Одно Желание

Одно желание


Вступление


В старом доме под номером семь на двенадцатой улице было тихо. Он выглядел вполне прилично: двухэтажное строение, все из дерева, с массивными ставнями и резными узорами на стенах. Он весь покрылся от времени мхом и позеленел, напоминая лесного старичка среди серых, деловитых многоэтажек. Тем не менее, в нём никто не жил, и даже старожилы не могли припомнить, чтобы внутри горел свет. Зато могли припомнить немало диковинных и даже странных событий. Однажды на улице вспыхнул пожар – но дом не занялся. В газетах появилось анонимное сообщение о том, что над домом зависают летающие тарелки и время от времени туда спускаются зеленые человечки. Старая тетя Лена, известная чудачка, всем рассказывала, что ночью ее уносили для опытов в тот самый дом. Мэр города как-то хотел его снести, даже приезжали большие машины, бульдозеры, самосвалы, но все было тщетно. Дом оставался врытым в землю, словно большое дерево, крепко пустившее корни. Взрослые обходили это место стороной. Детям говорилось, что там внутри всё сгнило и строго-настрого запрещали туда соваться. Даже местный фокусник, дядя Виктор (с ударением на последний слог), которого за глаза звали колдуном, избегал выступать около него. Только бесстрашный сантехник Серёжа, который иногда отдыхал под забором, рассказывал жуткие небылицы. Однажды он будто слышал вой раненого животного, как-то ночью там словно бы собирались на шабаш ведьмы: он божился, что сам видел у одной во лбу чёрную родинку! А некоторые ребята посмелее всем рассказывали, что как-то раз остались тут ночевать и будто бы видели говорящих зверей! Им никто не верил, но рассказы добавились в копилку сплетен двенадцатой улицы. Другие расписывали забор разными граффити, иногда швыряли разбитые бутылки и камешки вовнутрь. А некоторые завистливо думали, как же повезет тому, кто первым вскроет заколоченные двери этого дома и на самом деле узнает, что же там такое. Это должен был быть обязательно кто-то особенный, невероятный! Однако же рассказ здесь пойдёт не о том, что могло быть, а о том, что случилось взаправду с самым обычным десятилетним мальчиком Шурой, который мог пролезть всюду, а еще обладал талантом попадать в неприятности. Даже в такие, как заброшенный дом, волшебный замок и плененный дракон. Но обо всем по порядку.






Глава 1


Как водится, все загадочные истории происходят в тёмное время суток. Так и эта произошла зимой, в самый канун солнцестояния, когда дни были мимолётны, а ночи – глубокими. Один из этих дней начался для Шуры прескверно: сперва он случайно разбил мамину любимую чашку, потом из-за этого же поругался с родителями и, наконец, вышел на улицу, громко хлопнув дверью, будучи весьма раздосадованным. Раздражённо пиная смёрзшиеся комки снега и льда, он брел незнамо куда, вдоль окрестных домов. Близился вечер. Снег снова начал падать и временно замёл слякоть улицы, под которой пробегал теплопровод. Впрочем, завтра будет только хуже... Подул ветер, и стало прохладно. Может вернуться домой? Ещё чего! Они ничего не понимают, и вообще, он не виноват. Но на душе всё равно было как-то неприятно, и от этого Шура злился только сильнее. Между тем впереди раздался какой-то шум. Приглядевшись, он увидел, как несколько мальчишек примерно его возраста, издеваются над собакой. Они окружили ее, привязали за задние лапы к вкопанному столбу и швыряли в нее с разных сторон снежками. Когда Шура подошел, дворняжка злобно зарычала на него, впрочем, больше от страха, чем от злости. Он молча стал развязывать ее, припоминая брошенные сгоряча слова отца: Ты читаешь такие книги, где все герои как на подбор, благородные, защитники, храбрые, честные, добрые. А в тебе, где все это? Ну, добрый разве что. Добрый. Шура почему-то подумал, что если сделать хороший поступок, то плохой исчезнет сам собой. И собачку было жалко.
У мальчишек были другие планы.
– Эй, что ты делаешь, это наша собака! – один из «шутников» грубо отпихнул Шуру. Впрочем, он и сам был тот ещё мастак толкаться и повалил обидчика в сугроб.
– Эй, ты что тут, самый смелый? – подтянулись остальные, окружая его. Шура молчал, стоя около этой собаки, сам похожий на неё, одинокий и напуганный, угрюмый. Мальчишки гомонили всё больше. Явный знак, что сейчас бить будут. На счастье Шуры из окна высунулся дядя Серёжа и, не разбираясь, швырнул вниз бутылку, крикнув:
– А ну кыш отсюда, ишь ты, разгалделись!
Это заставило ребят притихнуть, но от Шуры они не отстали. Что же делать? Не отлупить нельзя, а побить – сложно. И тут один из умников, увидев, что Шура прижал к себе эту собачку, выдал предложение:
– Эй, дубина, жить хошь?
– Сам ты дубина, – огрызнулся Шура, – чё надо?
– Ты, вижу, храбрый, и животных любишь, – расфуфырился забияка, на полголовы выше Шуры, – вот и докажи!
– Что это я тебе доказывать должен?
– Что не только под окнами взрослых храбриться умеешь! – все согласно загомонили. – Иди-ка, переночуй в семёрке!
Семёркой звали тот самый дом, который уже давно привлекал внимание Шуры, но он никак не решался в него залезть. Нет, не боялся конечно! Но вдруг там обувь или штаны подерёт, вот нагоняй от родителей получит. Не говоря уже о том, что они ему скажут, если узнают, что он туда лазил. И вот сейчас? Да ещё после ссоры? Ладно бы днём, но ночью. И на всю ночь. Хотя Шура и рассорился с родителями, но вовсе не собирался всю ночь провести на улице. Но поглядев на окружившую его толпу, которая, не получая ответа, становилась всё более раздраженной он понял, что выхода нет. Вот только, пока он думал, терпение у остальных закончилось. Кто-то крикнул:
– Толкай его внутрь!
И его повалили и кинули за калитку, которую тут же закрыли.
Шура встал, отряхнулся. Собака ткнулась прохладным носом в руку. Делать было особо нечего, он подошёл к дому. Все внизу было заколочено и завешено цепями с замками. Сразу было понятно, что все рассказы тех, кто тут якобы ночевал – враки. Все входы были надёжно перекрыты. Он попробовал отодрать пару досок, чтобы пролезть под цепями, но неудачно. Тогда Шура приметил деревце неподалеку, которое росло, почти примыкая к стене дома. По нему можно было забраться на балкончик, на котором наверняка было окно, которое могло быть открыто: вряд ли кто-то думал, что найдётся желающий зайти со второго этажа.
Дерево, а это была яблоня, когда-то явно было посажено специально, но сейчас выглядело диким и запущенным, оттого на нём было много ветвей, беспорядочно растущих в разные стороны, а крона находилась выше дома. Но сейчас это было для Шуры выгодно: по таким деревьям взбираться проще всего. Ещё раз оглядев здание, он почувствовал азарт: а вдруг он там что-то найдёт такое, что ему ещё все вокруг завидовать будут! Может, даже сокровища! Поплевав на ладони, он подошел к яблоне. Для того чтобы добраться до балкона, нужно было вскарабкаться почти на самую верхушку дерева и проползти по ветке толщиной с руку. Тем не менее, взобраться наверх действительно было несложно, тем более для Шуры, у которого был немалый опыт. Верткий и легкий, он влез на самую верхотуру, где тонкие ветви раскачивались даже от дуновения ветра.
Сверху глядеть вниз было боязно, поэтому Шура старался этого не делать. Ветка, по которой он пополз на балкон, вся поникла под его весом, но было слишком поздно и некуда возвращаться. Стиснув зубы, он добрался до почерневших от времени деревянных перил, ухватился за них рукой и попытался перелезть на балкон. Прогнившие перила угрожающе заскрипели, но вес десятилетнего мальчишки выдержали. А ещё через пару секунд ему удалось перебраться на здание и встать на ноги. Сверху открывался хороший вид, даже был виден его дом. Тут Шуре пришла в голову новая мысль: вдруг он найдёт в доме что-то такое, чем можно будет откупиться от мальчишек. Он оглянулся: проём действительно был. Он также был заколочен, но доски были прибиты неплотно, и сквозь широкую щель днём наверняка можно было бы что-то рассмотреть. Вечером Шура ничего не увидел, но зато в нос ударило запахом пыли, дерева, старости и чего-то совершенно ему незнакомого. Запах показался таким же загадочным, как и сам дом, но не очень опасным. Что-то вроде сундука с сокровищами в подвале. Так что он начал отдирать доски. После пары усилий, ему это удалось, и он благополучно зашел внутрь, оказавшись в небольшой комнате, где было так темно, что хоть глаз выколи. Свет от двери пропадал в трёх шагах от неё, и дальше уже ничего не было видно. Шура осторожно стал продвигаться вперёд, на ощупь, вдоль стены, затаив дыхание. Казалось, он вот-вот наткнётся на что-то необычное. Но, к его разочарованию, комната была абсолютно пуста. Но вскоре он наткнулся на винтовую лестницу, ведущую вниз. Поколебавшись (при себе не было даже спичек!) он всё же ступил на неё, осторожно вцепившись в перила. Первая же ступенька отозвалась громким скрипом, заставив его замереть на месте. Но, казалось, всё было нормально. Слегка расслабившись, мальчик стал продвигаться дальше.
В конце концов, он дошел до самого низа. Попутно случайно дотронувшись какой-то кнопки, он включил генератор, который, хрипло кашлянув, всё-таки запустился, заставив Шуру вздрогнуть от испуга. Мигнув, нехотя, будто спящий, которого растолкали, в коморке внизу зажёгся свет. Снова разочарование! Внизу ничего не было, только ржавый генератор энергии. Но тут Шура обернулся и... вау! На стене прямо за ним висел красивый ковер с изображением какой-то комнаты, наверное, входа в какое-то богатое помещение, целиком сделанное из камня, богато отделанное, украшенное. Шура нутром почуял, что вот оно, его сокровище! Что было удивительно, сам дом был покрыт изнутри огромным слоем пыли, которая взметалась облаками при каждом шаге, но гобелен, а это был именно он, выглядел так, будто его повесили только что! От этого он был только ещё более интересным для мальчика. Осторожно протянув руку, он коснулся его, и тут свет погас, и он оказался в кромешной тьме. Попытавшись опереться о стену, Шура с удивлением обнаружил, что там ничего нет, и он провалился вниз. Голова у него закружилась, и он закрыл глаза руками. А когда ему перестало казаться, что всё вокруг пустилось в пляс, а он сам – в открытый космос, Шура открыл глаза. И тут же закрыл, от слепящего солнца. Неожиданно оказалось, что он лежит на песке перед каким-то домиком, сложенным из нетёсаного камня, из трубы которого идет дым. И стало очень тепло. И вообще он не у себя в городе! Это не сон!
Встав, он обследовал всё вокруг в поисках хоть чего-то напоминающего ему место, где он был мгновение назад. Ничего не изменилось. Тогда он подошёл к двери домика и дернул за висящий тут же серебристый колокольчик. Ничего не произошло. Тогда он подёргал ещё раз, думая, что что-то сделал неверно, и тут колокольчик заговорил:
– Ну, кто тут еще раздёргался, сейчас как по рукам надаю! Заняты мы, хозяин, значиться. – Тут он обратил внимание на Шуру и удивился: – А ты кто, мальчик?! Откуда?
Шура так и отпрыгнул от него на два шага, плюхнувшись на пятую точку.
– Ты говорящий?!
– Ты тоже?! – ахнул колокольчик.
– Конечно, я же человек! – возмутился Шура.
– Человек? Ну и что?
– Как что? Мы все говорим!
– Так и я говорю! – отрезал колокольчик.
– Вернее, он так думает, – лукаво улыбнулся невесть откуда появившийся старичок высокого роста, в остроконечной шляпе и трубкой, из которой шел ароматный дым, напомнивший Шуре о его каникулах в деревне. Старичок задумчиво затянулся и спросил: – Откуда ты, мальчик?
– Я из города, из с-Саратова, – чуть заикаясь от волнения, ответил Шура. Потом он несколько осмелел и добавил, набрав воздуха: – А у вас нет карты, чтобы понять, как вернуться назад, а то я заблудился.
– Заблудился? – покачал головой старик, – Нет, думаю, ты попал куда надо. Ты ведь из того мира, верхнего, правда?
– А есть разные миры? – ахнул Шура.
– Вот чудак-человек! – вмешался колокольчик. – Сам сидит на пороге дома волшебника в сказочной стране и спрашивает, существуют ли другие миры! Да сколько угодно, и ты в одном из них.
– Тихо, тихо, старый друг, он только тут появился и еще многого не понимает. Зачем ты так расшумелся?
– А того и расшумелся, что ходють тут всякие, а потом галоши пропадають. И вообще, ты меня когда последний раз протирал? Вон слой пыли какой большой! Стыдно перед гостем-то.
– Ой, прости! – всплеснул руками волшебник, – Сейчас.
Он взмахнул руками, и колокольчик засиял, свеженачищенный и блестящий. Потом волшебник обернулся и, усмехнувшись, сказал:
– Входи, Шура, гостем будешь. – Спохватившись, добавил: – А меня Мерлином кличут.
– Как в сказке про короля Артура? – улыбнулся Шура.
– Какая же это сказка? – хитро сощурился Мерлин. – Сказка это то, чего не было, а я вот он, живой, сижу перед тобой.
– Так тут и Артур будет? – восхитился мальчик.
– Нет, будь он тут, все было бы проще... – вздохнул Мерлин. – Видишь ли, ты, вместе со мной, попал в очень трудную ситуацию. Кстати, лимонада не хочешь? Пока я был здесь заперт, наконец-то научился вполне сносно его готовить, – он протянул мальчику колбу с пузырящейся огненно-желтой жидкостью.
– Н-нет, спасибо, я недавно поужинал, – с сомнением отказался Шура. И тут глаза его расширились: – заперты? Но вы же – Мерлин! Самый сильный волшебник!
– В том то и дело, – вздохнул маг, – я волшебник, а не рыцарь. Войти в замок из нас двоих сможешь только ты, а не войдя в замок эту сказку не покинешь.
– В замок? – навострил уши пострелёнок. – С сокровищами?
– С сокровищами, – подтвердил старик, – но у них есть владелец и этого владельца надо непременно спасти.
– А он заболел?
– Можно и так сказать. Он заперт в самой высокой башне, на седьмом этаже заколдованного замка, а охраняется настоящим монстром!
– Ой, так мне же только домой, – засомневался мальчик, – зачем мне в замок?
– А попасть домой можно, только освободив узника.
– Принцессу? – ахнул Шура.
– Да нет. Узник – дракон. А тюремщик – человек.
– Да ну, так не бывает! Все должно быть наоборот! – запротестовал Шура.
– А вот и нет! – с горячностью заспорил старичок, пустив сноп искр из неизвестно когда вновь запаленной трубки, – Ты забываешь, Шура, что в сказке можно всё! И эта сказка – особенная, написать которую ты можешь сам!
– Как? – заинтересовался Шура. Он слышал от папы о писателях, но ни разу себя ещё им не представлял.
– Очень просто, – улыбнулся старик в бороду, – ты пойдёшь в замок, станешь рыцарем, дойдёшь до самого верха и используешь своё желание...
– Какое желание?
– Любое желание, какое в голову взбредёт.
– Совсем-совсем? – неверяще спросил Шура.
– Совсем-совсем.
– Тогда я хочу домой!
– Желание подействует только на самой вершине замка, – грустно развёл руками старик.
Шура слегка сник: видимо, идти всё-таки придётся.
– Но это не опасно?
– Очень! Там много зла, нечистой силы, одна ошибка и ты станешь таким же, как они.
– Но как же мне тогда дойти до верха, у меня нет ни оружия, ни магии, как у вас, ничего.
– Ну, подумай, когда ты боишься, чем ты побеждаешь страх? Смелостью. А если вокруг темно, то ты побеждаешь тьму... чем?
– Светом! – быстро догадался Шура.
– Верно! Вот и зло побеждают добром. Только помни, Шура, ты должен пройти этот путь сам. Часто тебе будет хотеться попросить о чём-либо, или пожелать что-то. Тебе это предложат с готовностью. Но цена порой может быть слишком высока. Помни, нечисть не связана словом, но ты – всегда.
– Ну, если надо идти, – вздохнул Шура, – тогда скажите только, где замок и что нужно пожелать в самом конце?
– Э, нет, – улыбнулся Мерлин. – Чего желать – решать тебе. А замок, неважно где он. Это же сказка: куда бы ты ни пошёл, ты придёшь к цели, путь выбираешь ты, как и желание. И ещё: у тебя есть только три дня и три ночи, чтобы пройти все этажи замка. Если опоздаешь, останешься здесь навсегда, и уже ничто не сможет тебе помочь.
– Семь дней? – ужаснулся Шура. – Обо мне же мама будет беспокоиться!
– Нет-нет, – замахал руками маг, – если всё удастся, ты вернешься в тот же миг, что и исчез, целый и невредимый. Главное – успеть.
– А вы точно не можете пойти со мной? Почему?
– Потому что я волшебник. Я уже пытался войти туда сам, но, увы, владелец позаботился, чтобы в его замок не могли войти могущественные старки вроде меня. Если дать мне такую сильную вещь, как желание, и впустить в замок, я просто смету всё на пути и мгновенно дойду до конца, разрушив эту опасную клетку в мгновение ока. Это ведь не просто волшебный замок, владелец создал его, как и весь этот мир, из обрывков разных сказок, и даже других миров. Так ты и попал сюда, через один из волшебных переходов. Также сюда попали и другие обитатели замка.
– Но вы сказали, только рыцарь может войти, а я обычный мальчик, да и те, кто сейчас там, не все же рыцари!
– Рыцарь, это тот, кто поступает так, как должно, и добр к другим. Стать им может каждый человек, даже обычный мальчик. Но быть им трудно, а вот потерять рыцарство куда легче. Это и случилось с теми, кто сейчас там живет.
– Ладно. – Решился Шура. – Дайте лимонаду на дорожку.
– А вот! – улыбнулся старик.
– Желаю удачи, – проворчал колокольчик, и дверь за мальчиком мягко закрылась. Он спустился с крыльца и задумался: сам не заметил, как просидел весь вечер и ночь у Мерлина, и совершенно не устал. Как такое возможно, подумал было он и тут же хлопнул себя по лбу: магия! Вдруг он припомнил, что у него осталась ещё тысяча вопросов, он обернулся, но оказалось, что позади него сплошная пустыня, и ни следа какого бы то ни было дома. Он остался один





Глава 2


Было утро и солнце только-только вышло из-за рассветных туч, но его лучи уже сейчас ощутимо прогревали взъерошенную коротко стриженую макушку Шуры. Хотелось пойти в тень. Но нужно было как-то и до замка добираться! Он сперва задумался, а куда идти-то. И тут вспомнил слова волшебника: куда бы ты ни пошёл, ты придёшь к цели. Это было очень удобно и очень волшебно. Но Шура помнил, что бесплатный сыр, он ведь только в мышеловке. А значит, ну не могло быть всё так просто! Пораскинув мозгами, он решил, что всё дело в том, куда он хочет прийти. Захочет пойти в тень – бац! Дойдёт до какого-нибудь леса. А если хочет идти в замок, то о нём и надо думать. Но всё равно, куда же пойти? Шура закрутил головой во все стороны.
Там, где раньше был домик Мерлина, простиралась необъятная пустыня. Солнце как раз кстати начало припекать, и этот вариант Шура откинул сразу. Он и без того не очень любил лето и жару, а тут явно будет и то и другое, да ещё и без воды. А там как пойдёшь через безводные пески, то и нечисти не понадобится: найдёшь какой-нибудь уютный мираж и сгинешь от жажды, только тебя и видели.
Справа от Шуры темнела водная гладь то ли огромного озера, то ли моря. Вода тянулась до самого горизонта, а на берегу, на мелкой волне покачивалась легкая лодочка с мачтой и дырявым ветрилом. Пускаться на хлипком судёнышке в такое далекое путешествие и умереть от голода среди водной пустыни ему тоже не хотелось. А сделать хотя бы простенькую удочку для ловли рыбы было не из чего. У себя в карманах Шура обнаружил только перочинный ножичек, с которым он никогда не расставался, да носовой платок.
С надеждой он взглянул направо: ведь истинные герои, они же за правое дело! Увы, там, вдалеке была как раз та тенистая чащоба, о которой он буквально недавно подумал. Вообще-то, это был очень заманчивый вариант: Шура частенько на даче ходил с родителями за грибами или просто погулять. Он даже пару раз заблудился и точно знал, что в лесу главное – не паниковать. Нужно спокойно отыскать дорогу или тропинку, а та обязательно куда-нибудь да выведет. Кроме того, в лесу всегда можно отыскать малинник, черничник, да и прочие ягоды, полакомиться орехами, или даже отыскать соты диких пчёл, если повезет (только не наткнуться бы на медведя по соседству). Но Шура крепко-накрепко запомнил слова Мерлина о том, что здесь могли появиться персонажи из других сказок. А как назло большинство из них жило в тёмном лесу. Баба-Яга, Соловей-разбойник, лешие, кикиморы всякие. С ними ножичком не поборешься! Пример Маугли или Тарзана тоже Шуру не вдохновлял, хотя мультики с ними были интересные.
Вздохнув, он обернулся налево. Там тропа круто поднималась в гору и терялась в облаках. Тоже страшновато, но где же ещё быть замку? И, поколебавшись для виду, он зашагал наверх. Пока шёл, Шура пытался отвлечься от мыслей о том, как там родители, озирая окрестности. Горы поражали воображение. Они походили на огромные накрахмаленные белые колпаки. Как же высоко ему придется забраться! Мальчик опустил глаза как раз вовремя, чтобы заметить первые капли дождя, упавшие ему на нос.
К вечеру, промокнув до нитки, он миновал первый перевал. Кругом стояла тишина. Была в этих горах правда одна особенность: животные здесь не боялись людей. Несколько раз Шуре попадались на тропинке мелкие зверушки, но при виде человека они не убегали, а просто уступали ему дорогу. «Совсем ручные, – подумал Шура. – Интересно, а медведи и волки здесь водятся? Не хотелось бы встретиться с кем-нибудь из них» Поначалу идти было страшновато. Он настороженно смотрел по сторонам, вздрагивал от малейшего шороха, возникающего из-за катящейся из-под ног гальки, часто останавливался и крутил головой. Про себя он всё время повторял поговорку, которую не раз слышал от отца: «Дорогу осилит идущий». И это мудрое изречение как будто придавало ему силы. Но через два часа пути он так привык к окружающей его тишине и спокойствию, что весело засвистел и пошел не останавливаясь. Но теперь, когда солнце начало клониться к закату, Шура впервые задумался о ночлеге и порядком испугался. Провести ночь одному в горах без костра и укрытия было страшновато. «Горы как горы, – мысленно уговаривал он себя. – Чудовищ не видно, животные на человеческом языке не говорят, волшебного ничего не происходит. Может, надул меня сказочный волшебник? А может он и не волшебник вовсе? Какой-нибудь астроном или фокусник. Сейчас выходные, вот он и решил надо мной подшутить. Затем Шура вспомнил, как сюда попал, какое сейчас на самом деле время года, и как потом исчез дом вместе с Мерлином. – Нет, всё-таки это сказочная страна. Но если она сказочная, куда подевались все колдуны и разные там Коньки-горбунки? Ладно, найду какую-то пещерку в горах и там переночую, загорожу вход камнями покрупнее».
Внезапно раздался дикий вопль, шедший откуда-то правее тропы, по которой шагал Шура. Мальчик вздрогнул, остановился как вкопанный и прислушался. Через несколько секунд крик повторился, и Шура, не разбирая дороги, бросился вперед. Бежать ему пришлось недолго. Метров через пятьдесят тропа разветвлялась и та, что вела направо, заканчивалась завалом, в котором под большой балкой, видимо, от шахты, которая обвалилась, лежал самый настоящий гном.  Он, кряхтя, пытался сдвинуть её с себя, но пока что у него явно ничего не выходило.
– Тебя завалило? Выбраться можешь? – крикнул Шура, но ответа не последовало, гном только еще отчаянней попытался стряхнуть с себя обломки, но вместо этого они сильнее навалились на него, вызвав новый вопль. Он инстинктивно взглянул на мальчика, будто прося его о помощи.
Шура заметался вокруг обломков, пытаясь придумать, что же делать. Точно! Он же видел тут рядом ещё довольно толстый и длинный обломок балки. Можно использовать его как рычаг! Так он и сделал и, поднажав, ему удалось чуть-чуть приподнять удерживающий гнома конец. Тот быстро выполз из-под завала и начал отряхиваться. Судя по всему, у него ничего не было сломано, и он отделался только синяками да легким испугом.
Выглядел новый знакомый довольно необычно. Ничего общего с гномами из тех сказок, что читал Шура, кроме роста (мальчику он был примерно до груди) и бороды. Одет он был в набедренную повязку и исцарапанные сапоги, что смотрелось комично. А через спину оказалась перекинута затупленная мотыга. Тот заметил, что Шура на него смотрит, подбоченился, упёр руки в бока и начал наступать на него:
– Ты что это в моих горах делаешь? Я гостей не звал! А ну проваливай, а то как дам по носу!
– С чего это они твои? – нисколько не смутившись, спросил Шура и тоже стал в стойку.
– А с того, –  задиристо проворчал гномик, –  что сейчас как дам мотыгой в ухо, будешь знать!
– Но ведь я тебя спас! – удивился Шура.
– Спас он как же! А кто тебя просил? Может, это еще я тебя спасаю. Вот мне, может, захотелось камешки изучить, я под них и забрался! А может там сокровища лежали, а ты меня выдернул и их завалило. А откапывать знаешь сколько?! Вот я тебе за это сейчас как накостыляю! – гном подобрал тот обломок, которым Шура его вытащил, и замахнулся было, а потом опустил и рассмеялся: – Ну что, страшно было? То-то же. Но ты не бойся, это я шучу так. Меня и зовут так – Хохотун.
– Врун и болтун? – не удержавшись, улыбнулся Шура.
– Сам ты врун, болтун и тормоз! – беспечно отмахнулся гном. – Вон сколько меня вытаскивать дотумкивал. Щас как дам больно! Ладно, пошутили и будет. – Он отбросил обломок в кучу.
– Ничего себе шуточки!
– Вполне себе хорошие. Народу нравятся. Хочешь, плюну тебе на макушку? У меня смешно выходит.
– Нет, спасибо, я и так уже мокрый, – вежливо отказался Шура.
– А, и правда, дождик же прокатился, – вспомнил гном.
– А ты – гном? – вдруг спросил Шура.
– Вот ещё, скажешь тоже! Я – лепрекон. Только бескрылый. Мне так маманя сказала. Потом, как отрастут, я здешним хозяином стану.
– Хозяином? Этих гор? – переспросил Шура.
– А то!
– А кто твоя мама?
– Да я и сам не помню. Меня вообще выкинули из какой-то сказки, так я тут и завалялся. А пока маленький был, все меня то в карты проигрывали, то за еду выменивали. У троллей был, у пикси был. Внизу к лешим заглядывал. Сейчас, вот, с гоблинами живу. А тебя как звать-то? – спросил гном (или лепрекон? Шура не знал, кто это такие), глядя на мальчика пронзительными хитрыми глазами, чёрными, как угольки.
– Шура я, Саша иначе.
– Ну, так чего надо и откель будешь Сашура?
– Либо Шура, либо Саша, всё вместе не надо говорить. – Поправил его Шура, – Да я вот в замок иду, не знаешь, как его найти?
– А, так ты из другого мира, – моментально сообразил гном, – то-то я гляжу, у тебя и одежда странная, и сам не бородатый, и волосы стриженые, так и хочется в лоб мотыгой! У нас такие редко объявляются. Давно никого не видел. Вот позавчера один объявлялся, тоже выспрашивал путь-дороженьку, ему мой знакомый огр подсказал, так на тролличьем мосту и сгинул. А нечего было шагать без спросу, да и спрашивать тоже. С нечистью разговор короткий: не верь, не бойся, не проси. А то много тут помощничков развелось, – Хохотун неприятно рассмеялся. – Но ты не боись, – тут он подмигнул, – коли уж говоришь, спас меня, я тебе настоящий путь до замка открою и даже внутрь попасть помогу. Пошли, – он потянул мальчика за руку и попёрся куда-то по малозаметной извилистой тропке в горной толще.
Спустя полчаса Шура уже не смог бы точно сказать, где они находятся, сколько прошли и в какую сторону двигаются. Хохотун шел быстро, уверенно, почти не издавая шума и не оскальзываясь на скользких, отшлифованных дождями и снегопадами камнях. Шуре оставалось только тащиться следом, надеясь, что он не упадет. Гном временами останавливался, ждал пока Шура подойдет и тогда шёл дальше, тараторя без умолку.
– Здесь в горах житье занудное – страсть! Даже поговорить толком не с кем. Нечисть охотится только по ночам, днём в спячку впадает. Но и охотятся-то на кого? Тут одни козлы да ящеры остались. А! И змеи под колодами живут. Ну, змей-то они уважают. Это их первое лакомство. А мне противно на них смотреть, склизкие, холодные, что те ящерки. Хотя, как на солнышке полежат, прогреются, еще ничего. Вот и приходится весь день бродить из угла в угол. К тому же я люблю, когда светит солнце. Это у меня ещё со старой сказки осталось. Хожу, собираю что можно, грибы в старых шахтах, дикие яблоки там, на отрогах пониже. У меня дома есть немного про запас. Сейчас мы зайдем ко мне, хорошенько подкрепимся и переночуем. А то ночью повсюду столько всякой нечисти шастает, летает и ползает. Сожрут, и дело с концом. И учти: чуть зазеваешься, тебя или заманят куда-нибудь в ущелье, или отравят, или схрумкают вместе с костями. Сам понимаешь, нелюди. Дошло?
  –  Да, – ответил Шура и даже поёжился от страшного рассказа.
  – А драконы у вас водятся? – чтобы перевести разговор на более приятную тему, поинтересовался Шура, надеясь что-то выведать о том самом, про которого Мерлин говорил.
– Тсс! – нахмурился Хохотун. – Ты мне про них не болтай лишний раз. Из всех они – самый страшный народ! Разговаривать не умеют, только жрут и гадят. А уж плодятся!
– Да ну? Я всегда думал, что их мало. – Удивился Шура.
– Мало, как же! Виверны, летучие змеи, горынычи – целое семейство будет. Ну и конечно те самые ДРАКОНЫ, но последнего уже целую вечность никто не видел, вот как замок здесь появился, так он и пропал.
– А кто еще тут водится?
– Дай подумать, – аж замер Хохотун, – валькирии, кирии, пегасы, гиппогрифы, грифоны, птицы рух, тролли, орки, гоблины, гномы…
– Всё, хватит, пожалуйста, – вздрогнув, попросил Шура.
«Ужас! Про кого не подумаешь, всё, что здесь живое, может тебя утащить, сожрать, искусать, обмануть. Да уж, хорошо, что я его встретил. Он тут давно живёт, со всем освоился, не пропал, местные повадки знает».
– Каждая морда меня тут норовит приголубить, – продолжал Хохотун, ничего вокруг не замечая, подтверждая мысли Шуры, – то огреют чем, то еду отберут, то ещё что. Но в целом – не трогают. А я и сам от них много чего намострячился! Хочешь – с двадцати шагов тебе камнем башку проломлю, вот весело-то будет?
– Э, нет.
– Ну и ладно, – не обидевшись, отмахнулся гном, – я бы тебе показал, как я мотыгой махать умею, да боюсь окончательно ее затупить. Учусь еще обращаться.
– Так заточил бы?
– Зачем это, надо будет, другую сделаю.
– Эй, Хохотун! – неожиданно услышали ребята.
   Несколько в стороне, у входа в какое-то тёмное ущелье, от которого шли испарения и запах тины, будто из болота, образовался столб пыли. Затем он распался, и на его месте осталась скрюченная старушка, похожая на гнилой стручок. Нос у нее висел крючком, зато глаза были такими ясными и синими, словно в них отразилось весеннее небо. На голове у нее космами висели волосья, одета была в грязное рванье, а на ногах торчали совсем уж неподходящие для местности липовые лапти. Причем, левый лапоть был на правой ноге, а правый – на левой.
   Одной рукой она опиралась на метлу, а в другой держала колоду, сочащуюся снующимися по ней туда-сюда муравьями. Она понюхивала её время от времени, причмокивая от удовольствия. – Куда это ты закусочку тащишь? – ласково поинтересовалась бабуля, и показала на Шуру.
   – Домой, куда же ещё, – ответил Хохотун – А ты что не спишь, старая кочерыжка?
   – Как же, уснёшь здесь, – широко зевнув, проворчала ведьма, как её для себя определил Шура. – Жрать охота. Может, поделишься мальчишкой? А я тебя потом научу, как за русалками подглядывать.
   – Чёрта-с два, – сказал Хохотун. – Опять обманешь, не научишь.
   – Конечно, обману, – хмыкнула бабуля. Внезапно раскрыв рот, она взяла и одним махом слизнула всех насекомых с колоды. Язык у нее оказался длиннющий-предлиннющий. Шура даже испугался.
   – Нам самим мало, – сказал гном и поволок мальчика дальше. – У меня едоков полон дом.
   – Тогда подойди, я тебе что-то дам, – вслед им крикнула ведьма и начала рыться в лохмотьях, отбросив деревяшку и метлу в сторону.
   – Не дашь, – обернувшись, ответил Хохотун. – Я тебя знаю. Палкой огреешь.
   – Ну и жадина! Да чтоб вы им подавились там! – обиженно прошелестела старая карга, и исчезла тем же макаром, что и появилась.
   – Что?! – В ужасе пролепетал Шура. От страха у него подкосились ноги, и он остановился. – Вы меня хотите съесть?!
   – Да ты не бойся, – успокоил его лепрекон, и похлопал по спине. – Это я для ведьмы сказал, чтобы отстала. Пока ты со мной, ты в безопасности. Я ж будущий хозяин всея гора. – Тут он вывел его на горное плато, и глазам ребят открылся замок. – А вот мы и пришли!






Глава 3


Это был самый необычный замок, какой Шура только мог себе представить. Начать с того, что он висел в воздухе посередине ущелья, на вращающейся плите из белого камня в основании. Замок был к ней словно приклеен. Но самое необычное – он лежал на боку. Такое впечатление, словно он одновременно разваливался и собирался заново. Сам по себе он был небольшой, очень компактный, высотой в несколько ярусов, но без пристроек, дополнительных стен, рва и прочих наружных защитных сооружений. Когда-то его украшали шесть изящных башен, оставшиеся пять прекрасно сохранились, а шестая лежала поодаль. От неё отходили разноцветные кирпичи, которые, то летели обратно к стенам замка, собираясь в подобие геометрической фигуры, то разлетались обратно, опадая на землю радужным дождем. Центральная башня имела квадратную форму, а крыша была такой высокой и крутой, что ее конек находился практически вровень с вершинами окрестных гор. Красная черепица даже не потрескалась, хотя и покрылась кое-где мхом и сухими опавшими листьями. На самой вершине горел свет. «Видимо, мне сюда, – подумал Шура, – но как же туда забраться?».
Его размышления прервал голос Хохотуна, который как-то угадал его мысли:
– Когда спустимся, поймёшь, как попасть внутрь.
– Ааа, – неопределенно протянул Шура, и тут его осенило: – Постой, Хохмач!
– Какой еще «хохмач»? Ты мне эти шуточки брось! Я Хохотун и ни хохмой меньше!
– Ты сказал, мы идём к тебе домой. Ты – владелец замка?! – в голове Шуры начали метаться тревожные мысли. Недаром же Мерлин говорил ни у кого не просить помощи, а тут нате, доверился первому встречному и сразу же попал в лапы к монстру. Хотя, он говорил, что хозяин – человек. Это точно не он, но может это какой-то личный гном, вроде служки?
– Не, что ты! – беззаботно отмахнулся Хохотун. – Этот на верхушке живёт, а нашего брата не трогает. У нас, нечисти, закон простой: полная свобода, других не трогаешь и они тебя авось не тронут.
– Какая же ты нечисть! – удивился Шура. – Ты самый настоящий сказочный добрый персонаж. Наверняка ведь в своей сказке ты был добрым.
– Да я не помню уж, что там было-то. Я и имени-то своего не помню, совсем маленькой был. Хохотуном меня уже здесь назвали. Да и как иначе-то? Кто смеяться разучился, тот свободу потерял. А свобода здесь знаешь, какая?
– Какая? – спросил Шура.
– Дам в лоб, поймешь какая, – рассердился внезапно Хохотун. – И вообще, зачем спрашиваешь?
– Просто я подумал, что мы могли бы вместе пойти в замок и загадать желание, чтобы всё стало хорошо. А потом нас бы вернули, каждого в свою сказку.
Гном аж замер. Он во все глаза посмотрел на своего товарища по несчастью, затем опустил голову и с горечью ответил:
– Я давно забыл, какие они – лепреконы. И не знаю, что такое настоящая сказка. Ты вон какой: чистый, и волосы у тебя пострижены. А я? Ну вот кому я нужен? Кто меня такого возьмёт и куда?
– Нужен-нужен! – горячо проговорил Шура, которому сделалось ужасно жалко этого дикого карлика. – Своей семье нужен. Настоящей. А помыться да волосы состричь – плёвое дело.
– Моя семья давно забыла про меня, – ещё более помрачнев, произнёс Хохотун.
– Да это невозможно! – продолжал уговаривать его Шура. – Я точно-точно тебе говорю. Мои мама с папой даже через тысячу лет меня не забудут.
– Они что, вечные что ли? – буркнул гном.
– Не вечные, – вздохнул Шура. Он вспомнил, как расстался с родителями и добавил: – Вот поэтому тебе и надо вернуться.
– Я давно уже не тот, чтоб возвращаться, – пожал плечами Хохотун, еще больше помрачнев.
– А по-моему ты всё ещё вполне хороший сказочный персонаж! – по-доброму, уверенно сказал Шура.
– Нет, – покачал головой гном. – Назад дороги нет. У нечисти такой закон: назвался груздем, полезай кузов. Так что, брось дурное, меня не переделать. Да и плохим быть намного проще и приятнее, – продолжал вещать Хохотун. – Главное, не забивать себе голову всякой ерундой и не размышлять. И бац – ты свободен! Захотелось тебе – ты взял – и плюнул на столешницу, выругался, а то и дал кому в глаз, аль просто затрещину отвесил всем, кому ни попадя. А все те, которые добренькие, милые да хорошие, они на самом деле очень скованные, несвободные. Того-то им нельзя, того-то – не делай, туда не ходи, сюда не бросай, с теми не говори, а с этими не играй. Тьфу! Не жизнь, а сплошная скука.
– А если мне захочется тебе дать затрещину? – спросил Шура, возмущенный таким наговором.
– Я же сказал, мы свободные существа, – ответил гном. – Можешь врезать и мне. Только я потом так накостыляю тебе по шее, что света белого не взвидишь. Но ты же не такой, ты у нас хороший. Тебе так нельзя.
– Я всё равно считаю, что ты тоже хороший. – Упрямо сказал Шура.
– Ладно, заткнись, – пробурчал Хохотун. Лицо его окончательно стало угрюмым, а на глаза навернулись слёзы. – Всё, осталось пару шагов, давай. И больше не лезь ко мне с этой ерундой, а то получишь по загривку.
Солнце почти совсем завалилось за горизонт. Край плато становился всё более отчётливым, а темнота ущелья под ним – всё более густой и мрачной. Шура с гномом шли всё медленней, и мальчик невольно подумал: «Куда этот дикарь меня ведет? Сейчас затащит к краю и скинет каким-нибудь большим червям на съедение. И зачем я согласился с ним идти? Шёл бы себе, никого не спасая. Да и напетляли мы так, что я вовек не вернусь». А гном вдруг задумчиво сказал:
– Не знаю, как в ваших сказках, а у нас в горах, чем прямее дорога, тем тяжелей по ней пройти.
Шура на это ничего не ответил, но давешние слова волшебника приходили в голову всё чаще. «Может, пока не поздно, убежать? А если догонит, с одним я как-нибудь справлюсь. Да и переночевать в пещере всё-таки можно». В этот момент они подошли к плато и гном замер.
Шура опасливо посторонился: за краем всё уходило вниз так глубоко, что дна было не видно в поднимающемся снизу ало-малиновом тумане с багровыми всполохами. «Представь себе, что внизу просто бооольшое озеро вишнёвого супа, а замок – это пломбир в его середине. – Уговаривал себя Шура». И внезапно от такого сравнения и впрямь полегчало. Пломбиры он обожал, да и вишнёвый суп это просто мм, мама иногда его делала летом. Аж в животе заурчало.
– Что, есть хочешь? – посмотрел на него гном. – Так прыгай.
– Куда прыгать? – испуганно посмотрел Шура на гнома. Да он, верно, обезумел от одиночества!
– Да вниз, куда ж ещё. Хочешь – вместе прыгнем?
– Не буду я никуда прыгать, отстань от меня! – крикнул Шура, отскочив.
– Эх, дурак-человек, – покачал головой гном и шагнул вниз.
Кирпичи, летающие вокруг, внезапно подхватили его и выстроились в прямую дорожку через пропасть. Причём исключительно жёлтого цвета. Гном шустро побежал вперёд, весь измазюканный так, что стал чуть ли не весь чёрного, как дёготь, цвета. Вскоре они оказались под замком. Гном подошел к дыре в стене и бодро указал на нее мотыгой.
– Туточки я и живёхаю! – он улыбался, куда только пропало злое настроение. – Нравится?
– Мхм... – только и сумел ответить Шура, растерянно глядя в пролом. Вопреки его опасениям, оттуда не тянуло сыростью, мерзостью, затхлостью. Только запахом прелой листвы, мха и, кажется, едой. Точно! Еда! Уже особо не сомневаясь, Шура пошёл за своим спутником. Едва они вошли, как камни в стенах, которых он раньше не замечал из-за темноты, вспыхнули приятным, синим светом. Они спускались вниз, а пока шли, Хохотун рассказывал разные небылицы. Надо сказать, всё выглядело очень чисто, ухоженно, приятно для глаз, безопасно. Хотя Шура прочел немало сказок, он ни за что бы ни догадался, что здесь может жить какая-то нечисть, если бы не его спутник. Тут они вышли в какую-то широкую залу. Внезапно свет погас. Кто-то схватил Шуру за руки, за ноги и потащили в разные стороны. Шлепнулись на пол. Раздался дикий вой. Потом они всё-таки договорились между собой и понесли его куда-то вверх, где и швырнули, прямо в мешке, на пол.
– Да осторожнее вы! – раздался шёпот Хохотуна. – Он же не игрушка, того и гляди помрёт, а кому дохлятинку жрать охота?
«Ах ты поганый предатель! – только и успел подумать Шура перед тем как потерял сознание».
Ему было сложно сказать, сколько прошло времени, когда он открыл глаза. Его тут же приветствовал какой-то хор девичьих голосов.
– Очнулся наконец!
– Он очнулся!
– Встал!
– Человек здесь! Снова!
– Осторожно!
Шура помотал головой и огляделся, пытаясь найти источник звуков, но никого не увидел, кроме каких-то мотыльков.
– Кто вы? Где я? – слабо прошептал он в темноту.
– Ты пленник!
– Он не знает кто мы!
– Вот глупый!
– Конечно глупый, посмотри, какой грязнуля!
– Он даже не знает, что мы фейри!
– А где Хохотун? – уже ни на что не надеясь спросил Шура.
– Шшшш, – зашипели все хором.
– Ему нужен этот изменник!
– Подлый негодяй!
– Он его погубит, как и всех.
– Уже погубил! Кто к троллю попал, тот не уйдёт.
– Я у тролля?! – вскрикнул Шура, да так громко, что все феи вокруг замолчали. Он огляделся, и чем больше смотрел, тем больше проникался унынием. Пещера тролля, а это была она, оказалась под стать страхолюдине, которой она принадлежала. Это была такая громадина, что потолок терялся в густом мраке, что хоть глаз выколи, ничего не было видно, даже края её стен были чуть заметны. Посредине логова находился потухший очаг из нетёсанных глыб, явно принесённых сюда извне, может быть с тех самых гор, в которых он провёл целый день с Хохотуном. Над остывшими углями нависал громадный котёл, позеленевший сверху и иссиня-черный снизу от времени и использования, в котором можно было бы легко искупаться целой футбольной команде! Поодаль возвышалась гигантских размеров гора дров. Это были стволы вековых деревьев, дубов, секвой, ельника. А в сторонке мирно лежали два камня, возможно, для разведения огня. Каждый легко дал бы фору средних размеров автомобилю, и Шура невольно подумал: «Какая же громадина здесь живет!». Потом он обошел вокруг ледяного пепелища, задрал голову и, не придумав ничего лучше, громко крикнул в пустоту:
– Э-ге-гей!
Под потолком раздался какой-то странный свист и колебание воздуха, а ещё через секунду Шура увидел множество чёрных точек. Они быстро увеличивались в размерах, едва подлетели поближе, как оказалось, что это были летучие мыши. А какие большие! Шура разбудил их криком, и они слетели вниз, посмотреть на нахала, осмелившегося это сделать. «Ничего себе стайка! Сколько же их?! – испуганно подумал он. – Они ж с потрохами меня сожрут и не подавятся!». Огромный зал наполнился хлопаньем перепончатых крыльев и пронзительным писком детей ночи.
Шура бросился к дровам и забился в отверстие меж корней двух деревьев, приготовившись отбивать нападение. Но вопреки ожиданиям он был атакован сзади, пониже спины. Вначале на ствол дерева выползла отвратительная сколопендра, размером с локоть. Шура шарахнулся было в сторону и попытался забиться как можно глубже. Но тут же пожалел об этом, потому что увидел, как изо всех щелей поползли десятки таких же тварей, товарок первой. Сразу позабыв об опасности сверху, с чувством гадливости и страха Шура выпрыгнул из своего укрытия и со всех ног побежал к выходу. На бегу он, содрогнувшись, с ужасом вообразил, как сейчас на него набросятся кровососы. Но не успел он одолеть и половины пути, как в проёме вновь появился хозяин.
– Гррх, проснулся, кебабчик. – прогремел тролль. – Пять дней мне угол занимал. Не люблю падаль есть. А теперь можно и супчик сварганить из вас двоих. – Тут он швырнул на пол давешнего гнома.
– Ой, Шура! – обрадовался Хохотун.
– С тобой всё в порядке? – спросил было Шура, а потом вспомнил, что гном его подставил и хотел отдать своим знакомым на обед, и отпрянул: – Отойди, предатель!
– Да ладно тебе, Шурка, – просяще сказал Хохотун. – Ну, подвёл тебя, с кем не бывает! Я больше не буду.
– Хватит там барахтаться! – Тролль отпихнул их в сторону и, взяв лежащие в углу камни, одним движением высек искру, поджёгши дрова в очаге. Вскоре из котла начал идти пар.
– А что будет, когда вода закипит? – тихонько спросил Шура у Хохотуна.
– Что-что, сожрёт он нас варёными, вот что. – буркнул Хохотун.
Шура приуныл от резкого ответа, и тут его взгляд упал на что-то лежащее в дальнем углу. Он подполз ближе и вытянул... гитару! Осторожно попробовал пальцем, потом настроил тихонько. Хохотун наблюдал за его действиями, не помогая, но и не мешая, только глаза посверкивали в темноте. Он уже открыл рот, собираясь что-то спросить, как тролль схватил его за ногу и поволок к себе со словами:
– Пора ужинать!
Гном завопил:
– Шууууура, помоги!
Лихорадочно взяв гитару в руки, мальчик крикнул великану:
– Эй, постой! Какой же тролль так питается!
– А что не так? – растерянно рыкнула громадина, отведя руку с болтающимся в ней гномом ото рта.
– Это же некультурно! Вы самый большой, сильный, могучий в здешней околице!
– Это да, – согласно угукнул тролль.
– Вы просто должны питаться как повелитель здешней территории. Ведь все вокруг вам подчиняются, и мыши, и гусеницы, и гоблины!
– А что нужно-то?
– Как что?! Музыка!
– Э там, здесь знаешь, какие гости да служки? Всё одни проходимцы, воры да сволочь! Играть и подавно не умеют.
– Это не беда, я могу! Вы только пообещайте мне кое-что!
– Что ещё? – с подозрением осведомился монстр, выпустив гнома, который тут же юркнул в какую-то щель.
– Вы за это станцуете!
– Не умею я танцевать, – разозлился тролль, – издеваться вздумал?! – Огромная лапища потянулась к нему, и Шура, отскочив, затараторил во всю мощь своих лёгких:
– Это не беда, такому могучему хозяину как вы достаточно только потопать, вот так! – он изобразил. – А я буду играть!
– А не убежишь? – подслеповато сощурилось чудище.
– А вы ко мне верёвочку привяжите! Вот, я даже сам узел завяжу на ноге! – с готовностью предложил Шура.
– Ну, давай. – Согласился тролль, взяв один конец верёвочки, а другой протянув мальчику. Тот завязал на ноге верёвку, но не на узел, а на бантик, и начал играть. Вскоре тролль, услышав ритм, начал грузно подпрыгивать. То на одной ножище, то на другой. Выглядело бы очень комично, если бы Шуре не было так страшно. Однако он играл, а сам перемещался к дальней стенке, периодически глядя на потолок. Он ещё раньше приметил, что там наверху была трещина. От топота тролля она только расширялась. Наконец тот вошел в раж и затопал-запрыгал обеими ногами. Как сиганул вверх, что макушкой угодил в стену. Та задрожала и осыпалась, загородив всё между Шурой и троллем. Мальчик быстро отвязал веревку, скинул гитару и побежал в образовавшуюся от топота дыру в стене, которая вела куда-то за пределы мрачного логова гиганта. Последним, что он услышал, был обозлённый вой обманутого и голодного хозяина пещеры.






Глава 4


Запыхавшись, пробежав около двух километров, а может и больше, он не мог сказать точно, Шура остановился, уперев руки в коленки и согнувшись в три погибели. Он не знал, хватит ли этого, чтобы тролль потерял его след, но надеялся, что этого будет достаточно. Между тем, он огляделся. Судя по тому, как из-под растительности пробивались клочки крепостных стен, он по-прежнему был в замке. Но если бы не острое зрение, он легко мог бы и обмануться, ведь вокруг был самый настоящий лес! Дремучий, с деревьями, чьи чёрные стволы уходили куда-то к потолку и там терялись в сине-голубом сиянии, которое становилось то ярче то темней. Листва насыщенного тёмно-зеленого цвета придавала особый, загадочный оттенок всему этому великолепию. Дополняла атмосферу таинственности гамма окрестных звуков: всё, от журчания ручейка, скатывающегося по камням неподалеку, до скрипа сверчков в коре и чьих-то перешёптываний в кронах наверху создавало какой-то свой отдельный мир, в который Шура так неожиданно вторгся. Он переступил с ноги на ногу, завороженный, стараясь вобрать в себя как можно больше тишины и спокойствия этого места и просто расслабиться. Как же ему не хватало всего этого. Побеги от великанов, постоянные попытки его сожрать, съесть, схрумкать, сожрякать или даже просто скушать – как будто ему было легче от такой вежливости! – порядком его измотали. Вдобавок он так ничего и не ел всё это время, и живот ощутимо сводило. А уж этот бег так и вовсе забрал у него последние силы.
Из-под его ноги раздался хруст, видимо, Шура наступил на какой-то сухостой, валяющийся здесь с незапамятных времен, когда солнце ещё пробивалось сквозь кроны. Неожиданно – этот звук оказался очень громким и раздался на всю округу. Всё моментально замолкло. Шура замер. Но ничего не произошло. Вскоре все звуки, или, по крайней мере, ему так показалось, возобновились. Он спокойно пошёл вперёд, хотя ноги аж сводило от усталости. Но он помнил, что в лесу нетрудно найти угощение и надеялся, что набредёт на какие-то ягоды, а то и грибы – почему бы им не расти в такой-то сырости?
Удача ему улыбнулась и в непосредственной близости от ручейка с чистой, ключевой водой он наткнулся на заросли малинника. Они мелькали среди невесть откуда тут взявшегося березняка и доходили ему до колена, покрывая землю на двадцать шагов кругом. Шура как дикий зверь упал в этот липкий сладкий ковёр, моментально забрызгавшись соком из подавленных им ягод. Конечно, ягоды, как и цветы, ночью прячутся от ловких глазастиков, но Шура буквально по запаху уже чувствовал, где они находятся и, не глядя, обрывал красных проказников с веток. «Вот, уже носом стал чувствовать! Скоро, глядишь, и глаза на коленках отрастут, а уши станут эхолокаторами! – пошутил он сам над собой». И вдруг ему грустно как-то стало. Конечно, он спас этого предателя гнома, но тот куда-то убёг и оставил его одного. Может, оно и к лучшему – некому подставить, но Шура как-то привык к его обществу и вечным шуточкам-прибауточкам, да байкам с побасенками, а теперь, без него, ему стало ужасно скучно и неуютно. Впрочем, едва в голове появилась такая мысль, как он тут же с гневом и обидой ее отогнал. Скучать по этому изменнику?! Вот ещё!
Сейчас бы тот непременно съязвил насчет того, что Шура и сам стал выглядеть как заправской грязнуля: волосы в пыли, лицо перемазано соком. От накинутых на себя джинсов и майки (остальную одежду из-за жары он бросил ещё в доме волшебника) остались одни лохмотья. Хотя, майку Шура снял и кинул тут же в кустах – она вся покрылась такими дырьями и пятнами, что носить её уже и подавно не было никакого толку. А замерзнуть он здесь точно не боялся. Здесь, в лесу, скорее было нечто среднее между парником и чащобой. Больше всего это напоминало влажный тёплый лог. Странное ощущение. Так, задумавшись о своём, Шура поднял голову и ударился о другого собирателя ягод.
– АААА! – завопил Шура.
– ОООО! – вторил ему неизвестный.
Поглядев на него, Шура немного успокоился. Ну, хотя бы этот новый незнакомец не выглядел уж очень опасным. Его глазам открылся охающий и потирающий морщинистый лоб старичок в одежде из ветвей и листьев. Ростом тот был чуть повыше давешних кустов. По зелёным волосам и бороде, в которой торчали разные листья, веточки и даже было свито чьё-то гнездо, Шура догадался, что это лесовик. В одной руке у маленького дедушки было лукошко с мухоморами да поганками, а на спину он закинул большущий мешок, сплетённый из ивовых прутьев и коры, размером с него самого. Он явно взял на себя больше, чем мог вынести, оттого, видимо, и усох изрядно. Старичок отчаянно пыхтел, упирался в землю ногами, кряхтел, но продвигался вперёд крайне медленно.
– Здравствуйте, – поприветствовал его Шура и предложил: – Может, вам помочь? Я бы с радостью.
– Больно нужно, – сварливо проговорил лесной бабай. – Сам справлюсь. А то в лесу, когда такие помощнички есть, никаких врагов уже не надо, все растащат, уворуют, да по лесу раскидают, окаянные!
– Да зачем мне ваш туесок с грибами? – рассмеялся мальчуган. – Не хотите, я дальше пойду.
– Конечно! – неожиданно обиделся лесовик. – Вот вы всегда так: вначале соловьем разливаетесь, как вы помогать готовы, а как до дела дойдёт – ищи ветра в поле. Чего тогда предлагать? А я, может, этот мешок с орехами полдня тащить буду. Там и надорваться недолго. Никому до старика дела нет. Любят человечишки почём зря языком молоть, а толку от них никакого. Вот и ты туда же, даром что мелкий людь ещё, а туда же, та ещё нелюдь, оказывается!
– Вы же сами отказались, – начал оправдываться Шура.
– Мало ли, что отказался. Да и вообще, кто отказался? Скажешь тоже! – упрямо гнул своё старичок. – Я, может, просто не привык, что сами помочь норовят, обычно просишь вас не допросишься. Мне, вон, за всю жизнь никто! ни разу! даже бледной поганки – и то не подарил. Вот я сперва и не подумал согласиться. А теперь, вот, задним умом крепок оказался. Передумал я. Так поможешь, али нет?
Шура подошел к мешку и попробовал водрузить его на плечо, прямо как в сказках, с молодецким хаканьем, уханьем и прочими звуками. Увы, звук вышел куда менее приятный. Подражать богатырям былинным оказалось совсем не так просто. Орехи весили не меньше пятнадцати килограммов. Лесовик замахал руками, отгоняя воздух:
– Что ж ты делаешь-то ирод окаянный. Ты мне всю растительность в округе загубишь! – он аж закашлялся.
– Извините, – теперь уже куда осторожнее примериваясь к тяжелому мешку, сказал Шура и попробовал перевести тему – Вы ведь нечистая сила, правда, а грибы с орехами собираете. Я думал, вы все только людьми и питаетесь.
– Кто ж одних людей-то кушает, дурья твоя башка? – с жалостью проговорил старичок. – На всех людей не запасешься, дай бог одного себе за жизнь найти. Мм, вкууусного.
Наконец мальчику удалось взвалить мешок на спину, и дедушка повёл его в лесную чащу. С его зелёными волосами он был почти незаметен в высоких кустах да зарослях. Шура ориентировался только по тому, как впереди вздрагивали и колыхались верхушки стеблей, да раздавалось громкое сопение.
– А вы Хохотуна не знаете случайно? – поинтересовался Шура, надеясь узнать что-то о судьбе друга.
– Это такой хулиганистый болтун-врунишка с мотыгой за плечами? – приостановился лесовик и тут же ответил: – Не видел я никакого гнома. Зачем мне знать всяких прохиндеев? Я сам по себе, он сам по себе.
Идти пришлось недолго. Вскоре старичок остановился и показал на густые заросли бузины, до которых оставалось не более пятидесяти метров.
– Вон мой дом. Пойдём ко мне в гости. Я тебя так угощу, на всю жизнь запомнишь.
– Меня здесь все накормить обещают, – ответил Шура. – Сам не знаю, как жив остался.
– Ты вот что, вперед ступай, а я тебе командовать буду, – не обратив внимания на чужое ехидство, проговорил лесовик. – Иди прямо-прямо и никуда не сворачивай.
– Я же под землю провалюсь! – воскликнул Филипп и очень вовремя остановился на самом краю глубокой ямы.
– А то! Само собой, свалишься, – неохотно согласился вероломный старичок. – И сломаешь себе шею. Но если не хочешь, есть ведь и другая дорога. Сейчас переберёмся через эту лужицу и мы дома.
– Нифига себе лужица! Да это же настоящая трясина! Я здесь мигом утону, поминай, как звали.
– Всё-то тебе не по нраву, – хмыкнул лесовик с недовольством. – Ну да, утонешь, но я же не настаиваю, можно и тут попробовать пробраться. – Он показал на неприметную тропку, которая огибала все опасные подступы к бузине.
Они осторожно дошли до дома старичка, и Шура наконец сбросил мешок на землю. Лесной старичок тихо пробормотал что-то о недоверчивых человеках, ухватился за мешок и поволок под куст.
– Вы не подскажете, я правильно иду к самой высокой башне? – осматриваясь, напоследок поинтересовался Шура.
– Правильно-правильно, – из-за куста ответил лесовик. Он махнул рукой влево и добавил: – Ты уже в ней. Лестница наверх во-он там.
«Опять, небось, на смерть посылает!» – подумал Шура. Он показал в обратную сторону и ещё раз спросил:
– А может мне туда?
– Можно и туда, – высунувшись из-под куста, ответил старичок. – Отчего ж нет.
– Или вон в ту сторону? – показал Шура вправо.
– Нет, туда не ходи, – замотал головой старый интриган. – Там мигом пропадёшь!
– Спасибо, теперь понятно, – обрадовался Шура и отправился направо.
– Понятливые все стали, – вслед ему обиженно проворчал лесовик. – Не обмануть никого уже. Ну времена! Ну нравы! Ну эпоха! Да ты зайди, хотя бы грибочков отведай. Должен же я тебе чем-то отплатить за доброту твою непотребную.
– Спасибо, я мухоморами не питаюсь, – помахав ему в ответ, прокричал Шура
– Ну народ пошел! – забираясь в кусты, продолжал ворчать маленький хитрец. – Грамотные все стали. Прямо хоть лес вырубай и записывайся в домовые!
Шура сделал ещё несколько шагов и столкнулся с большим, ростом с него, зелёным, перепоясанным странным ремешком из розоватой кожи, нелюдем. Позади раздался голос лесовика:
– А, думал, я совсем глупый, что меня так легко обдурить можно? Ату его, мой мальчик, ату!
Орк, не раздумывая, бросился к мальчику, встав на четвереньки. Шура завопил и бросился улепётывать. Так чудище гоняло его по лесу, пока не загнало в заросли папоротника. Шура споткнулся и упал, сорвав что-то с куста папоротника, за который уцепился при падении. Орк навис над ним, и Шура уже приготовился отбиваться, но... ничего не произошло. Совсем. Мальчик открыл глаза и увидел, что в выставленной для защиты руке у него зажат необыкновенный цветок. Он излучал мягкий розоватый свет, а вокруг него кружилось целое облако мелких насекомых. Казалось, он смягчал всё вокруг и делал добрее. А главное – орк его не трогал! Наоборот, встал на ноги, взял в руки резной рог из кости какого-то неудачливого путника, вроде Шуры, и протрубил. Вмиг все вокруг осветилось яркими огнями, и Шура оказался в самом центре скопления веселящихся, едящих и пьющих монстров всех видов и мастей. У мальчика над головой закружили вампиры с кожистыми крыльями, торчащими из прорех в одежде. Парочка резко спикировала вниз, касаясь крыльями его лица. Когда они пролетали, он почувствовал их зловонное дыхание. Он так сильно испугался, что у него отнялся язык. Бежать было поздно – он был загнан в угол. Нечисть окружила его, какой-то кривоногий рогоглавый сатир уже протягивал к нему когтистую лапищу, но тут Шура вытянул руку, с отчаянно зажатым в ней цветком, вперёд и вверх.
Вокруг мальчика разлилось магическое сияние, такое же, какое источал сам цветок, и всё замерло в благоговении. По скоплению нечистой силы волнами прокатился громкий, отчётливо различимый шёпот: «У него волшебный цветок!», «У чужака цветок папоротника!», «Он нашёл его!».
Все вокруг расступились перед ним, и мальчик смело вошёл в образовавшийся коридор, уже понимая, а скорее припоминая, что в его руках одна из самых удивительных (и красивых!) вещей в мире, которая к тому же оберегает его от монстров и даже внушает им почтение. Дорога привела Шуру на берег небольшого озера у подножия ступеней, ведущих в башню. Навстречу к нему вышла девочка-охотница. Первый настоящий человек, которого он здесь увидел. Она была такой стройной, гибкой и ловкой, что её осанка, походка и умение держаться вызывали легкую зависть.
Девочка опустилась перед ним на одно колено и торжественно произнесла:
–  Славься, властитель сказочной чащобы! Уважь обитателей, займи свой престол и отпразднуй сегодня с нами.
Шуре ее голос показался очень знакомым. Это была та самая невидимка, которая первая произнесла фразу о том, что он очнулся, тогда, в пещере тролля. Ему тут же захотелось расспросить её обо всем, но он благоразумно решил, что не стоит этого делать при таком скоплении опасных существ, которые, не будь цветка, употребили бы его на закуску. Вместо этого он просто кивнул головой и последовал за ней.
Сейчас его заботило ещё и то, что именно даёт ему цветок папоротника. Ему было понятно, что он каким-то образом спас ему жизнь, потому что теперь, когда он держал его в руках, даже самые свирепые и кровожадные из жителей этого странного леса в замке смотрели на него с почтением и угодливостью.
Когда он шёл вслед за охотницей, то всё вокруг смолкало, а монстры начинали отбивать поклоны! Похоже, все они считали его своим повелителем сегодня, как и сказала девушка. Между тем, они дошли до берега, и Шура увидел стоящий прямо на ступеньках, на некотором возвышении, трон. Его высокая резная спинка была оторочена алым бархатом, а сверху на престол была наброшена пурпурная шелковая мантия, отороченная мехом.
Сняв мантию с трона, девочка накинула её городскому мальчику на плечи и предложила сесть.
– Сегодня это место ваше, – серьёзно сказала она. – Тому, кто нашёл волшебный цветок, этой ночью всё позволено. Он здесь – повелитель.
– Только этой ночью? – вырвалось у Шуры, а в ответ охотница чуть ли не показала ему язык – таким лукавым озорством блеснули её темно-коричневые глаза.
– Только этой праздничной ночью, – медленно и обстоятельно повторила девочка, чеканя слова так, что это придавало вес всей фразе.
Мантия была ему явно великовата и уже норовила спасть с голых плеч, но Шура вовремя подхватил её, и, сев на трон, прижал ее к спинке. Охотница присела тут же, на ступеньках, справа от него.
– Прикажете продолжать праздник?
– Что? – испуганно дёрнулся Шура, а потом, войдя в роль и постепенно осознавая происходящее, ответил: – Ах, да, пожалуйста, продолжайте. – Слегка преобразившись, став больше похожим на властителя сказочной чащобы, мальчуган царственно махнул рукой и добавил: – Можете есть, пить, танцевать и веселиться, я разрешаю!
И тут же невидимый оркестр заиграл плясовую, и все закружились в странных танцах, которым ещё не было названия. Из озера высунулись русалки и водяные, которые забили хвостами в такт музыке, в воздухе завертелись немыслимыми спиралями перепончатокрылые вампиры с крылатыми ангелоподобными амурами, и лишь сам мальчик не принимал участия в развлечениях. Он, да охотница подле него. Укутавшись в дорогую мантию, Шура крепко призадумался и так, сидя на троне, и в глазах всей окрестной нечисти он и впрямь стал похож на мудрого властителя сказочной страны. 

 

   


Глава 5
   

   На самом деле, едва мальчика оставили в покое, как он тут же почувствовал себя крайне неуютно. Так много ужасных существ всего в шаге от него! А что, если он случайно выпустит из рук драгоценный цветок? А что будет после наступления утра? Оставаться здесь никак было нельзя. К тому же, времени осталось так мало! Следующий день – последний. Конечно, осталось только пройти по лестнице, но что если там бесчисленные коридоры? Он три дня только по низу ходил! Но пока, как бы ему ни было страшно, он изо всех сил старался держаться естественно, с достоинством.
   Десятка два мелких мотыльков, которые, на поверку, напоминали миниатюрных дюймовочек с крылышками, подлетели ближе и закружились вокруг Шуры, смеясь и пища:
   – Это тот самый, которого тролль к себе уволок вместе с гномом, а они ему вместо благодарности стену разворотили! – замаячив у Шуры перед самым носом, сказала одна.
   – Где там! Того наверняка завалило, даже тролль себе лапу отдавил, а он вон какой большой. – Возразила ей вторая.
   – Тот был страшный грязнуля и вонял почище лесовика, а наш властитель мудрый, опрятный и весьма хорош собой, – заулыбалась третья.
   – Это он в мантии такой пригожий, – снова заговорила первая. Пурпур из любого властелина сделает.
   – Может, попросим его, чтоб снял? – со смехом предложила вторая наяда.
   – Тьфу на тебя! Да он же наш повелитель сегодня, к лицу ли нам о таком спрашивать? Вот глупыха! – фыркнула третья. – После восхода солнца увидим.
   – А ну сбрыснули, живо! – разозлился Шура. И без того проблем вагон и маленькая тележка, а тут ещё эти кружатся, напоминают. Он немного помолчал, но потом решил, что не грех и о помощи попросить. Шура поманил охотницу, она подошла к нему, и он спросил:
   – А что мне делать с этим чудом? – он указал на цветок папоротника.
   – А что вздумается, – ответила девочка. – Он может открыть все сокровища и клады, сокрытые в земле. Даже те, что закопали лепреконы. Ещё он выполняет разные желания. Например, ты мог бы пожелать стать одним из нас, остаться здесь жить. Тут весело, кстати. Подумай!
   – И это всё? – спросил Шура, поскольку девочка замолчала.
   – Нет, есть ещё сегодняшняя ночь. Что бы ты ни приказал сегодня обитателям леса, кому угодно, они выполнят приказ. Начнут ходить на головах, отыщут дракона, выстроят лестницу до самого неба, за час выкопают озеро и возведут гору. Даже можешь приказать им достать тебе звёздной пыли…
   – И что, смогут?! – изумился мальчик.
   – Увы, есть вещи, которые даже свободной нечисти не под силу. Но они будут очень-очень стараться, – грустно улыбнулась охотница.
   – Да уж, представляю. – Засмеялся Шура, а потом, видимо, потому что ему передалось настроение девочки, загрустил: – Но зачем мне пыль, пусть даже и звёздная?
   – Все властелины любят, когда потакают их прихотям и исполняют капризы.
   – О! – Шуре пришла в голову замечательная идея. – Значит, они и в башню на седьмой этаж меня занести сумеют? Взять какого-нибудь тролля, сесть к нему на шею, да там никто страшен не будет! – обрадовался Шура.
   – О, нет-нет. Этого не будет. – Отмахнулась охотница.
   – Как так? Ты ведь говорила о капризах.
   – Потом поймёшь, – терпеливо, как маленькому, объясняла она. Она казалась такой взрослой, хотя на вид была не старше Шуры.
   – Так что же, никто не может мне помочь? Тогда зачем нужен этот цветок. Такой красивый, такой волшебный, а толку всё равно нет! – расстроился, едва не заплакал Шура.
   – Отчего же, я могу, – вдруг сказала мелкая зараза, лукаво заблестев глазами и заулыбавшись. – Твоё слово для меня закон.
   – О, так пойдём? – оживился Шура.
   – Не спеши, зачем так быстро уходить? – ответила девочка. – Ты сегодня главный гость и главный хозяин самого чудесного праздника в году. Едва ли ты когда-то был в такой роли. В вашем мире чудеса давно исчезли, заменившись миром логичных взрослых, которые всё постигают умом. Если ты сейчас уйдёшь, этого не поймут и страшно обидятся. Подожди до утра.
   Шура понял, что это окончательный ответ и решил больше не донимать новую знакомую, к которой почему-то сразу почувствовал безграничное доверие, вопросами. Но ещё один он просто должен был задать:
   – Ты не знаешь, Хохотун жив? Его нет на празднике. – Как бы оправдываясь за то, что спрашивает, сказал он. С этими девочками всегда сложно, приходилось прикладывать усилия, чтоб не быть глупым и назойливым. Был бы тут его друг Антоха из соседнего двора, как бы все легко было!
   – Живее всех живых, – склонив голову набок и странно посмотрев на него, ответила девочка. – Ты за него не беспокойся. Этот пройдоха нигде не пропадёт.
   – Вот ещё! И вовсе я не беспокоюсь, – стал отпираться всё по той же причине Шура – Просто мы вместе собирались дойти до конца. А он снова меня бросил.
После этого они надолго замолчали, видимо, задумавшись каждый о своём.
Брёвна в праздничном костре медленно, но неуклонно догорали, и языки оранжевого пламени становились всё слабее. Зато огромная голубая луна выкатилась на самую середину небосвода и своим нежным, серебристым светом залила поляну до краёв, заменяя собой отблески кострищ. Те, кто закончил танцевать, или просто устал, рассаживались поближе к озеру, прямо на земле, и начинали есть пирожные. Глядя на всё это великолепие, Шура почувствовал, что что-то в этом есть. Ему тоже захотелось полакомиться.
   – Я очень хочу есть и пить, – глядя на то, как лакомится нечисть, сказал Шура.
   – Так за чем же дело стало? – спокойно ответила охотница. – Пусть всё будет так, как ты захочешь.
   И действительно, через минуту, стоило ему только пожелать, лучшие угощения с пиршественного стола принесли ему в тарелочках из бересты, украшенных лепестками колокольчиков. Впервые он почувствовал себя действительно – властителем. И это обстоятельство не позволило ему вгрызться в пищу, как какому-нибудь лешему. Нет, мальчик ел по-царски, с достоинством и неторопливостью. Даже не чавкал! А воду хлебал не на четвереньках из озера, а аккуратно зачёрпывал чистой тарелкой. И это же обстоятельство не позволило ему забыть о своей спутнице.
   – Хочешь пироженку? – предложил он.
   – С правителем сказочной чащобы? – всполошилась она. – Я простая охотница. Мне не положены такие почести!
   Тут Шуру отвлекли несколько пузатых сатиров с красными лицами.
   – Повелитель, – подобострастно проговорил один из них. – Мы хотели попросить.
   – Давайте, – разрешил мальчик, вспомнив о своих обязанностях.
   – Вон там у озера сидит очень злобный фавн по кличке Козий Рог, – трусливо озираясь, горячо зашептал первый сатир. – Он всё время нас обижает! То по уху заедет, то по затылку треснет, а может и в глаз дать. Да ещё обзывается! Говорит, что ноги у нас от козы пошли, а не от козла! Можно, мы набьём ему морду? Всего разок. – Он так умилительно посмотрел на Шуру, как кот из Шрека.
   – А я что тут могу сделать? – опешил Шура.
   – Так вы скажите, чтоб он того, не брыкался, – зашептал второй. – А с остальным мы и сами управимся.
   Шура даже не знал, что ему на это ответить. Но наконец подумал, что это не дело. Каждому нужно дать защищаться.
   – Не буду я ничего приказывать. Не царское это занятие, в мордобитие лезть.
   – Я же тебе говорил, – уходя, с досадой сказал один другому. Властелин знает, что делает, недаром на троне сидит.
   К мальчику ещё много-много раз подходили с самыми необычными, странными и просто глупыми просьбами. Причём почти все они сводились к безвозмездным затрещинам. В конце концов, Шура не выдержал, встал и на всю поляну громогласно заявил:
   – Обитатели сказочной чащобы! Если кто-то хочет кому-то надавать по физиономии, не надо спрашивать у меня разрешения. А вообще – сегодня же праздник. Давайте мирно веселиться. Хотя бы один раз в жизни.
   Обращение подействовало, и от мальчика отстали. Он сидел на троне и от скуки рассматривал цветок, который уже начал терять свою красоту и постепенно утрачивал блеск заложенной в нем магии. Шуре надоело управлять такими злыми и бессердечными существами, которые только и думают, что о пакостях. И еще сильнее захотелось домой, где тоже есть злыдни, но добра всё-таки больше.
   Наигравшись с папоротником, мальчик протянул его охотнице и сказал:
   – Что ж это, я так и буду сидеть всю ночь на троне? И кто это придумал, по ночам устраивать праздники? Поплясали бы днём. Я так устал.
   – Ты забыл, что можешь приказать, что угодно, и это немедля исполнится, – сказала охотница. – Придумай для всех нас какую-то забаву, глядишь, и сам развлечёшься.
   Но чем же можно занять такую прорву злых сил? Тем более в голову лезли только мысли о доме. Тут он вспомнил про догонялки. А ведь сколько раз им уши надирали за то, как они превращали всё вокруг в бедлам, увлёкшись этой игрой. Что, если и здесь это сработает также. В чём-чём, а в азарте нечисти он не сомневался. Он снова встал и громко хлопнул в ладоши, приковывая к себе всеобщее внимание.
– Нечисть малая и великая! После еды хорошо бы и побегать! Я придумал для вас новую игру, какой вы ещё не знали.
– Какую, повелитель? – жадно прокатилось по толпе.
– Вот он, – Шура указал на вредного лесовика, – будет водить. Его задача – дотронуться до кого-то из вас. Это называется осалить. Тогда эта роль и задача переходит к тому, кого коснулись. А вы должны убегать и прятаться. И так, пока осалены не будут все, игра будет продолжаться.
– А как же играть нам? – спросили русалки.
– Каждый монстр должен обязательно на минутку забегать в озеро! – объявил Шура.
– А что делать нам? – спросили амуры.
– Ловите с воздуха. Только, чур, из луков не стрелять. – Пригрозил им Шура пальцем. Когда вопросы иссякли, он ещё раз хлопнул в ладоши и крикнул:
– Начали!
Какая началась тут кутерьма, как все забегали и засуетились. В мгновение ока вокруг начался хаос. Все столы поразлетались в стороны. Разноцветный вихрь из рогов, хвостов и крыльев заметался по поляне. До Шуры и охотницы больше никому не было дела. Он сказал ей:
– Идём, пока нас не хватились.
Девочка согласно кивнула:
– Да, уже пора.
Быстро встав, они побежали на лестницу и скрылись за ее поворотом. Буквально в несколько минут одолев все пролёты, они остановились у самого входа в последнюю, заветную залу. Там их застал восход солнца. Пока они поднимались, Шура успел во всех подробностях рассказать, как спас Хохотуна, как едва не был съеден троллем, как помогал лесовику, и как нашел магический цветок. Девочка слушала его, не перебивая, и загадочно улыбалась.
   Лесных дебрей уже не было видно, на уровне их голов были только редкие кроны самых высоких из лесных гигантов. Рассвет здесь выглядел особенно красивым. По траве волнами стелился розовый туман и быстро истаивал, разрезанный солнечными лучами. Крикливых ночных птиц сменяли утренние, и те заливались, возвещая все живое о приходе нового дня.
   – Ну что, пора входить? – закончив историю своих злоключений, поинтересовался Шура. – А то время кончится, а я застыл на пороге, глупо как-то.
   – Не волнуйся, – ответила девочка. – Все злоключения и препоны позади. Осталось всего одно мааахонькое условие. Самое-самое простое.
   – Но мы так не договаривались? – насторожился Шура. – И я не спал всю ночь. Какое ещё испытание.
   – Я хочу с тобой побороться, – пожала плечами охотница. – Одолей меня!
   – Тебя? – Шура даже хмыкнул от удивления. Он осмотрел всю её с ног до головы, но всё же помотал головой – Я не дерусь с девчонками.
   – А что, думаешь – проиграешь? – подзуживая его, проговорила охотница.
   – Отстань, я не дерусь с девчонками, – от злости сжав кулаки, ещё раз твердо повторил Шура. Он отвернулся и обращался к охотнице, не оборачиваясь. – Если хочешь, давай посмотрим, кто лучше подтягивается, или отжимается. Да хоть бегает! А драться не буду и все тут, неправильно это. Тут он обернулся и едва не упал. За ним шёл вполне себе низкорослый то ли гном, то ли лепрекон с неизменной мотыгой за плечами.
   – А… а… а, – попытался что-то выдавить из себя Шура.
   – Б… б… б…? – лукаво спросил Хохотун.
   – А где девочка?! Ты что с ней сделал?
   – Нет никакой девчонки. И не было. – Засмеялся гном.






Эпилог


– Всё, что с тобой произошло, было только испытанием, – серьезно, по-взрослому заговорил Хохотун, отвечая на расспросы Шуры – Ты меня поразил, честно. Ты постоянно спасал меня, переживал за меня. А ведь я тебя предал и бросил. А уж как ты себя повёл на празднике! Ты был очень смелым и находчивым. Особенно остроумной была твоя выдумка с игрой. Они до сих пор там бегают, и знаешь – им нравится! Ты первый, кто смог показать им, как можно просто веселиться! Авось и нечисть теперь поменяется.
   – Ну, наверное, я просто выдумывал на ходу? – пожал плечами Шура.
   – Ты мне понравился, одним словом. – Сказал гном и похлопал его по руке, поскольку до плеча не дотягивался. – Ты добрый, смелый и остроумный. Мне было очень интересно и приятно провести с тобой эту неделю.
   После таких слов Шура окончательно смутился и смог только промямлить: «Да чего там? Да я не то. Да это так» Затем, он вздохнул, неопределенно пожал плечами и сказал:
   – Мне было тоже интересно. Только очень страшно. Ты не обманывал меня, а испытывал?
   – Да, – ответил Хохотун. – И ты выдержал все испытания.
– Значит, теперь я готов встретиться с драконом? – все еще сомневаясь, сказал Шура.
– Дракон – это иллюзия. Дракон – это сама сказка. В каждом человеке есть сказочность, но многие злые люди подавляют её, или уничтожают и тогда дракон становится узником человека. Мы с тобой искали тюрьму для твоего дракона, но оказалось, что ты совсем не такой – и слава богу.
– Но всё-таки, значит его здесь нет, совсем-совсем? – опечалился мальчик.
– Я и есть дракон этого мира. Я, охотница, замок, волшебник. Я герой всех событий, которые происходят в этой сказке. А настоящий я – смотри.
И Хохотун преобразился, засверкал и обратился в огромного величественного дракона, воздушного змея с кожистыми крыльями и мощными лапами, а также мудрыми глазами небесного цвета, ярко выделяющимися на большой морде. Сам он был редчайшего светло-зелёного яшмового цвета. И, Шура зуб мог дать, он улыбался!
– Я хочу, чтобы ты запомнил не только ужасы, – прогудел голос у него над ухом. – Забирайся, я тебя прокачу.
Шура не смог отказаться от такого предложения. И те часы в последний день, что они летали над волшебной страной, где Хохотун показывал ему разные загадочные места и рассказывал их историю, пролетели для него как один миг. Но вот они приземлились.
– Осталась всего пять минут, – улыбнулся дракон, снова ставший гномом.
– Но как же я вернусь? Ведь никого не надо освобождать.
– Это же сказка. А ты – её рыцарь. Произнеси что угодно, сделай кувырок или попрыгай вокруг своей оси и скажи, чего ты хочешь. Это сбудется.
   – Да ну, не верю! – не поверив, возмутился Шура. – Ты опять смеёшься надо мной, или испытываешь!
   – Как хочешь, – пожал плечами гном. – Никому нельзя подарить волшебства насильно. Тебе осталась всего одна минута. Не поверишь, останешься здесь.
   – Одна минута?! – забеспокоился Шура. – Как ты сказал: «что угодно»?
   – Ага, – сказал гном и добавил: – Осталось двадцать пять секунд.
   Насмерть перепугавшись, Шура попытался сделать колесо, но после такого долгого воздухоплавания у него ничего не вышло. Тогда он упал и на всякий случай перекувырнулся через голову. Растянувшись на полу, он зажмурился от страха, а потом крикнул на весь замок:
   – Тирлим-Турлом-Пом-Пом! Хочу домо-о-ой!!!

Следующий раз он открыл глаза на улице. Полностью одетый, и с пакетом молока на самом пороге своего подъезда. Когда ему открыли дверь и он снял куртку, от него в ужасе отшатнулись. Мам тихо спросила:
– Что с тобой?! Тебя кто-то обидел?
Шура и впрямь выглядел неважно: весь исцарапанный, расшибленный. Но он только улыбнулся:
– Мам, пап. Это неважно. Главное, что я вернулся домой живой.
– Живой, – улыбнулась мама и наконец обняла сына. А в ладонь ему тыкалась маленькая смешная собачка.