Придём

I. НИТЬ АРИАДНЫ

Мы молча уходим, когда нам невмочь
глядеть на разгул обезумевшей твари.
Когда мы в бессилии чем-то помочь
"Копающим землю своими руками".

Мы стойко держались, когда их глаза
палили немилостью, как огнемёты.
Когда, как снаряды, летели слова,
а письма – строчили, как пулемёты.

Мы выли по-волчьи, когда "доброта",
впиваясь, жужжала назойливой мухой.
Мы падали навзничь, когда темнота
их души сосала, как пьяная шлюха.
...
Когда лист осенний покроется льдом
– Да будут светила небесные с нами! –
мы Нить Ариадны в ладони вплетём.
На крыльях помчимся,
на помощь придём к "Копающим землю"
своими руками.


II. ТАЙНАЯ НЕЖНОСТЬ

То было.
То – стало единой бедой:
чёрным туманом, удушливой мглой.
Ревность и зависть, подружки былые,
ветром сурово кружат над землёй.

Но листья берёз от невзгод огрождали –
они улыбались, сияя слезами!
И к небу тянулись, не зная печали.
Ворочая солнце, сверкали лучами.

И солнце летело по млечному кругу,
И листья спешили к нему и к друг другу.

Так шёл день за днём. Мы обвязли долгами.
Копаясь в заботах, не спали ночами.
Мы всё прозевали. Мы проморгали,
как лето покрылось иными цветами.
Нам осень Жар-Птицей махнула крылами,
и жёлтые листья легли под ногами.

Скоро листву припор'ошит снегами...

Под мантией белой, под покровами,
дожди не прольются косыми ручьями.
Мы тайную нежность листвы сбережём.
С любовью, обнимем простыми словами.
И, вскоре, с надеждой и верой придём
к Вращающим звёзды своими сердцами.


III. О ВЕЧНОМ

Как всё неизменно - как всё во движенье:
волнение, строгость,
уединенье.

Мы в замкнутой клети, в каморке стеснённой,
во днях суматошных, – в ветр'ах неуёмных, –
обиды копили.
Себя принижая,
дурными словами друзей провожали.

В тревогах, потерях, приобретеньях
любовь измеряли борщами и щами,
количеством лайков.
Чужими дарами.

Обеты забыты, изношены схимы.
Так кто же мы, где мы,
и кем мы хранимы?

Вдруг, некто наивный, добросердечно,
как раб воскрешённый из старенькой лампы,
окинув очами просторы предвечья,
напомнил о бренном, поведал о главном.

Удушливым хрипом шептал сокровенно
о мире огромном, бездонном, бесценном,
в котором всё тленно, что попусту мерно.

Но, снова и снова, летели недели.
По листьям калёным стучали дожди.
Сопели, пыхтели, чадили и тлели
осенние, рыжие, стылые дни.

В агонии духа, с болью сердечной,
из недр уставшей, скрипящей души
– без тени сарказма, без капли злоречья –
на свет, с проступившей слезой, изрекли
двусложных два слова: пойми и прости.

И, вновь, неизменность -
и, вновь, всё в движенье:
волнение, строгость,
уединенье.
Лампадка в углу.
У окошечка – свечи.
Ладана запах. И сказка о вечном.