Руслан Шкурдяев. Жизнь и Воспоминания. Глава13

                Глава 13. Встреча с Таней.


     Утром, проснулись мы с Виктором рано, он приготовил омлет, заварил чаю покрепче, позавтракали мы, Виктор сел в своё «Пежо» и уехал в Щёлково, передать Тане мою просьбу, приехать в деревню к Виктору не с ним, в автомобиле, а рейсовым автобусом, под видом поездки за грибами. Через час Виктор, вернулся обратно, сказал мне что сделал всё в точности, как я велел. Я Виктора спросил, какая реакция была у Тани на это известие и на саму просьбу. Таня обрадовалась, сказал Виктор, воскликнула радостно, ну наконец то, на просьбу приехать в деревню на автобусе, под видом поездки за грибами, сказала, что приедет ближайшим рейсом.  Так что готовься Руслан, через час «нарисуется», сказал мне Виктор.

       Я попросил у Виктора дать мне его бинокль, он мне его нашёл и передал. Я накинул защитную куртку, с капюшоном, которую, я так же позаимствовал у Виктора, и пошёл встречать Таню, к дорожной развилке на деревню, где останавливался местный маршрутный автобус. Пришёл я к дорожной развилке, до прихода автобуса, выбрал себе скрытное место, удобное для наблюдения за дорогой и остановкой, в бинокль всё отлично просматривалось. Скоро показался маршрутный автобус, марки «ПАЗ», жёлтого цвета, и затормозил на остановке. Автобус остановился, открылась передняя дверь, водительская, из неё вышла Таня, держа в руке корзинку для грибов. С ней больше никто не высадился, так как для грибников, время прибытия этого автобуса было поздновато, грибники приезжали утренними рейсами, пораньше. Дверь автобуса закрылась за Татьяной, и автобус быстро тронулся с места, и скрылся за поворотом. Я с напряжением рассматривал в бинокль дорогу в той стороне, откуда пришёл автобус. Никаких автомобилей, в пределах видимости бинокля, не было.

     Таня пошла по дороге в деревню, сердце моё бешено забилось, я хотел схватить её в объятия, но я терпел, сдерживался, отпустил её подальше. Перебежал стороной вперёд её, и где-то на середине пути к деревне, окликнул её, Танечка.  Таня, пригнулась к земле, как будто увидела грибы и не торопясь, полезла в кустарник у дороги, в направлении моего голоса. Выдержка у неё «железная». Есть контакт. В кустарнике мы неистово, но молча, обнимались и целовались. Я сразу полез рукой туда, где не был несколько лет. И как всегда получил отпор, Таня сказала мне, Руслан, я не сука помоешная, я так не могу, терпи. Но я уже не утерпел, меня затрясло, и потекло в штаны. Мы немного успокоились, разглядывали друг друга, Таня выглядела элегантно и дорого, несмотря на наряд для похода в лес. Мой вид, конечно не соответствовал её стандартам. Смотрю, она чего-то хочет меня спросить, но мнётся. Я уже догадывался, чего она хочет спросить. Говорю ей, Таня спрашивай, не стесняйся. Она меня спросил, Руслан, ты на рыбзаводе что ли работал, так от тебя прёт рыбным запахом, на что я ей ответил, всё гораздо проще, Танечка, я вообще не работал, и питался практически одной рыбой. Ну ладно, ответила Таня, этот запах я из тебя удалю, да и приодеть тебя надо, для солидности. Разговаривали мы тихо, практически шёпотом. Я её спросил, можно ли на первое время где жить, чтобы осмотреться. Таня сказала, да, можно. Можно пожить, две недели на Пятницкой, пока Евгений, в деловой командировке в Европе, со своими однопартийцами, на какой-то ихней конференции, представляет Россию. Тогда поехали туда, сказал я ей, и повел её к соседней полянке, которая просвечивалась недалеко от нас между соснами. Там, на полянке, стоял «Пежо» Виктора, Виктор нас ожидал, сидел за рулём, с включённым двигателем. Мы забрались с Танюшкой на заднее сиденье, обнялись сидя, прижались друг к другу, и Виктор рванул с места по газам и лесными дорогами, вывез нас на трассу к Москве. Местный парень.
          Привёз он нас с Таней на Щёлковскую, к боковому входу в метро. Виктор быстро, нас с Таней, высадил и умчался, а мы, я и Таня, два грибника, с полной корзинкой, это была трава, прикрытая маленьким берёзовым веником, быстро прошли на посадочную платформу, сели в последний вагон метропоезда и доехали до станции метро «Добрынинская», с пересадкой на кольцо, на «Курской». На «Добрынинской», выскочили из вагона, когда двери с шипением начали закрываться, пришлось мне даже локтями их, двери притормозить, и переходами вышли на «Пятницкую».  Дошли переулками до квартиры Бориса Семёновича, которая теперь принадлежала Таниному сыну Евгению. Когда   Борис Семёнович преставился, Таня и Евгений вступили в наследство, как единственные наследники Бориса Семёновича. После того как, Евгений закончил журфак МГУ, на него он перевёлся с истфака, и стал помощником депутата ГосДумы, Таня подарила свою долю в квартире сыну и на сегодня он, Евгений, единственный владелец этой квартиры, которая располагалась в полукилометре от кремлёвской набережной. Наличие снохи у Тани не ожидалось и в планах Евгения женитьба не значилась. Евгений весь был погружен в партийную работу и был главным редактором партийного журнала.


        Подошли мы с Таней к ограде дворовой территории дома, в котором находилась квартира Евгения. Таня достала магнитную карту и открыла входную дверь на территорию. По ухоженной территории двора, покрытой стриженным газоном, подошли к подъезду, в котором находилась квартира Евгения. Татьяна достала магнитный ключ и открыла входную дверь. Вошли в холл, помещения консьержа в холле, как раньше, уже не было, всё работало автоматически, от ключей и карточек, кроме замка квартиры. Поднялись на второй этаж, на площадке была одна дверь, Таня открыла дверные замки двумя ключами, мы открыли стальную входную дверь, вошли в прихожую, зазвучал гудок охранной сигнализации. Таня приложила кодовый ключ к щиту охранной сигнализации, гудок смолк. Тут, квартира, была как в банковском сейфе, чтоб в неё попасть надо штурмовую бригаду, здесь я мог расслабиться.

      И сначала, мы с Таней, расслабились вместе, я со счёта сбился, сколько раз. Но были нюансы, которые пришлось преодолевать, во время первого раза, и мне и Тане совместно. Первый раз, я с трудом вошёл в Танечку, такие жёсткие связки у неё стали «на входе», из-за долгого «бездействия», они, связки, потеряли эластичность, поэтому первый раз, прошёл с трудом, Танечка мне помогала как могла, я боялся её травмировать. Ждала Таня, чувствовалось. Потом пошло дело легче. Живот у Тани вообще отсутствовал, талия осиная. Причёска «бабетта», всё та же, что и раньше, теперь опять стала в моде. Мы впадали в забытье, после каждого раза, когда приходили в себя, начинались взаимные ласки и всё опять повторялось сначала. И так продолжалось всю ночь, до рассвета. Настоящая любовь «не ржавеет». Любовь, это не триппер ловить у портовых проституток, а любовь, когда она, любимая, желанная и единственная, а проститутка только для «физиологии», когда «припрёт» нужда, «тело» массового потребления.

       Утром, едва разлепив глаза, я поднялся и пошёл, в туалет, мыться в ванну. Помылся я, обтёрся, одел бельё, которое в ванной лежало для меня, накинул пижаму, прошёл на кухню. На кухне я нашёл всё что надо, чтобы сварить для Тани чашечку кенийского кофе из цельных перемолотых зёрен, сделал гренок из чёрного хлеба, на подсолнечном масле, установил всё на подносе и пошёл с ним в спальню, будить Таню. Войдя с подносом в спальню, Тани я в ней уже не обнаружил. Было слышно, как она плещется в ванной комнате. Выйдя из ванны в своем халатике, Таня, увидев поднос с кофе и гренками, сказала, пойдём на кухню, пора заняться делами.

       Сели мы на кухне за столом, стали завтракать, и одновременно Таня стала вводить меня в курс текущего момента, свершившихся дел. На первый мой вопрос, куда делся Савва, Таня дала мне почитать статью, из газеты Щёлковского района. Статья шла под заголовком, Трагическая гибель, районного депутата, председателя комитета по промышленности, строительству и коммунальному хозяйству Администрации Щёлковского района, Савелия Арменовича Кацманяна. В статье было следующее.

     Тело С.А. Кацманяна, было найдено на дне Клязьминского водохранилища, с прижизненными повреждениями черепа, что свидетельствует о том, что погибший пытался добраться до берега вплавь, но утонул, из-за потери сознания. Свидетели говорят о том, что видели, как аквабайк Кацманяна, на предельно высокой скорости перевернулся и Кацманян ударился головой об воду. Как говорят эксперты, удар головой об воду, на такой скорости, равноценен удару головой об бетонный блок.

       Таня добавила, погибший похоронен на Ваганьковском кладбище, в присутствии авторитетов всех гангстерских национальных диаспор России. «Быков» Саввы, разобрали по другим отарам, другие пастухи. Ну, Слава Богу, добавил я, перекрестившись, как пишется в Евангелии, каждому да воздастся по делам его.

         Дальше Таня стала рассказывать о состоянии дел, нашего имущества, вернее того, что было записано на меня. Первое, дом на Таллинской, на данный момент, является собственностью Тани. Когда арестовали мою долю в квартире на Таллинской, Таня эту долю выкупила на себя, как лицо, имеющее право первенства на её выкуп. Деньги за выкупленную долю ушли на удовлетворение кредиторов. Саму квартиру на Таллинской, Таня сдаёт в аренду коммерческому московскому банку, для их менеджеров, которые работают в банке. Эти деньги, от аренды, она отсылала мне в Грецию, на житьё, теперь эти деньги от аренды, она будет оставлять себе. Какая ты умница, восхитился я, её решением, и попытался поцеловал её. Погоди, не лезь, отпихнула меня Таня, дальше будет ещё умнее.

       Дом-Усадьбу в Лазаревском, во время судебного процесса, по передаче имущества на возмещение ущерба фирме Савелия, были установлены факты нарушения законодательства, при передаче дома и участка тебе, сделка была опротестована прокурором, дом вернули в муниципальную собственность. За этим стоял кто-то из местных, умных. У Саввы получился крутой облом. Это был второй бальзам,  на мои душевные и материальные травмы, первым бальзамом была трагическая гибель депутата.

       Гостевой дом, на рижском, постигла та же участь, что и усадьбу в Лазаревском. Тут было возбуждено дело, в ходе разбирательства, о незаконном отводе земельного участка в твою собственность. Дом конфисковали, передали в собственность Министерства социального обеспечения и защиты населения. Теперь,в  твоём доме, интернат для психически больных представителей элиты России, место стало знаменитым и пользуется популярностью, попасть в него можно только по большим связям, деньги на втором плане.

      Савелий, всё таки, своего тоже урвал. Наше предприятие, ОАО, пошло под банкротство. Арбитражным управляющим, Савелий, поставил своего человека, поскольку Савва был первым кредитором. Все филиалы, базы, участки, по всем городам, были распроданы для погашения долгов, теперь на их месте, мелкооптовые рынки, магазины-склады, универсамы, базы стройматериалов и много чего ещё, занимающегося торговлей. Промышленности у нас теперь нет, есть  торговля, кредиты, судебные приставы, колонии и тюрьмы.

      У меня, сказала Таня, всё за слава богу, всё в целости и сохранности. Живу, где жила мама, ждала тебя дурака, можешь теперь меня поцеловать. Поцеловались два раза, не торопясь, с ласками, как в молодости, Таня стонала и звала мамочку.
 
  Придя в себя, Таня пошла в ванну, помылась, собралась. Выдала мне свой комплект ключей, дала мне мобильный телефон, со своей симкой, проинструктировала, какой ключ, какая карта для чего, но сказала, чтобы я никуда не выходил, пока она не принесёт мне повседневной одежды, а то в том, в чём я сюда приехал, бросается в глаза и очень похож в этом своём прикиде на клоуна из цирка.

    Таня, ушла, а я сделал себе завтрак по плотнее, заварил чаю, поел как следует и включил телевизор, стал щёлкать каналы, в основном смотрел новости, в России и мировые. В новостях все «лаяли» друг на друга, «собачья стая» хотела драки, все хвалились своими новейшими вооружениями.
    Мысли мои, а фактически мне их "подкидывал" мой "нечистый", обитающий внутри моего мозга, стали требовать от меня исполнить свой "долг платежа" в отношении "Марка, надёжного как банк", который подвёл ко мне "Савву", это первое и второе, он обнулил мои валютные счета в своём банке. С "нечистым" своим я был полностью согласен, и обещал ему с Марком рассчитаться по высокому тарифу, клятву, на этот счёт я дал сам себе ещё по дороге в Грецию.
    "Савву", как упокоённого, из клятвы мщения я исключил. Его бог наказал, а что от него осталось, подельники растащили, у гроба карманов нет, всё остаётся  людям.Чтоб земля не была ему пухом, и гореть ему в огне адовом. Вопрос с "Саввой" решила сама жизнь.