Нобелевская речь Фолкнера

       Фолкнера, как писателя, я не люблю. "Психологический онанизм" — так характеризовал его творчество мой отец, кандидат медицинских наук и автор семи книг. Но часто бывает так, что автор произведений, которые вам не нравятся, бывает выдающимся публицистом или оратором. Примеры таких писателей и поэтов есть в литературе любой нации. Приведу в качестве образца армянского писателя Дереника Демирчяна. Он — автор романа "Вардананк", рассказывающего о борьбе армянского народа против персов, намеревавшихся навязать армянам, которые первыми в мире, на государственном уровне, приняли христианство в качестве государственной религии, огнепоклонничество. Ничего хорошего для персов из этого не вышло. Хотя армяне в Аварайрской битве потерпели поражение, а армянские священники и князья были сосланы в Персию или казнены, персы навсегда отказались от идеи насаждения своей религии в Армении. Уж слишком яростное сопротивление оказали армяне, чересчур сильным и организованным оказался народный отпор иноземным захватчикам. По сути — первый крестовый поход. Борьба за собственную веру на собственной земле. Без всякой экономической составляющей, как у крестоносцев. Добавлю, что роман писался в годы Великой Отечественной войны и несет на себе печать той эпохи. Одним словом - море патриотизма и неплохой способ пополнить словарный запас не только для иностранцев, изучающий армянский язык, но и для большинства самих армян. Но поверьте, читать реальные повествования армянских хронистов об Аварайрской битве куда интереснее. И, если честно, мало кто из школьников бывает в восторге от того, что ему приходится проходить в школе вышеописанный роман. Ибо "Вардананк" — дань своему времени, помпезное, во многом — приукрашенное, произведение.

      Но есть у Дереника Демирчяна оригинальное и удивительное по своей простоте и правде эссе, на пять минут чтения: "Армянин". Это своеобразная этнотомия — срез национального менталитета, с его ошибками и просчетами, с его победами и приобретениями. Уверен — если "Армянина" будут проходить в школах, национальное самосознание армян только облагородится. Хотите понять армянина — прочтите эссе Демирчяна. Мало кто из армянских писателей так точно и sine ira et studio смог и осмелился охарактеризовать собственную нацию. Строки из "Армянина" надо выбить над входом каждой школы, больницы, фабрики, каждого вуза, завода и любого государственного учреждения. Все гениальное — просто, и нет нужды в многостраничном романе, чтобы проникнуть в бессознательное народа и нации.

         Вернемся к Фолкнеру. Итак, как писатель мне он кажется нудным и ненужным. Но вот читаем Нобелевскую речь Фолкнера... Под этой речью мог подписаться Пушкин. И не только он, но и любой честный человек. Из тех, кто в наши дни в меньшинстве. Из тех, кто не думает шаблонами и клише, кто не мечется между властью и оппозицией в надежде уткнуться в корыто с бесплатным пойлом. Из тех, кто не боится поднять свой голос в защиту обездоленных и против власть имущих или тех же "либерастов". По зову духа и совести, а не за коврижки или пряники с бочками варенья и ящиками печенья.

        Вот несколько фраз из Нобелевской речи Фолкнера: "Проблем духа более не  существует" "...молодые писатели наших  дней...пишут не о любви, но о пороке, о поражениях, в которых проигравший ничего не теряет,  о победах,  не приносящих ни надежды,  ни -  что  самое страшное  - жалости  и сострадания". "Они не оставляют шрамов. Они пишут не о сердце, но о железах внутренней секреции". "Поэт должен не просто создавать  летопись  человеческой жизни; его произведение  может  стать  фундаментом,  столпом,  поддерживающим человека, помогающим ему выстоять и победить".

          Я не знаю, сколько современных писателей и поэтов в разных частях света знакомы с творчеством Фолкнера и, тем более, с его Нобелевской речью. Может, чтение его произведений для них также покажется пустой тратой времени. Но если какой-нибуть писатель или поэт рискнет утверждать, что темы, затронутые в Нобелевской речи Фолкнера устарели и не могут вызвать больше никакого резонанса, то можно точно заявить, что этот человек и есть один из тех, кто о проблемах духа не имеет никакого представления, и, следовательно, пишет не о сердце, а о железах внутренней секреции. К сожалению, в наши дни таких "писателей" и "поэтов" больше, чем было во времена графа Хвостова. Еще один пример: попалось мне на днях маленькое стихотворение, посвященное сыну Марии Мнишек. Если кто не в курсе, этого трехлетнего малыша повесили в Москве во время борьбы за престол. Есть мнение, что сделали это предки Романовых. Тогда, с учетом судьбы этого ребенка и Иоанна Шестого, понятен финал семьи последнего российского самодержца. Стихотворение было написано достаточно давно, первую рецензию под ним оставил я, человек, в котором осталось всего пятндацать процентов русской крови. Зато косноязыкие стихи в стиле "смотрю на город, душа дрожит, скоро к креслу кот подбежит" собирают сотни рецензиий. И я не могу понять: как оскудели люди, как сдвинулись гномоны литературного вкуса, что людям стало приятнее читать о внутренней секреции, чем о сердце? Неуждели для нынешнего поколения проблем духа и впрямь больше не существует? Но послушайте: даже в Германии, после Тридцатилетний войны, поэты не сдавались и продолжали свое нелегкое дело: оставлять шрамы. А что сейчас? А главное — когда закончится эта всемирная вакханалия бездуховности в литературе?