14. Полезная затея Светланы. Глава из романа

ОПЯТЬ неслышно вошел Степан..

- Светлана Владимировна спрашивает, не помешает ли она вашей работе, у нее дело есть.

- Пусть входит.

Вошла жена. Теперь она была в длинной до пят шубе из какого то темного гладкого меха. Почему-то на голове темный полупрозрачный шарф, концы перекинуты назад. Лицо постное, губы поджаты. Кого-то она напоминает в этом шарфе. Что она скажет сейчас?

-Юрий, я была в школе у Потапа, мальчик не успевает ни по одному предмету.

- Как это не успевает? Что за ерунда? Я совсем недавно разговаривал с директором.

Сын Юрия и Светланы Самохваловых десятилетний Потап (ну и имечко дали парню, опять причуды Светланы) учился на полном пансионе в дорогостоящем частном закрытом лицее, расположенном в старинном парке за городом. Мальчик появлялся дома только на выходные и на каникулы. В школе помимо обычных предметов изучали греческий, латынь, английский, французский, астрономию, спелеологию, еще что-то труднопроизносимое, занимались конным спортом, теннисом и плаванием в бассейне. Словом, за мальчика можно было не беспокоиться.

- Юрий, у них по английскому в этом году все то же, что и в прошлом году. Так же и по русскому. Я спросила, что это. Они говорят, что он не успевает, и с ним занимаются на том уровне, на котором он успевает.

Самохвалов повернулся к рефери, который все это время смирно стоял у маленькой входной двери в кабинет.

- Степан, что это значит, как вы думаете?

- Я думаю, что учителя боятся приструнить мальчика и заставить его заниматься.

- Почему это?

- Любой конфликт повлечет за собой потерю выгодного места.

- И что теперь делать?

Секретарь пожал плечами.

- Вы могли бы поговорить с ним, принять какие-то меры, заставить его как отец.

- А может, все-таки, виновата школа?

- Это трудно установить. Ведь туда отбираются квалифицированные кадры.

- А не мог бы ты, Степан, не в службу, а в дружбу, сам все там разведать и оценить, что это такое все-таки?

Степан молча кивнул и записал что-то у себя в папке. Потом он неслышно удалился.

Светлана стояла все с тем же постным и строгим выражением на лице.

- Еду в город, - сказала она. – На службу.

- На какую это службу?

- Предпраздничную, вербного воскресенья.

Ах, вот какое у нее сегодня настроение, какая игра. Стал понятен и постный вид и перекинутые назад концы темного шелкового шарфа. Актриса вошла в новый образ.

- Тогда возьми с собой Сидельникова и Веденова.

- Зачем? Сегодня служит митрополит, будет губернатор и все кто с ним обычно ходит. Охраны будет достаточно.

- Я сказал, возьми Сидельникова, это приказ, понятно?
Счастливо помолиться, - насмешливо добавил он вдогонку удаляющейся через парадный вход супруге.

Он подумал, что вобщем-то это хорошо, что у Светланы с ее вечными выдумками, задвигами и проектами самореализации, возникла теперь эта причуда – ходить в церковь. Посещая церковь, представители власти демонстрируют народу свою благонамеренность. Новое увлечение Светланы может сослужить хорошую службу, поработать на имидж их семьи. Надо было бы и ему поприсутствовать там сегодня. Но нет, как нибудь в другой раз. Простоять всю службу – надо иметь железные ноги, как кто-то сказал про нас, русских, кто-то из иностранцев. Куда терпимее воспринимал он праздничные трапезы с духовенством. Они как награда за это мучительное стояние. Совмещение приятного с полезным, физического с духовным. Но это в другой как-нибудь раз.

Он еще раз подошел к стеклянному столику и еще раз налил себе из графина, опрокинул махом, подошел к широкому окну. Раскачивались на ветру сосны, но солнце скрылось, и холодная тень опустилась на окрестности. Под окном конюх повел Княгиню, вороную кобылу, подаренную недавно на день рождения старшей дочери Самохвалова от первого брака, Наталии. Красавица Княгиня поводила вверх узкой мордой, потряхивала блестящей гривой. Цоканье копыт затихло с той стороны дома, где была площадка для выездки. Наталия, большая любительница верховой езды, еще не садилась на лошадь. Уже полгода дочь лечилась после тяжелой автомобильной аварии, разбив однажды всмятку новенький спортивный автомобильчик и чудом оставшись живой сама.

«И какой же русский не любит быстрой езды». Верно сказал поэт. Кажется, это был Гоголь. Да, заставляли в школе учить наизусть. Самосвал (такая была у него кличка) пересдавал тогда три раза, а Шуз, такая кликуха была в школе у Валерки Разуваева, так вот Шуз даже на школьном вечере этот отрывок исполнял со сцены. Вот так-то было все.