решимостью. Я почему-то отступил от него на шаг, будто действительно опасался смертного.
-Хейн, ты действительно решился, – с нескрываемой горечью проговорил я. И тогда мой сон стал кошмаром.
Хейн вдруг начал срывать кожу с лица, кусок за куском. И передо мной оказался не прекрасный получеловек, а старик, настолько немощный, что даже мысль о нём вызывала во мне жалость, однако, он не остановился и продолжил срывать лицо, обнажая череп.
- Ты не имел права так поступать, Киона, - его голос был глубоким и молодым, полным холода. Казалось, он ненавидел меня. Полуэльф стал стремительно приближаться ко мне, пока его перемазанные кровью кости не оказались в сантиметре от меня. Я не успел отшатнуться и попал в капкан костяных рук.
- Ты не имел права так поступать, Киона.

Я вскочил с жутким криком, вырвавшимся из груди. Хейн скатился с меня и упал на траву рядом, очумело озираясь вокруг.
- Что? – спросил он.
Акира тоже проснулась и сонно потягивалась, держась маленькой ручкой за моё колено. Взглянув в лицо Хейну, я поборол приступ ужаса и обнял его, а потом Акиру. Оба странно посмотрели на меня.
- Что случилось? – снова спросил Хейн. В его глазах читалось недоумение. Я смотрел на него, стараясь уловить в моём Хейне черты Хейна из сна, но, к счастью, в юном лице не было ни капли того молодого человека, которого я так испугался.
Я вздохнул и рассмеялся.
- Ты же знаешь, я давно не отдыхал. Вот и вижу очень яркие сны, - я не захотел говорить, что мне снился именно кошмар, и что самым жутким в нём был сам Хейн. Я мысленно содрогнулся при воспоминании о руках, обхвативших меня, и о жутком голосе.
Получеловек пристально вглядывался в моё лицо, и, казалось, он видит меня насквозь. Наверно, вид у меня был напуганный, потому что юноша отвернулся от меня, покачал головой и ухмыльнулся Акире. Мне этот жест показался заговорщическим.
- Знаем мы, какой ты впечатлительный, - пробормотал он и улыбнулся уже мне.
Солнце не спеша поднималось над горизонтом. Зеленоватые отсветы первых лучей играли на пиках далёких холмов. Это утро напомнило то, когда я только ожидал Наречения, когда ещё были живы родители. Я тряхнул головой, чтобы не вспоминать о том дне, таком далёком и таком чужом. Казалось, это произошло не со мной, как будто история, рассказанная тысячелетия назад.
- Хейн, ты до сих пор помогаешь мне справляться с плохими мыслями?
Перевязывающий стёртые ноги полуэльф вдруг замер и виновато поглядел на меня.
- Нет, я перестал с тех пор, как на тебя напал кайнон. Сначала я был перепуган, потому не получилось, но потом ты не казался мне печальным. И я не стал воздействовать на тебя, - я кивнул. Оказывается, бессмертные действительно могли отвлекаться, ведь я самостоятельно перестал допускать горькие мысли. Но это означало и другое: Хейн перестал влиять на меня после размолвки из-за слов Каайято. Могло ли быть так, что он действительно боялся, что я его использую?.. Но из размышлений меня вырвали его слова: - Только скажи, и я сразу помогу.
В его глазах мне почудилось что-то странное, хотя, вероятнее всего, это были последствия моего дурного сна. Смертный выжидающе смотрел на меня, будто от ответа зависело что-то большее, чем моё хорошее настроение. Я улыбнулся и мотал головой.
- Не нужно. Видимо, я и сам неплохо справляюсь, - и мой друг заметно повеселел.
Мы выдвинулись к поселению, но тут стало очевидно, что мой отец не так уж и приукрасил историю о недостижимом городе: я видел Айнон, но сколько бы мы ни шли, никак не могли приблизиться. Замотавшись во всю оставшуюся у нас ткань, я уже не был так рад солнечному свету, и с тревогой поглядывал на дразнящий силуэт города вдалеке. Мы даже попробовали подойти к проблеме с другой стороны: я обратился в дракона и попытался подлететь к Айнону, но ситуация полностью повторилась – ни приблизиться, ни отдалиться не получалось.
Но даже горящая кожа не лишила меня приятных моментов. Например, я хохотал до слёз над лицом полуэльфа, когда предложил ему прокатиться на моей драконьей спине. Сосуд изначальной Силы, способный заставить бессмертных плясать под его дудку, смертный в ужасе побледнел и под прикрытием заботы об Акире убежал от меня с невероятной скоростью.
Когда чуть уставал, Хейн без стеснения брал меня за руку, заставляя сердце биться так, что я едва мог говорить; мы не стали паниковать из-за странной недоступности Айнона. Было здорово плескаться в нередких прудах, спрятанных в траве; мы ловили птиц и полевых животных, поэтому вопрос голода отступил. Оказалось, Хейн мастерски умел плести грубое но плотное подобие ткани из трав, и оно отлично защищало от солнца как мою кожу, так и самого полуэльфа от перегрева. Акира радостно бегала рядом.
За время путешествия она определённо подошла к концу первой стадии развития и теперь обретала черты, напоминающие взрослые. Я мог с уверенностью сказать, как она будет выглядеть через десяток лет. К моему удивлению, Хейн действительно считал её нашим ребёнком, напрочь забывая, что сам едва ли вышел из детского возраста. Мне вряд ли когда-нибудь удалось бы понять ход его мыслей, такой быстрый и странный для меня, но тем любопытнее было наблюдать за действиями смертного. Порой он казался мне серьёзным и чрезмерно зрелым, настоящим отцом семейства; а потом, когда увлечённо плёл венки с Акирой или сворачивался клубком у меня под боком, - ребёнком под стать моей сестре. Он зачастую был так самоуверен, так твёрд в своих словах, но в глазах его иногда мелькала какая-то настороженность, будто он ожидал очередного удара, и мне нестерпимо хотелось стереть его воспоминания об отвратительном детстве, заполнив пустоту новой радостью. И дать ему семью, которая будет любить его.
Нам обоим нужен был Айнон, и я даже не был уверен, кому больше. C этой мыслью проходил второй день, и, к моему удивлению, город Силы больше не казался недосягаемым. По началу показалось, что это обман зрения, но мы начали стремительно приближаться к поселению.
Отец был прав, и эта мысль почему-то грела. Город пускал к себе только по-настоящему нуждающихся в нём, и, вероятно, мой настрой достиг Силу, охраняющую его.
Схватив Акиру на руки, я помчался туда так быстро, как только мог. Больше всего я боялся, что это окажется сном, иллюзией, что поселение вот-вот опять станет удаляться, но, к счастью, этого не случилось. Хейн, едва поспевавший за мной, что-то хрипло выкрикивал, но я не слышал его.
Граница города была незамысловатой – лишь покренившаяся местами деревянная изгородь, увитая плющом и диким виноградом, едва достигавшая мне до бёдер. Прямо за ней стояли десятки домов настолько разношёрстных, насколько можно было представить: некоторые из них были крошечными и уютными, были и дома в пару этажей, выглядевшие странно из-за асимметричности постройки. Мне стало смешно: здесь действительно жили бессмертные. Закатное солнце золотило всё вокруг, превращая город Силы в пристанище тепла. Повсюду были плодоносящие деревья, какие-то из них цвели, наполняя воздух благоуханием. 
И повсюду лилась Сила, её потоки можно было практически почувствовать кожей. Ещё ни разу в жизни я не бывал на Точке Силы, и ощущение это было невероятным. Всю усталость как рукой сняло, даже Хейн неосознанно распрямился рядом со мной, вдруг почувствовав себя в разы лучше – я видел это по его лицу.
Никогда точно не понимания истинного значения «города Силы», я был поражён количеством энергии, аккумулируемой вокруг: в моём теле инкуба ещё никогда не было такой мощи. Я мог бы сравнить это чувство с обращением в дракона.
И тогда впервые за много дней я обрёл покой. Рядом со мной был Хейн, его зелёные глаза светились радостью. Он посмотрел на меня, одарил своей самой нежной улыбкой и взял меня за руку. Акира, которую я прижимал к себе другой рукой, указала в сторону большой прорехи в изгороди, которая, вероятно, и была входом в город. Мы с Хейном переглянулись и пошли.

А я думал, что теперь не будет больше горя, бед и переживаний.
Мы начнём наши жизни с чистого листа в этом городе силы.

Городе мечты.