105-й маршрут

Окрашивая облачное небо алыми красками, солнце медленно опускалось за горизонт, словно тяжело раненый боец покидал поле боя, истекая кровью. Пятеро человек облачённые в ОЗК стояли спиной к закату. Их лица, застывшие в пугающем спокойствии, были обращены к десяти могилам. На грубо сколоченных крестах висели жетоны, вместо надгробий сообщавшие о личностях покойных. Ни один из пяти не произносил ни слова, но каждый мысленно переживал события рокового дня. Все они скорбели по погибшим друзьям, но ни один не сомневался в сделанном тогда выборе. Воспоминания предстали перед глазами, сплошной стеной заслонив реальность...

***

По потрескавшемуся асфальту автомобильной дороги мчалась потрёпанная временем «ГАЗель». Укреплённый рамой корпус, покрывшийся пятнами ржавчины, был укрыт стальными листами брони, мутные окна забраны решётками, а на дисках установлены небольшие треугольные лезвия для разрезания шин вражеского транспорта в случае нападения. Своё детище бывший таксист Вагит Алфёров собрал практически с нуля, потребовалось много труда и времени, чтобы воскресить ржавеющий под кислотными дождями остов. За несколько лет из полуразвалившейся кастрюли на колёсах Вагит собрал настоящего постапокалиптического монстра. Водитель не жалел ни средств, ни ресурсов, ни себя, чтобы довести машину до ума, поэтому часто прибегал к услугам сталкеров. Вернее к услугам конкретного сталкера Ивана Реннера.

Он частенько сопровождал Вагита в рейдах за запчастями и инструментами, а иногда выполнял заказы для Атоммаша, чтобы выторговать у общины то, что понадобилось старому водителю. Когда же бронемаршрутка была полностью закончена, Алфёров в благодарность обещал выполнить любую просьбу сталкера. И вот сегодня этот день настал.

Со дня Катастрофы весь Волгодонской район был охвачен борьбой за территории, власть и ресурсы. Ни дня не проходило без новых стычек. Местные феодалы захватывали общины, расширяя свои княжества и в итоге наиболее крупные фракции подмяли под себя более мелкие. Затем установилось перемирие и взаимная торговля и вот тут-то всплыл в памяти небольшой городок в двадцати километрах к северу. Никаких важных объектов в нём не находилось и бомбить его смысла не было, так что радиационный фон там должен был быть достаточно сносный, а значит у тамошних выживших были лучшие условия проживания.

Первыми спохватились главы Республики. Они на скорую руку собрали разведывательную группу из наёмных сталкеров и собственных военных. Чтобы не предавать отъезд огласке, было решено взять неприметный транспорт. Вот Реннер и вспомнил про должок, а Вагит был только рад помочь старому другу.

Пятнадцать бойцов сидели на своих местах в салоне маршрутного такси, кто чем коротая время в пути. Если бы не респираторы и оружие, то можно было бы подумать, что и не произошло никакой Катастрофы, а эти люди просто ехали домой после тяжелого трудового дня. Вон парень собирал воедино выцветшие грани кубика Рубика. В задней части салона пассажиры дремали, как часто бывало в старые времена. Те, что сидели прямо за водителем разговаривали, шутили и негромко смеялись. Напряжение, в котором находились бойцы на поверхности спало, только они сели в маршрутку. Неужели это на них так действовал старый салон машины, который годами перевозил сотни пассажиров? Может, эта машина впитала в себя ту беззаботность, с которой ехали в ней люди, и теперь она делилась ею?

Рядом с водителем сидели Реннер и командир отряда по кличке Гера. Он сидел между водителем и сталкером и слушал музыку в наушниках. На овальном лице командира поигрывала лёгкая улыбка, длинные пальцы тихонько выстукивали ритм на крышке плеера, а тело было расслаблено. Командир явно получал удовольствие от музыки. Реннер же задумчиво смотрел в окно. О чём он думал, понять было не возможно. Это был один из тех людей, который не пускал посторонних в свою голову и душу, а любые разговоры на тему его жизни до Катастрофы тут же пресекал. Сталкер снял с лысеющей головы вязанную шапку и сунул её в карман куртки. Тридцать с небольшим, а он уже лысый, подумал водитель, наверное вылазки сказываются.

Бронемаршрутка неслась к намеченной цели. Пустующие здания сменяли друг друга так быстро, что глаз не успевал за что-то зацепиться, бесконтрольно растущие деревья и кустарники отгораживали многоквартирные дома от дороги живой стеной, словно прятали следы человеческой жизни, но полностью скрыть разрушающиеся останки города не получалось – то тут, то там мелькали обшарпанные стены и крошащаяся облицовка. Слева показался небольшой скверик, зажатый между тремя пятиэтажками, в котором покоилась неподвижная пантера, высеченная из камня. Поговаривают, что по ночам она встаёт со своего места и гуляет по городу, но в эту байку мало кто верит. Скорее всего за ожившее изваяние принимают бродячих кошек, чьи размеры часто преувеличивают.

Спустя минуту справа в густых зарослях мелькнула стела, на которой большими буквами были выведены два слова: «Слава Труду». Да уж после Катастрофы этим словам уделяли всё больше внимания. Выживание любой общины зависит от его жителей, вернее насколько добросовестно они будут выполнять свои обязанности. Любая оплошность может стоить жизни десяткам людей. Кто знает, может из-за какой-нибудь "оплошности" люди и вынуждены влачить жалкое существование, прячась от радиации и мутантов.

Морская улица встретила экипаж броневика довольно интересным контрастом: на левой стороне от дороги разросшийся сквер медленно, но верно отвоёвывал давно отобранные человеком территории, а по другую сторону между зданиями магазинов и автомоек царило запустение, для полной картины которого не хватало куста перекати-поля. Создавалось впечатление, что они движутся по некой границе между двумя совершенно разными мирами, или по полю боя между двумя древними армиями, готовыми вот-вот схлестнуться в неистовой схватке.

Миновав круговую развязку, Вагит свернул на 2-ю Бетонную улицу, по левой стороне которой тянулась монолитная изгородь, разукрашенная всевозможными граффити и рекламными объявлениями. Несмотря на то, что время хорошо подтёрло народное творчество, на ограде ещё можно было различить надписи и рисунки, но ещё десяток лет это искусство не выдержит.

Маршрутка въехала на мост через практически пересохший магистральный канал. Головное сооружение давно опустело, оттуда вынесли всё, что смогли унести, и пустили на нужды общин. Сквозь водоспускные шлюза всё ещё бежали ручейки мутной воды. Труба городского водопровода, проходившая над каналом, проржавела и покосилась, грозясь упасть. С другой стороны, сквозь каменные опоры железнодорожного моста просматривался бывший пляж и небольшая возвышенность — когда-то небольшой островок.

Дальше дорогу окружали садоводческие посёлки с одной стороны и просторные промзоны, заставленные цехами и складами, с другой. Они тянулись до самого моста через широкий судоходных канал, соединяющий две могучие реки: Дон-Батюшку и Волгу-Матушку. В шлюзовой камере до сих пор находилась старая баржа, так и не доставившая груз, или наоборот, так и не забравшая его. Рядом с автомобильным мостом проходил и железнодорожный, чей ржавеющий металлический скелет доживал свои последние деньки перед тем, как рухнуть в пучину радиоактивных вод.

Бронемаршрутка миновала судоходный канал и теперь проезжала мимо бетонного завода, чьи территории были заброшены ещё до Катастрофы. Внимание Реннера привлекли дикие псы загоняющие одинокого кошака. Азарт охоты охватил их разум. Они гнали свою добычу в угол, откуда она не сможет скрыться. Вот кошак упёрся в стенку пытаясь забраться на неё, но когти не хотели цепляться за крошащийся кирпич, а три одичалых собаки тем временем окружили свою жертву. Казалось бы, у кошака нет шансов на спасение, но тут со всех щелей и углов показались пушистые тушки. Огромная кошачья стая окружила псов, а в следующее мгновение лесопосадка скрыла исход битвы. Интересно, подумал сталкер, кто на кого охотился?

Вагит прибавил газа, разгоняя своё детище, и вскоре машина вырвалась из городского плена в пригородную степь. Одинокие разваливающиеся под натиском времени и природы домики, выглядывающие из высокой травы вскоре сменились небольшим посёлком, выстроенным вокруг котлована. После Катастрофы здесь некоторое время жили люди, а затем они все ушли в город из-за степных псов. Теперь же домики служат пристанищем для кочевников во время пыльных бурь, сильных дождей и миграций мутантов.

А затем снова степь. Красивая, чарующая и необъятная, она манила к себе странника, что жил внутри каждого человека. Пробуждала исследовательский азарт и жажду приключений. Хотелось прямо сейчас бросить всё и идти к горизонту сквозь высокую траву, в которой таились хищники, к выжженным землям, где всё ещё может тлеть огонёк человечества.

— Сколько же тут этих мостов? — про себя проговорил Вагит, когда машина въехала на новую переправу, на этот раз через Дон.

Широкая и могучая река, берега которой приютили рыбаков и судоходов, расположившихся на территории многочисленных баз отдыха, заброшенных ещё до Катастрофы. Речное Братство, как они себя величали, жили за счёт рыбного промысла и охоты. Десятки катеров самых разных конструкций и размеров ежедневно бороздили речные просторы в поисках рыбных мест и лесных угодий, в которых можно было поохотиться.

И снова с обеих сторон автотрассу сплошными стенами обступили деревья. Вагит вдавил педаль в пол и бронемаршрутка понеслась вперёд на полной скорости. Мелькнула справа широкая посадочная площадка для вертолётов, на которой ржавел фюзеляж Ми-24.

Машина с рёвом вырвалась из лесного коридора. А вместе с ней, испугавшись незнакомого звука, из рощи вылетели фурии — полуптицы-полурептилии. По виду они напоминали археоптериксов, чьи изображения можно найти на страницах энциклопедий о динозаврах.

Дорога больше не изгибалась, а шла ровно вперёд к маячившему впереди городу, располагавшемуся на небольшой возвышенности. Одинокий броневик мчался по трассе, а вокруг была лишь пустая степь. Ближе к городу виднелись дикие лошади и коровы. Они мирно щипали травку, поглядывая на тарахтящий и гремящий объект, несущийся по асфальту.

Трасса снова плавно переходила в порот. Реннер вдруг подумал, что, если смотреть сверху, она будет напоминать знак вопроса. Справа находилась Красноярская станица. Строение, стоявшие рядом с дорогой, выглядели давно покинутыми. Слева тянулись железнодорожные пути и роща.

Командир отряда, надевая респиратор, указал рукой влево. Мол, езжай в Цимлу. Вагит послушно повернул руль налево и продолжил движение. Небольшие дома, явно брошенные смотрели на гостей города своими пустыми оконными проёмами. Становилось слегка не по себе, будто на тебя смотрит мертвец остекленевшим взглядом.

Город казался заброшенным. Бойцы напряжённо всматривались в окна, надеясь разглядеть жителей. Настроение у всех поникло, но тут вдруг прямо посреди дороги оказалась баррикада, за которой пряталось человек пять. Вооружившись ружьями, они целились в лобовое стекло машины.

— Останови! — велел Гера.

Водитель выполнил приказ, остановив бронемаршрутку метрах в шести от баррикады, которая перекрывала дорогу и тянулась до зданий на противоположных сторонах улицы. Сама баррикада состояла из небольшой насыпи, корпусов автомобилей, брёвен, кусков забора. Скорее всего стену возвели для защиты от мутантов. Серьёзное военное столкновение это сооружение не выдержит точно.

Командир отряда и Реннер вышли из машины, убрав автоматы за спину. Один из бойцов в салоне высунулся из люка на крыше и стал прикрывать своих.

— Вы кто такие? — раздался голос из-за баррикады. — Чего надо?

— Мы разведывательная группа из Волгодонска, — честно ответил Гера. — Прибыли на поиски выживших и для установления контакта, если таковые имеются!

— А оружие зачем, если с миром пришли? — раздался другой, более молодой голос.

— Так время нынче не спокойной, — ответил командир. — Мало ли что.

— Это верно, — ответили из-за баррикады. — Сколько вас, какое имеете вооружение?

— Пятнадцать человек, автоматы и гранаты, — ответил Гера. — Может впустите уже, не гоже гостей на пороге держать.

Некоторое время из-за стены не доносилось ничего. Радовало хотя бы то, что стволов тоже видно не было. Хотя это не означало, что никто сейчас не держит их на мушке.

Послышался звук сдвигающегося засова, а затем скрип открывающихся створок ворот. Из-за стены вышли несколько человек с ружьями. Они встали по обе стороны от ворот. За ними вышли ещё пятеро и тоже с ружьями. Четверо из них рассредоточились вокруг машину, а пятый подошёл к командиру.

— Прикажите своим людям выйти из машины и разоружиться, — сказал сорокалетний мужчина с недельной щетиной и уставшими глазами. — Только после этого вы попадёте в наш хутор.

Командир сделал всё, как сказал хуторянин, после чего их конвоировали внутрь. Следом Вагит медленно въехал в ворота и остановился чуть в стороне. Оружие «гостей» отдали ополченцам, следящим за порядком, и велели отнести на склад.

Внутри стен располагалась довольно большая община. Повсюду сновали люди в обычной одежде и без респираторов. Видимо, фон здесь и правда был небольшим. Бойцы, по примеру командира, сняли полумаски и задышали полной грудью.

— Ну что же, — произнёс главный конвоир, — добро пожаловать в Ковровый хутор.

***

В Ковровом хуторе к вечеру устроили настоящий пир в честь прибывших гостей. Столько лет ни слуху, ни духу и на тебе. Разведчиков угощали местным вином, овощами и мясными продуктами. Празднование проводилось на территории бывшего сельхоз рынка, которая теперь стала главной площадью хутора. Многочисленные столики были заняты хуторянами и членами отряда. Они делились знаниями о мутантах и местной географии, байками и анекдотами.

Мишка Горбань, бывалый наёмник, пил в три горла, веселился, танцевал, пел, будто последний день живёт. Изрядно напившись он положил глаз на одну девицу, танцевавшую рядом. Он несколько раз пытался ухватить её за выпуклые формы, но каждый раз она давала ему отворот-поворот, нежно улыбаясь. Мишке очень нравился этот лёгкий флирт и он, как собачка, бегал за девушкой.

Лёшка Флягин, ещё один наёмник, устроил матч по армрестлингу. Хуторяне по одному садились с ним за стол, пытаясь перебороть с виду щуплого парня, но как один уходили с поражением. Его напарник, Федька Чиж, ходил по толпе, наблюдавшей за матчем, и предлагал делать ставки. Через пару часов у друзей будет солидный куш.

Вагит, Реннер и Гера сидели за одним из столиков в углу и просто разговаривали обо всём, что в голову приходит. Вскоре к ним присоединился Богдан, парень прикрывавший их с Реннером во время переговоров, он краем уха услышал знакомую ему тему мутантов и решил побеседовать с товарищами. Он был помешан на мутантах. Постоянно охотился на них, выискивал слабые места, изучал новую фауну.

Затем к ним подсел снайпер с витиеватой татуировкой на пол лица, по кличке Хэдшот. Его так прозвали за то, что он говорил это всякий раз, когда попадал в цель. Он просто обожал подкалывать Богдана, которого часто называл Зверобоем. Так пятеро бойцов просидели до самого конца праздника. После окончания гулянки их повели в «гостиницу» — многоквартирный дом. Им выделили две квартиры. По восемь человек в каждой, а Вагит решил переночевать в машине. Как он выразился, ему так спокойнее.

По дороге к временному пристанищу, Константиныч делился сведениями о жизни в Цимлянске.

— Помимо нашего хутора есть ещё несколько, — рассказывал хуторянин. — Прямых ударов по Цимле не было, поэтому все наши беды были от радиоактивных осадков. Большая часть города стала не пригодна для жизни, но остались небольшие чистые районы. Там и поселились горожане после Удара. — Константиныч остановился у девятиэтажки и повернулся к гостям. — Ну вот, пришли.

Двое ополченцев отвели волгодонцев на пятый этаж, где им предоставили место для ночёвки. Бойцы быстро расположились в «номерах» со скудной обстановкой. Для ночёвки наёмникам выделили раскладушки, большая часть из которых были самопальными, но было и несколько довоенных. Несколько минут раздавались скрипы ворочающихся тел, но вскоре они сменились сопением и утробным храпом бывалых бойцов.

***

На следующее утро отряд собирался в обратную дорогу. Пока остальные грузили в машину «презенты», Реннер и Гера собирали свои пожитки в квартире. Зверобой и Бам проверяли, не осталось ли чего во второй квартире.

— Ну что, едем или как? — спросил вошедший в квартиру Вагит.

— Едем, командир, — весело произнёс Реннер.

Но веселье быстро исчезло, когда снаружи послышались хлопки выстрелов. Пятеро бойцов быстро спустились с третьего этажа. Вокруг машины собралась толпа, они гудели, возмущались и в чём-то обвиняли Горбаня.

— Какого лешего тут творится?! — заорал Гера.

— Твой боец Юрку убил и жену его изнасиловал! — произнёс кто-то в толпе. — Он ещё на празднике на Надьку поглядывал! А ночью к ней домой пришёл и приставать начал! Юрка это увидел и морду ему набить хотел, а эта сволочь его убила!

— Ты что несёшь? — возмутился Мишка. — Никто её не насиловал, она сама отдалась, а Юрка ваш хиляком оказался, я его толкнул просто, а он башкой ударился!

— Что ты сказал? — Гера повернулся к бойцу. — Это правда?

— Командир, отвечаю, — стал оправдываться боец. — Она сама.

Толпа снова взревела. Они жаждали справедливости. Отмщения.

— А ну тихо! — заорал Константиныч, мужик, который встретил волгодонцев вчера. — Ваш боец совершил убийство. Будет суд.

— Какой суд? — у Миши чуть глаза из орбит не полезли. — Это случайность была. Я его толкнул просто, а он споткнулся!

Константиныч махнул рукой и из толпы показались два ополченца. Они быстро подошли к Мишке и повели его через толпу. Горбань старался упираться, оправдывался перед командиром. Люди расступились, пропуская конвоиров и преступника, но тут невысокий худой парень выскочил из стены живого коридора, подбежал к Мишке и три раза ударил бойца ножом в живот. Толпа, галдевшая без умолку, тут же замолчала, увидев жестокую расправу. Ополченцы отпустили Мишу и стали оттаскивать линчевателя, который вовсе не собирался останавливаться на достигнутом. Горбань же бес сил упал на землю.

— Ты что наделал, Лёня? — поражённый Константиныч обратился к новоявленному мстителю.

— Это ему за брата, — грозно, без тени вины, ответил парень.

Федька и Чиж подбежали к раненому товарищу и склонились над ним, пытаясь остановить кровотечение.

— Держись, братан, — говорил Федя. — Сейчас мы тебя залатаем!

— Не засыпай, друг, потерпи, — бормотал Чиж.

— Это... случайно было... — говорил Горбань. — Она... сама... Я... не вино... ват...

Он несколько раз вздохнул, а затем обмяк на руках друзей. Федя ещё прижимал рану и просил принести аптечку, не понимая, что друг мёртв. Чиж сидел рядом с умершим товарищем и не мог поверить, что этот весёлый здоровяк умер. Он смотрел в небо остекленевшим взглядом, словно тело провожало отделившуюся душу.

— Ах вы сволочи!!! — выкрикнул кто-то рядом с маршруткой и тут же раздался треск автоматной очереди.

Несколько человек из первого ряда толпы упали замертво, поймав телом смертоносные куски свинца. Те, до кого пули ещё не добрались, пригибались и старались уйти в укрытие. Ополченцы отстреливались из пистолетов, чаще всего промахиваясь. Волгодонцы без жалости расстреливали население, кое-кто даже пошёл в рукопашную, вырезая хуторян штык-ножами.

— Вы что творите?! — орал Гера. — Прекратить огонь, живо!!!

— Да пошёл ты, — послышался чей-то голос сквозь крики и стрельбу. — Они Мишку грохнули! За это им — смерть!!!

Эти слова произнёс тот, от кого командир уж точно не ожидал услышать ничего подобного. Боец по кличке Фил, всегда бывший самым спокойным и рассудительным. В каждой перепалке он старался находить выход словами и хватался за оружие только в самых крайних случаях. Теперь наёмник мстил за боевого товарища. От былого спокойствия не осталось и следа. Его место заняла ярость, затмевающая разум.

— Опусти оружие! — приказал Гера. — Живо!

— Или что?! — с вызовом бросил Фил, прекратив стрельбу и подойдя к командиру вплотную.

— Или я тебя лично застрелю! — сказал Гера.

— Хорош командир, нечего сказать! Своих стреляет, а чужих жалеет!

Наёмник навёл ствол автомата на командира. Командир вынул из кобуры свой ПМ и направил на бойца. Так они стояли всего несколько секунд, пока голову Фила не прошила насквозь пуля. Командир тут же обернулся и увидел стрелка. Им был Реннер. Сталкер поливал свинцом обезумевших наёмников.

Вагит тоже времени зря не терял, прикрывая отход хуторян в безопасное место. Двое наёмников заметили, что водитель заступается за «врагов» и хотели с ним разобраться, но, не успели они сделать и пары шагов, как раздались громоподобные выстрелы — Хэдшот тоже не разделял идею мщения своих сослуживцев. Снайпер засел на крыше девятиэтажки и точными выстрелами убивал тех, кто когда-то практически заменил ему семью. Он без жалости убивал своих братьев, защищая абсолютно чужих людей. А Зверобой, вооружившись топором, разбирался с теми наёмниками, что ринулись в рукопашную.

Бой продолжался минут двадцать. Пятеро мятежников вместе с хуторским ополчением выискивали оставшихся наёмников, убивающих всех подряд. Несколько из них обезумели настолько, что стали снимать скальпы с убитых. Таких мстителей Реннер убивал с особым пристрастием.

— Вроде последний, — произнёс сталкер, после того, как застрелил сволочь, пытавшуюся изнасиловать молодую девушку прямо посреди улицы.

— Стоп, а где Федька и Чиж? — спросил Богдан.

В ту же секунду послышались крики людей и автоматные выстрелы. Реннер, Гера и остальные побежали в ту сторону, откуда они раздались. Выбежав из-за угла одноэтажной постройки, они увидели, как Чиж закрывал створки небольшого сарайчика, а Федька поливал бензином деревянные стены хлипкого строения.

— Вы что, совсем сдурели?! — взревел Гера. — Вы людей заживо сжечь вздумали?!

Это стало последней каплей. До этого, старавшийся не убивать своих людей, Гера преступил запретную черту и направил дуло пистолета на подчинённых. Он выпустил весь магазин в Федю, прицеливаясь так, чтобы он не сразу умер, а по мучился напоследок. Лишь последний патрон он выстрелил в голову. Чиж попытался остановить бывшего командира, но словил пулю из СВД — Хэдшот хорошо выполнял свою работу.

Когда со мстителями было покончено и выстрелы стихли, люди стали выходить из своих укрытий. Гера стоял и смотрел на убитых бойцов, всё ещё до конца не понимая, что произошло. А Реннер смотрел на выживших хуторян и видел в их лицах страх, облегчение, благодарность, ненависть. Целый калейдоскоп эмоций и чувств. Они и сами не понимали ещё, что чувствуют по отношению к их заступникам.

Сталкеру вспомнились войны за территории, захваты общин. Кровавая расправа с повстанцами в Романовке, жестокие захваты маленьких общин. Ему вспомнились все погубленные им жизни. Думая, что выполняет свой долг, сталкер просто выполнял грязную работу вместо алчных феодалов, решивший взять в свои руки по больше власти. Он был лишь пушечным мясом на чужой войне, рушил жизни, проводя отряды в тыл врага. И чем он лучше этих бойцов, не перенёсших смерть друга, напарника, брата.

И вот снова. Он пришёл в новое поселение, на которое упал взор очередного князька, и принёс в него кровь и смерть. А ведь это лишь начало. Что будет, когда прибудут республиканские солдаты? Потекут кровавые реки. Ну уж нет! Эти люди не должны страдать.

— Об этом никто не должен знать, — произнёс сталкер. — О бойне и о выживших в Цимлянске.

— Что? — спросил Гера. — Ты о чём?

— Ни одна душа в Волгодонске не должна знать, что в Цимле есть жизнь, — повторил сталкер. — Если Республика или другая фракция будет знать о поселениях в городе, начнётся новая война за территорию и страдать будут эти люди, — Реннер обвёл рукой хуторян. — Посмотри, что натворили десять человек, и представь, что могут сделать несколько десятков, а то и сотня бойцов! Они не смогут сами защитить себя, силы слишком малы. Мы вернёмся и скажем, что в городе обитают мутанты и аномалии, чистых территорий нет и разумной жизни тоже. На это же спишем и потери в личном составе.

— Просто так нам не поверят, — сказал Гера. — Рано или поздно об этом узнают.

— Значит мы будем убивать тех, кто знает слишком много. — жёстко, даже жестоко произнёс сталкер. — Мы станем убийцами, но я не позволю навредить этим людям. Я пожертвую всем, лишь бы не повторилось то, что случилось сегодня. Вы со мной?

— Да, — кивнул Гера.

— Согласен, — произнёс Вагит.

— Так точно, — хором произнесли Бам и Зверобой.

Потрясённые цимляне смотрели на пришлых. Они без зазрений совести убили своих товарищей, чтобы защитить чужих людей, а теперь они собираются лишиться всего, прослыть сумасшедшими убийцами, чтобы сохранить существование поселений в тайне. Эти пятеро внушали людям чувство уверенности и безопасности. Ненависть сменилась глубоким уважением. Слова волгодонцев были пропитаны искренностью, и хуторяне понимали, что эти люди не нарушат обещаний. Вот они, истинные герои, готовые взять на себя любой, самый страшный, грех, чтобы увести беду от других людей.

***

Солнце почти скрылось за горизонтом. Пять теней вытянулись не несколько метров вперёд, нависая над могилами. Сколько времени прошло? Пара недель? А может лет? Гера, Реннер, Вагит, Зверобой и Хэдшот. Легче всего было сталкеру, который не был хорошо знаком с десятью погибшими наёмниками, но и у него на душе было тяжело. Однако несмотря на все душевные терзания и воспоминания, ни один из стоящих здесь не изменил бы своего решения.

Реннер оставил своих товарищей и направился в сторону хутора. По пути он встретился с Константинычем, который бродил по роще, погрузившись в раздумья.

— Что теперь? — спросил командир ополченцев у сталкера. — Что будешь делать?

— Собирать армию, — ответил Реннер.

— Армию? — переспросил ополченец. — Что ты задумал, сталкер?

— Я дал обещание, что уберегу горожан от того, что им угрожает, — пояснял сталкер, — Но я не справлюсь один. И я больше не сталкер.

Сталкер Реннер перестал существовать в тот же миг, когда решил посвятить себя защите цимлянских колоний. И ему на смену пришёл другой человек, который в последствии станет всем известен, как террорист-психопат, убивающий без разбора. И пусть вся его жизнь покатится в тартарары, но он сохранит тайну. Он будет молчать до последнего вздоха. Это тайна, которую он унесёт в могилу. То, о чём будет молчать бывший сталкер.

9.07.2015
ст. Красноярская