Repetitio

- Она скоро будет. Хочешь что-нибудь выпить? – я отрицательно мотаю головой. У нас в семье не принято было быть, что-то вроде запретов нашей «веры» или прочая ерундистика.
- Ты не подумай, я её люблю. Просто чувствую, что недостоин. Поэтому нам необходимо расстаться, - я решаю тактично промолчать о том, что давно изобрели телефон и прочие средства коммуникации, платят мне ведь не за это.
Как вы, наверное, поняли (или не поняли, не могу вас винить в этом), я работаю кем-то, вроде, наёмной «любовницы», сижу с парнями в комнате, изображаю нечто, вроде, страсти, пока она не заходит и не застукивает нас. За 5 месяцев работы мне выдернули не один клочок волос, а одна очень эмоциональная особа зарядила мне кулаком в нос. Нос, к счастью, не был сломан, но мне понравилось потом разглядывать себя в зеркале с кровью на лице. Выглядела так, будто приняла первый бой в «Бойцовском клубе» и кому-то захотелось уничтожить нечто прекрасного. Но за неимением этого прекрасного, влетело мне.
Если вам кажется, что это очень глупая работа, то вспомните «Удушье» Паланика, где мужик в дорогих ресторанах специально давился едой, чтобы кто-то из богачей его спас и потом посылал бы ему деньги, так как чувствовал ответственность за его жизнь. Хотя, вроде, у него была и другая работа. И ему, кажется, нужны были деньги на лечение матери. А вообще, это всё вымысел, а моя жизнь реальная. Наверное.
Я покидаю квартиру через полчаса с фингалом под глазами и немалой суммой денег в кармане.
Я, правда, не знаю, что двигает людьми, которые нанимают меня. Может, им реально просто хочется расстаться, а вторая половинка их не слышит, и это единственный вариант достучаться до них. Может, не хотят, чтобы досталось тем, с кем они реально изменяют. Честно, не знаю и не хочу знать. Платят, вот и хорошо.
Я вообще не разбираюсь в отношениях между людьми. Нет, я знаю, что нельзя никого посылать матом, надо быть добрым, вежливым, не врать и тому подобное, но потом обнаруживается, что есть куча исключений для этих правил, причем для исключений также есть исключения, ох уж эта современная толерантность. Короче, я скорее выучу ядерную физику, чем вникну в суть всего этого, поэтому у меня нет друзей. И когда я говорю, что у меня нет друзей, я подразумеваю, что у меня нет никого. Абсолютно. Вообще, никогда не понимала это разделение на «друзей», «близких друзей» и «просто приятелей». В детстве для меня все, с кем я была знакома были друзьями. Даже члены мои семьи. Я всё ещё не понимаю, к какой секте они относились, так как как с детства имею привычку, поддерживающую мой природный оптимизм: ничем серьёзно не интересоваться и не разбираться. По этой же причине, видимо, у меня и было столько друзей в детстве.
Помню, нельзя было прелюбодействовать до свадьбы, так как это грех. Хотя, если так подумать, убийство тоже грех, и, вряд ли, если его одобрит какой-то священнослужитель и официально подтвердит государство, оно перестанет быть таковым. Хотя погодите, разве не в этом суть эвтаназии? Ладно, забудем об этом. Наш мир несовершенен и противоречив и, если его создателю было лень с этим заморачиваться, с какой стати это должно волновать меня, временного гостя?
Нельзя было отказывать никакому человеку в помощи (так и погиб мой отец, согласился помочь другу ограбить банк. Это не шутка), слушать музыку, смотреть фильмы, краситься, жить богато, рисовать и пить. Надо было 5 раз в неделю ходить в церковь, отдавать половину зарплаты «старейшине» и два раза в неделю работать на «безвозмездно основе». Все члены нашей семьи так или иначе нарушали одно из этих правил: моя старшая сестра красилась перед «непорочными» свиданиями с соседскими парнями, старший брат уезжал к «несектанским» друзьям, чтобы смотреть фильмы, маме отдавала не половину, а одну третью зарплаты, отец пил после безвозмездных работ, а я читала комиксы и рисовала по ним своих героев. Неудивительно, что все мы умерли потом. Отец при ограблении, маму сбила машина, когда она ходила купить себе на «сэкономленные» деньги новое платье, сестру зарезал парень в приступе ревности, а брат повесился по непонятной причине. У меня есть теория, что меня всё обошло стороной, так как умирала много раз до рождения: я была нежелательной беременностью, поэтому мама каждый божий день бросалась вниз с лестницы, так как стыдилась делать аборт, и это казалось е разумной альтернативой. В итоге после пятого раза она сломала руку, а я выжила. После она пила кучу таблеток, но, если они на что-то и повлияли, так это на то, что только у меня в семье были голубые глаза. Не факт, что из-за этого, но мне нравится так думать.
Не подумайте, мама не рассказывала мне всё это в красках, просто она вела дневники в то время, судя по которым, она искренне ненавидела меня и желала смерти. А при её жизни нельзя было даже предположить такое. Забавно.

У меня есть змея. Раньше я снимала квартиру с одним неформалом, который в свободное от неформализма время, держал змею.  В итоге, эта змея и укусила его, послав на тот свет, пока меня не было дома. Змею я оставила себе, в надежде, что она, почувствовав вкус к убийствам, решит покончить и со мной. Даже одно время оставляла дверцу террариума открытой, но эта шлангоподобная тварь лишь залезала под шкаф и на все мои попытки вытащить её оттуда, реагировала вялым шипением, никак не нападая. Причем на всех моих последующий соседей она реагировала довольно агрессивно, даже могла днями биться головой об стенки террариума, если они находились рядом. Видимо, в её понимании я уже была мертва, так что не было смысла тратить на меня драгоценную энергию.
У меня были попытки найти нормальную работу, что-то типо офиса или забегаловки, но беда подобных работ в том, что ты находишься в закрытом помещении с одними и теме же людьми изо дня в день. И рано или поздно, они обратят на тебя внимание и заходят познакомиться поближе. Что не так ужасно вначале, но становится ужасным потом, когда они начинают претендовать на твою жизнь, пытаются изменить тебя. Поэтому я и работаю «наёмной любовницей». Моя авторская идея, кстати. После первого звонка, я сидела и рыдала под Лану Дель Рей, не потому что мне было страшно, а потому что а) так всегда в фильмах делают девушки, которые встают на путь эскорта б) я абсолютно ничего не чувствовала, и это было ненормально.
Хотя есть у меня и подработки. Я пишу рассказы в журналы. Всякие рассказы в стиле «между ними вспыхнула страсть, она мечтала о его губах на своих, он же представлял, как медленно расчленяет её под Бетховена». Да-да, романтика, приправленная ужасами. Безо всяких постельных сцен между прочим, но это только потому что я не знаю, как это происходит на деле, а судя по порно, героям придётся пыхтеть не один час, а после такого вряд ли останется сил на убийство кого-либо. Максимум, с поцелуями, так как подобный опыт у меня имеется. Хотя опыта убийств у меня также не имелось, что не мешало их описывать.
Как-то, в начале «карьеры» мне позвонил один мужчина и предложил встретиться перед галереей. Он утверждал, что там работает подруга его невесты, и она обязательно сообщит ей об этом. В итоге, когда мы стояли перед этим большим зданием, меня резко схватили за талию и впились в губы. И тогда мой мозг взорвался, отправившись к покойной семье. Мы потом гуляли рядом с этой галереей ещё полчаса, но, увы, он больше не проявлял никакой симпатии ко мне. Но зато их проявила его невеста, которая, получив звонок, не поленилась и приехала сама. Она-то и ударила меня по носу.
Было забавно видеть себя в зеркале потом с разбитым носом и глупой улыбкой. Было ожидаемо, что он потом никогда не звонил мне. Было странно, что мне хотелось сделать это самой.
Пеннивайз медленно ползал из одной комнаты в другую, пока я лениво раздумывала о том, насколько незаслуженно было так называть его. Звонков не было уже неделю. Ещё одна такая неделя и мне придётся всерьёз задумываться о поисках очередной нормальной работы.  Издатель хвалил мой последний рассказ, настаивая на том, что мне нужно добавлять больше треша в свои рассказы и, возможно, ему стоило пойти к психологу или сменить работу, так как читать свою чернуху было противно даже мне.
Пеннивайз на пару секунд вспомнил, что он опасная змея и предпринял вялую попытку обвить мою ногу, но вскоре сдался и уполз подальше. Или же это была его попытка сказать мне, что я бревно.
Поток моих несвязных мыслей прервал телефонный звонок, который вызвал  у меня мимолётное облегчение, так как мысли о поисках работы начали казаться теперь далёкими и несерьёзными.
Номер на дисплее мне ничего говорил, очередной неизвестный. Если переиначить знаменитую фразу Форреста Гампа, то: «Телефонные звонки как коробка шоколадных конфет: никогда не знаешь, какой идиот тебе попадётся». Как-то так. А вот голос показался знакомым, что удивительно, как для моей дырявой памяти, так и на обычный расклад, когда мне никто не звонит больше одного раза.
Голос говорит, что нанимал меня месяц назад, мы с ним обнимались в квартире его девушки, и она потом выплеснула мне в лицо апельсиновый сок. Я отвечаю, что помню, хотя на самом деле это не так, и дело не в большой клиентуре, а в том, что я не запоминаю ничего из своей жизни. Непринципиально, просто так получается. Он говорит, что я ему тогда понравилась, что он хотел бы познакомиться со мной поближе. Что у меня очень красивые глаза, со смыслом. Прямо так и говорит. У меня нет зеркала, чтобы я его могла оценить его слова, но я им верю. На вкус и цвет товарищей нет, так что пускай валяет, никому от этого плохо не станет. Можем ли мы увидеться, спрашивает он, а я молчу, почему-то вспоминая тот поцелуй перед картинной галереей. Алло, говорят мне в трубку, а я вспоминаю, что мне 26 и у меня ещё никогда не было парня. Не то, чтобы меня это сильно огорчало, но всё же тот поцелуй был слишком хорош. Иногда я представляю, каково это иметь парня, семью, детей. Наверное, приятно возвращаться домой, зная, что тебя там ждут. Помню, как я возвращалась со школы, и всегда было приятно, когда дома был кто-то, будь то родители, то брат или сестра.
Если бы моя сестра была жива, она, наверняка бы, была бы давно замужем. У неё было бы минимум трое детей. Она всегда хотела семью, не представляла себя кем-то кроме мамы и жены. Можете сказать, что она была узколобой. Тогда я могу ответить вам, что вы идиоты, которые думают, что смыслом жизни для всех людей является жизнь для себя. Идея, которая пришла после осточертевшей установке, что всем необходима семья и дети.
Если бы мой брат был бы жив, то он мог бы стать режиссёром. Или сценаристом. Возможно, он жил бы на голливудских холмах, снимал бы нас в камео, знакомил бы со знаменитыми актёрами и именитыми режиссерами.
Да, конечно, давайте встретимся, отвечаю я и будто слышу свой голос со стороны. Плохое предчувствие окутывает меня, вцепляется в шею крепкой хваткой. Где-то вдалеке Пеннивайз бодается со старым деревянным стулом.
Я скучаю по семье. Давайте встретимся, повторяю я, на всякий случай, и смутные сомнения усмехаются мне прямо в лицо, машут рукой у виска.
Давайте встретимся, повторяю я уже более уверенно.
- Ты такая красивая, - шепчет он, пока нож скользит в моём животе. Это больно, это горячо, это неожиданно. Я открываю рот, но не могу выдавить н единого звука. Он тотчас же накрывает мои губы своими, и где-то в глубине души я захожусь в истеричном смехе: ведь всё напоминает одну сцену из моих второсортных рассказов.
- Ты очень красивая, - говорит он, отрываясь от моего лица на мгновение.
Пеннивайз помрёт от голода, думая я, чувствуя, что голова тяжелеет. Надо было пригласить его к себе, тогда Пенни мог бы питаться мною, пока его бы не обнаружили. Где-то на краю умирающего сознания я представляю, как полиция выбивает дверь и на них накидывается обезумевшая от голода змея. Наверняка, они его убьют, так жалко. Кажется, нож поднимается выше, к грудной клетке, но мне уже всё равно. Хотя всё же было бы интересно узнать, за что меня убили. Ведь на море я так и не побывала, о чём же мне тогда рассказывать на небесах.
Где-то вдалеке звонит будильник. Я ещё больше закутываюсь в наше старое пыльное одеяло (откуда оно здесь взялось?) Чужие руки касаются моего плеча, и голос, мамин голос, шепчет мне на ухо:
- Ривер, просыпайся, пора в церковь.
Я резко открываю глаза.