Изгои. Глава 126

—Марк Семёнович, вас к телефону! — проорал армейский связист и выглянул из кабины штабного «Урала».
—Кто мне звонит? — уточнил Марк Семёнович, когда вышел из палатки.

Глава корпорации застегнул пуговицы на белоснежной рубашке и быстрым шагом направился к штабному «Уралу».Его сопровождали угрюмые солдафоны, у которых на плечах висели базуки.

—Ваша жена звонит, — ответил связист и вручил толстяку трубку стационарного телефона.
—Элоиз, привет! — крикнул в трубку Марк Семёнович. — Ты что–то хотела? Я занят.

Грузный толстяк оглядел задымлённую  местность. Палаточный лагерь «частной военной компании» заполыхал с новой силой. Виной тому – автоцистерны с горюче–смазочными материалами, взлетевшие на воздух, и склады с боеприпасами, яркими фейерверками разлетевшиеся по округе. На стоянке вертолётов бушевали пожары, выбрасывая в небо чёрные клубы дыма. Повсюду были разбросаны фрагменты человеческих тел. Военная техника была разбросана по палаточному лагерю, словно игрушки в детской комнате. Из опрокинутых полевых кухонь выливались на землю горячие щи и компот. Ядерный «гриб» растворялся в атмосфере неподалёку.

—Что–то с Андрюшей случилось, Элоиз? Ну и слава богу. Долго жить будет, нас с тобой переживёт. Надо же, как тебя хорошо слышно. Ах, да. Я забыл. Наша глобальная спутниковая телефония. Ни помехи, ни расстояния абонентам не страшны. Из любой точки Земли, где связь или интернет отсутствуют, можно позвонить. Элоиз, а наш спутниковый интернет от «GlobalWebService» не пробовала использовать? Уже? И как тебе новинка? Прибыль в семь миллиардов долларов – серьёзный вызов для наших конкурентов, таких как «OneWeb» или «SpaceX». Дорогая, ты откуда звонишь? Серьёзно? Из нашего Нью–Йоркского пентхауса, окна которого выходят на Центральный парк? Не дави на меня, Элоиз. Я не стану отменять военную операцию. Все сроки вышли. Назад пути нет. Моё решение обратной силы не имеет. Я – глава корпорации. Как уже нет? Кто это решил? А я, по–твоему, кто? Это что..  Это не.. Ну что ты заладила: Орлов, Орлов. Плевать мне на этого старого маразматика. Я знаю, что он отомстить хотел. Моя задача – возвратить подопытных в городскую лабораторию, на реабилитацию. Я сказал – нет. Ни о каких переговорах с Орловым не может быть и речи. Да потому что Орлов мёртв. И Руденко мёртв. И Саша Шпиль мёртв. Какая другая информация? Воскрес? Орлова видели живым? Где? Когда? Элоиз, ты меня разыгрываешь? Спутники засекли? Что–то здесь не вяжется.

К Марку Семёновичу подошёл Ильин в сопровождении командиров дивизии.

—Дорогая, у меня совещание с моим генералитетом намечается. Если у тебя всё, то я кладу трубку.

Гринберг бросил крайне недовольный взгляд на военачальников.

—Созвонимся. Андрюшке от меня большой привет передавай. Всё. Отбой.

Марк Семёнович вручил телефонную трубку связисту.

—У нас возникла серьёзная проблема, господин Гринберг, — обратился Ильин к вспотевшему толстяку и засмотрелся на ядерный «гриб», чьё жутковатое облако растворялось в атмосфере неподалёку от палаточного лагеря.
—Вижу, какая у вас проблема, Ильин! — возмутился Марк Семёнович и обошёл стороной артиллерийскую установку, которая была перевёрнута. — Это уму непостижимо! Твоим воякам надрал задницы инопланетный хрен, у которого из глаз лазеры стреляли! Он расшвырял танки по лагерю, будто это игрушки! Посмотри, какое творится безобразие, Ильин! Палатки сгорели как сухая листва весной! И что мне теперь делать? Где я найду столько бойцов для зачистки подземелья? Ты всё профукал, Ильин. Господи, как же вы мне все надоели! Мало того что вы без моего ведома подорвали капсулу с антиматерией ценой в пять миллиардов долларов, да ещё получили пи@дюлей от объекта инопланетного происхождения!

Возмущённый толстяк перешагнул через человеческое туловище, откуда просто вывалился кишечник. Офицеры обошли стороной тлеющие остовы вертолётов.

—Недоумки, мать вашу! — сокрушался вспотевший толстяк и обошёл стороной полыхающий бронетранспортёр, под гусеницами которого горели мёртвые тела спецназовцев. — Ни на что не способны, болваны! За что, позвольте спросить, я должен выложить вам шесть миллиардов долларов, а? Вот за это?!

Марк Семёнович обвёл правой рукой грандиозный погром в военном лагере.

—Мы не могли предвидеть такой исход событий, — заявил Ильин.
—Да что вы говорите! Не могли они! Работа разведчиков ниже плинтуса!! Лень и разгильдяйство среди офицеров и солдат! Это ни в какие ворота не лезет, Ильин! Кстати, насчёт ворот. Туда, помнится, выдвигались твои элитные подразделения, вылетали ударные вертолёты. Каковы результаты штурма? Вам удалось прорваться через ворота?
—Никак нет. Ворота чуть приоткрылись, и их створки заело.

Гринберг и офицеры остановились на окраине палаточного лагеря.

—Именно про ворота я и хотел вам доложить, господин Гринберг, — спохватился Ильин.

К военачальникам подбежал щупленький солдат. В руке он держал армейский дозиметр, который издавал неприятные скрипучие звуки.

—Товарищ генерал, разрешите к вам обратиться?
—Разрешаю. Обращайтесь. Что у вас, сержант?
—Стрелка шкалы показывает, что радиационный фон вокруг нашей базы составляет около сорока микрорентген в час.
—Опасное превышение нормы, Михаил Иванович, — нахмурился Геннадий Павлович.
—Вы правы, товарищ генерал–лейтенант, — кивнул Ильин.
—Радиационный фон не должен превышать двадцати микрорентген в час, это считается безопасной дозой, — вставил реплику майор.   
—Мы с вами, товарищи офицеры, легко отделались, бывают показатели и выше сорока, — вклинился в разговор подполковник.
—Разрешите идти? — осторожно спросил сержант.
—Идите, — отпустил Ильин.
—Есть! — козырнул сержант у виска и  испарился.
—Ты что–то хотел про ворота сказать, — напомнил Марк Семёнович.
—Да, хотел. У нас произошёл..
—Экипаж вернувшегося Ми–24 доложил о том, что наши штурмовые группы при поддержке ударных вертушек не смогли пробиться в ворота, — вместо Ильина доложил Геннадий Павлович: — А всё потому, что наши штурмовые группы были разгромлены малочисленными силами противника. Мы никак не ожидали, что противник не только отразит нашу атаку, но и пойдёт в контрнаступление.
—Час от часу не легче, — всплеснул руками Марк Семёнович. — Вы что, не можете одолеть стаю лабораторных крыс, обитающих в грязных пещерах, или хотя бы обездвижить их на время? У вас имеется преимущество в военной технике, в авиации, в боеприпасах. Громадьё оружия имеется в наличии, в конце концов. Вы не в состоянии противостоять дикарям из подземелья? Чем дикари вас атаковали? Палками? Копьями? Рогатками? Стрелами? Или чем?
—У них было что–то вроде танковых пушек, которые стрелял пучками световой энергии.
—Не пойму, с кем я связался! — съехал с катушек грузный толстяк. — Ни хрена не можете! Результатов ноль! Ильин, что ты молчишь?!
—Я думаю, что..
—Тебе думать, по–моему, уже нечем! Мозги твои ссохлись на старости лет! Абсолютная некомпетентность и вопиющая профнепригодность! Ты уволен, Ильин! Слышишь?!
—Слышу.
—Лоботрясы! Бездельники! Дармоеды, мать вашу!

Командующий дивизией не нашёлся, что ответить. Ильин лишь переглядывался с офицерами, ища у них поддержки.

—У нас уцелели пикапы с химическим оружием? — строго поинтересовался Марк Семёнович.
—Невредимыми признаны двадцать три автомобиля с ядовитыми капсулами, — доложил Геннадий Павлович.
—Хорошо, — перевёл дух Гринберг. — И на том спасибо. Обрадовали старика.

Марк Семёнович растолкал генералов и направился к танковой стоянке, где специальные люди в комбинезонах  тушили пожары из брандспойтов.

—Что вы собираетесь делать, господин Гринберг? — опомнился Михаил Иванович.
—Возьму командование на себя, вот что, — раздражённо ответил Гринберг. — Прихвачу с собой оставшихся бойцов, пообещаю им золотые горы. Когда мы окажемся под землёй, распылим там газ. Дальше будем ждать, когда химикаты подействуют.
—Я запрещаю вам спускаться под землю! — крикнул Ильин. — Это очень опасно! Вы можете погибнуть!
—Всё, что было опасного, случилось, Ильин, — парировал грузный толстяк и присоединился к шагающему спецназу.
—Вернитесь! Я вам приказываю!
—Я выше твоих никчёмных приказов, олух! Засунь свои приказы в одно место!
—Разрешите обратиться? — осторожно подал голос пехотинец, поравнявшись с Марком Семёновичем.
—Валяй. Что у тебя? — смягчился грузный толстяк.
—Мы в разгар бойни решили вашего Никитоса увести в безопасное место. Заглянули в его палатку, а там пусто.
—Куда Никита делся?
—Без понятия. Я о другом. Среди его аппаратуры мы обнаружили забытый ноут. Вот полюбуйтесь.

Боец вручил толстяку ноутбук. На мониторе персонального компьютера транслировался видеосигнал с камеры дрона. Марк Семёнович, окружённый вояками, уставился в экран.

—И что тут?
—Видите, дрон прямо сейчас летает в подземных катакомбах.
—Это не катакомбы, — засомневался голубоглазый солдафон. — Там, внизу, что–то наподобие улиц с пирамидами.
—Смотрите! — указал пальцем на монитор спецназовец. — Это самые настоящие небоскрёбы промелькнули!
—Точняк! — восхитился другой боец спецназа.
—Потрясно! — разинул рот высоченный командос.
—Зырьте, братцы! Это же птицы–роботы летают над пирамидами! — изумился боец, у которого через всю физиономию проходил жуткий шрам.
—Глядите, братва! — таращил глаза в ноутбук лобастый вояка. — Сооружение похоже на Римский Колизей!
—А это что такое едет по местным дорогам? — ткнул пальцем в монитор боец–коротышка.
—Летающие тарелки инопланетян, — пошутил головорез, обвешанный всяким огнестрельным оружием.
—Здоровски! — подпрыгнул один.
—Прикольно, — улыбнулся второй.
—Охренеть! — поразился третий.
—Суперски, — развеселился четвёртый.
—Отпад! — обомлел пятый.
—Хватит! — гаркнул Марк Семёнович. — Ей–богу, как дети малые. Здоровенные лбы, а ведёте себя как глупцы. Так, прыгаем по машинам и едем к воротам. Заплачу целое состояние каждому. До конца жизни хватит. Нас ждут великие дела, сынки.
—Давайте надерём задницы подземным туземцам! Давайте отомстим за наших павших товарищей! — выкрикнул красномордый боец.

Онлайн–сигнал с видеокамеры дрона исправно поступал на монитор ноутбука.

—Никита, где же ты? — послышался мужской электронный голос из динамика ноутбука.

Дрон взял курс к сити причудливых  небоскрёбов, которые торчали по всему городу.

—Никита, я найду тебя, и мы будем вместе. Мы с тобой одна команда.
—Сдаётся мне, аппарат Никиту моего разыскивает, — догадался Гринберг.
—Его, его, — подтвердил боец и уселся за руль шахид–мобиля.

Спецназ и пехота расселись по армейским «буханкам» и пикапам.

—Когда ж Никита успел спуститься под землю? — недоумевал Марк Семёнович и загрузился в кабину шахид–мобиля.
—Один мой сослуживец заметил вашего Никитоса, когда компьютерщик бежал к взлетающим десантным вертушкам, — припомнил водитель шахид–мобиля и вывернул руль к просёлочной дороге. — Вашего Никиту прихватили с собой.
—Вот, значит, как, — ухмыльнулся Гринберг. — Я поссорился с Никитой, и он решил сделать по–своему. Проник в подземные катакомбы, и сейчас ведёт переговоры с местными аборигенами, чтобы они сдались без боя. Хороший ход. Если операция сложится удачно, сделаю Никиту своим заместителем.
—Не совсем так, — причмокнул губами водитель шахид–мобиля.
—Что ты имеешь в виду? Немедленно говори!

Вереницу пикапов и шахид–мобилей догоняли армейские «буханки», битком забитые спецназом. В кузовах пикапов были уложены деревянные ящики с химическим оружием. Запаянные гильзы  сверху были присыпаны опилками.

—Один мой сослуживец рассказал, что ваш Никитос – предатель.
—Я не понял, как?!
—Когда Никитос добрался до ворот на вертолёте, он перешёл на сторону врага. Никитос настроил дроны так, что они стали крушить лазером позиции войск. Это всё со слов моего сослуживца, который прилетел на вертолёте еле живой.
—Вот сволочёнок! — пошёл вразнос толстяк. — Неблагодарный! Зачем он так со мной поступил? Что я ему сделал плохого? Он хотел красиво жить? Я вручил Никите ключи от апартаментов в элитном жилом комплексе в самом центре Москвы. Ему никогда не хватало женского внимания? Я оплатил специально для него годовой абонемент услуг жриц любви. Ему нужна была хоть какая–нибудь работёнка после того как он прошёл десять курсов реабилитации от наркозависимости? Вот тебе должность топ–менеджера с окладом в два миллиона рублей в день! Никита мечтал всех родственников в Москву перевести? Не проблема. Вот тебе пять квартир на Тверской для сестёр–братьев. И какой монетой он мне отплатил, гад. Предал интересы. В душу мне плюнул. Ну спасибо тебе огромное, Никитушка. Я, оказывается, ядовитую змею на груди пригрел. Не делай подчинённым добро, сам в дураках окажешься.

Водитель шахид–мобиля помалкивал. Гринберг откинулся на спинку сиденья. Камера дрона зафиксировала момент, когда Антон с Соломоном сорвались с крыши дирижабля и начали падать в огненную чашу доменной печи.

—Интересное кино, — усмехнулся Гринберг. — Этот, который одет в царственный халат, вроде бы Виталий Гришин. А второй.. Не может быть! Золотницкий собственной персоной! Каким образом этот гопник сумел ожить? Я ж этого хама недавно застрелил, когда над равниной шар плазмы появился и засосал стаю волков. Чудеса да и только.
—Кого вы там застрелили, и кого куда засосало, я не расслышал?

Шахид–мобиль вырулил на глинистую поляну, которая была разъезженна шинами карьерных самосвалов.

—Не имеет значения. Газуй.

Видеокамера дрона зафиксировала момент, как дрон рванул к горно–обогатительному комбинату.

«Анализ траектории падения двух тел. Варианты уклонения тел от действующих горелок. Принять оптимальное решение с купированием огня частицами обшивки. Просчитать варианты спасения двух падающих тел», — возникли на интерфейсе X–образного дрона разумные предложения.

Дрон завис прямо над языками огня и поймал на крыло оба падающих вниз человеческих тела. Однако Соломон не удержался на крыле дрона и упал в огненную топку. 

—Молодец, Руденко, — захлопал в ладоши Гринберг. — Умный аппарат создал.

Видеокамера дрона транслировала момент, когда дрон приземлился у фонтана, сооружённого из каменной головы человека.

—Ты знаешь, где находится Никита? — послышалось из динамиков ноутбука.
—Ты научился задавать конкретные вопросы? — удивился Антон и спрыгнул с крыла дрона на землю.
—Надо же, — хмыкнул Гринберг. — Этот молодой гопник даже сейчас сумел выжить, когда чуть не угодил в огонь  печи. Ну не странно ли это?
— ...у меня есть сознание.
—Ништяк! — восхитился Антон. — Значит, у тебя есть сущность?
—Наверное. Позволь представиться. Меня зовут АйКон. Такое имя мне присвоил Никита, мой оператор. Где мне его найти?
—Интересное кино получается. А куда, собственно, подевался Никита? — забеспокоился Гринберг. — Если этот неблагодарный щенок заодно с моими лабораторными подопытными, то где его черти носят?
— ...у него кислородная хрень на лице была, — припомнил Золотницкий. — Чувак наверное жив. Или крякнул. Посмотрим.
—Это мой Никита! Это он! — как дитя обрадовался АйКон. — Можешь показать дорогу в больницу?
—Базара нет. Кстати, в больнице осталась моя грудная дочка Маргарита и..
—Погоди–ка, — осёкся Марк Семёнович. — Кислородная маска, говоришь, у Никиты на лице была? Значит, жизнь этого предателя висит на волоске? Никиту подстрелили, что ли? В таком случае я пришлю тебе в больницу мандарины и яблоки, засранец, если ты вдруг оклемаешься.

Антон взобрался на крыло дрона.

—Меня зовут АйКон, а не Айфон.
—Какая разница. Поехали–поехали.

«Видеокартинка» на мониторе ноутбука внезапно исчезла.

—Что такое, — растерялся Гринберг и ткнул пальцем в клавишу.

Ноутбук отказывался реагировать.

—Может, батарейка села? — намекнул водитель шахид–мобиля.
—Зараза! — выругался Марк Семёнович и швырнул ноутбук в лобовое стекло.
—К воротам? — уточнил шофёр шахид–мобиля и объехал стороной полыхающий танк.
—Паркуйся возле вот этих грузовиков, — скомандовал Гринберг и указал пальцем на уцелевшие карьерные самосвалы.

Вскоре к глинистой поляне подтянулись пикапы с химоружием, шахид–мобили с артиллерийскими установками и армейские «буханки».


А в это время.


Нью–Йорк. США. По зелёным лужайкам Центрального парка совершают утреннюю пробежку американцы, ведущие здоровый образ жизни. Местные бродяги, едва рассвело, начинают отвоёвывать у тамошних дворников каждое урно, переполненное с ночи. Ведь в урнах найдётся чем подкрепиться лицам без определённого места жительства. Кто–то из бомжей перекусит недоеденными хот–догами. Кто–то опустошит жестяную банку с недопитым пивом. А кто–то затянется недокуренной сигаретой, брошенной в урно случайным прохожим.

Манхэттен. Западная 67–ая улица. К престижной жилой высотке подкатил чёрный тонированный внедорожник, напоминающий транспорт секретных правительственных служб. Из него вышли трое мужчин, одетых в чёрные костюмы. Глаза троицы были скрыты за тёмными очками. Один из мужчин держал в правой руке чёрный кейс. Троица быстрым шагом направилась к парадным дверям высотки.

Улицы Манхэттена, несмотря на столь ранний час, бурлили автомобильными потоками. Сирены полицейских машин раздавались с Уолл–стрит или Пятой авеню. Большие электронные табло, закреплённые на небоскрёбе Эмпайр–стейт–билдинг, транслировали сейчас бесконечные рекламные сюжеты.

Троица пересекла вестибюль высотки и остановилась у череды пассажирских лифтов.

—Мистер Берроуз, думаете, она придёт в восторг от того, что увидит в кейсе? — спросил один агент.
—Я не уверен, мистер МакКормик. Мистер Харрисон, будьте любезны.

Агент по фамилии Харрисон вызвал лифт. Оказавшись на сорок пятом этаже, троица агентов подошла к двери, расположенной в самом конце коридора. Харрисон ткнул пальцем на кнопку звонка. С той стороны двери в качестве звонка прозвучал хит в исполнении Фрэнка Синатры. Лязгнули замки на двери, и она приоткрылась. На пороге элитного жилья возник элегантный молодой шатен, одетый в чёрный фрак. В левой руке шатен держал чашку с латте.

—Заходите, — улыбнулся шатен гостям и открыл толстую, вероятно, бронированную входную дверь.
—Благодарю вас, мистер Гринберг, — поклонился агент Берроуз и вошёл в холл, обставленный хай–тэк мебелью.

Харрисон, МакКормик и Берроуз сняли ботинки и надели домашние тапочки с забавными помпончиками. Шатен закрыл входную дверь и, попивая латте, скрылся в столовой.

—Андрюш, сынок, принеси мне папку, — донёсся из глубин апартаментов женский голос.
—Секундочку, мам, — раздался баритон из столовой. — Только кофе допью и чашку сполосну.

Троица агентов вошла в пентхаус и остановилась у длинного стеклянного стола, расположенного ближе к выходу на оранжерею. У обзорных окон–витрин, выходящих на Центральный парк, стояла элегантная дама, одетая в тёмно–зелёный брючный костюм. Хозяйка пентхауса, стоя к агентам спиной, любовалась видами Центрального парка. Уголок природы, затерявшийся посреди американского мегаполиса, восхищал подстриженными зелёными лужайками и раскидистыми кронами деревьев. В апартаменты вошёл Андрей Гринберг. В руке шатен держал толстую папку с важными документами. Андрей уселся в кресло за стеклянный стол и начал листать бумаги.

—«Объект№1» и «Объект№2» совершают утреннюю пробежку, — отозвалась дама и посмотрела в бинокль.
—Вы следите за Олсенами? — хмыкнул агент Берроуз и уложил чёрный кейс на стеклянный стол. — Не так ли, миссис Гринберг?

Женщина развернулась к агентам. На вид хозяйке пентхауса было лет семьдесят, не больше. Утончённые черты лица. Острый нос. На лбу были заметны возрастные морщинки. На лице броский макияж. Каштановые волосы, собранные в пучок на затылке, дополняли незаурядную внешность холодной пожилой женщины.

Подойдя к стеклянному столу, Гринберг взяла в руки то, что лежало в кейсе, и повертела это со всех сторон.

—Это всё, что вам удалось добыть? — приподняла бровь пожилая женщина и уложила на место то, что взяла. — Негусто. Могли бы побольше наскрести.
—Биоматериал трудноизвлекаемый из тел трехпалых гуманоидных зародышей, которые миллионы лет созревали в стеклянных яйцах, их скорлупа плохо поддавалась вскрытию, — объяснился агент МакКормик.
—Ясно, — вздохнула пожилая женщина. —  Генетический материал, взятый из крови трёхпалых гуманоидов, будет доставлен в российскую лабораторию. Местные учёные вырастят очередную партию лабораторных солдат. Как вы знаете, стеклянные инкубаторы с зародышами трёхпалых гуманоидов были привезены в Нью–Йоркское секретное хранилище в 1928 году. И с тех пор яйца–инкубаторы подвергались исследованиям всего три раза: в 1929 году в канун Великой Депрессии, в 1955 году и сегодня, когда вы привезли очередные образцы ДНК трёхпалых гуманоидных зародышей.
—Верно, Элоиз, — кивнул агент Берроуз и добавил: — Примечателен 1955 год. Тогда генетик Павел Ильич Язов вывез из США в Советский Союз уникальные образцы инопланетной ДНК и в своей секретной подземной лаборатории начал выращивать тех самых подопытных, которые устроили бунт в камерах и сбежали на волю в начале 80–х годов. На момент побега лабораторные узники были молоды: им было по 27 лет.
—Именно так, — кивнула Элоиз Гринберг и повернулась к сыну: — Теперь по поводу Орлова, Андрюш. Докладывай, пока ты не ушёл на презентацию мужских фраков.

Гринберг–младший вручил родительнице папку. Пожилая дама начала вникать в тексты.

—Мам, я изучил квартальные отчёты российского представительства «Military– Science–Corp», — начал Андрей. — И вот какой я сделал вывод. Господин Орлов, судя по нашим разведданным, отправился на поиски уникальных лабораторных сверхлюдей с целью их тотального уничтожения. Сама знаешь, какова причина такого его рвения.
—Знаю, сынок. Во время побега из лаборатории подопытные сверхлюди  расправились с семьёй учёного и даже с его деревенской роднёй.
—Всё это ужасно звучит, — изменился в лице Андрей Маркович. — Господин Орлов столько лет жаждет возмездия. Наверняка все эти годы он готовился к долгожданной встрече с обидчиками. Короче говоря, господин Орлов спустился в подземный мир, где обитают наши лабораторные леприканты. Существует угроза того, что учёный осуществит свой замысел, ведь он прихватил с собой кейс с ядерными бомбами. С одной стороны, мы не можем допустить тотальное уничтожение легендарных лабораторных сверхлюдей. С другой стороны, Орлова тоже можно понять. Насильники и убийцы из числа лабораторных сверхлюдей должны за свои давние преступления ответить. Мы чувствуем вину за то, что произошло 10 августа 1982 года. Мама, перед нами сложная дилемма возникла. К тому же мой отец Марк Гринберг карты путает. В любом случае надо поговорить с этим  Орловым. Если потребуется, самим разобраться с душегубами его семьи и родни. Если мы этого не сделаем, последствия будут катастрофичны, вплоть до банкротства и поглощения активов нашей корпорации молодым оружейным концерном «Weyland–Weapon». Мама, надо срочно лететь в Россию. И моего отца надо остановить. Пока не поздно.
—Согласна, — кивнула Элоиз Гринберг и швырнула папку на стол. — Твой отец со своей дурацкой военной операцией только всё испортит. Моему муженьку, видите ли, не терпится захватить лабораторных сверхлюдей военной силой. Невыполнимая затея. Надо провести конструктивные переговоры с господином Орловым в подземном мире, где, как ты сказал, он уже находится, и вывести частную армию из леса. А моего воинственного муженька отстранить от занимаемой должности. Я только что звонила твоему отцу, хотела Марка припугнуть. Не вышло. Марк наотрез отказался подчиниться новому главе корпорации, то есть, мне. Ну что ж, придётся мне лично навестить твоего отца и сообщить ему, что он будет отстранён от руководства корпорации решением совета директоров и голосами акционеров.
—Чего же мы ждём, мама?
—Дэвид, немедленно готовь мой личный самолёт с медицинским модулем, — потребовала пожилая женщина.
—Как скажете, миссис Гринберг, — подчинился Берроуз и захлопнул крышку кейса.
—Собирайте членов правления, Дэвид, и мажоритарных акционеров. Все вместе мы вылетаем в Россию. Да, вот ещё что. Не забудьте прихватить в аэропорт «Объект№1» и «Объект№2».
—Хорошо. Я сейчас же переговорю с Мишель и Анастейшей. Они точно на пробежке?
—Точно, точно, — кивнула Элоиз на окна–витрины. — Только, пожалуйста, Дэвид, будьте по–деликатнее с ними. Мишель и Анастейша Олсены не знают, что они – генетические клоны давно умерших жены и дочери господина Орлова. Да, чуть не забыла. Искусственно выращенную поджелудочную железу для больного раком Орлова сохраните в медицинском модуле моего самолёта.
—Слушаюсь, — поклонился Дэвид и схватил кейс со стола.