Дверь

Туда вела дверь. Вернее, никакой двери не было. Вернее, она появлялась там, где нужна и когда нужна. Нелепая дверь без двери, вы понимаете, о чем я говорю?

Макс входил и оказывался Там. Только так, всегда с большой буквы. Там можно было лечь на песок у медленно журчащей реки, спиной к валунам, за которыми... Ему никогда не было интересно, что за ними. Это не имело значения.

Значение имел только остров за рекой. Достаточно большой, чтобы не замечать, что это остров, и достаточно маленький, чтобы при желании полностью охватить его одним взглядом. На берегу острова - узкая полоска желтого песка, сразу за которой начинался лес. В ясные дни он выглядел совсем прозрачным, а других дней Там и не было. Солнечные пятна лежали на хвое между корнями деревьев и радовали глаз.
Макс лежал на песке и смотрел на остров с лесом. В такие моменты можно было делать всё. Можно было на неведомо откуда взявшейся шахматной доске расставлять фигурки. Передвигать, убирать, выставлять обратно. Правила были слишком сложны для того, чтобы их записать, но слишком просты, чтобы их не помнить. Иногда правила были не обязательны, и их можно было обойти.

Можно было выплетать странные узоры из слов. Слова были разными. Одни подлиннее, другие покороче. Одни - цветные и яркие, цвет других невозможно было угадать. С узелками и без. Спутанные и лежащие отдельно. Они сплетались в непостижимый узор, и уже нельзя было понять, где начинается одно и заканчивается другое, и в каких именно местах они переплелись. И, конечно же, и речи не было о том, чтобы разобрать этот замысловатый рисунок.

Можно было отливать зеркала, или плести коконы или растягивать резиновые жгуты. В конце концов можно было просто лежать и смотреть, совершенно ничего больше не делая. От этого становилось спокойно и легко.

Наступления сумерек Макс не заметил. Когда с каждым визитом солнце опускается на йоту ниже и становится чуть-чуть темней, ты этого не замечаешь. Заметны только резкие и большие перемены.
Макс их заметил только тогда, когда стало совсем темно. Лес так и остался прозрачным, но только между корней играли уже не солнечные зайчики, а отливающий серебром свет луны. И недалеко от берега стояла фигура в белом плаще с кружевами и капюшоном. Удивленный, он заглянул под капюшон и... Лучше бы было этого не делать.

Макс вышел через возникшую за спиной дверь. На этот раз дверь не была странной, и он сразу же закрыл ее за собой. Провернул ключ в появившемся невесть откуда замке. И заложил дверь кирпичом.

Он не жалел о случившемся. Сначала было немного непривычно от того, что нельзя в любой нужный момент полежать на песке, но потом он привык. К тому же, как оказалось, для того, чтобы играть фигурками на шахматной доске или плести кружева, совершенно необязательно лежать на берегу. Лес на острове потихоньку забылся...

Так прошло несколько лет.

Дверь была старая, чуть покосившаяся, висящая на одной петле. Сквозь щели между полотном и косяком пробивалось яркое солнце. Макс толкнул дверь ногой.

Жара. Много солнца. Твердый, спекшийся в камень, песок. Асфальтовая дорога , убегающая из под ног к горизонту. Идеально черная, с белой прерывистой полосой посередине. Невдалеке на обочине видна небольшая закусочная. А может, и не закусочная, а заправка. Тишина, и никого вокруг. Только вверху, на фоне ярко-синего неба раскинул крылья в парении орел. Неподвижность в движении.

Макс шагнул вперед. Дверь позади хлопнула и растворилась в раскаленном воздухе...