Богатый БОМЖ II

Людмила.
Как это получилось, я не знаю, говорят такое происходит, когда точка кипения зашкаливает, и человек не чувствует ничего. Так было и со мной, я не чувствовал  боли, злости, боль  нет, боль была и обида, хотя никто не виноват, только я сам и она, потому что знала, потому что позволила, потому что баба, да, я не ошибся, она просто баба, а бабу всю жизнь учат, а не понимает, значит получает не зря, а свое заслуженное. Я её ударил, сильно по лицу, наотмашь, она покачнулась и упала на бок, я стоял в безумном оцепенении и хотел ей помочь подняться, просить прощения, но не ведомая сила меня останавливала, и говорила покинуть эту квартиру и все, что было здесь и  сейчас, потому что, встретившись,  сей взглядом, я понял одно, я ухожу.
- Да ты ж мой мотылек, ласково и нежно приговаривая , нагая девушка прижимала к своей девичьей груди мужчину, который был вдвое старше её и которому по всей видимости никогда не доводилось слышать подобных сладких речей и уж обниматься и тискаться на сеновале в летнюю ночь. Ночь действительно была летняя, пьянящая и, пожалуй, многообещающая для этих двоих, но, а как же, у неё в голове был свой план, скорее покинуть эту никем неприметную украинскую деревеньку, а ему коренному Московичу порядком уже засидевшимся холостяком обзавестись семьей, таковы были планы, они устраивали обоих.
Людмила, именно так звали девушку, которой исполнилось,  что то около двадцати лет и которой до жути хотелось замуж, но перспектив не было и оставалось надеяться только на случай и как говорила ей мать, пока ждешь случай, учись варить борщ, Людмила зря времени не теряла, а заучивала все мамины рецепты, вдруг появится случай, а у меня и борщ готов будет.
Он же, собственно случай, долго не заставил себя ждать и появился где – то  в середине лета на отдых.
Дело сделано,  и молодые отправились в Москву, Людмила стала жить поживать в московской квартире, кормить мужа вкусным борщом и отдавать всю свою не растраченную и  припасенную любовь мужу. Но муж по приезду в родную квартиру, как то поумерил свой пыл, ушел  в работу, которая была смыслом его жизни и напрочь забыл, что теперь он вроде как муж.
Что и говорить дни и ночи стали Людмилы пыткой, мамины борщи уже не радовали мужа, он их не замечал, а просто проглатывал  и уходил в кабинет, а она опять, что то стряпала, потому что больше ничего и не умела.
Петр Петрович занимался всю свою  сознательную жизнь наукой и работал не далеко от дома прямо около всем известного института. К молодым захаживали гости – коллеги, которых тут же усаживали отобедать борщом и в те, самые  редкие минуты Людмила будто расцветала, это был именно её обед, её вечер и она хозяйка и она звезда.
Детей у пары не было, других занятий не было у хозяйки, подругами она не обзавелась в силу интеллекта и Людмила стала хиреть. Она перестала замечать  мужа, стала больше прикладываться к выпивке и совсем огрубела, стала нервная  злая и бесконечно виня мужа  во всем .
Годы будто бежали  и вот уже за девяностыми пришли двухтысячные и незаметно подкралась старость, Петр Петрович часто болел, ему нужен был соответствующий уход, тишина, ласка и понимание, но этого не было, вместо этого была крикливая Людмила, которая, по всей видимости, трезвой уже не была вообще никогда и в одну из осенних ночей муж Людмилы ушел в мир иной.
Бурные поминки, скажем всех огорошили. Людмила опять вспомнила про хозяйку в доме и зазвала всех кого можно было, а точнее не зная никого, а тех, кто был в записной книжке мужа, со словами «Вдруг пригодится».
Больше всего всех интересовало завещание, может что и перепадет хозяйке ,шептались в углах института, детей не было, родственников тоже, чего и гадать наследница четырехкомнатной квартиры и приличного счета в банке с приличным или неприличным количеством нулей, стала Людмила.
Итак, думала Людмила, уж теперь- то я, ух  я, всем покажу, ползать будете, а вот вам и мысленно всем невидимым гостям демонстрировала кукиш.
Значит так, продаю квартиру, нечего в старье жить и начинаю новую жизнь, я же заслужила. Сказано – сделано, Людмила продала квартиру, и купила апартаменты  в жилом комплексе «Алые паруса», много лет, она любовалась из своего окна лишь отдаленными верхушками башенками, а теперь она обладательница шикарнейшей квартиры, но  как и любой новой квартире требовался ремонт, но не просто ремонт, а очень дорогой ремонт.
Он позвонил не настойчиво, а деликатно, перед ним предстала женщина, возраст которой было сложно определить, скорее из - за внешнего вида, она не была красоткой, моложавой, а скорее наоборот возраст её был за пятьдесят, не высокого роста, полнота и броский макияж из девяностых.
Она стояла перед ним выставив вперед ногу, полы халата оголили её полные ноги и весь вид показывал всю ее небрежность, дряблость и вульгарщину.
Она пригласила его войти, посмотреть квартиру и обсудить  объем работы, показывая видом и поведением «Я хозяйка»
Работа его устраивала, было только одно неудобство, Она все время находилась рядом, рассматривая его со стороны, как бы примеряя для себя или уж для себя…
Одним теплым днем, очередные  смотрины закончились постелью, было отвращение, неприязнь …
Хозяйка тоже размышляла, чего одной маяться, а тут вариант подходящий, вона  хорош какой, все при нем, ох, Петрушенька, тебе бы быть таким, не дожил… выпив очередную рюмку за упокой Петрушеньки, Она не давала закончить работу мастеру, а тащила его в спальню и начинала свой разврат.
Прошло четыре месяца, Людмила продолжала пить  и вспомнить её трезвой уже не мог никто, а мастер по ремонту квартир стал её гражданским мужем, в распоряжение которого вводилось: ублажать, увлажнять, готовить, стирать, возить, встречать, одевать, раздевать, мыть, растирать и т.д.
Он согласился, вместе со всеми прелестями была подписана доверенность на дорогую машину, выделялись карманные деньги и один большую минус. Она все время была пьяна, от этого зрелища его воротило и он терпел.
Появилась со временем у Людмилы подруга , познакомились на Киевском вокзале, случай двух сельских женщин сблизил, так и стали вместе за жизнь горевать, да беленькую прихлебывать, а родная речь стала всеобщим украшением. Он не любил, эти праздники - пирушки, а если и случались, старался горе – подругу спровадить.
-А, кто пришел, она смотрела пьяными глазами на него, с каким- то остервенением.
-Гхала, налей ему, пусть Петрушеньку помянет маво, золотой человек был, а ты шо, кто ?! Никто!
Он смотрел на нее  и понимал, что зреет та буря, которая долгое время зрела и вот сейчас начнется изрыгание, будто нечистая несется…
-Ты же знаешь, я не пью.
-А ты пей говорю! Мой Петрушенька, да, он, а ты…
Забыл кто ты и откуда я тебя подобрала, а я напомню, дикий смех разразился в комнате, она смотрела на него и орала на весь жилой комплекс
-С помойки, с помойки, с помойки…
Он стоял рядом с ней и наотмашь её ударил , жалел ли он о содеянном , нет, никогда.
- Гхала, ты видала, он меня, да я его, нет, я его…
Он плюнул в ее сторону и ушел, а чего я хотел богатой жизни, окунулся в дерьме, получай…
Людмила долго орала, подруга ползала вместе с ней  по полу не понимая, а что собственно произошло, что теперь будет…
Звонок, звонок, звонок, абонент недоступен,
Ну, и катись БОМЖ.