Дедок

      Мальчишки собравшиеся играть в футбол оторопев, остановились на краю поля. Футбольные ворота исчезли, как корова языком слизала. Придя в себя, они возмущенно загалдели:
     «Опять дед пакостит! Вот пень старый, какого ему неймется? Моряк сухопутный, мать-перемать» - и прочие неласковые слова и угрожающие жесты, все было обращено в сторону небольшого в три окна домика, стоявшего почти на окраине села.
      Покричав вволю, пацаны решили все-таки играть, ворота наметили, сложив нехитрую свою одежонку по две кучки с обеих сторон поля. Мяч гоняли дотемна и разошлись все потные и взъерошенные, договорившись назавтра в два часа прийти на стадион делать ворота заново. Война с дедом началась давно, еще в позапрошлом году. Кое-кто из ребят не брезговал набегами на соседские сады за яблоками и грушами. У каждого из них в собственном саду росли такие же, но ворованные были вкуснее, так  как добывались с немалым риском, и хотя от родителей могло здорово за это влететь, ночной промысел не прекращался. Селяне смотрели на эти проделки, как правило, сквозь пальцы - вспоминали свое детство и, махнув рукой, поговаривали:
     «Да пусть рвут, что нам много надо? Подрастут, перебесятся и перестанут»
     Но подрастала новая ватага пацанов, и все начиналось сначала. Но к деду в сад ребята лазали не столько за яблоками, тут был интерес: поймает или не поймает? Чаще удавалось удрать, сказывался возраст старика. Но уж если он ловил « преступника», то наказывал так, что второй раз парень обходил сад деда за версту, и, отводя глаза от друзей, кислым голосом говорил:
    -«Да что я яблок не видал, еще не хватало, буду я себе ноги крапивить, свои не хуже.» Но никто из пойманных не рассказывал чем и как наказывал дед, хотя и родителям никто не жаловался. Периодически пацаны мстили старику, разваливая его старенький забор, подворовывая, то картошку то огурцы-помидоры, а однажды два оболтуса свалили улей на землю, дед держал пчел. Вот после этого случая дед взъелся на ребят по-крупному. Придя на следующий день, на стадион они обнаружили, что середина футбольного поля распахана! От неожиданности они даже не могли кричать и ругаться. Усевшись на  краю поля, они тихо решали, что теперь делать.
      Играть-то хочется, а негде. Это-то место еле расчистили от кустов и кочек, кротов выводили два года, а теперь остались с носом. Отец одного из ребят ездил на старой списанной пожарной машине, и они упросили его залить водой вспаханное место. Потом дружно шлепали босыми ногами по влажной земле - ровняли поле подручными средствами, таская привязанную с двух сторон шпалу на веревках. Пока колупались с полем, пришла осень, похолодало, и, поняв, что игры в этом году не будет, пацаны решили сделать капитальные ворота, лучше железные, залить в яму столбы раствором, и уж на будущий год они поиграют! За всеми своими хлопотами они забыли про деда и пропавшие старенькие деревянные ворота, предвкушая, что с новыми железными воротами он не справится. А дед занимался своим немудреным хозяйством - убрал в погреб картошку, свез в сарайчик ульи с пчелами, вспахал под зиму огород, и теперь, когда землю припорошило первым снежком, ходил по саду, укутывая лапником саженцы скороспелых яблонь, купленные весной на ярмарке.
     Наконец ворота были сварены, установлены и покрашены. Краска высохла, и мальчишки решили залить поле водой, чтобы можно было кататься на коньках и играть в хоккей. Ждали хорошего снега и мороза. И вот после ночного снегопада они всей компанией заявились на стадион. К их изумлению и ужасу они обнаружили, что новенькие ворота вырваны из земли с комьями бетонной заливки и не просто брошены на землю, а у каждой рамы ворот, стойки скручены винтом, а на  перекладине завязано по большому железному узлу!
      Какой великан в гневе смог это сделать?! Это какой же силой надо обладать, чтобы такое сотворить?! - возмущенно орали они.
    И вдруг замолкли. На краю поля стоял дедок, в расстегнутой телогрейке, без шапки, он швырнул на землю переломанные саженцы вместе с ободранным лапником и, молча, пошел домой.
     Этот случай рассказал мне один из парней, в 1986 г. возвращавшийся домой после службы на флоте, он только добавил, что дедок, оказывается, был моряком с крейсера Варяг, и к тому времени ему было далеко за восемьдесят лет!