Человек, с которым я живу

Человек, с которым я живу, удивителен.
Например, когда он моется в ванной (для одесситов: купается), то вытерев свое красивое тело полотенцем, он любовно оставляет его, скомканное, где придется, на бачке, на крышке унитаза, даже иногда на полу.
Это повергает меня в сильнейшее удивление, как если бы он мог взглядом передвигать вещи или гнуть вилки, купленные нами в магазине все за пять. Неужели он не понимает - неподдельно удивляется мое удивление - что полотенце там закиснет и станет вонять? Ну, постираем, отвечает мой герой.
 Внутри мокрого полотенца вполне могут быть припрятаны трусы с носками, что делает мои зрительские аплодисменты ещё продолжительнее и даже стоя. Не то, чтобы этот человек был прямо вот бесхозяйственным мудилой, нет, он и в магазин ходит, и еду готовит.
Пожалуй, мне даже нравится караулить его у двери, чтобы по окончании мытья (купания), обуреваемому любопытством, ворваться в ванную комнату с проверкой, где же лежит на этот раз мокрое полотенце. Локаций там немного, все уже по разику использованы, в двух случаях из пяти я их уже заранее угадываю.

А некоторые герои суют под диван свои грязные носки и копят там, а потом ищут чистые в шкафу - это, на мой взгляд, уже вовсе высший пилотаж и свидетельство гениальности.
Один мой друг заходит в дом с работы и раздевается по дороге, оставляя за собой этакую текстильную дорожку, а жена убирает, и так уже лет двадцать.
Понятно, что мы любим тех, кого мы любим, за слабости, за всю вот эту ***ню с полотенцами и носками, за ниточки слюны во сне, за "не хочу персики, хочу абрикосы".

Но скажите, как же это вообще можно, не думать о том, что полотенце закиснет и носки сами не прыгнут с стиральную машину?? Какой же любовью должна окружить тебя мама в детстве, чтобы ты в тридцать лет вставал из-за стола и шел по делам, оставив на столе открытую бутылку молока и грязную тарелку, даже когда ты живёшь один и никакой мамы вокруг нет?
Может, в этом и заключается сермяжная мужественность, которой мне так не хватает всю жизнь?