Профессия - геолог. Часть II

Время неумолимо шло. Заканчивался губительный для страны «горбачевский» период правления. В 1989 году официально объявили о начале экономического кризиса в СССР. В 1989-1991 годах  отмечалось резкое падение темпов экономического развития, обострились социальные, а в ряде случаев и национальные отношения. Не заставил себя долго ждать демографический кризис. В конечном итоге произошел распад СССР.

Настали «лихие» 90-е годы. Для геологической отрасли они ознаменовались сокращением объемов работ, закрытием предприятий и организаций, систематическими невыплатами зарплаты, сокращением и увольнением сотрудников. Какие-либо положительные перспективы просматривались очень смутно. В различной степени продолжали функционировать геологоразведочные подразделения при добывающих предприятиях. Норильская комплексная геологоразведочная экспедиция на тот момент входила в состав ГГП «Красноярскгеология» и ее работники в полной мере испытали на себе все прелести бюджетного финансирования. Люди стали массово увольняться из экспедиции, переходить в геологические структуры Норильского горно-металлургического комбината, искать иные сферы деятельности и различные способы выживания. Некоторым представителям славного племени геологоразведчиков пришлось заниматься банальным процессом «купи-продай», разводить собак, шить пуховики, торговать пивом и прочее. Дело доходило и до организации небольших кооперативов.
 
Своеобразной палочкой-выручалочкой послужил Таймыргеолком, образованный на территории Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа в 1992 году. Часть геологов перешла туда на работу.

По воле жизненных обстоятельств Юра Бурмистров, работавший в то время  геологом Игарской геологопоисковой партии НКГРЭ, в 1991 году вынужден был уволиться из этой организации. Геологи – люди близкие к природе. Наверное, это определило в большей степени направление дальнейшей деятельности Борисыча. В конечном итоге «в поисках себя и своего большого финансового счастья» он оказался в малом бизнесе.

В 1992 году кооператив с экзотическим названием «Адам» стал ареной предпринимательской устремленности бывших работников Игарской партии: двух Владимиров и одного Юрия. Они  не были новичками в тундре и ранее при случае охотились и рыбачили на ее просторах. Сверстали бизнес-план и стали воплощать его в жизнь. Район Сазоновских озер место в Игарском районе известное. Основной продукцией кооператива была рыба, которую солили и коптили. Небольшим подспорьем служила водоплавающая дичь и ондатра. Кроме этого собирались и заготавливались грибы и ягоды, а также березовые веники. Работа кипела. Отдыхать было некогда. Юра, как трудоголик  по своей натуре, не уступал своим компаньонам в работе, фанатично и с полной отдачей выполняя ее. Природа дама капризная, требующая к себе уважения. Одного трудолюбия не всегда хватало добытчикам-заготовителям. В тундре важнейшей составляющей являлся транспорт. Мало просто заготовить «продукцию». Не менее важно ее своевременно вывести с участка. Первое время выручали попутные вертолеты, «Уралы» и вездеходы, задействованные на производстве буровых работ, которые худо-бедно осуществлялись в районе. Со временем транспортная логистика стала проблематичной, что сильно осложнило
 их работу.
 
У конкурирующего кооператива «Кардаш» были те же проблемы. Как говорят: «От трудов праведных не наживешь палат каменных». Постепенно «свободный и раскрепощенный» труд новоявленных добытчиков превратился в борьбу за выживание.
 
В этом отношении на Енисее было работать проще. Река являлась естественной транспортной магистралью, по которой бодро перемещались «Прогрессы», «Казанки» и «Обушки». Большим разнообразием отличался и ассортимент рыбной продукции, которая в ряде случаев сдавалась на проходящие баржи и теплоходы.

У начинающих кооператоров не хватало слаженности действий. Первоначальный оптимизм постепенно улетучивался, уступая место обыденной реальности.

Осень в Заполярье приходит быстро. В октябре наступает уже «материковская» зима, не говоря уже про ноябрь. Юра Бурмистров находился еще в тундре. Продукты у него закончились, не считая рыбы. Транспорта все не было. Компаньон Володя в Игарке  занимался как раз организационными вопросами. Борисыч решил выбираться с участка своим ходом. Подумаешь, каких-то километров сорок пройти. Большая часть пути при этом пролегала по заснеженной труднопроходимой лесотундре.
 
 В своей обычной манере он не стал обременяться элементарными вещами: топориком, запасными портянками и прочим, отправившись налегке. В окрестностях гравийного карьера, что недалеко от Игарки, подуставший Юра Бурмистров неожиданно провалился в не замерзший ручей. Развести оперативно костер, чтобы обогреться и обсушиться, не удалось. В глубоком снегу, который приходилось утаптывать, веточки и палочки горели плохо и гасли. Переодеться хоть во что-нибудь сухое, по известным причинам, не представлялось возможным. В некоторой степени пригодился лишь шарф. Чтобы не замерзнуть Борисыч решил продолжать свой путь в ускоренном темпе. На пределе сил он добрался до домика дежурного. Валенки, чтобы их снять, пришлось разрезать вместе со штаниной. Налицо было сильное обморожение. Особенно пострадала одна из стоп. На другой ноге частично были затронуты пальцы. В помещении удалось немного отогреться.

Естественным итогом оказалась Игарская городская больница, где Борисычу оказали первую помощь. Дело принимало серьезный оборот, началась гангрена. Встал вопрос об ампутации. Было решено отправить его в Норильск по месту прописки, что явилось абсолютно  правильным.  Коллеги геологи встретили вертолет и увидели бледного, но не потерявшего присутствия духа Юру Бурмистрова. Не мешкая, прямиком пострадавшего повезли в Больничный городок. В приемном покое Борисыча осмотрел врач. К недоумению доставивших его в больницу сотоварищей он заявил, что сейчас мест нет и придется подождать. На это один из геологов ответил, что они не уйдут до тех пор, пока их коллегу не госпитализируют. Ненадолго отлучившись, врач вернулся и Борисыча на первое время определили в коридоре детского отделения больницы. В результате хирургического вмешательства у него ампутировали часть стопы на одной ноге и фаланги пальцев на другой. Еще бы немного и последствия обморожения могли быть более печальными.

К чести коллег стоило сказать, что все они приняли деятельное участие в судьбе Юры Бурмистрова и без должного внимания он не остался. Не зарастала «народная тропа» в больничное отделение, где он лежал. Приносили продукты, необходимые вещи, средства гигиены, анальгетики.
 
НКГРЭ переживала нелегкие времена. Зарплату систематически задерживали. Совместными усилиями геологов Игарской геологопоисковой партии, а также кооператива «Адам», где работал Борисыч, удалось аккумулировать  некоторую сумму денег, чтобы хоть как-то помочь материально. Жена Алла временно находилась на «материке». Узнав о случившемся, она при первой возможности вылетела в Норильск. На ее хрупкие плечи легла забота о пострадавшем муже.

На работу устроиться было весьма проблематично. На первых порах приходилось трудно. Благодаря приобретенному еще в юные годы умению прекрасно вышивать и вязать, а также своему природному трудолюбию и упорству, Алла стала основной «добытчицей» в семье. Связанные ей перчатки и береты поступали на реализацию в художественный салон, что худо-бедно позволяло выживать в это трудное время. Предлагался даже вариант лепки пельменей на автовокзале Норильска, который девушка отвергла, основываясь на имеющемся у нее геологическом образовании, определенном опыте работы по специальности и эстетическом характере своей натуры.

Юра Бурмистров шел на поправку. Молодой организм способствовал реабилитации. С присущим ему оптимизмом он подключился к «трудовой» деятельности. Способность к быстрому обучению была его характерной чертой. Первым делом приобрели вязальную машину. Освоив агрегат в кратчайшие сроки, их своеобразный «кооператив» начал производить женские колготки. Женщины НКГРЭ на себе протестировали их качество и остались весьма довольны этой специфичной продукцией. «Процесс пошел», как говорили раньше. Жизнь постепенно налаживалась, но еще оставляла желать лучшего.