Профессия - геолог. Часть I

                                Памяти
                Юры  Бурмистрова


Юра Бурмистров родился в теперь уже далеком 1958 году в Казахстане. Его родиной явилось село Глинково (ныне Акбастау) Байдибекского района Южно-Казахстанской области. Семья большая и дружная, можно сказать интернациональная. Отец – механизатор, мама – преподаватель географии в школе. Юра был старшим ребенком в семье, а кроме него еще брат и две сестры не давали ему скучать.

1 сентября 1965 года, как и его сверстники, новоявленный ученик пошел в первый класс. Рос он обычным сельским пацаном. Уже в 13-14 лет Юра стал помогать отцу. Так что к технике – тракторам и комбайнам приобщился рано, проявляя все качества трудоголика.

Школьные годы прошли быстро. В 1975 году он окончил среднюю школу села Глинково. Дальнейшей учебе выпускник предпочел работу, а осенью следующего 1976 года его призвали на службу в ряды Советской армии, а точнее Внутренних войск. Сначала призывник был направлен в Литву (г. Шауляй). Дальнейшую службу Юра Бурмистров проходил уже на Украине (г. Белая Церковь).

Будучи сержантом и начальником радиостанции он «спуску своим подчиненным не давал, демонстрируя жесткие организаторские качества». Известно, что в армии вполне могут красить пожелтевшую траву в зеленый цвет или белить здание казармы на морозе, чтобы потрафить начальству. Отсюда, почему не организовать тряску осенних листьев, загнав своих солдат на деревья?

Раньше говорили: «Дембель неизбежен, как крах империализма». Чем ближе был долгожданный день демобилизации, тем чаще возникали мысли о том, чем заниматься на «гражданке». Честно отслужив положенный срок, сержант Бурмистров осенью 1978 года вернулся в родное село.

Дома все было прозаично, а просторы нашей страны огромны. Вот и решил он махнуть на Север, как и многие. Одним словом, позвала парня романтика в далекие неизведанные края, да и деньжат заработать не повредило бы. Так, уже в 1979 году он волею судьбы и по зову сердца оказался в заполярном Норильске.
 
Немало людей после службы уезжали на Север, а некоторые здесь и служили. В Норильске в то время шло всевозможное гражданское и промышленное строительство и кадры соответствующего профиля здесь были нужны. Не мудрено, что «кандидат в северяне» попал в одну из строительных организаций Норильского горно-металлургического комбината имени А.П. Завенягина, где и стал трудиться плотником-бетонщиком. Понятно, что эта работа и на «материке» не из легких, а здесь Заполярье.

Север людей притягивает, но не каждый приживается в этих суровых условиях. Слабакам здесь не место. Особенно трудно приходилось в первое время. Жесткие климатические условия, неустроенность, да и «длинный» рубль оказывался не таким уж и длинным. Материальные затраты не сопоставимы с «материком». Желательно заработать все «полярки», т.е. северные надбавки, а для этого надо отработать в Заполярье не менее пяти лет. Короче, мало не покажется, да и романтики маловато в этом рутинном и тяжелом труде. Естественно, что парень мечтал о северных просторах, суровой, но удивительной природе Таймыра. Вот и уходили простые парни-работяги в рыбаки-охотники и в геологию.

Как уже говорилось, его мама была преподавателем географии, да к тому же возглавляла школьный туристический клуб, что не могло не отразиться на сыне. Отсюда и возникло решение стать геологом. В советские годы образ геолога был овеян романтикой наравне с профессиями летчика, моряка и другими. Песня «Геологи», написанная Александрой Пахмутовой в 1966 году, стала своеобразным гимном этой профессии. Геолог представлялся в виде бородатого мужчины в штормовке с рюкзаком и молотком, который пробирался сквозь таежные дебри, карабкался по горам или шагал по заболоченной северной тундре. Немало среди представителей этой нелегкой профессии было и женщин. Еще в бытность работы плотником-бетонщиком Юра Бурмистров поступил на заочное отделение Иркутского политехнического института для получения специальности связанной с геологией.

В 1982 году, отработав практически три года на строительстве, будущий геолог устроился на работу в Ордена Трудового Красного Знамени Норильскую комплексную геологоразведочную экспедицию (НКГРЭ). В те годы геология была еще в некотором роде в «почете». В актовом зале экспедиции одна только галерея из портретов лауреатов Ленинской и Государственной премий заставляла испытывать гордость за эту организацию. Под руководством некоторых таких  «людей из легенды»: Виктора Фомича Кравцова, Василия Степановича Нестеровского, Виктора Александровича Люлько и других пришлось ему впоследствии работать. Это были представители славной когорты первооткрывателей уникальных сульфидных медно-никелевых месторождений в районе Норильска.

Раньше особо должностями не баловали и приняли претендента в геологи рабочим на геологоразведочных работах. Занятие на первый взгляд немудреное, но не из легких: работа в кернохранилище, геологические маршруты, отбор и первичная подготовка проб, сплавы по рекам, обустройство полевых лагерей, различные хозяйственные работы, связанные с этим, включая приготовление пищи. По сути дела, это своеобразный разнорабочий в геологии: ходи, копай, таскай, но с умом. Условия зачастую экстремальные. Парень оказался трудолюбивым, смекалистым и стремительным в своих действиях, которые нередко опережали мысли. Учитывая заочное обучение по специальности, его перевели техником-геологом.

Игарский район. Здесь и произошло становление Юры Бурмистрова как геолога. Предыдущими исследователями на Игарской площади был выявлен ряд проявлений меди, включая Гравийское месторождение и Сухарихинское рудопроявление, а также множество других полезных ископаемых.

Для объективной оценки характера и масштабов медного оруденения в районе необходимо было проведение дополнительных геологических исследований. Это открывало необходимый простор для профессиональной деятельности молодого геолога. Он с головой окунулся в работу.

Оруденение Игарской площади было связано с медистыми песчаниками и локализовалось преимущественно на определенных стратиграфических уровнях и горизонтах осадочных пород. В районе  значительно проявилась ледниковая деятельность. При проведении валунных поисков с целью определения источников разноса рудных валунов Юра Бурмистров особенно отличился. Благодаря природной смекалке и наблюдательности он обнаружил наибольшее их количество.

После окончания в 1986 году Иркутского политехнического института он уже как инженер-геолог продолжал трудиться в Игарской геологопоисковой партии.

С этого времени у Юры Бурмистрова начался новый этап жизни. По программе повышения квалификации его направили в город Ташкент на курсы по тематике поисков проявлений и месторождений урана и золота. Здесь он познакомился с молодой и хрупкой девушкой Аллой, которая приехала на обучение из Туркмении, где работала после окончания Новочеркасского геологоразведочного техникума. Судя по всему, она ему сразу приглянулась. Отразив притязания других поклонников, уже к окончанию обучения Юра сделал ей предложение «руки и сердца» в свойственной ему стремительной манере, чем ее совершенно обескуражил. Их непосредственное знакомство длилось всего несколько дней. Не получив должного ответа, он обещал приехать за ней через полгода. Долгое прощание в аэропорту Ташкента привело к тому, что потенциальной невесте, возвращающейся на работу в Ашхабад, пришлось догонять самолет бегом по бетонке.

Пожаловав через некоторое время на Западную Украину, где на тот момент находилась его избранница, «соискатель» добился поставленной цели, да и девушка проявила характер перед родственниками. Результат не заставил себя долго ждать. Бракосочетание отметили скромно, но с учетом местного колорита. Тогда еще Юра Бурмистров не знал, какой счастливый фант он вытянул из колоды судьбы и как это отразится на его жизни в будущем.
 
После этого молодожен был вынужден снова отбыть в Заполярье. Надо было решить вопрос «семейного гнезда», да и о трудоустройстве молодой жены следовало позаботиться. Муж и жена как нитка с иголкой.

Ближе к лету Алла сложными путями транспортной логистики попала из Западной Украины в Игарку - небольшой заполярный город на Енисее, где базировалась Игарская геологопоисковая партия. Стоит только предполагать, какое впечатление произвел на девушку Север. Естественно, что о каком-либо благоустроенном жилье речь идти не могла. Молодой ячейке советского общества на первых порах предоставили половину балка с удобствами на улице, но как говорят: «С милым рай и в шалаше», то есть в балке или в геологической палатке. Уже потом в Норильске они перебрались в «гостинку». Алла была принята на работу техником-геологом.

В этом же 1987 году на Игарской площади началось в полном объеме производство геологосъемочных и поисковых работ с глубинным геологическим картированием. Групповая геологическая съемка масштаба 1:50 000 с сопутствующими поисками на перспективных участках настоящая школа для геолога. Геологические съемочные и поисковые маршруты с комплексом опробования, геохимические и геофизические исследования, круглогодичное бурение скважин, камеральная обработка материалов, входили в состав запроектированных работ по изучению и оценке площади. Следует отметить, что все полевые работы должны были производиться в условиях труднопроходимой лесотундры, изобилующей болотами, торфяными буграми, реками и ручьями, заросшими лесокустарниковой растительностью с полчищами кровососущих насекомых.

Вместе со своими коллегами геологами Юра Бурмистров стал наматывать сотни километров изнурительных поисково-съемочных маршрутов, сплавляться по рекам, забрасываться на вертолетах для отработки намеченных участков работ, подвергаться нашествиям комаров, мошки и мокреца, быть «братом» дождям и холоду, а иногда и зною, жить в палатках безо всяких удобств и вдали от цивилизации. В тундре нянек нет, а также театров, магазинов, больниц и много чего другого.  Короче, приходилось испытывать и стойко переносить все тяготы и лишения полевой жизни, которые может выдержать не каждый. Это касалось в основном рабочих. Как-то раз двое таких пытались покинуть полевой лагерь, но проблуждав в тундре пару суток, все искусанные мошкой вернулись назад, так и не найдя дорогу в Игарку. Некоторые исчезали во время кратковременных вылетов на базу партии.

Отмечались случаи саботажа и отказа от работы. Один подобный персонаж заявил, что он не «Camel» чтобы таскать рюкзаки по тундре. С этим пижоном провели соответствующую «беседу» и отправили с первой  же оказией, чтобы не разлагал коллектив.

Аналогичными методами пользовался и геолог Бурмистров, который «в лихих» игарских полях одного своего рабочего заставлял рыть ямы и брать геохимические пробы под дулом нагана». Понятно, что это был своеобразный блеф, но на ленивого и нерадивого рабочего подобные действия производили должное впечатление. Отсюда и стали распространяться слухи, что геологи хотели убить и утопить одного парня, а другому угрожали оружием, принуждая работать. От его трудоголизма случилось пострадать и жене. Он считал, что в поле как на войне не может быть больных, а значит «вперед и с песней».

Юра Бурмистров полностью отдавался геологической работе и его «быстрые ноги носили по тундре бесшабашную голову». Со всей его коммунистической убежденностью он брался за любое дело. Да, была в его биографии и такая страница, за что в шутку друг называл его «краснопузым». Вступил он в партию не по корыстным мотивам, а по идейным соображениям.
 
По жизни он был скромняга-парень и трудоголик, пренебрегавший бытовыми мелочами, предпочитавший действовать «крупными мазками». Несколько рассеянный, а иногда и не совсем собранный, погруженный в производственно-геологические думы,  Юра случалось бывал объектом добрых шуток со стороны коллег. Он вполне мог улететь на участок работ, оставив при этом полевую сумку висящей на двери балка со всем ее содержимым, необходимым для работы, включая секретные на тот момент топопланшеты. Ключи от многочисленных ящиков постоянно им терялись. В этой связи, нередко можно было найти замки с отпиленными дужками. Были также подозрения, что ключи от камерального помещения потерялись не без его участия, хотя к ним главный геолог партии прикрепил железное кольцо внушительных размеров. Как-то раз, он вознамерился отправиться с базы партии в город в тапочках, несмотря на то, что на улице стоял сорокоградусный мороз. Задумался просто человек. Бывает.

Постепенно геолог Бурмистров стал Юрием Борисовичем, а среди коллег - «Борисычем». Бурную деятельность он развивал не только в полевых условиях, но и в камеральный период обработки полученных материалов. Юра настолько увлекся работой, что практически на год потерял связь со своими родными, живущими в Казахстане, да еще и адрес места жительства сменил. Они не на шутку обеспокоились и смогли отыскать его только через отдел кадров экспедиции. С телефонами тогда было довольно сложно, а до писем у Борисыча руки не доходили.

Не одной работой жив человек. Был Юрий Борисович заядлым грибником и ягодником, любил рыбачить и охотиться, когда позволяло время. Обладал он и поварскими способностями. В мгновение ока пеклись блинчики, готовились голубцы и сагудай, да и по части плова мог показать класс, а также многим другим блюдам. К слову сказать, геологи в большинстве своем могут готовить простую и вкусную пищу даже на костре.

Отдельная тема – любовь к животным. В этом Борисыча в полной мере поддерживала жена Алла. Собаки, попугаи, кошки, а позже перепелки, стали полноправными членами семьи. Примечательно, что все это беспокойное хозяйство довольно мирно уживалось между собой. Правда, четвероногая часть «зоопарка» иногда весьма заинтересованно и с охотничьим азартом посматривала на «пернатую» диаспору. Была даже мысль о разведении попугаев. Глава семейства соорудил для них знатную клетку. «Куры» нестись категорически отказывались. Оно и понятно, ведь они оказались особями мужского пола. В начале лета в организованном порядке все представители животного мира вместе с хозяевами отбывали в Игарку до середины осени. Полевой геологический сезон никто не отменял. Соответственно, после его окончания передвижной «зоопарк» возвращался на место прежней дислокации в Норильск.

Собаки пользовались у Юры Бурмистрова особым статусом. Молодой пес Таймыр не совсем успешно постигал азы науки, необходимые охотничье-геологической собаке. Борисыч по этому поводу не расстраивался и «собакина» особо не притеснял. Вне полевого сезона он благополучно проживал с хозяевами в «гостинке» в обществе остальных ее питомцев. К сожалению, впоследствии его украли.

Следует сказать, что многие геологи заводили «собакиных» как верных четвероногих друзей и соратников. За редким исключением они прекрасно чувствовали себя в тундре, сопровождая хозяина, демонстрируя при этом свои охотничьи навыки. Борисыч дружелюбно относился к представителям собачьего племени. Правда, одна из собак по кличке Лайма, не приветствующая по отношению к себе панибратского обращения, еще бы немного и откусила ему нос.

Любовь к животным однажды чуть не спровоцировала аварийную ситуацию вертолета МИ-2. Борисыч со своим коллегой возвращался с участка работ на базу партии. Вместе с ними на борту находились еще два «пассажира»: пес Таймыр и дикая утка с поврежденным крылом. Пернатая живность захотела вырваться на свободу и ей это удалось. В тесноте салона начался переполох. Пес бросился ее ловить, запрыгнув на плечи бортового техника, сидящего справа от пилота. Вертолет сделал резкий вираж с некоторым пике на сравнительно небольшой высоте. «Пассажирку» поймали, а  четвероногого охотника пристегнули к железному ящику с «секретами». МИ-2 выровнял курс и продолжил полет.

В начале октября 1989 года на озере Бедовом, что в Игарском районе, спасая друга, погиб главный геолог партии Владимир Федосович Ржевский. Это трагическое событие стало настоящим ударом для его родных, друзей, коллег и знакомых. В определенной степени работа геологического коллектива Игарской геологопоисковой партии на некоторое время была дезорганизована, но вскоре последователи и Юра Бурмистров в их числе, продолжили производственную деятельность по проекту. Гравийское месторождение меди  и другие рудные объекты Игарской площади были детищем Ржевского. К сожалению, не всем планам по геологическому изучению района на тот момент суждено было сбыться.