Звонок

 Недавно он все-таки позвонил. Из дома. Из Саратова. Разговор начинался стандартно.

     - Как дела? Как семья?
     - Спасибо? Боремся.
     - С кем боретесь? Стреляете в свой народ?
     - Боремся с земной гравитацией. И не стреляем, а отстреливаемся. От сволочей, дебилов, манкуртов. От вас. Иногда. Надо бы чаще. Защищаем свое. Вот получил гонорар за книжку воспоминаний из Санкт-Петербурга, (кстати, от такого же полковника, как ты), купил бронежилет и отправил нашим в окопы. А намедни выступал в гарнизонном Доме офицеров. Собрали на учения офицеров со всей Украины. Хорошо поговорили.
     - Что, небось, называл тех, кто хочет свободы, предателями и сепаратистами?
     - Нет! Ни слова о войне. Верь-не верь, только – стихи. Хотим жить мирно. И книги мои читают от Австралии до США
     - Вас надо с коленей поднимать! Хунта вас подмяла.

     И тут меня, что называется, понесло.

     - Та, не, у нас все путем! Живем, как люди. Вот могу рассказать, как я сегодня провел день.
     - Ну?!
     - Гну! Встал утром, - сушняк после вчерашнего. Бегом в холодильник. Бля, банка с кровью почти пустая! Допил остатки. То се, надо искать еще. Оделся, вышел. Мимо котяра соседский фигачит. И, представляешь, здоровается со мной не – Няв-няв! – а на русском – Мя-а-а-у! Издевается, сволочь! Ну, я ему с носка - в морду, размазал  по стенке. Трясця його руській мамі вошивій, пся крев її смердяча! А зовсім поруч – парк чималенький. І там у мене – схрон-криївка під сосною - шмайсер, пара гранат, (від діда залишилися), шмотки бандерівські, те, се. Ну, шоб нормально на вулиці показатись…  Дальше рассказывать?
     - Ну?!
     - Мну! Вышел на улицу, гляжу, старуха милостыню клянчит. Дай, думаю, изнасилую! Присмотрелся, а она еще совсем молоденькая. Лет 70. Ну, я ей - пендаля дал, денежку забрал. Мало, пішла б вона в кибеню мать, торба стара, дідько їй в дупу! Не щастить!
     И – на базар. Есть у меня там один проверенный вуйко. Купил у него банку кровушки, приложился… О! Розвиднілось! Добре діло, - чужа кров! І спрагу тамує, і смачно, і солодко, і ситно. Я, звісно, знаю, де він ту кров бере так часто і багатенько.      Еще слушаешь?
     - Ну?!
     - Муму! Иду домой, прихлебываю из банки, - пацаны в футбол гоняют. А один такой маленький, худенький, в трусиках. И доска-щит объявлений как раз рядом. Хотел я его, как Иисусика – на этот щит. Побачив мого кашкета з тризубом і втік, шлячок би його наглий впік! Ну, шо за день такий безталанний?
     Зато вечером у нас собрание жильцов дома, - будут принимать меня в почетные укрофашисты. Жена ж моя, ты знаешь, еще с рождения - жидо-бандеровка. Надо ж соответствовать.
     Вот такой у меня сегодня обычный день.

     В трубке воцарилось ошарашенное, ледяное молчание. А потом из саратовской заснеженной нигерии, из этого вселенского абсолютного холода грянул вопрос, -

- ТЫ ШУТИШЬ???!!!