Про мальчика и братца

Моисей Городецкий.

2008г.

СОДЕРЖАНИЕ!
               
Рыбы.  Про муравья.  Козье молоко.  Вокзал.  Духи.  Футбол.  Орешки.


РЫБЫ.

    Жил был мальчик, и у него был младший братец, который жил в другом городе.. Один раз братец приехал в город, где жил мальчик. И они вместе с  мамой и папой поехали на дачу. И стали там жить.

    Дача была на маленькой речке, на ней можно было плавать на лодке. Когда приезжал папа, он сажал мальчика и братца в лодку и плыл с ними. А иногда он даже давал мальчику грести одним веслом. Мальчик брал весло двумя руками и греб вместе с папой, который держал второе весло. А грести сразу двумя веслами мальчик не мог, у него еще были короткие ручки. Братец тоже хотел грести, но он совсем не мог удержать весло и папа сказал, что нужно подождать еще годик.

    В речке водилось много рыбы, и все дачники ее ловили. Сначала они привозили из города длинные удочки из бамбука с красивыми разноцветными поплавками. Потом они раскапывали навозные кучки в поисках дождевых червей и насаживали найденных червей на крючки. Червяки извивались на крючке и рыбы думали, что черви плавают сами по себе и их можно хватать без всяких опасений. Только большие усастые рыбы, которые прятались в речке под корягами, на червей не бросались, на такую приманку можно было поймать только разную мелочь. Усастых рыб ловили на живца, для чего сначала нужно было поймать маленькую рыбку и посадить ее на большой крючок. После этого рыбаки терпеливо ждали, когда усастая рыба проголодается, выплывет из-под коряги и проглотит живца. Иногда рыбы живца глотали, а на крючок не попадались.
 
     Это были умные рыбы !
     Местные жители удочки не жаловали, они собирались по двое-трое и вытаскивали рыб неводом.
 
     На даче, где жил мальчик с братцем, был маленький прудик, и в нем было много усастых рыб. Этих рыб хозяин дачи ловил неводом в реке и потом пускал плавать в прудик. А вечером приходили разные соседи, платили хозяину деньги и вытаскивали рыб сачком, как бабочек. Рыбы были грустные, у них уныло свисали длинные усы, они били хвостом и просились обратно в прудик. И мальчику и его братцу было очень жалко рыб, потому что соседи их жарили.

     И один раз они встали очень-очень рано. Они бы никогда не встали так рано, если бы братцу не захотелось пописать; а когда он пописал, он вспомнил про рыб и разбудил мальчика.

     «Пойдем спасать рыб, чтобы их не унесли соседи» - прошептал братец на ухо мальчику, и тот сразу проснулся и влез в штанишки. И тихо-тихо, чтоб не услыхала мама, они вылезли через открытое окно и хотели побежать к прудику, но братец вдруг захромал, сел на траву и сказал, что он сломал ногу.

   «Если бы ты вправду сломал ногу, - сказал мальчик братцу, я бы услышал.. Когда ломают палку, всегда слышно. Вставай и пойдем дальше».

   «Тебе меня совсем не жалко, а мне больно», - сказал братец, встал и они пошли дальше.

   Солнце только показалось над верхушками больших сосен, но возле прудика, внизу, было еще совсем темно. Рыбы, наверно, уже проснулись, потому что из воды раздавался тихий плеск, как будто кто-то мешал воду ложечкой. Мальчик и братец решили, что это рыбы говорят друг другу «с добрым утром».

   - А как мы будем их спасать ? - вдруг задумались мальчик и братец.
   Они думали-думали, и ничего не придумали. И пошли домой. И легли опять спать.
   А потом, когда они снова проснулись, солнце было высоко-высоко и было так жарко, что глупый пес Жучка залез, поджавши хвост, под крыльцо - там было тихо и прохладно.

   Мальчик и братец вспомнили про рыб, опять натянули трусики и опять побежали к прудику. Только теперь через дверь, потому что уже не боялись разбудить маму.
   И вдруг они увидели, что рыб нет. Не было даже прудика, а была одна грязная мокрая яма, в которой валялись всякие ненужные маленькие штучки.

   - А где прудик? - со слезами побежали мальчик и братец к маме. - А где рыбы? А где прудик и рыбы?
   - Не будет больше прудика, не будет больше рыбок, - печально сказала мама. - Пришел милиционер в синей фуражке и сказал хозяину, что продавать рыбу можно только в магазине, а дома из прудика продавать нельзя. Он приказал хозяину выпустить воду из прудика в реку, потом собрать всех рыб и отдать ему, милиционеру, а иначе он посадит хозяина в тюрьму.

   - Ура, - закричали мальчик и братец, - теперь соседи не будут жарить наших рыб.
   - Глупые, - сказала мама, - рыб все равно будут жарить, Это судьба ...


ПРО МУРАВЬЯ.

    Мальчик не любил зиму. Когда на улице был снег и мама закутывала шею мальчика теплым шарфом, потому что у него было плохое горло, и он часто болел, мальчик все время думал про лето, потому что летом не надевали даже рубашку и бегали без носков. И еще зимой мама вставала рано-рано утром и уезжала лечить зубы чужим дядям и тетям, и мальчик ее совсем не видел, потому что она возвращалась, когда было совсем темно и мальчика прогоняли спать. А летом мама жила на даче, где лечила зубы, и мальчик жил с ней. Она приходила домой рано-рано, потому что ей никуда не нужно было ездить.

   Мальчик любил лето.
   Мамина дача была в лесу, кругом стояли высокие сосны, а недалеко от дачи даже росла елочка. С сосен в траву падали маленькие шишки, которые были уже открыты и в них не было зернышек. Мама говорила, что шишки открываются сами, зернышки падают на землю и из них вырастают новые сосенки. А мальчик не хотел новых сосен, их было и так много, он хотел, чтобы все зернышки достались белочкам, которых в лесу было видимо-невидимо. Белочки были очень красивые, совсем коричневые, с длинными пушистыми хвостами и светлыми животиками, они ловко прыгали с ветки на ветку и совсем не боялись упасть с дерева. Шишки они держали двумя лапками и быстро-быстро выгрызали зернышки маленькими остренькими зубами.

    Мальчик любил бросаться шишками, но они далеко не летели, потому что были легкие.  Или потому, что мальчик их плохо бросал. Шишки с елки были тяжелее и он их бросал хорошо, они далеко летели, только у елки их было мало..

   Если вечером приезжал папа, мальчик собирал шишки в корзинку из прутиков. Когда все садились за стол, папа доставал из угла маленький пузатый самовар, наливал в него воду и бросал в трубу шишки. Потом шишки поджигали и они хорошо горели, только сначала их нужно было поджечь щепочками и потом сильно раздуть. Мальчик раздувать не умел, мама тоже не раздувала, Это всегда делал папа, мама говорила, что у него сильные легкие. Когда все шишки сгорали, в самоваре начинала кипеть вода и можно было делать чай. Мальчик поворачивал красивую самоварную ручку, из носика самовара лился настоящий кипяток, все подставляли чашки и потом делали чай. Мальчик чай не любил, но к нему давали варенье, даже иногда вишневое, которое мальчику очень нравилось. Оно было темно-темно красное, прямо вишневого цвета, и такое сладкое, что сахар для чая совсем не был нужен. А еще давали печенье, тоже сладкое, его было очень вкусно есть с вареньем. Мальчик ел печенье с вареньем и забывал про чай, и мама ему напоминала, что нужно пить и нельзя есть только сладкое.

   На маминой даче можно было жить только летом. Зимой дачу заносило снегом и было очень холодно, а на даче не было печки. Поэтому зимой мама, чтобы лечить чужие зубы, каждый день ездила поездом из города, где она жила с мальчиком и папой. А вагоны для пассажиров еще не успели построить и мама ездила в вагоне для восьми лошадей или шестнадцати человек. Мама говорила, что иногда людей было даже больше. В середине вагона стояла печка и лежали деревянные чурки, которые пассажиры сами бросали в огонь. Когда мама приезжала в свой кабинет, где тоже топилась печка, она обнимала ее руками и долго так стояла, пока не оттаивали замерзшие руки и губы. Тогда она громко говорила :«Следующий!» и начинала сверлить дырку в новом зубе.
   Летом мама приглашала на дачу братца мальчика, чтобы братец дышал настоящим воздухом, в его городе воздух был не очень настоящий.
   Хотя братец все время рос, ему никак не удавалось догнать мальчика; все очень смеялись над ним, когда он обижался на своего папу - почему папа не сделал так, чтобы он был старше мальчика?  А папа его успокаивал и говорил, что маленьким даже лучше, их не так видно, когда они шкодят. «Шкодят» папа говорил по-украински и все его понимали, а по-русски такого хорошего слова не было.

   Кругом дачи был лес, по лесу ходили больные люди, у них болели то зубы, то живот, то голова, то еще что-нибудь. Мама не любила, когда мальчик и братец встречались с больными людьми, и часто отправляла их к соседям, у которых тоже был мальчик, но уже такой большой, что ходил в школу и все время хотел жениться. Один раз он хотел показать, как нужно жениться, но мальчик и братец не захотели. Они не понимали, зачем нужно жениться, и один раз спросили про это маму, но она очень рассердилась и не стала говорить про женитьбу. Она даже запретила ходить к соседскому мальчику, но потом передумала и разрешила. Только сказала, чтобы мальчик и братец не женились у соседа. Мальчики всегда жалели своего соседа: потому что ему нужно было еще много учиться, и его папа и мама жениться не позволяли.
    
   Иногда мальчики и братец с соседским мальчиком ходили гулять в большой лес, где всегда было много грибов. Грибы были красные, синие и зеленые и назывались сыроежками, но мама их жарила и не разрешала есть сырыми. Мальчику и братцу нравилось собирать грибы, они бегали с место на место и кричали «ура», когда находили красивый гриб. Но потом собирать грибы им надоедало, и тогда они ходили смотреть на муравьев. Муравьи были рыжие, усатые и быстро-быстро бегали по своим дорожкам. Они жили в доме, который назывался муравьиной кучей, и он правда был похож на кучу, сложенную из маленьких веточек, Мальчик и братец боялись подходить к муравьиному дому, там было всегда очень-очень много муравьев, и они были страшные. А соседский мальчик был большой и говорил, что он ничего не боится, и он всовывал в кучу палку; муравьи сердились и начинали влезать на палку и кусать ее, а соседский мальчик сильно смеялся.

   А один раз соседский мальчик тоже всунул в кучу палку и только начал смеяться, как вдруг очень закричал и схватился за штаны. И скорей стал снимать и штаны, и трусы, потому что у него на пипиське сидел большой муравей и сильно кусал его. И не хотел слезать, как соседский мальчик ни прогонял его. Братец и мальчик перепугались и хотели убежать, но соседский мальчик просил их остаться и принести ему воду, потому что ему было очень больно и он не мог надеть штаны, а без штанов он идти не мог. Братец побежал домой, быстро намочил платок под краном и принес соседскому мальчику. Тот уже прогнал муравья, но пиписька у него была еще красная-красная и очень распухла. Платок с водой помог соседскому мальчику, он смог опять одеть штаны, но только очень жалобно сказал, что теперь он не знает, сможет ли жениться.

    Но потом он много раз женился, а в муравьиную кучу никогда больше не вставлял палок.
   А мальчик на всю жизнь запомнил огромного рыжего муравья на пипиське соседского мальчика.

КОЗЬЕ МОЛОКО.

   Знающие люди сказали мамам, что детям полезно пить парное козье молоко, и мальчики и девочки бегали по всему поселку к хозяйкам бородатых Белянок и Машек. Мама мальчика всегда удивлялась - зачем козе борода? Мужчинам пристало ходить с бородой, говорила она, а коза не мужчина, мужчина это козел. Мальчик козлов никогда не видел, только слышал, что на краю поселка живет драчливый козел Васька, который очень сильный и его все боятся. У козьих хозяек не было козлов - мама сказала, что козлы не дают молока и вообще неизвестно, зачем они нужны.

   Когда приехал братец, он и мальчик каждый день с утра брали специальные чашки и ходили пить козье молоко к тете Дусе. Чашки были одинаковые, мама называла их «мерные», чтобы тетя Дуся всегда знала, сколько ей причитается денег с мамы. Тетя Дуся жила по другую сторону железной дороги. Мама боялась за мальчика и братца, когда они переходили дорогу, но ребята всегда говорили, что правила знают и сначала смотрят налево, а потом направо, и если видят поезд, то ждут его и пути не переходят Мама им верила и отпускала к тете Дусе, только всегда выходила из своей больницы и смотрела вслед мальчику и братцу, пока они не переходили линию. А когда они шли домой, мама не смотрела, потому что не знала, когда они пойдут. И все равно ничего не случалось.

   У тети Дуси был большой дом и сарай. в доме жила сама тетя Дуся, а в сарае - коза Машка. Тетя Дуся была толстая и добрая, а Машка тощая и сердитая и давала мало молока. «Конечно, - говорила тетя Дуся, - голодная Машка, где для ей сена взять, теперь и деревья не оборвешь, сразу штраф, скоро продать придется мою Машеньку». И гладила Машку по рогатой голове.

   Чтобы молоко было парное, тетя Дуся доила Машку перед самым приходом детей, потом наливала его через марлечку в глиняный глечик и ставила на стол под деревом. Когда приходили дети, она наливала им молоко в мерные чашки и записывала, кто пришел и пил молоко. А оставшееся молоко уносила в погреб. А потом, наверно, пила его сама, потому что взрослым козье молоко не нравилось и его никто не покупал.

   У тети Дуси мальчик и братец встречали девочек Эльвиру и Броню, которые тоже пили парное молоко. Девочки жили рядом и всегда ходили вместе, как мальчик и братец. Только они были не сестрички, а подруги. И всегда приходили к тете Дусе в одно время с мальчиком и братцем, чтобы потом вместе поиграть. Дома мамы не разрешали им играть с мальчиками из других дач, они почему-то боялись, как бы чего не вышло.
 
   Мальчики и девочки, когда встречались, говорили о том, что может выйти, но они не знали. Они собирали листья и кормили козу Машку, потом дразнили большую черную собаку, которую звали Кабыздох и которая была привязана к крепкой железной цепи и не могла укусить даже тех, кто ее дразнил. Когда она лаяла, тетя Дуся кричала: «Замолкни, все уши прогавкал, кабы сдох, тихо было бы». Чтобы тетя Дуся не сердилась на собаку и не говорила ей страшных слов, девочки и мальчики забирали свои чашки и уходили за дом, в бурьян, где собака их не видела и замолкала. Тетя Дуся тоже их не видела в бурьяне, и они могли играть в дочки-матери. Когда дочка начинала плакать, папа должен был ее поцеловать в щечку. Мальчик боялся целовать девочек, поэтому папой всегда был братец. В его городе девочки часто играли во дворе в дочки-матери, и братец всегда был папой, потому что других мальчиков во дворе не было. Братец уже много раз целовался с девочками и теперь совсем не боялся. А мальчик целовался только с мамой и про девочек ничего не знал.
 
   Один раз он спросил маму, чем девочки особенные, только мама не захотела ответить и сказала, что мальчик сам узнает, когда вырастет. А папа рассмеялся и предложил спросить об этом самих девочек. Мальчик так бы и сделал, но боялся. Он рассказал обо всем братцу, а братец ответил, что он уже знает, потому что девочки в его дворе все ему рассказали.. Но если мальчик хочет, он попросит Эльвиру или Броню все объяснить. Братец пошептался с девочками, и они позвали мальчика за собой в самый дальний угол тети Дусиного участка. Там валялись куча досок и другого мусора, девочки спрятались за ней, подняли платьица и начали стаскивать трусики, чтобы мальчик все видел.

   Мальчику было очень интересно, но ему было стыдно смотреть, и он быстро взглянул, потом отвернулся, а потом как побежал, братец его еле догнал. «Ну как?» - спросил он мальчика, когда они добежали домой. «Красиво, - соврал мальчик, потому что он ничего не успел увидеть, - только это плохо устроено, я бы сделал лучше». Мальчик был всегда уверен, что он сделал бы лучше.
 
    Когда на следуюзий день нужно было опять идти к тете Дусе, мальчик отказался и не пошел. Братец тоже остался дома, и как мама их ни ругала, они больше не ходили пить парное козье молоко. Мальчик подумал и решил, что про это больше не будет никого спрашивать и дождется, когда вырастет. Может быть, тогда ему понравится.
               
ВОКЗАЛ.

   Дача, где летом жил мальчик с мамой, была недалеко от железной дороги. Сквозь кусты шиповника, который окружал дачу густым зеленым забором, можно было слышать поезда, которые ездили туда-сюда и заранее громко гудели, чтобы про них знали на станции. Поезда различались по гудкам; если гудок был приятный, бархатный - шел пассажирский поезд с паровозом, у которого были большие красные колеса и буква С на боку, такой паровоз назывался Селедкой. Товарные поезда, пыхтя, тянули паровозы с большой буквой Щ, это были Щуки с несолидными глухими голосами. Противный писклявый гудок, похожий на лай маленьких злых собачек, был у Овечек - Эти паровозы бегали по станционным путям и тянули-толкали красные товарные вагоны. Их даже за паровозы не считали, настоящие поезда они не возили..

   Когда к мальчику приезжал братец, они часто играли - кто угадает, какой паровоз гудит. При этом они очень громко спорили и никогда не могли договориться. «Это Селедка!» - громко кричал мальчик. «Нет, это Щука, слышишь, как он хрипит?» - не уступал братец. «Сейчас сам будешь хрипеть!» - не выдерживал противодействия мальчик и запускал в братца подушкой. Повозившись, мальчики уставали и расходились по углам, не помирившись, и вечером братец докладывал маме мальчика: «А он меня опять подухой душил». Мама в суть конфликта не вдавалась, просто командовала: «Ну-ка миритесь, а то не пойдем на вокзал!». Угроза была серьезная, мальчик и братец вылезали из своих углов и быстро мирились, пожав друг другу мизинцы.

   Вокзал был совсем недалеко - если подойти к рельсам и потом идти вдоль них, можно было очень скоро дойти до железнодорожной станции, которая называлась вокзалом. Станция была одноэтажная, длинная, деревянная, с красиво выкрашенными резными штучками под самой крышей и окнами, обведенными желтой краской. У станции была платформа с навесом, под которым можно было спрятаться в дождь, и еще одна открытая платформа-перрон, широкая и ровная. Внутри станции была большая комната, которую мама называла «залом ожидания». Там стояли тяжелые деревяные скамейки с вырезанными буквами НКПС, и еще стояло покрытое пылью зеленое дерево в кадке. Было пусто и уныло, и в зале никто никогда ничего не ожидал, все гуляли по перрону, а если был дождь, прятались под навесом.

   Накануне выходного вечерний поезд привозил пап, которые работали в городе и жили там, а в выходной отдыхали на даче. Без пап было скучно, поэтому все радовались, когда они приезжали; а еще папы привозили разные продукты и всякие вкусные вещи, и поэтому дети радовались еще больше.

   А в выходной вечером папы опять уезжали, и это было немножко грустно.
   Пап всегда встречали и провожали, это было очень весело и дети с удовольствием  собирались на вокзал. На вокзал нельзя было пойти в замызганной рубашонке и рваных трусиках. Поэтому, когда собирались на вокзал, мама приказывала мальчику и братцу помыться и надеть заранее приготовленные выходные штанишки, рубашки и носки с туфлями, а сама надевала красивое синее платье, причесывалась и брала с собой новенькую блестящую сумочку. У детей и мам тоже была выходная одежда, в которой они выходили.

   Когда они приходили на вокзал, там было уже много народу. Погулять по платформе приходили даже такие  дачники, которые никого не встречали. Тети были в красивых шляпах, а дяди в рубашках с узенькими поясами и при галстуках. Пока поезда не было, все ходили туда-сюда, встречали знакомых, громко здоровались друг с другом, шутили и смеялись. Мама тоже встречала своих подружек и разговаривала с ними, а мальчик и братец отворачивались - чтобы не задавались! - от знакомых девочек Эльвиры и Брони, которые тоже гуляли с мамами. Мальчик и братец ходили рядом с мамой и посматривали на дальний конец вокзала, где был вход с улицы - вот-вот оттуда должен был появиться дедушка Петя, самый нужный человек на вокзале. Дедушка Петя был старый-старый мороженщик, мама говорила, что он делал мороженое еще при царе Горохе и даже воевал с японцами. С тех пор он сильно хромал, потому что ему японцы поранили ногу.
 
   У дедушки мороженое было в больших банках, а банки стояли на тележке. У  тележки спереди было два больших колеса, а сзади железная подставочка, чтобы тележка хорошо стояла, когда дедушка продает мороженое. Тележка была тяжелая, дедушка Петя даже кряхтел, когда затаскивал ее на перрон. Он был совсем старенький, но никто ему не помогал. Мальчики хотели, но мама сказала, что это не принято.

   Сбоку тележки висела большая черная сумка, в которой были разные полезные вещи: круглая ложка, чтобы делать мороженые шарики, длинные круглые мешочки с вафлями, в которые накладывали мороженое, блюдечки для мороженых шариков, малюсенькие ложечки и хитрые машинки, чтобы закладывать мороженое между вафель.
 
   Когда появлялся мороженщик, мальчик с братцем больше не смотрели по сторонам, они смотрели то на маму, то на дедушку Петю, потом опять на маму и опять на дедушку. Они очень любили мороженое, особенно любили мороженые шарики, которые нужно было есть маленькими ложечками с блюдечка. Мороженое было дорогое, особенно дорогие были шарики с блюдечка, и мама не всегда радовала ребят. «Вот получу жалованье, тогда и будете объедаться мороженым» - обычно так отвечала она на просительные взгляды мальчиков. Но почему-то выходные были чаще, чем у мамы было жалованье, и мальчик и братец даже уставали жалобно заглядывать маме в глаза - это совсем не помогало. Но когда у мамы было много денег, она покупала мороженое с блюдечком. Дедушка Петя брал круглую ложку и выкладывал на блюдце два мороженых шарика; один шарик из сливочного мороженого, совсем не белый, а немного желтоватый, и второй шарик шоколадного мороженого, коричневого, как конфета «Москва». Если мама была довольна мальчиками, которые в этот день ничего не сломали и не дрались, она покупала каждому по третьему шарику. Третий шарик был особенный - из фисташкового или лимонного мороженого. Фисташковое мороженое было такого цвета, как сирень за забором дачи, и мальчики думали, что его делали из сирени. Когда-то они пробовали есть сиреневые цветочки, им не понравилось, поэтому чаще они просили лимонное мороженое - они любили чай с лимоном и сосали лимон с сахаром, и лимон им нравился.

    С блюдцами мальчик и братец пристраивались в сторонке, чтобы гуляющие не задели и не сбросили шарики на землю; потом брали малюсенькие ложечки и медленно-медленно, по чуть-чуть набирали поочередно с каждого шарика и ждали, пока мороженое не растает во рту. Сначала они набирали немного сливочного мороженого, потом пробовали коричневое шоколадное. Во рту становилось очень сладко, и они брали кусочек лимонного, оно было кисленькое. Но скоро от такого медленного наслаждения они уставали и заглатывали все подряд и без разбора, так тоже было очень вкусно. А пока они ели маленькими кусочками, мороженое таяло на блюдечке и получалась кашка-маляшка из всех мороженых сразу. Ребята выпивали кашку-маляшку прямо с блюдечка. Мама смеялась и говорила, что дети не едят мороженое, а священнодействуют.

   Когда денег у мамы было мало, ребята ели мороженое в вафлях. Только его не ели, его лизали. Вафли были круглые, и мороженое слизывали вокруг вафель; вкуснее всего было высунуть язык и вокруг него вертеть вафли с мороженым. Но в вафлях мороженое было только сливочное, и это было плохо.

   Наконец раздавался далекий гудок, на перрон выходил начальник вокзала в красной фуражке и вскоре к нему подкатывал поезд.  Первым всегда ехал паровоз, запряженный задом наперед - сначала ехал тендер с углем и водой, а потом сам паровоз с большими колесами и будкой машиниста. Спереди у паровоза был большой фонарь, но днем он не горел и на него никто не смотрел, мальчики смотрели на гудок на будке машиниста, они хотели узнать, почему паровозы гудят по разному. Только сколько ни смотрели, так и не увидели разницы между гудками.

   Обычно мальчик и братец управлялись с мороженым до прихода поезда, и тогда бежали на то место платформы, где останавливался пятый вагон - в этом вагоне всегда ехал папа. У вечернего поезда все вагоны были пассажирские, с открытыми площадками, на которых любили стоять дяди, которым было мало воздуха в вагоне. Но папа мальчика никогда не ехал на площадке, Он всегда соблюдал правила и боялся милиционеров и выходил из вагона только тогда, когда поезд совсем останавливался. Потом он целовался с мамой и все шли домой.

   Проходило несколько минут, начальник вокзала махал зеленым кругом на палочке, начальник поезда свистел машинисту, и поезд медленно трогался. Платформа пустела, приехавшие и встречающие расходились по домам. А дедушка Петя еще немножко ждал - вдруг кто-нибудь еще захочет мороженого. Но никто не хотел, и он укатывал свою тележку до завтра, когда все пойдут провожать пап обратно в город. Только завтра мороженого покупали меньше, нельзя было каждый день баловать детей !
 
   Потом была осень, пошли дожди, мамы увозили своих мальчиков и девочек в город. Дачников было меньше и меньше, становилось холодно, уже никто не ел мороженое и дедушка Петя переставал приезжать на вокзал.

   А потом отменили пятидневки, выходных стало меньше, а поездов больше, и уже не ходили встречать пап, потому что мамы тоже начали работать и приезжали с папами, а дети жили на дачах с разными нянями, которым встречать поезда было трудно и неинтересно. Старый начальник вокзала ушел на пенсию и всем стала командовать тетя Груня, которая раньше была отважным кавалеристом в армии Буденного. Она любила лощадей, а пассажиров обзывала меринами и ослами.

    А мороженое начали продавать в кооперативе. И хотя там не было шариков, вафли были не круглые, а плоские и коробочкой, и мороженое было только молочное и не такое вкусное, все ходили в кооператив, потому что дедушка Петя умер, а мороженое в кооперативе можно было купить в любой день, И не стало больше вечерних прогулок, выходные платья лежали в чемоданах или пылились на вешалках.
   Начиналась серая, нищая, беспросветная и безрадостная жизнь времен строительства разных пятилеток.
   
ДУХИ.

   Один раз, когда мальчик с братцем и мамой жил на даче, они захотели обрадовать маму мальчика и сделать ей подарок. Они не могли пойти в магазин и купить маме красивое платье или сумочку, потому что у них не было денег. Где их взять, мальчики так и не придумали и поняли, что нужно что-нибудь хорошее сделать самим. Мальчик попробовал нарисовать картину, как соседская корова гуляет на лугу. Корова была коричневая, с острыми рогами, а глаза у нее были такие большие и черные, что даже страшно было в них смотреть. А луг был весь в зеленой траве, желтых одуванчиках и голубых фиалочках, и это было очень красиво. Только рисовал мальчик плохо и картина получилась плохая - корова была кривобокая, рога у нее росли прямо из ушей, а цветы были похожи на разноцветные тряпочки, разбросанные вокруг коровы. А братец совсем не умел рисовать и только ругал картину мальчика.

   Они не стали дарить такое безобразие маме и начали придумывать новый подарок.
   Мальчик вспомнил, что мама очень любила духи в красивых бутылочках, и спросил у папы, нельзя ли сделать духи дома. Папа сказал, что можно, что духи это просто настойка из спирта на разных цветах. Мальчик обрадовался, потому что спирт в доме был, мама приносила его с работы и когда мальчик сильно царапался, она протирала ранку ваткой, намоченной в спирте. А бутылочку мальчик решил найти на свалке возле больницы, туда выбрасывали всякие ненужные больничные вещи и никогда не убирали.

    На следующий день после завтрака мальчик и братец взяли базарную кошелку и пошли копаться в свалке. В свалке было много бутылок, но они были все одинаковые и большие; ребята знали, что такие бутылки называются «поллитра» и в них продают водку, они не любили водочный запах и не стали брать водочные бутылки. Ребята долго ворошили палками свалку, но так ничего подходящего не нашли. Никто не выбрасывал маленьких красивых бутылочек, которые можно было бы подарить маме.

   Огорченные мальчики пошли домой и начали соображать, где еще можно найти подходящую бутылочку. И вдруг мальчик вспомнил. что возле зеркала стоит такая бутылочка, только в ней еще осталось немного духов. «Давай, - сказал он братцу, - выльем эти духи, их все равно мало, а мы подарим маме целую бутылочку». Они так и сделали, пока мамы не было дома: взяли бутылочку, пошли в лес и там вылили духи, чтобы возле дома не пахло, и мама не спросила, откуда такой запах. Потом долго полоскали бутылочку в маленьком лесном прудике, пока не вымыли весь запах, и тогда пошли искать цветы для своих духов.

   Мальчик и братец очень поспорили, какие нужны цветы. Братец любил желтые одуванчики, потому что они были как маленькие цыплятки, которых его мама иногда покупала на базаре и мальчик кормил пшеном, пока они не вырастали и мама их не забирала. Мальчик не соглашался с братцем, потому что одуванчики не пахли и из них не получились бы духи. Он вспомнил про шиповник, кусты которого росли вокруг дачи. Мальчик и братец пошли смотреть шиповник. Оказалось, что он красивый и хорошо пахнет, только очень слабо.
 
   Тогда ребята пошли по поселку смотреть, где растут подходящие цветы. Цветов возле дороги было много, но или их запах не нравился ребятам, или они не пахли совсем. Почему-то красивые и пахнущие цветы росли только за заборами, на чужих дачах, ребята даже принюхивались к ним, только они были чужие и их нельзя было срывать..

   Мальчики устали и вернулись домой с пустыми руками, нигде не было подходящих цветов.
   На следующий день они снова пошли за цветами и снова ничго не нашли, и тогда решили нарвать шиповника. «Если его набрать много, запах будет сильный», - сказал братец.
 
   В обед пришла мама и покормила ребят, а потом они сбежали и тихо спрятались за кустами шиповника. Мама обнаружила пропажу и стала звать ребят, но они не откликались и маме пришлось уйти на работу, не уложив детей спать. «Вот я приду вечером и всыплю вам» - пообещала она на прощанье, зная, что мальчики спрятались недалеко и слышат ее.
   Когда мама ушла, мальчики начали срывать цветы шиповника, но быстро так искололись, что тут же ушли домой замазывать раны йодом. Было так больно, что братец даже отказался продолжать рвать шиповник. Тогда мальчик придумал. «Давай возьмем ножницы, - сказал он, - и будем отрезать одни цветочки. Нам же все равно не нужны веточки!»

   Они так и сделали, и быстро нарезали целую корзиночку цветов. Теперь нужно было засунуть цветы в бутылочку, но они не хотели влезать. «Мы с тобой дураки, - сердито сказал братец. - Засовывать можно только лепестки, а их легко засунуть».
   Так и сделали, быстро набили бутылочку лепестками, еще даже много шиповника осталось. Они вынесли оставшиеся цветы и набросали их на кусты, чтобы было похоже на живые. На расстоянии вправду было похоже.

   В бутылочку они налили маминого спирта, поболтали, и мальчик хотел закрыть бутылочку.  «Дай понюхать, - вдруг сказал братец, может уже получились духи?» Они оба понюхали бутылочку, пахло спиртом, они не любили этот запах и быстро закрыли бутылочку пробкой. Бутылочку они спрятали под крыльцо, в самую темноту, куда даже Жучка не залезал.

    «Проверим завтра» - авторитетно сказал мальчик, он все-таки был старше братца и всегда пытался командовать.
   Когда они завтра понюхали бутылочку, духи по-прежнему пахли спиртом. И послезавтра, и послепослезавтра запах не менялся. Мальчик и братец огорчились и решили духи не дарить, раз они все время пахнут спиртом. Они спрятали бутылочку среди своих игрушек и забыли про нее.

   Когда начала приближаться осень и становилось холодно, братец уехал в свой город, а вскоре и мальчик с мамой и папой собрались домой. Начали собирать вещи, папа укладывал детские игрушки и обнаружил бутылочку с духами.
    - Что это такое ? - спросил он маму.
    Мама посмотрела на бутылочку и удивилась. «Это же мои духи, они пропали, и я их не могла найти. Дай, я проверю». Мама открыла бутылочку, понюхала и скривилась: «Чистый  спирт, только в флакон что-то набито. Явные проделки сына!»
    Мама позвала мальчика и строго спросила: «Зачем ты взял мои духи и налил в них спирт?  И что ты туда насовал ?»
    Мальчик испугался, но решил не врать: «Это мы с братцем начали тебе в подарок духи делать из шиповника, только все равно спирт получился, и мы перестали их делать.»
    Папа рассмеялся, еще раз понюхал бутылочку и сказал :«Прекрасная настойка, мы ее сегодня выпьем, отметим возвращение с дачи».
    Мама тоже засмеялась и сказала мальчику: «Спасибо, малыш, мне и такой подарок дорог.» И мама обняла и поцеловала мальчика, а папа щелкнул его по носу.
    А вечером, когда вернулись домой, и мама приготовила ужин, папа открыл бутылочку, налил понемного спирта в свою и мамину рюмку и произнес тост: «За здоровье нашего сына, который приготовил и маме, и папе такой чудесный подарок !»
   Папа и мама чокнулись и выпили спирт, только мама потом долго дышала открытым ртом, а папа смеялся.
   И всем было хорошо и весело.

ФУТБОЛ.

   Когда мальчик и братец стали старше, они опять поехали вместе на дачу. Только мама теперь работала в городе, и у нее не было дачи, поэтому они поехали туда, где папа когда-то был директором, и у него остались знакомые. Мальчик и братец целый день жили с няней Лушей, вечером приезжали папа или мама, а перед выходным они приезжали вместе. Только выходных стало меньше, уже были не пятидневки, а шестидневки.
 
   Дача была недалеко от завода, на котором из толстых круглых бревен делали доски. На заводе была такая пила, которая называлась рама и которая громко визжала, когда распиливала бревно сразу на несколько досок. Мальчики любили стоять возле рамы и смотреть, как из корявого бревна получаются ровненькие доски, только их гоняли оттуда, все боялись, что они попадут под пилу. Не гонял их только один человек, который управлял рамой и поэтому назывался рамщик. Он знал, что мальчик и братец люди неглупые и под пилу зря не полезут. За это мальчики очень уважали рамщика и подражали ему, поэтому мама часто воспитывала сына, чтобы он не переваливался при ходьбе, как утка. Мальчик не подражал утке, он пытался ходить так, как ходил рамщик, только у него плохо получалось.
 
   На даче было мало развлечений. Днем все работали, а вечерами парни и девки собирались недалеко от дачи мальчика, играли на гармошке, танцевали и пели песни. Песни были украинские и народные, и хозяйка дачи очень их презирала. «Опять Гапки поют» - говорила она, уходила в дом и закрывала окно. Она любила песню «У самовара я и моя Маша» и напевала ее себе под нос целый день.

   Мальчикам Гапки нравились больше, чем Маша у самовара, и они бегали слушать девок. Только это было вечером, а днем никто не пел. Днем мальчики играли в шахматы и говорили про футбол. Про футбол они говорили каждое утро и могли говорить целый день, но мама не разрешала.
   А один раз мальчик говорит братцу: «Что это мы все говорим и говорим про футбол, давай играть. Будем играть как будто в футбол, а на самом деле совсем без мяча и сидя».

   Они очень любили делать что-нибудь сидя. И начали придумывать, как играть в футбол сидя. И придумали. Они взяли шахматные фигуры и шахматную доску и  договорились, что кто пройдет всю доску, тот забьет гол. А другие фигуры должны мешать и так бить проходящих, чтобы совсем снять их с доски.

   Они не очень знали, что из этого получится, но решили попробовать.
   И играли все время, пока мама не позвала обедать. И ни разу не подрались, только никак не могли понять, кто и сколько забил голов. Так они и уснули после обеда, не узнав победителя.

   А вечером приехал папа, и мальчик и братец рассказали ему про свой футбол и про то, что они никак не могут узнать, кто выиграл. И папа пошел с ними и сел на траву, и взял фигуры и доску и вместе они придумали такие хорошие футбольные правила, как будто они всегда играли в шахматный футбол.

   И потом много дней мальчик и братец играли в футбол сидя. Были у них настоящие команды - и Динамо, и Спартак, и Локомотив, и ЦДКА. И играли они не просто так, как маленькие мальчики, а как большие футболисты играют в чемпионат. Только мальчик и братец никак на могли закончить чемпионат - как только побеждала любимая команда братца, мальчик говорил: «Давай сыграем еще круг», а когда побеждала любимая команда мальчика, то же самое говорил братец. А потому что они любили друг друга, они всегда слушались друг друга.

   Они играли и играли, чемпионат продолжался и продолжался, и наступила осень, и мальчик и братец уехали с дачи. А потом братец уехал в свой город, и больше они не играли в шахматный футбол. И чемпионат не закончился, и никто не стал чемпионом..

   Мальчик пожаловался, что затрачено столько усилий и сыграно столько игр - и все впустую...
   «Привыкайте, - сказала мама, - в жизни и не такое будет».
   Как всегда, мама была права.
               
ОРЕШКИ.

     Мам нужно любить, и мальчик любил маму. А мама любила мальчика, и потому они жили счастливо.
   И все было очень хорошо, просто отлично, и только одна вещь огорчала мальчика - ему никогда не устраивали День Рождения. Когда он был маленький, в день его рождения он еще жил на даче, а на дачу гости не ездили - было далеко и хлопотно, и уборная была на улице. А когда пошел в школу, то папа говорил, что ребята еще не вернулись в город, и все равно никого не удастся позвать. А может папа не любил гостей, и поэтому и мамин, и папин день рождения тоже не отмечали, только мама целовала мальчика и почему-то всегда начинала плакать. Мальчик помнил мамин день рождения, он совпадал со встречей Нового года, а про Новый год все знали, и всегда поздравлял маму. А подарки никто никому не дарил, и мальчик расстраивался. Потому что новые штаны или рубашка не были подарком, если их просто покупали вместо старых драных штанишек или порваной рубашки. А как было бы хорошо, если бы новую рубашку дарили на день рождения, даже если старая тоже была как новая !

    Мальчик так обижался из-за Дня Рождения, что однажды папа попросил маму сделать пирог и пригласить гостей. Гости пришли, только это были папины гости, среди них не было ни одного мальчика или девочки, а был только папин сотрудник с большой лысиной и толстой противной женой. Мальчик с горя быстро съел свой пирог и хотел поесть орешков,  которые горкой лежали в большой вазе из настоящего хрустального стекла, Мама любила эту вазу и не вынимала ее из буфета, чтобы случайно не разбили. Но для гостей мама вынула вазу и положила в нее много орешков. Эти орешки назывались грецкими, хотя продавались на еврейском базаре, или Евбазе.

   Как ни старался мальчик, он не смог разгрызть ни один орешек. Взрослые съели пирог, выпили чай и тоже занялись орешками. Они тоже не могли их разгрызть, но папа достал специальные щипцы из двух половинок, между которыми нужно было положить орешек и потом их сжать. Если сжать сильно, орешек лопался и зернышко можно было выковырять из скорлупы. Женщины не могли крепко сжать щипцы, поэтому каждый мужчина сжимал щипцы и для себя, и для своей жены. А щипцы были одни, и мужья сжимали их по очереди.

   А для мальчика никто не добывал орешки, хотя это был его День Рождения. «Это  совсем неправильный день рождения« - подумал он. И он взял горсть орешков, вышел на балкон и стал их бросать как можно дальше. Он хотел попасть в дом, который стоял напротив его дома, но сил у него было мало и орешки не долетали. И тогда он вернулся в комнату и стал слушать, о чем говорили взрослые. Они говорили про какого-то Скаковского, который что-то украл у папы, а гость сказал, что и у него тоже кто-то что-то украл, и он не получил деньги за рационализацию. Папа тоже жаловался на рационализацию, и на многое другое, все это мальчику было скучно и он начал слушать маму. Мама рассказывала, какую интересную книгу про тихий дон она прочитала, но жена сотрудника ее не читала и ничего не могла сказать. Тогда мама начала рассказывать, почем она купила орешки, мальчик совсем заскучал, вышел на балкон, сел на скамеечку и укрылся цветной тряпкой, которая у него была вместо крыши. Он любил сидеть под этой крышей, когда на улице шел дождь, капли стучали по балкону, а на него не капало. В День Рождения дождя не было, мальчик просто сидел под крышей и жалел себя, потому что было скучно и неинтересно. И в конце-концов он сладко заснул, и приснился ему настоящий День Рождения, кругом было много ребят, все шумели, смеялись и дарили ему красивые и большие подарки. А старый друг Алик принес большой громкий колокольчик, которым начал тут же звонить. Мальчик просил его перестать, но Алик звонил и звонил, и мальчик от звона проснулся. Оказалось, что это звонит входной звонок. Мальчик слышал, как папа пошел открывать. Сначала все было тихо, а потом папа громко сказал: «А где мальчик? Пусть сразу идет сюда!» Мальчик побоялся идти, но потом все таки вылез из-под крыши и пошел в комнату. В комнате, кроме гостей, стоял какой-то рассерженный дядя, и сидела очень злая тетя.

    «Ты зачем бросал орехи? - сердито спросил папа. -Ты разбил людям стекло и теперь мне придется платить за него!»
    «Да, да, вы будете платить, потому что ваш сын хулиган, и вы его плохо воспитываете» - тут же зашипела злая тетка и достала из кармана маленький орешек. Она поднесла его к маминому носу и сказала: «Видите, вот этим орехом нам разбили стекло, а совершенно такие же орехи лежат в вашей вазе.  Таких бандитов, как ваш сын, нужно сразу отправлять в колонию, а вы - тетка посмотрела на стол и с еще большей злобой продолжала - его пирогами кормите».

   Мальчик хотел сказать, что не мог добросить орех до их стекла, что он хотел, но у него не хватило силы, но его никто не слушал. В разговор вмешалась мама. «Замолчите, - строго сказала она тетке, и та замолчала. «Сколько стоит ваше стекло? - обратилась она к мужчине. Тот что-то пробормотал и мама сказала: «Ерунда, столько не стоит никакое стекло. Я плачу вам треть, и немедленно убирайтесь из моего дома. Вы ведете себя по-хамски, и я это не потерплю». Она вынула из сумки бумажку, всунула ее в руки дяде и открыла входную дверь. «Уходите!» - повторила она.
 
   Мальчик никогда не видел такую красивую и сердитую маму, и испугался. Испугались не только пришедшие дядя и тетя, но даже папа и гости. Все замолчали, пришедший дядя сунул бумажку к себе в карман и бормоча что-то извиняющееся, потянул за собой свою тетю.

   Когда они ушли, все еще стояли молча, а потом мама обняла мальчика, поцеловала и сказала, что ни в какую колонию такого хулигана, как он, она не отдаст и будет его любить, как раньше и всегда.

   И все засмеялись, а папа поцеловал маму и сказал, что она молодец и Аника-воин. И всем стало весело, и мальчик даже забыл про неправильный день рождения и тоже смеялся с мамой.

   А когда гости ушли, мальчик тихонько спросил: «Мама, я же не мог добросить орешки, как же я мог разбить стекло ?»  «Мой мальчик, - сказала мама, - когда человек хочет, он все может сделать!»