Люкс с видом на Преголю

В четверть пятого утра пробок на Ленинградке нет. Даже в пятницу. До вылета почти три часа, электронная регистрация на рейс пройдена ещё вчера, машина в Калининграде заказана, гостиница тоже. Беспокоиться, кажется, не о чем. Вот и «Ежи» на двадцать третьем километре уже проехали. Скоро поворот на Международное шоссе, а там и аэропорт совсем близко.
Как всё-таки удобно вылетать рано утром: нет усталости, нет накопившихся за день отрицательных эмоций, нет толчеи и пробок на дороге.
- Кстати, дорога пустая, а мы еле плетёмся. На спидометре 40, - Полина сначала подумала это про себя, а потом и вслух.
Вежливый водитель немедленно отреагировал:
- Машина старая. Зачем её добивать?
- Я заказывала «бизнес-класс», - пошла было в наступление Полина, но её попытка была тут же отбита:
- В «бизнес-классе» тоже бывает техника «пенсионного возраста». Она надёжная, комфортная. Да, не очень резвая, но ведь мы же не стоим, правда?
Полина согласилась с доводами водителя, промолчав в ответ, и ещё несколько минут «наслаждалась» неспешной ездой в Audi, сошедшей с конвейера, вероятно, в преддверии нынешнего тысячелетия.  Вдруг бизнес-повозка остановилась.
Упреждая её вопрос, водитель-джентльмен, со вкусом упакованный в стильный костюм и белоснежную рубашку с галстуком, невозмутимым голосом произнёс:
- Коню нужен корм, даже если это конь «бизнес-класса».
«Корма» нужной марки на первой заправке не оказалось. На следующей была длинная очередь, но ведь всё когда-то заканчивается, и рано или поздно можно рассчитывать на старт в сторону аэропорта.
В салоне работал кондиционер, подогрев сидений функционировал исправно, слух убаюкивала «Лунная соната» Бетховена, поэтому дискомфорта или тревоги Полина не испытывала, если не обращать внимания на тот факт, что время, остававшееся до вылета, катастрофически сокращалось.
Когда водитель остановил престарелое авто у входа в терминал В, часы показывали четверть шестого. Полина упрямо гнала от себя мысли о том, что ровно в шесть регистрацию на рейс закроют, и тогда она уже не сможет сдать багаж (а значит, и не улетит этим рейсом), но некое волнение тем не менее начало зарождаться в её сознании. Именно поэтому она старалась пошустрее – в темпе «Аллегретто» Бетховена - передвигать свой перламутрово-красный чемодан, а заодно и себя в сторону стоек регистрации на внутренние рейсы.
Она протягивала свой паспорт и посадочный талон молодому человеку за стойкой, когда скрипучий металлический голос оповестил по радио:
- Московское время шесть часов.
И тут же грянул гимн.
После того, как он был исполнен, у сотрудника аэропорта прорезался голос:
- Регистрация на ваш рейс завершилась минуту назад. Не задерживайте других пассажиров, отойдите от стойки.
- У меня есть электронная регистрация, нужно только сдать багаж. И потом, прошла всего минута. - Полина пыталась достучаться до разума или сердца представителя дружной семьи служащих аэропорта. Это его раздражало, зевая, он указал куда-то вдаль узкой женоподобной ладонью:
- Бабушка, пока самолёт ещё не взлетел, вы можете обменять билет на ближайший рейс вон в той кассе.
Полина, едва завершившая десятилетие, отделявшее её от рубежа бальзаковского возраста,  бабушкой себя не считала, и в другой ситуации она, возможно, съязвила бы в ответ, сейчас же она просто этого недоросля окатила, как ледяным душем, презрительным взглядом и - бегом, бегом, бегом туда, где могут обменять билет! Вдруг повезёт, и всё получится?
Семьи с младенцами, пожилые пары, иностранные туристы, не говорящие по-русски – и все они стоят в очереди к вожделенному окошечку перед ней. Миловидная сотрудница средних лет терпеливо объясняла взволнованным путешественникам, какие варианты решения проблемы есть у каждого, выслушивала их просьбы и просто крики отчаяния, пытаясь «войти в положение» и помочь. Три минуты показались Полине неделей. И вот «добрая фея» из команды Аэрофлота готова помочь и ей:
- Ближайший вылет из Шереметьево в Храброво через сутки. Вам надо доплатить за перелёт туда и обратно двенадцать тысяч сто пятьдесят четыре рубля.
За билет в оба конца уже было заплачено одиннадцать с половиной тысяч. Плюс штрафные санкции в отеле, уже внесённые средства за аренду авто в лизинговой компании… Путешествие обещает быть нескучным и, прямо скажем, далеко не дешёвым. Так Полина думала про себя, а вслух с полным отчаянием спросила:
- А другие варианты есть?
- По крайней мере, один есть, - ответила «фея» в окошке. – Если не сдавать багаж, то можно попытаться успеть на текущий рейс.
Что называется, с места в карьер Полина отправилась в забег к нужному выходу под аккомпанемент бетховенской «Бури». Это был самый дальний выход в терминале. Миловидная седая дама в чёрных облегающих брючках до щиколоток, ярко-алом летящем плаще, графитовой широкополой шляпе и графитовых лодочках от Christian Loubutin. подобно миниатюрному атомному ледоколу решительно и энергично прокладывала себе путь среди онемевшей плотной, несокрушимой массы пассажиров, встречающих, провожающих, опаздывающих и уже опоздавших. Внезапно она остановилась как вкопанная и, резко открыв чемодан, достала из него один пакет, легко подхватила его и оставила лежать свой любимый и надёжный Cosmolite от фирмы Samsonite посреди аэропорта. Распахнутым.
Красная подошва её лодочек молнией разрезала воздух, двенадцатисантиметровые шпильки стучали по гладкому полу как набат, эхо разносило его, казалось, по всем терминалам Шереметьево, сердце временами выпархивало из груди, но спохватившись, возвращалось восвояси. Она охала, стонала, беззвучно рыдала, набросив на свои эмоции улыбающееся лицо успешной респектабельной леди.
Можно выдохнуть, вот уже и выход на посадку на расстоянии вытянутой руки, но откуда ни возьмись, непрошено зазвучала, разлилась в воздухе «Мелодия слёз» великого и любимого Бетховена.
Юноша в тёмно-синем форменном костюме и галстуке, подтверждающем его принадлежность к «Аэрофлоту», замыкал цепочку пассажиров. Он пожелал всем счастливого полёта, закрыл стеклянные створки дверей и…
- Молодой человек, я тоже на этот рейс, - Полина с усилием едва смогла вытолкнуть эти слова из горла. Рот пересох. Дышать полной грудью не получалось, сердце скакало будто мяч от пинг-понга, ударяясь о грудную клетку и снова взлетая в область сонной артерии слева. Она держала в руках паспорт и посадочный талон, которые, как она смутно начинала догадываться, сейчас были абсолютно бесполезными. Неспешно, даже как-то лениво, как на кадрах замедленной съёмки, сотрудник, бросив на неё равнодушный взгляд, достал связку ключей из кармана брюк, отыскал нужный и вставил его в замочную скважину двери.
- На табло написано, что посадка на рейс Москва – Калининград ещё идёт, - пыталась привлечь к себе внимание Полина. – У того, к кому обращалась седая дама в алом плаще, наготове были «Беруши» с двумя уровнями шумоподавления, он их незаметно пристроил в ушные раковины, и голос этой женщины стал тише и не раздражал его. А потом усталый голос её  и вовсе утонул в тексте объявления, звучавшего по радио:
- Пассажиров Казарян и Овакимян, зарегистрированных на рейс …, просят срочно пройти на посадку к выходу…
Объявление звучало трижды. Припозднившиеся Казарян и Овакимян, вероятно, уже подоспели к заветному выходу. Как бы Полине хотелось, чтобы вместо этих людей её попросили поторопиться и как можно быстрее прийти. Да почему, собственно, вместо них? Пусть бы о ней просто позаботились, найдя её фамилию в списке зарегистрированных, но не пришедших, и объявили по громкой связи…
Полина смотрела, как пунктуальный юноша поворачивает ключ в скважине, убирает связку в карман и прилепив к лицу заученную улыбку направляется к ней:
- Доброе утро. Чем могу помочь?
Что было ему отвечать?
  … Перед глазами под нескончаемую «Мелодию слёз» замаячила литровая бутылка, в которую продавщица алюминиевым половником наливала подсолнечное масло. Мутная тягучая смесь заполняла сосуд. Крошечные пузырьки воздуха беспорядочно стремились вверх, а тяжёлая мучнистая взвесь опускалась на дно, образуя подвижный осадок едва ли не в треть бутылки. Картинка из детства… Её теперешнее состояние.
- Спасибо. Не стоит беспокойства, - только и сказала Полина, присаживаясь на диван.
Ещё несколько минут она собирала силы, давая себе возможность окончательно отдышаться. Прикрыв глаза и слегка наклонив голову вперёд, она сосчитала до тысячи и, как могло бы показаться со стороны, легко поднялась и застучала размеренно каблучками. Теперь уже в обратную сторону.
Против потока пассажиров она шла налегке, расслабившись, смотря прямо перед собой. Вопреки правилам и здравому смыслу она покидала зону предполётного контроля, где всего 10 минут назад ей поставили необходимые штампики на посадочном талоне, и направлялась к стойкам регистрации пассажиров и кассам Аэрофлота.
Десятки людей складывали в быстром темпе свою верхнюю одежду, часы, телефоны, ремни, ключи в низкие пластиковые корзины, ставили их на движущиеся чёрные ленты; они суетились, громко разговаривали, нервничали отчего-то. Вероятно, боялись не успеть на посадку. Полина их почти не замечала, занятая мыслями о том, как исправить ситуацию.
Конечно же надо попробовать – пока самолёт ещё на земле – обменять билет, но не на завтра, а на сегодня. Как это сделать, Полина ещё не понимала, но, когда у неё была цель, она всегда знала, что найдётся и решение проблемы.
И она уже с крейсерской скоростью, под алым парусом своего плаща, двинулась в сторону обменных касс Аэрофлота. На горизонте вырисовывалась странная картина: очередь к одной из стоек расходилась на два рукава, а чуть дальше сливалась снова в один поток. Идущей против всех Полине этот безлюдный островок показался странным, она ступила на него и чуть не споткнулась на собственный чемодан. Её Cosmolite лежал распахнутым, было понятно, что никто до него даже не дотрагивался. Полина нагнулась, положила изъятый полчаса назад пакет на прежнее место, закрыла крышку и продолжила путь в сопровождении чемодана. Никто из пассажиров не произнёс ни звука.
Очередь к доброй фее в окошке двигалась подобно стоячей воде в пруду, надежда обменять билет всё быстрее и быстрее превращалась в неосуществимую сказку, но вдруг все стоявшие перед ней граждане КНР дружно переметнулись за своим вожаком в другое окошечко.
Увидев её, кассир подняла вверх указательный палец правой руки, что могло означать только одно: «Всё помню». Она  набивала информацию на клавиатуре так, как будто играла на фортепьяно пятый концерт Бетховена – самозабвенно м стремительно, - потом попросила документы, снова вводила какие-то данные и огласила вердикт:
- Сегодня в Калининград улететь можно только из Внуково. Оформляем?
Ещё пять минут на оформление нового билета, доплата, сдача, и можно вызывать такси, и ехать домой, и выпить чашечку кофе, и позвонить в лизинговую компанию с просьбой изменить время подачи автомобиля в аэропорту «Храброво», отдохнуть пару часов и ехать в аэроэкспрессе(которые идут бесшумно и не отклоняются от расписания никогда) на втором этаже.
…Самолёт взлетел и приземлился вовремя. Машина с полным баком бензина ждала её на стоянке напротив выхода из здания аэропорта, и через полчаса Полина уже входила в “Kaiserhof”.
Она любила этот город и этот отель. Те отвечали ей взаимностью. Путешествие в самый западный и самый дорогой сердцу уголок страны можно было планировать на любое время года - столица янтарного края всегда встречала её ласковым солнцем и лёгким освежающим ветерком, а отель неизменно радовал продуманным сервисом и просто радушным отношением.
- Полина Анатольевна, рады видеть вас снова. Как долетели? Не устали? Ваш панорамный люкс готов. Хорошего отдыха.
Увидев немой вопрос в глазах Полины, менеджер отеля ответила ей:
- У вас завтра день рождения, и мы нашли возможность сделать для вас апгрейд, так что ошибки здесь нет.
***
Сидя в удобном кресле у окна, Полина любовалась Преголей, воды которой серебрились, и перекатывались волна за волной, и тихонько бились о берег, а в лунной дорожке по центру реки мягко покачивались белые лебеди, будто слышали "Лунную сонату", звучавшую в её сердце.