Хочется жить

 
Скоро рассвет. Зимний город крепко спит. Безлюдные улицы едва вздрагивают от нервного тика тусклых светофоров и снова погружаются в дорожный сон.

Ира ехала в аэропорт. Отвертеться от командировки так и не удалось.
Регистрацию прошла онлайн: выбрала безопасный ряд и место возле прохода, чтобы вид стремительно удаляющегося города лишний раз не смущал.
 
На её ряду были заняты всего четыре места из шести. Девушка у иллюминатора, Ирина и, через проход, пожилая семейная пара. Салон самолёта был заполнен рыхло. И это ещё больше добавляло страха.
 
Что, если это тот самый случай, когда остальные пассажиры почувствовали, что рейс гиблый и не приехали, опоздали, передумали, сдали билет. Почему так долго ждём взлёта? Она осмелилась и подошла к стюардессе:
 
- Скажите, сегодня много тех, кто опоздал на самолёт?
- Ждём одного пассажира, курьерская служба.
- Почему так мало человек?
- Зимой это обычное дело.
- Но нас очень мало.
- Всё хорошо. Не волнуйтесь. Займите, пожалуйста, своё место.
 
С большой долей недоверия, в тревожной задумчивости, она вернулась.
 
Неожиданно к Ириному ряду подошел мужчина, примерно её возраста. Он положил сумку на багажную полку и обратился к ней: "Моё место "В". Позвольте». Она пропустила пассажира, отметив про себя: "Наверное, это и есть курьерская служба".
 
Бортпроводницы приступили к показу рабочей пантомимы - демонстрации спасательного оборудования.
 
- Зачем они это делают? – с досадой устало произнесла Ирина.
- Что?
- Кто придумал этот ритуал? Понятно, что для безопасности. Но можно было к билету приложить инструкцию, эффект был бы тот же.
- Ну, не скажите. Любое путешествие – это праздник, полёт в неизвестность, в будущее. А какой праздник без зрелища? Я просто любуюсь ими. Классные движения. Как куколки заводные. Ну, посмотрите на них. Где такое ещё можно увидеть?
 
Ира попробовала посмотреть на стюардесс взглядом соседа. И улыбнулась: действительно - "куколки".
 
Очередное объявление, что свет в салоне будет выключен на время взлёта, прервалось хрипами в динамике. В голове Ирины проносились мысли: "Если так барахлит громкая связь, то чего тогда ждать от самого самолёта? Может, у них вся электроника на борту ни к чёрту. Только бы долететь".   
 
- Боитесь?
- Да. Очень.
- Можете держаться за мою руку. Будет не так страшно.
 
Было неловко. Но она положила холодную мокрую ладонь ему на рукав. Он по-дружески прихлопнул её второй рукой, большой и тёплой, и начал говорить, без остановки.
 
Он рассказывал, как боялся в детстве теней деревьев на стене комнаты ночью, как люди разных профессий ежедневно делают перелёты. И их надпочечники устали бы вырабатывать тонны адреналина, если бы позволяли себе такую роскошь, как страх. Рассказывал легко и шутливо.
 
Ира всматривалась в мужчину и ей казалось, что она тысячу лет с ним знакома. Страх осторожно стал её отпускать.
 
- Забавно. Выходит я самая богатая? Купаюсь в роскоши страхов, тревог и испуга. Наверное, оправдываю свою фамилию – Русова.
- Русова?
- Это "ворона" одна в паспортном столе удружила: выдала новый документ, забыв вписать первую букву. На самом деле, Трусова я.
- Вот это номер. Смешно. Евгений Смелов.
- Очень приятно. Ирина. Трусова.
И они рассмеялись.
- Подруга, Юльча, частенько ржёт, зная мою склонность к требованиям и тревогам: "Гы. Ирка, вот дал тебе человек шанс стать посмелее и начать новую жизнь, - убрал ссыкотную букву. А ты им ни разу так и не воспользовалась. Не в коня овёс". Она у меня без церемоний, знаете ли.
 
Разговор шёл то на подъёме эмоций, то успокаивался до доверительных рассуждений и откровенных мыслей: о книгах, фильмах, путешествиях и музыке. Один наушник от его телефона был уже у неё, Евгений листал папки с песнями, включая ей свои любимые. Редкий синхрон был во всём.
 
- Ну что, успокоилась?
- Конечно, с тобой не страшно было бояться. Даже приятно.

В ее памяти всплыла фраза из студенческих лет, с какой-то лекции по психологии: "Эрос и тонатос – всегда рядом: смерть и жажда жизни - неразлучны". Она, смеясь, достала планшет и спросила:
- А как тебе это? "Бойцовский клуб". Один из моих любимых фильмов.
- Знатная вещь. Давай, сейчас посмотрим.

Они успели досмотреть до потасовки после просьбы Тайлера ударить его. В этот момент стюардессы вывезли тележки с касалетками. Евгений попросил ему взять обед с мясом и пошел в туалет.
 
Ира смотрела в иллюминатор на спокойную равнину облаков. Радость. Безмятежность и полная уверенность, что это та встреча, которая навсегда подарила ей друга.
 
- Рыба, мясо?
- И то, и другое.
- Можно только одно - на выбор.
- С рыбой мне. С мясом – мужчине рядом. Он в туалет вышел.
Стюардесса с удивлением посмотрела на Ирину:
- Никто не проходил.
- Вы просто не заметили.
Ирина обратилась к пассажирке рядом, с места "А":
- Скажите, молодой человек, который здесь сидел…
Она осеклась, встретив удивленный взгляд девушки:
- Не было здесь никого.
- Ну как же? Мы беседовали с ним и фильм смотрели.
Она показала на планшет, где действительно на паузе застыл кадр. Ирина вдруг поняла, что все вокруг странно смотрят на неё. Она ещё раз убедительно сказала:
- Вы, наверное, спали. Мы разговаривали. Он сидел здесь. Мужчина, лет тридцати пяти.
И, повернувшись, к стюардессе, уточнила:
- Тот самый, из-за которого задержали рейс. Курьерская служба.
- Это была женщина. Никто другой не входил. Мы проверим сейчас по спискам.

Вторая стюардесса ушла, по громкой связи объявили: "Просьба ко всем пассажирам, занять места согласно билетам". Она достаточно быстро вернулась и подтвердила: "Место рядом с вами пустое. Этого мужчины не было на борту".
 
Стюардесса многозначительно переглянулась с напарницей. Соседка в сдерживаемом испуге медленно отстранилась к иллюминатору. Пожилая пара, сидевшая через проход от неё, с любопытством и настороженным вниманием ловили каждое слово.
 
Ирина не хотела верить в происходящее. В эти секунды внутри неё рушился тот мир, который только что прочно вошёл в её жизнь. Понимание. Доверие. Радость. Спокойствие. Навсегда.
 
Этот мир вдруг замер в тишине, как если бы внезапно вышли из строя сразу все его "двигатели". И он, под тяжестью, своей недавно обретённой весомости, стремительно ринулся вниз – туда, к земле.
 
Она растерянно оглядела всех. Мысли продолжали мелькать, как огни аэродрома: "Но ведь этого не может быть? Это какая-то злая шутка. Он только что держал меня за руку. Мы смеялись. И смотрели фильм... Судя по их настрою, если я буду настаивать, меня под вой сирен "скорой помощи" увезут с трапа самолёта, может даже в смирительной рубашке".
 
Стюардесса осторожно обратилась к ней, как к маленькому ребёнку:
- С вами всё в порядке? Пройдёмте с нами, сейчас тонометром проверим вам давление.
- С рыбой.
- Что?
- Мне - обед с рыбой. И воды.
Голос ее был уверенный, но уставший и тусклый. Она ничего уже не хотела. Просто произнесла, чтобы от неё отстали. Ирина буркнула себе под нос пару тяжёлых слов: "Приснилось, наверное". Отсекла ими последнюю возможность заглянуть в её мир и  решительно захлопнула его для посторонних.

- Вам точно не нужна помощь?
- Точно.
Все с облегчением выдохнули и занялись обедом.
 
Пожилая дама, сидевшая в её ряду, через проход, вдруг наклонилась и сказала: "Вы верьте, он действительно есть. Только не здесь. И не сейчас. Где-то в будущем, наверное".
 
Ира была согласна. И уверена: он есть в будущем. И сейчас, здесь, тоже есть.
 
***
Столичный аэропорт остался позади. Вместе со страхом полётов. Она сидела на заднем сидении такси и смотрела на мир другим взглядом. За окном морозный туман тяжело дышал и оседал, всем своим плотным телом, на голые деревья. Реклама звала красными фонарями. Иней хлопьями осыпался от прикосновения снегирей к веткам, как тушь с влажных ресниц.
 
На переходе лом настырно делал свою работу: ритмично и беспощадно вонзался в лёд. Провода натянулись и вздыбились серыми венами. Изредка, приглушёнными голосами, едва постанывали  машины. Светофор нагло дразнился: неожиданно замирал, перехватывая дыхание, чтобы потом вновь почувствовать нарастающий пульс и непрерывную яростную гонку автострады.
 
Как хочется жить.