Не проходите мимо

Сердце бешено колотилось и, казалось, вот-вот разорвется на миллионы крошечных сердечек – сидя на кровати и глядя в темноту, Олеся в очередной раз не могла понять, вынырнула ли она из пучины кошмара, или все только начинается. Этот сон преследует её уже третий день. Никогда раньше не боясь темноты, теперь Олеся  в своем страхе дошла до того, что перестала выходить из дома, не будучи уверенной, что вернется засветло.
… Она заходит в подъезд, на улице уже стемнело. Свет в коридоре не горит ни на одном этаже. Подсвечивая дисплеем телефона, Олеся медленно поднимается по лестнице и вдруг единственный источник света – экран -  внезапно гаснет. Олеся начинает давить на все кнопки, но понимает, что батарея разряжена. В это время отчетливо слышится звук открываемой двери и громкий хлопок магнитного замка. Дверь закрылась… и сразу равнодушно уверенные шаги: топ-топ, топ-топ… Тот, кто вошел в подъезд не боится темноты – он отлично ориентируется в ней и наверняка знает, куда идет, размеренно и безжалостно: топ-топ, топ-топ. Он все ближе и ближе, и в этот момент Олеся чувствует холодное прикосновение чьей-то маленькой ладошки к своей руке. Она поворачивается и видит перед собой ребенка, мальчика лет девяти. В жизни не видела более безобразного зрелища  – одутловатое синее лицо, глаза воспалены и вот-вот вылезут из орбит. Олеся замирает, не в силах даже закричать, и вдруг мальчик спрашивает у неё сиплым голосом:
- Тётенька, куда вы идете?
- Домой, мальчик, - еле слышно отвечает она
- Тётенька, вам не нужно туда идти, оставайтесь здесь
- Почему? – откуда-то берутся силы, и Олеся истерически визжит, - скажи, почему?
- Потому что вы уже пришли, - мальчик опускает лицо, как будто что-то натворил и теперь в этом сознается.
И вдруг поднимает лицо и говорит уже смелее, чистым детским голоском: «Вы уже пришли»
Олеся смотрит в его лицо и видит, что от синюшности не осталось и следа. Это очень симпатичный мальчик с ясными глазами, он держит её за руку и виновато улыбается ей. Его улыбка становится все смелее и увереннее, затем в ней появляются уже черты наглости, и мальчик смеется – тоненько-тоненько, как бы с издевкой,  и как-то  становится понятно, что никуда уже от него не убежать – и от его злого, торжествующего смеха исчезает воля к сопротивлению – только ужас, который сковывает все движения, теперь она может только кричать, зная, что это бесполезно…
Утро, как водится, все расставило по своим местам. Выходя из квартиры в подъезд, Олеся невольно содрогнулась, но в окна било беспечное сентябрьское солнце, и страх окончательно отступил. День прошел как проходят все неразличимые будни – ни одно обстоятельство не наводило на мысль, что в её жизни может произойти что-то неординарное.  Но ближе к вечеру Олеся всё-таки начала нервничать -  уже смеркалось и детали кошмара последних ночей представились  ей во всех жутких подробностях. Выскочив на улицу и поймав такси - скорее, скорее, пока не стемнело – она юркнула в подъезд и, трясущимися руками открыв замок, тут же прошмыгнула в квартиру, и только тогда отлегло. Еще один вечер можно переждать в безопасном убежище и с ужасом готовиться к ночи, когда все начнется сначала.
И тут Олесю словно током ударило – звонок в дверь прозвучал так резко и агрессивно, что её буквально отбросило к стене. Осторожно, пытаясь не выдать себя, Олеся крадучись подошла к двери и посмотрела в глазок – за дверью никого не было. Набравшись смелости, Олеся тихо спросила: «Кто там?» - и в это время свет в подъезде погас. На этот раз стало действительно страшно, и вдруг Олеся услышала тоненький дерзкий смех, а затем удаляющиеся шаги: топ-топ, топ-топ, те самые, из ночного кошмара. В глазах потемнело, и Олеся упала в прихожей.
Очнулась она от телефонного звонка – мобильный разрывался. Поднявшись с пола, Олеся достала из сумки телефон и увидела на дисплее: «Мама». Стараясь казаться беззаботной, она поднесла к уху трубку: «Привет, мама. Как ты?»
- Дочка, приезжай скорее, мне очень плохо
- Мама, что случилось?
-Сердце, я скорую вызвала, но боюсь не доедет, приезжай поскорее, а то я одна дома, очень плохо.
Забыв обо всем на свете, Олеся мгновенно накинула плащ и выскочила за дверь, обуваясь на ходу. Закрыв дверь на ключ и пробежав один пролет, она вдруг осознала, что находится в подъезде, и за окном темно, чего она так старательно избегала последние дни. Тем не менее, свет горел, по лестнице спускались и поднимались соседи, словом, ничего ужасного не происходило. Мама жила недалеко, в соседнем доме. Пару лет назад она купила себе там квартиру, а эту, в которой они прожили много лет, оставила Олесе. Добежав до дома матери, Олеся метнулась к двери её квартиры и начала звонить. Вскоре послышались шаги матери, она бежала открывать дверь.
- Ты чего трезвонишь, как умалишенная, что-то случилось?
- Как ты, скорая уже была? Ты нитроглицерин выпила? Мама, тебе плохо?
- Какая скорая, что ты несешь? Это тебе скорую надо вызывать, расскажи толком, что произошло.
- Ты же мне только что звонила, просила прийти, сказала, что с сердцем плохо, скорая в пути. Тебе получше?
- Мне просто отлично, - улыбнулась мама, - и я тебе не звонила, но я очень рада, что ты пришла, проходи.
- Как же не звонила? Вот, в телефоне звонок от тебя, - Олеся протянула маме мобильник и замерла – этот звонок не был зарегистрирован, последний разговор отмечен два часа назад, когда она была еще в офисе.
- Ты просто устала. Пойдем, чаю попьем.
Просидев пару часов у матери, Олеся поймала себя на мысли, что возвращаться домой все равно придется. Спасительная мысль возникла сама собой:
- Мама, я хотела с тобой поговорить, ну… в общем… я  хочу жить с тобой.
- Не выдумывай, ты так долго сражалась за то, чтобы жить отдельно, мы только все устроили и тут на тебе…
- Мне наш дом не нравится, какой-то он мрачный, что ли
- Здрасьте! Ты выросла в этом доме, двадцать два года в нем прожила, все соседи как родные, и вдруг дом не нравится, что случилось-то?
- Не знаю, я как-то не привыкла жить одна, я теперь боюсь даже домой возвращаться, в подъезд вечером боюсь заходить.
- Чего там бояться? Вот раньше – да, были там случаи…
- Какие случаи? О чем ты?
- Ты еще совсем маленькая была, года два, мальчика задушили в  подъезде. Родители пьяные спали, а он кричал на весь подъезд – так никто из квартиры и не вышел.
- Почему же не вышли?
- Подумали, что опять отец его лупит, а в чужую семью со своими советами соваться - сама знаешь, дело неблагодарное. Да и боялись все, время такое было, бандит на бандите. Так вот, когда утром этого Витеньку нашли, все страшно перепугались, детей своих как зеницу ока берегли, на шаг от себя боялись отпустить. Вас на весь подъезд тогда двое было – ты и Наташка с третьего этажа.
- Которая умерла?
-Да-да, та самая. Тоже странное дело, она, конечно, больная была, с головой не все в порядке. Но как-то там все очень непонятно
- А она от чего умерла?
- В том-то и дело, что никто не знает. Просто нашли мертвой в подъезде, ты тогда в лагере была, вот и не помнишь.
- Может её тот же самый задушил, маньяк?
- Нет, маньяка того сразу поймали, он во всем признался и потом в тюрьме повесился. Да и не задушена Наташка была, просто умерла и все. Врачи только руками развели. Еще одна странная вещь была – её мать говорила, что Наташка перед смертью все твердила ей, что она Витеньку видела.
Олеся почувствовала, как у неё холодеют ноги.
- Как видела?
- Кто ж его разберет? Говорю же, ненормальная она была, с отклонениями. Может, у неё вообще сердце больное было – говорят, что такие дети долго не живут. Так то десять лет назад было, а сейчас все спокойно.
- Мамочка, можно я пока к тебе перееду? Мне очень нужно, ну пожалуйста.
- Ну если нужно, то переезжай, - улыбнулась мать, - хоть сегодня.
- А ты сходишь со мной за вещами?
- Ладно, схожу. Сейчас только оденусь.
Мама с дочкой дошли до дома, в котором прожили много лет. Знакомый подъезд приветливо встретил их огнями коридорных лампочек. Поднимаясь по лестнице, Олеся практически сумела убедить себя, что это всего лишь сон, и что её дом самый родной, и уезжать из него, в общем-то, не хочется. Поднимаясь на свою лестничную клетку, они вдруг услышали скрежет замка этажом ниже и голос соседки:
- Галка, ты что ли? Чего-то давно тебя не было. А ну, зайди ко мне, я тебе похвастаюсь, сапоги сегодня на распродаже купила, говорят, итальянские.
- Дочка, ты поднимайся, я сейчас подойду, на минутку только заскочу, а то неудобно… и, не успела Олеся опомниться, как мать, стуча каблуками, спустилась вниз и исчезла за дверью чужой квартиры.
  Олеся осталась одна на лестнице.  И тут погас свет. В голове сами собой возникли события двадцатилетней давности:
…Темный подъезд, мальчик поднимается по лестнице: топ-топ, топ-топ. Из темноты выступает фигура мужчины. Он давно здесь стоит, он ждет именно этого мальчика, последняя неделя потрачена не зря – он выучил его расписание до минуты, ошибки быть не может. Внутри него болезненная одержимость – если он сейчас не сделает этого, то просто взорвется. Мальчик кричит в надежде, что родители услышат и спасут его – он же почти дома, вон там, этажом выше их квартира… Родители спят пьяные и не слышат ничего… слышат соседи, но они не выйдут. Это не их проблемы, у них свои дети – на втором этаже засыпает девочка Олеся – ей недавно исполнилось два года, на третьем этаже неподвижно смотрит в одну точку девочка Наташа – она страдает аутизмом. Их родители боятся даже подумать, что подобное может произойти с ними. Очень неспокойное время – самое главное, что сейчас они в тепле и безопасности. А завтра… будет ли оно, это завтра? Крепкая рука хватает ребенка за горло и сжимает стальной хваткой. Ребенок пытается вырваться, но куда там…
В панике Олеся достала из кармана телефон, заранее зная, что он разряжен. В этот момент она услышала щелчок магнитного замка и такие знакомые шаги: топ-топ, топ-топ. Замерев на месте, Олеся дождалась, пока из темноты к ней протянется холодная детская ладошка, и сиплый голос произнес:
- Тетенька, куда вы идете?
И сразу стало легче.