Квант на удачу. Глава 2. 7

Туман, холодный и липкий, пришёл со стороны озера под утро. Он приблизился к береговой полосе, не решаясь заполонить собою сушу. Звуки исчезли, вокруг стало очень тихо. Лишь вода, которая лениво плескалась у самых ног, шептала: озеро живое, оно никуда не делось. Оллы рядом не было, не было одежды.
— Надо же, какая упрямая, – пожал плечами Громов. – Такой характер не у всякого мужчины есть.

Антон прикоснулся к щеке, которая помнила прикосновение губ той, которая шептала ему на ухо нежные слова, которая подарила ему, человеку с планеты Земля, безумную ночь, полную мольбы и слёз, сладостных вздохов. В каждом слове, в каждом поцелуе Оллы Антон слышал одно и тоже: «я не хочу умирать, защити меня, ведь ты же мужчина». Защитил бы, оградил бы от смерти. Но Олла ушла, посчитав это самым лучшим вариантом развития событий. Только для кого это стало лучше? Громов взял в руки ветку, со злости сломал её, бросил в чадящий увядающими едкими струйками дыма костёр. Нож, его охотничий нож, по рукоять был утоплен в песке, на одном выступе, чуть выше рукояти, висело тонкое кольцо серебристого цвета. Антон взял кольцо в руки, скорее на ощупь понял, что в кольце три совсем крохотных камня. Хотела убить, чтобы искупить свою вину перед начальством? Чтобы продолжать жить в своём привычном мире, летать на истребителе? Может быть. Но не убила, а наоборот, на память о себе оставила кольцо. Антон посмотрел на высыпанные из рюкзака тубы с едой и водой, по одному не досчитался. Ну, хоть так. Ло ещё скользил, где-то над горизонтом, в матово-белом тумане едва-едва просматривался белый круг местного солнца, который собирался явить свой лик этому странному миру со странными законами. Сбили пилота над «вражеской» территорией – убей себя, но не попади в плен. Чудовищное правило, чудовищные законы, неправильная планета. Ей дарована судьба заповедника, в котором, казалось бы, должно быть собрано только хорошее и самое лучшее. Но нет, странный Музей, деление людей на классы, возможно, на подклассы. Антон прислушался к своим ощущениям: туман был похож на разумное существо. Периодически раздавались тихие голоса, чей-то шёпот, детский смех, шум деревьев.

«Пора отсюда убираться, – подумал Антон. – Природа тумана неизвестна, не хватает ещё за миллиарды километров от дома с ума сойти».
Залив тлеющие уголья водой из озера, Громов бросил рюкзак за плечи, быстрым шагом пошёл по берегу, рядом с кромкой воды. Он присел, посмотрел на влажный песок: на нём были видны следы ног Оллы. Услышав за спиной чавкающий звук, Антон обернулся и замер. Туман навалился всей тушей на берег, вбирал в себя старые ветки, листья, на глазах исчезли остатки костра. Вздохнув, Громов прибавил шаг, пройдя метров триста от места ночёвки, поднялся по пологому склону на небольшое возвышение, ещё раз посмотрел на туман, который теперь занялся «уборкой» береговой линии в полном объёме.
«Вот тебе и туман. Полуразумные звери, теперь это.. А задумка у кого-то была очень хорошая». Надежда на то, что туман рассеется или станет значительно реже, исчезла: чем дальше от озера уходил Антон, тем гуще, плотнее становился туман. Он скрывал очертания леса, который должен быть по правую руку, поваленные деревья, которых почему-то было великое множество. Что-то не давало Антону спокойно, расслабившись, идти в сторону границы между Заповедником и Городом. Нехорошее предчувствие? Это понятно: неизвестное всегда пугает, но, чёрт возьми, оно и притягивает к себе как магнитом. Достаточно вспомнить рассказ Мгамбы о матери Дины, Дины-большой. Вот тебе и ответ на вопрос, Криспа, зачем Предтечи занимались терраформированием планет, делом опасным и энергозатратным. Неизвестность перед результатом своего титанического труда, непомерный риск, получится – не получится. Несколько раз Антон скатывался кубарем в воронки – память о произошедших здесь боестолкновениях. Люди, стоящие насмерть, убивающие людей, что может быть страшнее? Приходилось использовать охотничий нож, втыкать его во влажную от тумана землю, чтобы помочь себе выбраться из глубоких ям. Несколько раз Громов падал, зацепившись ногами за выдавленные землёй корни деревьев. Но он шёл… Антон даже остановился от пришедшей в голову мысли: он шёл для того, чтобы увидеть огромный Город, Храм Предтеч, ради встречи с клоном Дианатины? Или всё-таки он набивал шишки ради того, чтобы ещё раз увидеть Оллу? Кто она такая, чёрт побери, чтобы постоянно о ней думать? Ушла, пусть идёт, не маленькая девочка, в конце концов.

Антон шёл в неизвестность, шёл в Город, в котором, возможно, умрёт. Но он должен попытаться найти ответы на свои вопросы: кто эти загадочные Предтечи, почему они создали предпосылки для создания, развития цивилизаций? Почему они самоустранились, закапсулировали участок Вселенной? Если испугались, то чего, кого? Или… нет, Громов отогнал от себя пугающую мысль. Не может такого быть! А если всё-таки не Предтечи самые умные, могущественные и сильные? А если существует сверхразум? Тогда как он выглядит? Что из себя представляет? Имеет ли телесную оболочку? Может, это просто коллективный разум каких-то одноклеточных, которые с комфортом живут в луже, самой обычной луже дождевой воды? Дело шло к ночному отдыху, Антон облюбовал себе место для ночлега под корнями высокого, раскидистого дерева, похожего на дуб. Дерево было не просто большим, оно было огромным, его верхушка терялась где-то там, в молочно-белой вате тумана. Пообедав и поужинав одновременно, Антон лёг на термоизоляционную подстилку, закинул руки за голову. Мысли опять кружили вокруг Оллы. Как она одна в этом лесу? В нём, возможно, водятся хищные звери, любители ночной охоты? После двух больших глотков коньяка пришёл сон. Со сновидениями, с тихим шелестом тёмно-зелёной травы, убаюкивающей песней ветра и с мыслями о далёком доме.


*****


Антон провёл в пути большую часть второго дня, так и не догнав Оллу. Да и догнать он её не мог – неизвестно в каком направлении она шла. Туман, казалось, стал ещё гуще, а звуки, через ватное покрывало липкой субстанции, были едва различимы. Но не услышать звуки завывания двигателей каких-то летательных аппаратов не мог только человек с нарушением слуха. Лес закончился, Громов вышел на относительно ровную местность, перемежованную небольшими перелесками. Степь, как назвал Антон это место, имела небольшой уклон в сторону узкой, извилистой реки, которую пришлось переходить вброд, держа над головой рюкзак с одеждой и обувью. Но выйти на противоположный берег Громов не смог, точнее, – не успел: прямо из тумана, который до почечных коликов надоел, показалось несколько конусообразных лучей сиреневого света, которые скользили по земле, на некоторое время останавливаясь над каким-то одним местом. Иногда была слышна автоматическая очередь из какого-то оружия, прозвучало несколько не очень сильных взрывов. Сиреневый свет исчез, звуки работающих двигателей вертолётов теперь раздавались то слева от Антона, то справа, за спиной, иногда, так Громову казалось, в нескольких метрах от него. Вода в реке была до неприличия холодной, холод облапил тело Громова несмотря на работавшую на всю «адаптивную терморегуляцию». Сердце бешено колотилось, делая сто тридцать ударов в минуту. Оно разгоняло кровь по организму, делая всё, чтобы человек не замёрз. Единственное, что успокаивало Антона, это непрекращающееся завывание двигателей вертолётов: если продолжаются поиски, то Олла не арестована, она где-то скрывается и это место совсем недалеко от Антона.

Два конуса сиреневого света на несколько секунд ослепили Антона, от грохота летящего над самой землёй вертолёта у него заложило уши. Свет первого прожектора стелился над землёй, второго – двигался над рекой, облизывая воду. Сиреневый свет стал приближаться, и Громов, загнав в лёгкие как можно больше воздуха, с головой ушёл под воду, придерживая рукой рюкзак, который сейчас выполнял роль поплавка. Илистое дно содрогнулось как от сильного взрыва, ушло из-под ног Антона, вода, как ему показалось, вскипела. Тело обожгло огнём, в голове взорвалось множество петард, Громов почувствовал, как из носа и ушей пошла кровь, как лопнули капиляры в глазах. Свет, видимый под водой, застыл всего в двух-трёх метрах от Антона, потом сдвинулся чуть в бок и ушёл дальше, за спину. Антон, схватившись руками за лямки непромокаемого рюкзака, выдернул обессиленное тело из воды, зашёлся кашлем. Берег реки был похож на вздыбившуюся волну океана, вода в реке бурлила и парила. Вертолёты, Антон смог рассмотреть их тёмные силуэты, развернулись, начали «утюжить» степь в сотне метров от реки. Забросив рюкзак на берег, Антон, не обращая внимания на судороги икроножных мышц, извиваясь ужом, выполз на берег, затих. Потом, немного отдохнув, он попытался встать на ноги и еле удержался, чтобы не закричать: спина, ноги, да практически всё тело было покрыто маленькими пузырями от ожогов. И ещё судорога, которая заставляла человека скрипеть зубами. Рванув клапан рюкзака, Громов достал походную аптечку, вспомнив добрым словом Илгу, положившую аптечку и многое другое в рюкзак. Первым делом Антон убрал судороги: найденным в аптечке подобием английской булавки, уколол мышцы на ногах и через некоторое время боль отступила. Шепча разнообразные ругательства в особо извращённой форме, Громов надел комбинезон, на внутренней стороне накладного кармана нашёл сенсор включения встроенного модуля медицинской помощи и сразу же почувствовал серию уколов. Здесь же, на клапане, был встроен индикатор заряда автономного источника питания. Антон покачал головой: уровень заряда был на минимуме, полоска индикатора налилась тревожным красным светом. Сиреневые конусы, их было не меньше десятка, одновременно исчезли, вертолёты, словно по чьей-то команде, полетели в сторону светящегося высокого сооружения, отмечая свой путь вспышками жёлтых проблесковых маячков.
«А вот и колонна, – подумал Громов, надевая обувь. – Если поиск закончился, то.. эх, Олла, Олла… Взрослый ребёнок, с огромными, никому не нужными амбициями!»

Земля, остывая, потрескивала. Она, после прикосновения сиреневого света, стала похожа на хорошо уложенный слой асфальта. Гладкого на ощупь, похожего на поверхность чёрного зеркала. Антон вспомнил о слове-маркере, о возможности мгновенно закончить все свои злоключения, но отогнал предательские мысли, спрятал их в голове далеко-далеко. Первое время Антон, пошатываясь, шёл к вертикальному снопу серебристого света, потом чуть принял вправо, когда услышал звук работающего реактивного двигателя. Ноги разъехались в стороны, Громов упал: куда хватало глаз, точнее, куда позволял это сделать густой туман, просматривалась широкая чёрная полоса земли. Такой же гладкой на ощупь, на которой практически невозможно было находиться в вертикальном положении.
«Вот и контрольная пограничная полоса. Интересно, передвижение по ней контролируется с помощью каких-то сверх чувствительных датчиков, или так, по-старинке, с помощью визуального осмотра?»
«Нет, Антон, работа каких-либо датчиков не зафиксирована. Включить адаптивное зрение?» – услышал Громов голос Милы. Он даже не сразу понял, что ему предложила нейросеть.
«Ах ты, бездушное создание! Ты что, не могла это зрение включить раньше?»
«Вы не прослушали вводный урок, Антон. Если бы вы выбрали…»
«Заткнись, Мила и включай.. – прошипел Антон, закрывая глаза. – Напомни мне чуть позже, чтобы я от тебя избавился».
«Это, рано или поздно, произойдёт, Антон. Открывайте глаза».

Мир из молочно-белого превратился в сказочно красивый, но какой-то нереальный, похожий на мультяшный. Туман состоял из отдельных спиралей, которые начинались где-то вверху, появились чёрные очертания каких-то сооружений. Одиноко, в нескольких сотнях метров от очень высокой колонны, свет которой сейчас обжигал глаза, находился вертолёт странной конструкции: вместе с винтомоторной группой, на выносных пилонах были расположены, небольшие по размеру, две турбинные установки. Они сейчас находились в вертикальном положении, смотрели в сторону земли, выбрасывая из себя жёлто-синее пламя. Увидел Антон и бредущего от вертолёта пилота. Он отошёл от машины на несколько десятков метров, остановился. Антон сразу понял зачем. Пятьдесят метров контрольной полосы Громов скорее проскользил, чем пробежал. Пилот, облегчившись, насвистывая какую-то ритмичную мелодию, неспешно возвращался. Нож лёг на горло военного, тот захрипел, но вырываться из локтевого захвата Громова не стал.
— Где она? – спросил Антон. – Только не говори, что не знаешь о ком речь.
Пилот кивнул, облизнул губы, потом выдохнул:
— Пятьдесят метров отсюда, охраняют двое, ждут решение командира.
— Какое решение?
— Или расстрелять на месте, или конвоировать в город. Скорее всего, расстреляют здесь, как предателя при попытке к бегству. Это я понял из разговора старшего по рации.
— А ты молодец, парень, – прошептал Антон, – сразу видно, что хочешь жить.
— Ещё бы. Не убивайте меня, пожалуйста.
— Живи. Голова поболит недельку и всё.
Ударил Антон пилота рукоятью ножа в основание черепа не сильно, лишь бы парень на несколько секунд потерял сознание. Потом, вытащив станнер, выстрелил военному в затылок. Врагов за спиной оставлять нельзя. Через месяц оклемается: мощность выстрела была минимальной. Между вертолётом и местом, где предположительно могла находиться Олла, было нагромождение деревянных ящиков. Пригибаясь, Антон осторожно, периодически останавливаясь, шёл в сторону силуэтов охранников. Несколько раз Громову пришлось лечь на землю, прятаться от мощного луча света прожектора, который обшаривал прилегающую к контрольной полосе территорию. Олла лежала на боку, руки притянуты к ногами. Стоявший рядом с ней военный, высокий и нескладный, произнёс:
— Может мы её того, пока командир выясняет, что с этой сучкой делать? А?
— Не успеем, – ответил долговязому крепыш. – Как по-мне, то нужно это делать неспешно, со знанием дела, с расстановкой. Мы же не животные. Я вот что думаю, Юл, сегодня в увольнение пойдём, там и порезвимся.
— У мамаши Кру? Согласен. К ней поступила новая партия девочек. Таких же красивых, как и эта. А знаешь, мне эта чёрненькая очень понравилась.
— Мне тоже, – произнёс Антон, выходя из-за ящиков. Станнер два раза дёрнулся в руке, военные упали на землю. Разрезать верёки –  делом нескольких секунд. Олла, потирая руки, произнесла:
— Ну, и почему ты так долго?
— Молчи уже, ребёнок. Бежим.
— Опять в Заповедник?
— К вертолёту. С управлением справишься?
Так же, как и у костра на берегу озера, Олла пожала плечами:
— Учили. Управление не такое и сложное.

Антон и Олла пробежали мимо деревянных ящиков, до вертолёта с работающими двигателями осталось каких-то двадцать метров, когда луч света нащупал беглецов и буквально через секунду раздался звук сирены, потом звук выстрелов. Время превратилось в желе, звуки исчезли. Громов по наитию сделал шаг в сторону, закрывая своим телом Оллу. Первая пуля обожгла щёку, вторая нашла правое плечо, две пули толкнули Антона в спину.
«Чёрт, не успели, – подумал Громов. – Как же обидно!»
Движение Оллы было как в слоу-мо: она медленно повернула в сторону Антона голову, по губам он прочитал: «держись, ты же обещал!»
Что Антон обещал девушке, он не знал. Пискнул сигнал медицинского модуля, в районе шеи появился нестерпимый жар, на некоторое время Громов получил возможность двигаться самостоятельно.
«Ан-то-н, – густым и сочным басом пропела Олла, – запрыг-ну-ть сам смо-о-о-жешь в ка-а-бину-ууу-уу?»
«А хрен его знает», – подумал Громов, но на всякий случай кивнул.
Пули высекли из обшивки вертолёта снопы искр, Олла была уже в кабине, когда Антон, проползший под днищем крылатой машины, взялся рукой за ручку двери, потянул её на себя. Очередная пуля-дура, отрикошетив от днища вертолёта, ткнула Антона в правую ногу. Громов упал на на колени. Кое-как, держась руками за скобу возле сидения, он сумел подняться в кабину, сел в кресло. Как они взлетели, Антон не понял: он пришёл в сознание, когда вертолёт находился уже далеко от земли, выше слоя рыхлого тумана.
— Ты как Антон? – перекрикивая завывания двигателей, спросила Олла.
Сил на ответ не было, Громов улыбнулся, кивнул: мол, пока живой.
— Смотри, ты мне обещал, что не умрёшь!
Когда он и кому это пообещал, Антон даже не пытался понять. Пообещал, значит так и будет. Тревожно замигала красная лампа на панели управления вертолёта, из разреженной ветром стены тумана вырвалась яркая красная точка, которая стремительно неслась наперерез им, Олле и Антону.
— Держись, Антон! – крикнула девушка, потянув на себя рычаг ярко-оранжевого цвета.
«Вот дурочка, – успел подумать Громов, – сверху же лопасти!»
Но кресла пилота и кресло Антона провалились куда-то вниз, потом их почему-то отбросило в сторону от неуправляемого падающего вертолёта, потом швырнуло высоко вверх, к облакам и яркому солнцу. Антон некоторое время смотрел на раскрывшийся купол парашюта, потом закрыл глаза, провалился в чёрный омут.


Остальные главы – на сайте Автор. Тудей Георгиев Андрей