Возвращение каравана - 20

Автобиографическая проза

Из писем ко мне моих друзей
и мои ответы друзьям
(1982-1996 годы)

ЧАСТЬ 20 (ДВЕ страницы)

 
* * *
На выпускном балу в школе теперь не обязателен белый цвет. И мы сшили дочери огненно-апельсиновое платье. И когда она пошла на сцену получать аттестат - яркая, стройная, кокетливая, грациозная - по залу пронеслось: «О-о-о-о-о!». Я была, наверное, ещё счастливее дочки!.
               
* * *
Досточтимый! Хочу отметить с Вами серебряную свадьбу совместной жизни в эпистолярном жанре. 25 - 7 = 18 лет (осталось). Какие наши годы!
            
* * *
«Антологию РУССКОГО верлибра» составил АРМЯНИН Карен Джангиров.

* * *
Не люблю своего далёкого прошлого. Вспоминаю и как будто ем мыло. Всё в самом начале было неверно. По моей ли вине? Жизнь прошла. А была ли жизнь? И что она вообще такое? С годами прихожу во всё большее замешательство, не имея ответа.   

* * *
Меня не покидает ощущение, что живу не своею жизнью. Как будто сижу на чемоданах, подойдёт поезд и увезёт меня. Однажды чуть не уехала на Курильские острова по вербовке. И если бы это можно было сделать немедля, уехала бы. Но всякая тягомотина (на этот раз длинное оформление документов) остужает мой пыл. Я могу принять решение, если не нужно  размышлять. Как  только  появляется  такое  препятствие - решения как ни бывало. Значит я принадлежу к породе людей: «Куй железо пока горячо».
            
* * *
Друг мой! Зачем Вам я пишу всё это, малознакомому человеку, который копит в копилочке приятные впечатления? Получается, что я исподтишка кидаю в Вашу прелестную копилочку какие-то никчемные железные монетки, на которые не купишь радости. Я пыталась изощриться  и вложить две-три монетки высокого достоинства, но, как говорит мариупольский поэт: «Если хочешь, прости меня».
            
* * *
У некоторых верующих людей глаза по-особому светятся. И морщины на лице мягко разглажены.
            
* * *
Театральные спектакли лучше смотреть по телевизору. Артисты не напрягают голос, не топают, как лошади, по деревянному настилу сцены. Но театр я не люблю. Моя же дочь - полная противоположность мне. Могла бы  быть харАктерной актрисой. Но, к счастью, её такие мечты не одолевали.
            
* * *
На примере московского барда Сергея Мирошниченко лишний раз убеждаюсь в справедливости судьбы: пламенный голос и грозная, яркая поэзия заставляют забыть о внешней некрасивости сочинителя. Всё уравновешивается в этой жизни!
            
* * *
Пришлось столкнуться с одним неглупым внештатным автором нашей газеты. Но когда речь зашла об убийстве Александра Меня, он зло и раздражённо сказал:
- Подумаешь, одним жидёнком меньше стало!
Когда слышу подобные высказывания, спирает дыхание и  кажется, что меня тут же потащат в газовую камеру.
               
* * *
В натюрморте важны не сами предметы, а их сочетание, где должна прослеживаться неожиданная связь предметов между собой, и непременное невидимое присутствие человека. А простое изображение раковин у той же Витухновской мне ни о чем не говорит.
И пейзаж - автопортрет художника. Но я не люблю пейзажи. А если уж пейзаж, то такой: речка, деревья, кусты, солнечный блик на траве - и  впечатление, что художник вышел из воды и стоит за крайним кустом на картине. Что он за кустом делает - неважно. Мне необходимо его невидимое присутствие.
Натюрморт "Старая утварь", где в серо-коричнево-розоватых тонах изображены: погнутый самовар, старая кастрюля, примус, то есть вещи, которыми давно не пользуются человеческие руки.... Такая печаль от этих забытых, ненужных, отслуживших свой век предметов!
            
* * *
Нет восторга от прочтения очередной философской книги. Это вроде бы называется зрелостью. Но так хочется, чтобы зрелость была радостной.

* * *
Дочка и внук Аркадий с удовольствием воспринимают книжку Остера «Вредные советы». И они дружно жалеют на картинке прибитого мышонка, которого тащат его собратья.
Совсем другое отношение к «Детской книге мёртвых» А.Витухновской. Я побоялась её читать внуку: «Зебра порезанной надвое мамы» или «Когда я буду убивать...». Дочь вообще брезгливо отбросила книгу (усмотрела в ней шизофренический уклон). Но и шизофренические строки этой поэтессы иногда  талантливы: «Мертвец, задевший выключатель, меня пугливо обнаружит...».
            
* * *
Сэр! Я Вам приснилась?! Напишите, как я выглядела в Вашем сне: не была ли растрёпана, хорошо ли сидела на мне кофточка, не стоптаны ли были туфельки, а маникюр  -  в порядке? Но самое главное - каким было выражение моего лица?
            
* * *
Только однажды в жизни мне сказали: «Не бойся!» Было это в последнем классе школы. Моя одноклассница, зная мою любовь к Маяковскому, заставила меня встать из-за парты и рассказать об этом поэте всё, что я вспомню, далеко не из учебника. Сама бы я ни за что не решилась.
            
* * *
Мне подарили антикварную вещицу, сделанную в 1914 году, об использовании которой я не имела представления. Всем моим знакомым я предлагала отгадать, каково назначение этого маленького предмета. Не смог отгадать никто, кроме приятеля, который общается с инопланетянами. А это всего-навсего подставка для ножа, вилки и ложки при сервировке стола. Двухлетний внук, не понимая как велика ценность вещи, которой уже 80 лет, тут же принялся использовать её далеко не по назначению. Пришлось спрятать и ждать, пока он вырастет.
            
* * *
Период, когда я настолько уКлубилась в себя, что даже божественный Моцарт не может из этого клубка вытянуть нитку наслаждения музыкой. Я - мёртвый материал.
               
* * *               
Человеку отпущено ровно столько страданий, сколько он может вынести. И не следует удивляться: ах! как он это пережил?! я бы повесился! Человек лишает себя жизни не только оттого, что жизнь невыносима, но и оттого, что не видит смысла в дальнейшей жизни - Друнина, Цветаева, которая написала: «...я больше не могла жить». В ее посмертной записке не было слова ТАК. И у Маяковского. То есть эти люди ушли не потому, что не могли ТАК жить, а потому, что не могли жить вообще. Им хватило и того, что они прожили. Владимир Солоухин незадолго до смерти говорил, отказываясь от хирургической операции, что он  всё, что хотел, уже сделал.
               
* * *
Интервью с отцом шахматиста Гаты Камского в «Огоньке».  Отец пытается вырвать сына из Богом данного предначертанного круга. Дальнейшее покажет, как Господь расценит это непослушание. В интервью ничего не говорится об отношении Гаты к подвигу отца. Хотя, может быть, подвиг - не совсем подходящее слово... Я ни разу не совершила чего-то крупного ради своих детей. Я только иногда боролась. А борьба - это не подвиг. Подвиг - это когда моя жизнь не будет принадлежать мне. Как Никитины, которые посвятили себя служению детям. Или отец Моцарта...
               
* * *
Погиб мой давний знакомый, испытывая новую конструкцию дельтаплана. Мы не были короткими приятелями, но когда он улыбался мне при встрече, я всегда думала: вот опять появился человек, которому я не чужая. Ещё чуть-чуть и могла бы завязаться теплая дружба. Ему было только 36 лет...