Между сном и явью. Глава 16

Глава 16. Последний костёр. У замка Сосновских. Разговор с Натальей. Отпор бандитам.

Последние дни в лагере были хлопотливыми и волнительными. Скоро должен был состояться прощальный костёр. По этому поводу заседал совет вожатых, где решали организационные вопросы.
У Цветаны и Полины проблем было по самое горло. Полина занималась самодеятельностью и режиссурой, готовила костюмы для выступающих вместе со старшим вожатым, а Цветане назначили художественное оформление праздника и встречу гостей.
Цветана велела подлечившемуся Витальке принести краски, а с художником Тимкой они наметили какие картинки и плакаты рисовать. Каждый кружок должен был дать свои экспонаты на общую выставку.
После полдника Цветана повела свой отряд на прощание с морем. Пока ребята с удовольствием купались, девушка с волнением ждала Павла. И вот наконец-то он показался – хохочущий, сильный. Он подхватил её на руки, закружил. Девушке пришлось останавливать его – она смущалась присутствия ребят.
Пригласив Павла на завтрашний костёр, Цветана повела счастливых, накупавшихся ребят  по тропке вверх в лагерь.
Завершающая лагерную смену линейка вызвала слёзы и одновременно подъём духа. Присутствовал Павел Белецкий – поздоровевший, ладный в своей военной форме. Рядом с ним стоял сотрудник органов госбезопасности капитан Габриелян.
 Пришли гости из соседнего лагеря – это были октябрята. Маленькие и серьёзные они с завистью и гордостью наблюдали за пионерами, стоявшими на плацу.
И вот пионеры зашагали – гордые и красивые в своих галстуках - отряд за отрядом.  Гремели барабаны и звенели трубы. Впереди шёл командир отряда, за ним знаменосец. У трибуны на флагштоке развивалось алое знамя.
Выступил директор лагеря Михаил Николаевич, который предоставил слово товарищу капитану Габриеляну.
Тот сказал:
- Ребята, вы знаете, в какой трудный час мы живём. Мы строим социализм во враждебном окружении, нам угрожает война. Обозлённый враг не дремлет. Он проникает в нашу страну, чтобы своими коварными планами разрушить её изнутри. Он хочет лишить всех нас прекрасного будущего. И поэтому мы должны проявлять бдительность, выявляя врага. Меня охватывает гордость, так как среди ваших ребят уже есть настоящие бойцы, помогающие нам. Это пионеры Виталий Колпаков и Тимофей Трончук. Они помогли нам задержать опасных врагов советской власти, шпионов. Я имею честь от имени всех работников органов безопасности поздравить этих ребят и вручить им заслуженные награды. Помогает мне вручать и также поздравляет от себя лично пограничник Павел Белецкий.
Смущённые Виталька и Тимка вышли на трибуну. Им вручили подарки – грамоты и настоящие бинокли. Ребята зашагали обратно под шум аплодисментов довольные и счастливые.
Затем на большой лагерной площадке, окружённой с одной стороны цветущей долиной, за которой виднелись горы, с другой - фруктовым садом, расположились на скамьях ребята и смотрели праздничное представление.
 Лагерные и приезжие юные артисты пели, танцевали. Показывали своё мастерство кружки – фехтовальный, легкоатлетический, волейбольный, санитарный, оборонный, морской и прочие.
Затем состоялся общий торжественный марш. Его играл оркестр пионеров, а исполнял хор. Несмотря на то, что «Марш энтузиастов»24 был только написан и совсем недавно прозвучал по радио, многие его знали и запомнили.

В буднях великих строек,
В весёлом грохоте, в огнях и звонах,
Здравствуй, страна героев,
Страна мечтателей, страна учёных!

Цветана, Павел и прочие лихо подхватили припев:

Нам нет преград ни в море, ни на суше,
Нам не страшны ни льды, ни облака.
Пламя души своей, знамя страны своей
Мы пронесём через миры и века!

Знамя на флагштоке было спущено. На глазах застыли слёзы!
И лишь с наступлением сумерек по сигналу горниста на специально оборудованной площадке загорелся, загудел огромный костёр. Сгрудившись вместе, дети запели «Взвейтесь кострами синие ночи».
 В последний раз Цветана обошла свой отряд.  Свет горящего костра вырывал из тьмы счастливые лица Белецкого, Габриеляна и других гостей.
Цветана подошла к Павлу, вытирая глаза платочком.
- Ну, не плачь, почему ты плачешь... Сколько ещё будет у тебя таких костров, - пробовал утешать её Павел.
- Такого – не будет. И таких ребят – тоже, - промолвила Цветана, обнимая своего воспитанника Гаспара.
Как покажет время – она была права.

***
По дороге неутомимо шагал человек с рюкзаком. Он шёл между зелёными холмами, мимо сверкающих на солнце красноватых скал, сверяясь с планом. Человек поднимался по кручам, осторожно ступал по узким карнизам, спускался в свободную степь, пробирался сквозь рощу. Он отдыхал в тени кустов, пил воду из фляги.
Этим человеком с рюкзаком был Николай Мищуков. Он шёл к замку Сосновских, с одной стороны – выполняя задание Чистова, с другой стороны – уходя от той тревожной ситуации, которая неизбежно не сегодня – завтра сложится в городе. Ведь человек из наружки, приставленный к Сольцу, спустя время доложит о его внезапном исчезновении. О том, что ни  дома, ни на работе он не появлялся. Может, подождут полдня, а потом поднимется шум, начнутся суетливые поиски в городе и за его пределами. Произошедшее могут связать с происками шпионов, но со временем вспомнят и о нём...
А где капитан Мищуков?
Хотелось быть подальше от всего этого! Но главное... Главное – Коля хотел вновь увидеть эту панночку – Наталью Сосновскую, живущую в каком-то своём мирке.
Бывшие жилище Сосновских показалась только тогда, когда воздушные столбы неба над долиной покрылись закатными красками. Коля вскарабкался на обломок скалы, чтобы лучше разглядеть серые развалины замка.
Потом медленно пошёл по направлению к сторожевой башне, обошёл её и направился к воротам. Темнело очень быстро, будто небо накрыло драконовым крылом. Рядом с плечом над головой порхали таинственные ночные бабочки, веером шарахнулись со стен летучие мыши...
Коля решил подождать утра и вернулся к тому самому старому кипарису, под которым отдыхала его группа, когда они прибыли сюда впервые.
И вот пламя костра стало разгонять густой мрак. Коля подогрел в кружке кипяток, бросил в него немного чая, пару кубиков сахара. Вскрыл консервную банку, намазал на хлеб жирную пахучую тушёнку.
Он жевал, с удовольствием прихлёбывая, прислонившись к стволу дерева, наблюдая, как быстро вызвездилось небо, как зори превращаются в светящиеся кружочки с нимбом.
Усталость сыграла свою роль. Коля стал постепенно отключаться. Он лежал у костра, укрывшись одеялом, и ему грезился большой зелёный луг, на котором танцуют девушки в синих платьях какой-то красивый, похожий на обрядовый танец. Затем послышались страшные разрывы снарядов, полетели комья земли. Коля привычно крикнул «ложись», упал на землю и ... сразу проснулся.
Было туманное и прохладное утро. Костёр давно погас, сам Коля основательно подмёрз.
 Пока он заново разжигал костёр, ломая ветки, туман стал расходиться. На фоне белого неба окружающая зелень выглядела особенно ярко.
 Когда лучи солнца окончательно разогнали туман, Коля уже завтракал.
Затем отправился по белой каменистой дороге к замку. При дневном свете он действительно напоминал серые развалины. Особенно подверглись разрушению две замковые башни, оба флигеля, да и стены, опоясывающие замковый двор, были в плохом состоянии.
Зияли пустые окна, кое-где заросшие ползучим кустарником. Двор был усеян камнями, ветками, но именно он и фасад ещё относительно неплохо сохранились.
Коля походил внутри замка. Лестница на второй этаж запылена – здесь давно никто не бывал. Коля постоял в той самой комнате с камином, где они с Павлом сидели во время первого путешествия и видели ту самую панночку – Сосновскую. Но теперь казалось, что здесь много лет не ступала нога человека! Как же так? Что за мистика?
Много времени потратил Коля на исследование замка, обходил его комнаты, был в подземелье. В замке гнездились птицы и летучие мыши, в углах таились громадные пауки...
Николай смертельно устал. Он подошёл к запасным воротам северной стороны, отряхнулся от пыли. Здесь был небольшой заросший сад, заброшенный колодец.
Через ворота Мищуков последовал дальше и за рощицей набрёл на своеобразный оазис. Внутри небольшого каньона плескалась узкая речка,  весело бежавшая из-за горного кряжа.
Коля осторожно спустился с верхней стены каньона к воде. Она ярко, ослепительно блестела, клокотала бурным и пенным потоком среди камней.
Коля нашёл небольшую заводь. Клинки холодных рыб метались в прозрачной воде.
 Мищуков разделся и осторожно соскользнул в воду. Искупавшись в заливчике, он смело поплыл к середине реки, к сизым очень холодным струям и едва был не унесён бурным течением. Зацепившись за коричневый камень, он смог выбраться на берег – вымытый, довольный и прилёг в тени под ветвистым деревом.
Он легко запоминал стихи. В памяти сами собой всплыли строки:

Ты торопилась, бросив уходя
Синей ленты шёлковый изгиб.
Среди гор без устали бродя
Я пугаю серебристых рыб.

И к холодному ручью припав,
Среди пенистых журчащих вод,
Лик твой вижу – нежен, величав,
А ручей  мне арию поёт.

Коля наполнил флягу водой – чистой и такой холодной, что сводило челюсти.
Пожевав сухарей, Мищуков уснул на траве в глухой тени, пока его не разбудили своим агуканьем неведомо откуда взявшиеся в этих местах голуби.
Коля лежал и размышлял. Итак, никаких следов графини Сосновской он не нашёл. Но, что же это тогда было? Коллективный мираж? Ведь Сосновскую и её слугу видели и Павел Белецкий, и Вася Корнеев. Тот же Вася и пострадал тогда! А ещё раньше ему говорили о заблудившихся туристах, которым якобы сама Сосновская вынесла попить. Нет, здесь что-то не так! Куда же подевался обжитый мир? Не мог же он провалиться сквозь землю! Будем считать, решил Коля, что при каких-то определённых условиях открывается путь в другой мир. В том мире и живёт Сосновская, а в нашем мире она недостижима! Чушь какая-то, мистика, но только так можно всё объяснить...
Значит, ему придётся возвращаться. Доложу, что был на задании, исследовал полностью замок Сосновских – следов никаких не обнаружено.
О Сольце – знать ничего не знаю! Кто мог видеть его с Сольцем в дачном посёлке?  Никто!
О том, что Сольц направлялся в бывшее имение Печерских, никто не знает. Если конечно инженер не имеет такой дурацкой привычки вести дневник, или может по неосторожности сболтнул кому-то... Нет, вряд ли, не такой это человек! Он слишком многое поставил на карту, чтобы по мелочи проколоться. Да и не дурак он вовсе! Просто хитрый приспособленец, расчётливый мерзавец, эгоист, живущий лишь личными интересами. Но всё же его могли видеть - например, таксист, подвозивший его. Не шёл же инженер пешком до самого дачного посёлка... Но ты пойди, найди этого таксиста! А если найдут? Ну, ехал такой, а куда потом делся – неизвестно...
День уже переваливал за середину, когда Коля решился подождать ещё одну ночь.
- Ночью нужно не спать. Выдержать до полуночи и пойти к замку. А там – будь что будет, - сказал себе Николай.
Он вдруг явственно вспомнил, как говорила Наталья Сосновская: «Здесь пространство заворачивается. Как свиток. Можно ходить годами и не попасть... А в одну ночь свиток развернётся и вас заносит сюда. … Но… не каждый может это выдержать…»
В речной заводи, за камнями просто кишела рыба. Коля снял с себя рубашку. Зайдя в воду по колено, он принялся ловить рыбу рубашкой с завязанными рукавами и воротом, как сачком. Так ловили рыбу в его родном городке на Клязьме. Удалось поймать четырёх рыбинок. Кажется, хариусы. Вечером, разведя костёр, Коля поджарил рыбу на огне.

***
Было жутко, но Коля крепился. Ему казалось, что в темноте кто-то крадётся, похрустывают камешки под ногами. Дрожь охватывала с ног до головы! Рука сама потянулась к заряженному револьверу. Коля осмотрелся, заглянул за ворота. Всё тихо, слышен лишь крик филина.
Он вошёл во двор, но с каждым шагом ощущал, как ему тяжелее идти. Впечатление было такое, будто он преодолевал мощный поток ветра.
 Страх охватил его! Казалось, что ему навстречу протянулись лапы смерти. Вдруг он почувствовал ноющую боль в голове, а потом её стали сжимать у висков. Будто какой-то злой дух шарил в его голове.
Николай стал отмахиваться от чьих - то невидимых рук, но боль накрывала его с ног до головы, не давая опомниться. Туманная пелена окутала окружающие деревья и само здание.
Коле захотелось уйти прочь, но он из последних сил рванул внутрь опасного тумана и побежал к двери. Она не приближалась ни на метр, казалось - он бежит на месте. Тогда Николай рванул так, что разодралось его тело, на плечах, по бокам чувствовалось липкое – кровь. К ранениям Мищуков привык ещё в Испании, и испугать его этим было нельзя. Но голова напряглась так, будто собиралась лопнуть.
- Сюда, помогите! – хрипло крикнул Коля и забарабанил в твёрдую, как будто недавно поставленную дверь.
И тут же его сознание помутилось. Николай упал, но окончательно не отключился.
Он слышал шаги и шорох по ту сторону двери. Она скрипнула, и выглянуло круглое испуганное лицо незнакомой женщины.
- Ой, лышенько! Хтось до нас прийшов! – послышался украинский говор.
- Помогите!
- Зараз!
Опираясь на стену, с помощью полноватой женщины в плаще, накинутом поверх ночной сорочки, Коля ступил за порог и опустился на что-то твёрдое.
Вспыхнул тускловатый свет. Они были в прихожей, где стояли два старинных, исцарапанных кресла. Серые стены оклеены вырезками из журналов  - репродукциями работ каких-то классических мастеров.
Коля тяжело откинулся на спину, и кресло закачалось под ним.
- Я бачу вам плохо, - сказала женщина.
 Она сразу исчезла, и довольно быстро, как для полноватого тела, вернулась
- Возьмите, вот нюхательная соль, – предложила женщина.
Коля пытался поблагодарить, но слова застревали в горле.
- Хто вы и откуда? – спросила женщина.
- Я шёл к гос – поже, простите, товарищу Сосновской.
- А, так вы к Наталье Евдокимовне... Она зараз отдыхает. Я ей скажу, но позже.
- Да, конечно. Я.… могу подождать... до ут-ра.
- А как о вас доложить?
- Скажете -  к ней... товарищ Мищуков... Николай...
- Ой, вам полежать бы.  Прийти в себя... Что с вами случилось? Как вы оказались тут среди ночи?
Коля задумался и махнул рукой.
Женщина покачала головой.
 - Так вы прибыли по делу или как...
- Да как сказать... И так и этак... Я её дав-ний знакомый. Прос-тите, а вы кто?
- Я – Клава. Домработница учительши, - улыбнулась женщина.
- Учительницы?
- Ну - да, - улыбнулась Клава. - Сейчас я вам постелю. Посидите пока здесь. Вот, выпейте нашего кваску, хороший, на хлебе...
Коля попил квасу, потом обмяк в кресле, чувствуя, как неистовая боль постепенно отпускает его.
Вошла Клава.
- Пойдёмте, я вам постелила в северной комнате.
 Коля покорно последовал за ней.

***
Он ещё долго лежал – тело было непослушным и слабым. Наконец собрался, заставил себя подняться и побрёл к двери.
И сразу же наткнулся на Клаву, которая несла ведро.
- Доброго ранку! Ну як, вам лучше? – быстро, чуть шепелявя, спросила женщина.
- Доброго ранку! Немного получше, спасибо. Простите, Клава, а я могу увидеть Наталью... Евдокимовну?
Клава закивала.
- Я уже сказала о вас, Николай... Наталья Евдокимовна подходила к вашей комнате, но вы ещё спали. Она просила, когда вы проснётесь, покормить вас.
Спустя полчаса Николай сидел за столом в уже знакомой ему большой и сумрачной комнате. Несколько свечей трещали, разгоняя полумрак. Казалось, что лучи солнца редко сюда заглядывают.
Коля ел охотно - в нём проснулся аппетит. Но подсознательно ждал появления Натальи.
И лишь когда он отодвинул от себя тарелку с ложкой, раздались тихие шаги. По лестнице, совсем как тогда, спускалась темноволосая женщина со светящейся лампой в руках. Поверх её строгого тёмно-синего платья на плечи был наброшен большой белый платок. Чёрные волосы аккуратно собраны в пучок. Лампа золотила часть её лица.
Николай встал навстречу и поприветствовав её, слегка поклонился (он сам не ожидал от себя подобных манер).
Ответив Николаю, хозяйка дома балетной плавностью жеста пригласила его сесть и сама присела напротив.
Какую-то минуту Коля рассматривал её чуть продолговатое лицо с лёгким румянцем, тонкими стрелками бровей над карими глазами и маленькой ямочкой на подбородке. Оно казалось ликом мадонны -  нежным и одухотворённым, не имело ни единой морщинки. Лишь под глазами едва виднелись  тёмные круги.
Какое-то время Коля, захваченный её красотой, не мог вымолвить ни слова.
И волнами музыки показался её мягкий грудной голос:
- Я рада, что вы вновь посетили меня. Вам уже лучше? Кажется... Николай.
Коля покраснел и кивнул.
- Прошу простить меня, что прибыл без приглашения.
- По долгу службы?
Коля опустил глаза.
- Отчасти... Хотя нет... На этот раз... Мне просто очень хотелось... увидеть вас.
Наталья смущённо опустила взор.
- Спасибо, Николай. Мне очень приятно. Ко мне мало кто приходит.  Иногда появляются, чтобы отобрать что-то из сохранившихся вещей. А вот так просто ко мне прийти, чтобы повидать, поговорить – пожалуй, никто. Вы первый.
У Коли вырвалось:
- Ну почему же? Вы такая... симпатичная, приятная женщина.
- Спасибо, - щёки Натальи побагровели. Она дотронулась до платка, как будто хотела потеребить его, но преодолела себя.  – Мне таких слов никто никогда не говорил. Какое отношение может быть к «бывшим» в стране Советов? Презрительно скажут обидные слова, добавят с ненавистью «графиня» - вот, пожалуй, и всё. Только дети спасают...
- Вы преподаёте?
- Да, служу в летней школе. Надо как-то зарабатывать на жизнь.  Да и для души... Дети – слушатели благодарные, ученики хорошие... Не все конечно, но большинство. Сейчас недельные каникулы, а потом опять учимся.
- Простите, Наталья, вы говорите, служите в летней школе. Но ещё в прошлом месяце, когда мы с товарищами были здесь, вы не учительствовали?
- Тогда ещё нет, а сейчас... Жизнь диктует свои условия...
При последних словах  Сосновская грустно улыбнулась.
- Помню, с вами был ещё этот... Густав, слуга...
- Густав, увы, умер. Его ранили бандиты. Он был достаточно пожилым и организм не выдержал. Я похоронила его... Кухарка моя ушла в село к родным. Вот так я осталась совсем одна. Мне было очень тяжко. Поначалу как-то держалась, а потом пошла в город в комиссариат просвещения. Мне нашли службу в этой летней школе – учить ребятишек грамоте. Выдали паёк и небольшой аванс. Я смогла нанять Клаву, чтобы ходить по дому.
- Это хорошо! Но эти штуки с пространством, которое «заворачивается». Противоречит материалистическим воззрениям...
Коля нахмурился, пытаясь ей объяснить.
Наталья задумчиво улыбнулась.
- Это удивительно, но, на мой взгляд, может существовать в природе. Тут всё не так, чем бывает там, за дверями нашего дома... Не зря замок строили именно здесь. Отец рассказывал о природных магнитах...Пока это трудно объяснить научно.
Коля заинтересовался:
- Вы говорите «тут» и «там». Здесь что, действительно - другой мир?
- Другое измерение, - уточнила Наталья. -  Но, наверное, очень похожее на ваше. Я давно уже догадываюсь об этом. Как-то давно в журнале читала статью о том, что в результате Большого взрыва в космосе возник пузырёк — зародыш Вселенной. Так вот -  новые пузыри возникают постоянно. У Вселенной никогда не будет конца. В разных её частях возникают разные куски... Так что всё это вполне может быть. И случаев, когда люди попадают в другой мир или хотя бы заглядывают в него очень много. Например, в архивах учёным удалось найти удивительное свидетельство епископа де Баленсиаги из Мехико. Он поведал о том, что возвращаясь ночью домой, внезапно увидел перед собой «дьявольский железный экипаж», а потом и вовсе оказался внутри него. То есть этот священник попал в другой мир! Потом каким-то непостижимым образом епископ снова оказался на одной из улиц Мехико. После рассказов об «ином мире» священника объявили сумасшедшим.
- А я читал о странном случае с полковником Фосеттом, - вспомнил Николай. Путешественник Фосетт, кажется в году двадцать пятом, отправился в Бразилию, оставив загадочную записку: не заниматься поисками в случае его пропажи, иначе спасателей ожидает его участь. Есть предположение, что он ушёл в иное измерение... Вообще, мне кажется, что всё, что происходит со мной – это сон.
- Сны часто бывают своеобразными мостиками при переходе в другой мир.
Так они сидели за столом, много говорили и пили чай, и казалось, что этим разговорам не будет конца.
Но он всё же наступил. Где-то далеко за стенами послышали возгласы и ржание лошадей. Вбежавшая Клава воскликнула:
- Наталочка Евдокимовна, там опять этот Выдра приехал. Повадился он в последнее время...
Наталья взялась за голову.
- О боже, опять они!
- Что случилось? – спросил Коля. – Приехал кто – нибудь?
- Да, приехали те, кого я не ждала. Помните, я ещё в прошлый раз вам говорила о бандитах.
- У вас так много бандитов? – удивился Коля.
- Да хватает! С давних пор они обдирали нас как липку. Прятались в местных горах и лесах. Всё это - последствия войны. Как-то я была в городе и сообщила в милицию. Они собирали все сведения о банде. В моём доме была устроена засада, и с бандитами было покончено.  Но ещё остались отдельные личности. Этот Выдрин по прозвищу «Выдра». В прошлый раз приехал, выгреб всю картошку, забрал бочонок с яблоками и пару бутылей вина. Потом приезжали – какую-то одежду брали... Это просто невыносимо...
И Наталья тяжело вздохнула, стиснув ладонями виски.
- Позвольте - ка я погляжу, кто к вам пожаловал, - предложил Мищуков.
- Пойдёмте. Нам нужно идти на северную сторону замка через другой вход. Только, ради бога, не спорьте с ними. Это такие негодяи, могут избить или даже убить.
- Ничего, разберёмся.
Коля на всякий случай снял с предохранителя револьвер.
У дверей Наталья  произнесла шёпотом:
- Вы постойте здесь. Пока не выходите. Скорее всего, это те, кого я знаю. Может всё обойдётся.
- Нет,  Наталья, это безобразие, и я должен вмешаться!
- Сударь, - строго сказала Наталья, - извольте подчиниться. Вы у меня в гостях... Давайте договоримся – вмешаетесь только в крайнем случае.
Коля нехотя покорился, приникнув к подслеповатому оконцу.
Он увидел заднюю площадку двора. Здесь часть крепостной стены  обвалилась, видна была открытая местность, замыкавшаяся справа фруктовым садом с небольшим огородиком, а также каменной пристройкой, а слева – остатками стены.
Неподалёку от входа стояла запряжённая телега. На козлах сидел угрюмый бородатый мужик в шапке и распахнутой поддёвке, несмотря на жаркую погоду. Рядом с ним в соломе лежала винтовка.
Прислонившись толстым задом к телеге, стоял полный круглолицый верзила в фуражке со щёточкой усов под носом - пятачком. Он курил махорку, раздувая ноздри.
Коля аккуратно подошёл к двери и, оставаясь в тени, стал пристально наблюдать.
Наталья стояла на пороге трогательная и беззащитная. Глазки нагрянувших непрошенных гостей танцевали на её фигурке.
– А вот и наша сударыня – барыня пожаловала! – заговорил круглолицый крепыш в фуражке и рассмеялся. -  Мой искренний приветик! Мы тут пару курочек возьмём и яичек десяточек... А ты нам пока одеяльца приготовь. В горах уже холодно. Найди тёплые одеяла, они трудовому народу нужны! Хотя бы парочку. Давай побыстрее, чтобы мы сами не лазили в твоих каменных лабиринтах.
- Опять вы пожаловали, Выдрин! – возмущённо сказала Наталья. -  Как вам ещё совесть позволяет обирать женщину?  А быть может, у вас она отсутствует, атрофировалась? Я уже просила, чтобы бы вы не приходили сюда. Я отказала вам от дома! Запомните это!  Извольте сейчас же покинуть двор!
Бандиты расхохотались.
- Ишь панночка как заговорила! Помещичье отродье! Эх, давили мы вас, да не передавили!
Выдрин бросил самокрутку и сплюнул. Достал из кармана горсть семечек и начал грызть, сплёвывая кожуру.
- А ведь было..., - хриплым голосом добавил бородатый на козлах. - Сколько вы кровушки народной попили! Но революция всех вас к ногтю! И правильно!
- Верно сказал, Мотня, - одобрил Выдрин. – Пора тебе ответ держать, Наталья. Я ведь до сих пор жалел тебя! И сдерживал своих хлопцев. А сегодня ты доигралась, сучка... Эй, Огонёк, лысенький ты мой, просыпайся. Есть и для тебя работёнка.
- А я и не сплю... Где моя маруха?
На телеге уселся худой стриженый парень, до этого лежавший в сене. У него было смазливое, почти детское лицо.
- Давай милок, побалуйся с Наташей, - ехидно произнёс Выдрин. – Я разрешаю!
После циничных слов и громкого непристойного гогота у Натальи вырвалось:
 - За что вы так со мной...
И добавила, еле сдерживая слёзы:
- У меня нет никаких лишних одеял! Убирайтесь отсюда!
- А нам нужна ... ты... под одеялом...- мягко сказал Огонёк, улыбаясь.
И тут Коля, переложив револьвер в карман брюк, сделал несколько шагов.
 На мгновение зажмурившись от яркого света, он встал на пороге.
Но он опоздал! Схватившись за горло, Наталья стала оседать, скользя спиной по стене, а затем упала. Коля от неожиданности не успел подхватить её.
- Тихо, тихо, Наталья Евдокимовна. Что произошло? Кто вас... Ай – я – яй! – заговорил он, приподнимая женщину.
И тут же закричал вглубь комнат:
- Клава! Быстрее сюда! Наталье Евдокимовне плохо!
Всё это с ухмылкой наблюдал Огонёк.
- Тю! Даже дотронуться не успел. Кисейная барышня! Сразу вырубилась! – констатировал бандит.
Коля взял на руки Наталью и понёс в дом.
- Ой, лышенько. Сюда, сюда..., - показывала путь Клава.
Затем Коля широким и решительным шагом направился во двор.  Чётко и громко сказал:
-  Я вижу, мне всё же придётся вмешаться! Вы тут рядитесь в народных повстанцев против помещиков, но на самом деле – просто отъявленные грабители, босота. Теперь слушайте, что я вам скажу. Никаких одеял, тем более ничего другого вы здесь не получите! Вам ясно? Никто не имеет права нарушать законы. Так что убирайтесь, пока целы! Даю пять минут!
Пока он говорил, налётчики оценивающе смотрели на него.
- Ой, глянь, Мотня, какой-то типчик у панночки на сцене нарисовался... Никак ейный полюбовник - ублажатель! Ты кто таков? – спросил Выдрин.
Мотня закаркал резким смехом с хрипотцой.
- Я сотрудник государственной безопасности Мищуков, -  твёрдо сказал Николай. – Могу показать документ. Отныне этот дом находится под охраной.
- Кто?! Какой ещё сотрудник?! Да в этих горах я хозяин! Запомни! Сотрудник выискался! Видали мы таких сотрудников с пеньковым галстуком на шее. - произнёс Выдрин. - Правильно, Огонёк?
Паренёк всё ухмылялся, кивая.
- Э, ребята... – недовольно протянул Коля. – Видимо мы не договоримся.
В это время из сарая, где кричали всполошенные куры, вышли двое бандитов. Один из них был покрепче, цыганского вида, а другой худой, белёсый. Они несли за лапы двух кур, которые беспомощно трепыхались.
- О, вот Мурша с Чапой  обед нам несут! – промолвил Выдрин. – Огонёк помоги им.
 Огонёк  пошёл к ним навстречу.
- О, как я обожаю куриное мяско, - напевал он.
Колю охватил гнев.
- Стоп! А ну - ка отпустите кур! – скомандовал он. – Живо!
Огонёк удивлённо обернулся.
- Слушай, паря, - заговорил  Выдрин. – Не лезь своим мурлом не в своё дело. Человек ты здесь новый, как бы не заигрался!
Чернявый Мурша презрительно смерил Колю взглядом.
- Кто это такой наглый выискался! А ну Мотня, приласкай его с винтаря!
Огонёк захихикал:
- Ой, сейчас будет...
Бородатый Мотня щёлкнул затвором винтовки.
Коля увидел наведённый на него длинный грозный ствол. Ну, что же, пора действовать. В Испании он попадал и не в такие переделки!
Мгновенно выхватив наган, Коля выстрелил. Мотня заходился в крике, уронив винтовку на заросшие травой камни двора. Рука бандита была перебита пулей. Он вопил так сильно, что казалось ему отвечают эхом двор, крепость и даже горы. Сам привыкший мучить и убивать, он казалось, впервые испытал боль.
Выдрин, никак не ожидавший такого поворота, зашарил в кармане и вытащил браунинг.
Но Коля упредил его. Револьверная пуля осой ужалила Выдрина. Фуражка слетела, струйка крови побежала по лбу.
- Ты чё, дурак? – спросил изумлённый Огонёк, вытирая пот со лба.
Коля повернулся к остальным.
- Спокойно, - сказал он бандитам, наведя на них револьвер. – Кур отпустите! - Всё, всё начальник! Да ты я вижу крутой! – сказал  Мурша.
- Покруче тебя! Ну же!
Испуганные хохлатушки, обрадованные свободе, разбежались.
И тут же Огонёк со всех ног бросился к пристройке с черепичной крышей. Пуля, выпущенная Колей, взвизгнула, но не достала беглеца.
Маузер Мурши сработал раньше, и руку Мищукова больно обожгло.
В ответ Коля успел сделать ещё два быстрых выстрела. Потом, зажав правой окровавленную руку, а в левой держа револьвер, он пошёл к бандитам.
Мурша лежал неподвижно в пыли, раскинув руки, и смерть уже пришла к нему. Чапа корчился с тяжёлой раной, и Коля был вынужден добить его.
Потом спокойно пошёл к сараю. Там, весь в курином помёте лежал, дрожа, несчастный Огонёк.
- Прости меня, начальник, прости, - дребезжал его голосок.
- Ладно, пойдём, - смилостивился Коля.
Когда они вышли под оранжевое солнце треснул винтовочный выстрел. Пуля просвистела над ухом и попала в окно сарая.
- Ах, ты сволочь! – злобно выругался Коля.
Он пригнулся за колодцем. Рядом с ним присел Огонёк.
- Это дядя Мотня стреляет, - угодливо пояснил он.
- Да знаю, - поморщился Коля.
- Эй, дядя Мотня, прекращай, - крикнул Огонёк.
Но в ответ – новый выстрел из-за телеги.
- Эх, не хотелось старика убивать, но придётся, - промолвил Коля.
Огонёк хихикнул.
- Да он и так скоро помрёт. Рано или поздно, какая разница.
Презрительно посмотрев на паренька так, что тот дрогнул, Коля выглянул из-за колодца и, тщательно прицелившись в видневшуюся фигуру, нажал на спуск. Чуть переждав, он встал во весь рост и не спеша пошёл к телеге.
Мир пошатывался.
Свистом подозвал к себе перепуганного Огонька.
- Твой атаман и члены банды мертвы. Давай, тащи всех на телегу. Поедешь подальше в долину, похоронишь. И начинай новую жизнь. Иди в город, работай. И не дай бог тебе здесь появиться. Убью!
При каждом слове Огонёк кивал.
А когда телега с мертвецами растворилась в жарком мареве, Коля осмотрел руку, омыл в колодце и пошёл к замку.
- Где эти нелюди? – спросила Клава, когда Коля вошёл в комнату.
- Уехали. Навсегда, - сухо ответил Коля. – Как она?
Он склонился над изголовьем кровати.
- Ох, ударилась головой сильно. Я положила на голову компресс.
- Приходила в себя?
- Пришла в себя, спрашивала о вас и о бандитах. Я её успокоила, что всё в порядке. Дала мяты и она уснула. Нужно бы дохтура вызвать. А вы ранены?
- Да ерунда, царапина на руке. Заживёт... Сейчас перевяжем. И, Клава, вот ещё что...Я побуду с ней, а вы сходите за доктором, - сказал Коля. – А как вы отсюда добираетесь до города?
- Так дорога же есть. Спуститься с горы - там дорога и автобус ходит.
Коля особенно стал волноваться, когда наступил вечер, а Клавы всё ещё не было. Почти всё это время он просидел у постели пострадавшей. Наконец дверь отворилась, и вошёл незнакомый человек, блестевший в полумгле очками. За ним появилась и Клава.
 Доктор осмотрел Наталью, констатировал сотрясение мозга и небольшие ушибы, но обещал скорое излечение.

Продолжение следует.