Изгои. Глава 126

—Марк Семёнович, вас к телефону! — проорал армейский связист и выглянул из кабины штабного «Урала».
—Кто мне звонит? — уточнил Марк Семёнович, выйдя из палатки.

Глава корпорации застегнул пуговицы на белой рубашке, и направился к штабному «Уралу». Толстяка сопровождали угрюмые солдафоны, у которых за плечами висели базуки.

—Ваша жена звонит, — ответил связист и вручил толстяку трубку стационарного телефона.
—Элоиз, привет! — крикнул в трубку Марк Семёнович. — Ты что–то хотела? Я занят!

Толстяк оглядел задымлённую местность. Палаточный лагерь «частной военной компании» заполыхал с новой силой. Виной тому – автоцистерны с горюче–смазочными материалами, взлетевшие на воздух, и всякие склады с боеприпасами, фейерверками разлетевшиеся по округе. На стоянке вертолётов бушевали пожары, поднимающие в небо чёрные клубы дыма. Повсюду были разбросаны фрагменты человеческих тел. Военная техника была разбросана по лагерю, словно игрушки в детской комнате. Из опрокинутых полевых «кухонь» выливались на землю горячие щи, каша и компот. Ядерный «гриб» растворялся в атмосфере неподалёку.

—Что–то с Андрюшей случилось, Элоиз? Ну и слава богу. Долго жить будет, нас с тобой переживёт. Надо же, как тебя хорошо слышно. Ах, да. Я забыл. Наша глобальная спутниковая телефония. Ни помехи, ни расстояния абонентам не страшны. Из любой точки Земли, где связь или интернет отсутствуют, можно позвонить. Элоиз, а наш спутниковый интернет от «GlobalWebService» не пробовала использовать? И как тебе новинка? Прибыль в семь миллиардов долларов – серьёзный вызов для наших конкурентов, таких как «OneWeb» или «SpaceX». Дорогая, ты откуда звонишь? Из нашего Нью–Йоркского пентхауса, окна которого выходят на Центральный парк? Не дави на меня, Элоиз. Я не стану отменять военную операцию. Назад пути нет. Моё решение обратной силы не имеет. Я являюсь главой могущественной корпорации. Как, нет? Кто это решил? А я, по–твоему, кто? Это что..  Это не.. Что ты заладила: Орлов, Орлов. Плевать мне на этого старого маразматика. Моя задача: возвратить обитателей подземелий в лабораторию, на реабилитацию. Ни о каких переговорах с Орловым не может быть и речи. Потому что Орлов мёртв. И Руденко мёртв. И Шпиль мёртв. Какая другая информация? Орлов воскрес? Его видели живым? Когда? Ты разыгрываешь меня? Спутники засекли?

К Марку Семёновичу подошёл Ильин в сопровождении командиров дивизии.

—Дорогая, у меня совещание с моим генералитетом намечается. Если у тебя всё, то я кладу трубку.

Гринберг бросил крайне недовольный взгляд на военачальников.

—Андрюшке от меня привет передавай. Всё. Отбой.

Марк Семёнович вручил телефонную трубку связисту.

—У нас возникла серьёзная проблема, господин Гринберг, — обратился Ильин к Марку Семёновичу и засмотрелся на ядерный «гриб», чьё жутковатое облако растворялось в атмосфере неподалёку от палаточного лагеря.
—Вижу, какая у вас проблема, Ильин! — возмутился Марк Семёнович и обошёл стороной артиллерийскую установку, которая валялась перевёрнутой. — Уму непостижимо! Твоим воякам надрал зад инопланетный хрен, у которого из глаз лазеры стреляли. Он расшвырял танки по лагерю, будто это игрушки. Посмотри, какое творится безобразие. Все палатки сгорели, как сухая листва весной. И что мне теперь делать? Где я найду столько бойцов для зачистки подземелья? Ты всё профукал, Ильин. Господи, как вы мне все осточертели. Мало того, что вы без моего разрешения подорвали капсулу с антиматерией ценой в миллиард долларов, да ещё получили пи@дюлей от объекта инопланетного происхождения!

Возмущённый толстяк перешагнул через человеческое туловище, откуда вывалился кишечник. Офицеры обошли стороной тлеющие остовы вертолётов.

—Недоумки, мать вашу! — сокрушался глава корпорации и обошёл стороной полыхающий бронетранспортёр, под гусеницами которого горели мёртвые тела спецназовцев. — Ни на что не способны, болваны! За что, позвольте спросить, я должен выложить вам шесть миллиардов долларов, а? Вот за это?!

Марк Семёнович обвёл рукой грандиозный погром в военном лагере.

—Мы не могли предвидеть такой исход событий, — заявил Ильин.
—Да что вы говорите! Не могли они! Работа разведчиков ниже плинтуса! Лень и разгильдяйство среди офицеров и даже солдат! Это ни в какие ворота не лезет, Ильин! Кстати, насчёт ворот. Туда, помнится, выдвигались подразделения, вылетали ударные вертолёты. Каковы результаты штурма ворот? Вам удалось прорваться через них?
—Никак нет. Ворота чуть приоткрылись, и их створки заело.

Гринберг и офицеры остановились на окраине палаточного лагеря.

—Про ворота я и хотел вам доложить, господин Гринберг, — настаивал Ильин.

К военачальникам подбежал щупленький сержант. В руке он держал армейский дозиметр, который издавал неприятные скрипучие звуки.

—Товарищ генерал, разрешите к вам обратиться?
—Разрешаю. Что у вас, сержант?
—Стрелка шкалы показывает, что радиационный фон вокруг нашей базы составляет шестьдесят пять микрорентген в час.
—Превышение нормы, Михаил Иванович, — нахмурился Геннадий Павлович.
—Вы правы, товарищ генерал–лейтенант, — кивнул Ильин.
—Радиационный фон не должен превышать пятидесяти микрорентген в час, это считается безопасной дозой для человека, — вставил реплику майор.   
—Мы с вами, товарищи офицеры, легко отделались, бывают показатели выше шестидесяти пяти, — вклинился в разговор подполковник.
—Разрешите идти? — осторожно спросил сержант.
—Идите, — отпустил Ильин.
—Есть! — козырнул сержант у виска и убежал.
—Ты хотел про ворота доложить, — напомнил Марк Семёнович.
—Да, хотел. У нас произошёл..
—Экипаж вернувшегося Ми–24 доложил о том, что наши штурмовые группы при поддержке ударных вертолётов не смогли пробиться в ворота, — вместо Ильина доложил Геннадий Павлович и добавил: — Всё потому, что наши штурмовые группы были разгромлены весьма малочисленными силами противника. Мы не ожидали, что малочисленные силы противника не только отразят нашу массированную атаку, но и пойдут в контрнаступление.
—Час от часу не легче, — всплеснул руками Марк Семёнович. — Вы что, не можете одолеть стаю лабораторных крыс, обитающих в грязных пещерах, или хотя бы обездвижить их на время? У вас же имеется преимущество в военной технике, в авиации. Громадьё оружия имеется в наличии, в конце–концов. Вы что, не в состоянии противостоять кучке дикарей из подземелья? Чем дикари вас атаковали? Палками? Копьями? Рогатками? Стрелами? Или чем?
—У них было что–то наподобие танковых пушек, которые стрелял пучками световой энергии.
—Не пойму, с кем я связался! — съехал с катушек грузный пожилой толстяк. — Ни хрена не можете! Результатов ноль! Что ты молчишь, Ильин?!
—Я думаю, что..
—Тебе думать, по–моему, нечем! Остатки мозгов твоих ссохлись на старости лет! Абсолютная некомпетентность и вопиющая профнепригодность! Ты уволен, Ильин! Слышишь?!
—Слышу.
—Лоботрясы! Бездельники! Дармоеды, мать вашу!

Командующий дивизией не нашёлся, что ответить. Ильин лишь переглядывался с офицерами, ища у них поддержки.

—У нас уцелели пикапы с химическим оружием? — строго поинтересовался Марк Семёнович.
—Невредимыми признаны двадцать три автомобиля с ядовитыми капсулами, — доложил Геннадий Павлович.
—Хорошо, — перевёл дух Гринберг. — И на том спасибо, обрадовали меня, старика.

Марк Семёнович растолкал генералов и направился к танковой стоянке, где специальные люди в комбинезонах тушили пожары из брандспойтов.

—Что вы собираетесь делать, господин Гринберг? — опомнился Михаил Иванович.
—Возьму командование на себя, вот что, — бросил Гринберг. — Прихвачу с собой оставшихся бойцов, пообещаю им золотые горы. Когда мы окажемся под землёй, распылим там ядовитый газ. Дальше будем ждать, когда химия подействует.
—Я запрещаю вам спускаться под землю! — крикнул Ильин. — Это опасно! Вы можете погибнуть!
—Всё, что было опасного, случилось, Ильин, — парировал грузный толстяк и присоединился к шагающему спецназу.
—Вернитесь! Я вам приказываю!
—Я выше твоих никчёмных приказов, олух! Засунь свои приказы в одно место!
—Разрешите обратиться? — осторожно подал голос пехотинец, поравнявшись с Марком Семёновичем.
—Что у тебя? — смягчился грузный толстяк.
—Мы в разгар бойни решили вашего Никитоса увести в безопасное место. Заглянули в его палатку, а его там не оказалось.
—Куда Никита делся?
—Без понятия. Я о другом. Среди его аппаратуры мы обнаружили забытый ноут. Полюбуйтесь.

Боец вручил толстяку ноутбук. На мониторе персонального компьютера транслировался видеосигнал с камеры дрона. Марк Семёнович, окружённый вояками, уставился в экран ноутбука.

—И что тут?
—Видите, дрон прямо сейчас летает в подземных катакомбах.
—Это не катакомбы, — засомневался голубоглазый боец спецназа. — Внизу что–то вроде улиц с пирамидами.
—Смотрите! — указал пальцем на монитор другой боец спецназа. — Это самые настоящие небоскрёбы промелькнули!
—Точняк! — восхитился ещё один боец спецназа.
—Потрясно! — разинул рот высоченный коммандос.
—Зырьте, братцы! Это же птицы–роботы летают над пирамидами! — изумился боец спецназа, у которого через всё лицо проходил жуткий шрам.
—Глядите, — таращил глаза в ноутбук лобастый вояка. — Сооружение похоже на Колизей.
—А это что передвигается по местным дорогам? — ткнул пальцем в монитор боец–коротышка.
—Летающие тарелки инопланетян, — пошутил головорез–десантник, обвешанный всяким огнестрельным оружием.
—Здоровски! — подпрыгнул один.
—Прикольно, — улыбнулся второй.
—Охренеть! — поразился третий.
—Суперски, — развеселился четвёртый.
—Отпад! — обомлел пятый.
—Хватит! — гаркнул Марк Семёнович. — Ей–богу, как дети малые. Здоровенные лбы, а ведёте себя как глупцы. Так, прыгаем по машинам и едем к воротам. Заплачу целое состояние каждому, до конца жизни хватит. Нас ждут великие дела, сынки.
—Давайте надерём задницы подземным туземцам! Давайте отомстим за наших павших товарищей! — выкрикнул красномордый боец спецназа.

Онлайн–сигнал с видеокамеры дрона исправно поступал на монитор ноутбука.

—Никита, где же ты? — послышался мужской голос из динамика ноутбука.

Дрон–квадрокоптер взял курс к сити причудливых небоскрёбов, которые торчали по всему подземному городу.

—Никита, я найду тебя, и мы будем вместе. Мы с тобой одна команда.
—Сдаётся мне, аппарат Никиту моего разыскивает, — догадался Гринберг.
—Его, его, — подтвердил боец спецназа и уселся за руль шахид–мобиля.

Спецназ и пехота расселись по армейским «буханкам» и пикапам.

—Когда Никита успел спуститься под землю? — недоумевал Марк Семёнович и загрузился в кабину шахид–мобиля.
—Один мой сослуживец заметил вашего Никитоса, когда компьютерщик бежал к взлетающим десантным вертушкам, — припомнил водитель шахид–мобиля и вывернул руль к просёлочной дороге. — Вашего Никиту прихватили с собой.
—Вот, значит, как, — ухмыльнулся Гринберг. — Я поссорился с Никитой, и он решил сделать по–своему. Проник в подземелье, и сейчас ведёт переговоры с тамошними аборигенами, чтобы те без боя сдались. Хороший ход. Если операция сложится удачно, сделаю Никиту своим заместителем.
—Не совсем так, — причмокнул губами водитель шахид–мобиля.
—Что ты имеешь в виду? Немедленно говори!

Вереницу пикапов и шахид–мобилей догоняли армейские «буханки», забитые спецназом. В кузовах пикапов были уложены деревянные ящики с химическим оружием. Запаянные гильзы химоружия сверху были присыпаны опилками.

—Один мой сослуживец рассказал, что ваш Никитос – предатель.
—Я не понял, как?!
—Когда Никитос добрался до ворот на десантном вертолёте, он перешёл на сторону врага. Никитос настроил дроны так, что они стали крушить лазером позиции наших войск. Я говорю это всё со слов моего сослуживца, который прилетел на вертолёте еле живой.
—Вот сволочёнок! — пошёл вразнос толстяк. — Неблагодарный щенок! Зачем Никита так со мной поступил? Что я ему сделал плохого? Он хотел красиво жить? Я вручил Никите ключи от апартаментов в элитном жилом комплексе в самом центре Москвы. Ему никогда не хватало женского внимания? Я оплатил специально для него годовой абонемент услуг проституток. Ему нужна была хоть какая–нибудь работёнка после того, как он прошёл десять курсов реабилитации от наркозависимости? Вот тебе должность топ–менеджера с окладом в два миллиона рублей в день! Никита мечтал всех родственников перевести в Москву? Не проблема. Вот тебе пять квартир на Тверской для сестёр–братьев. И какой монетой очкарик мне отплатил. Предал интересы. В душу мне плюнул. Ну спасибо тебе огромное. Я, оказывается, ядовитую змею на груди пригрел. Не делай подчинённым добро, сам в дураках окажешься.

Водитель шахид–мобиля помалкивал. Гринберг откинулся на спинку сиденья. Камера дрона зафиксировала момент, когда Антон с Соломоном сорвались с крыши гигантского дирижабля и начали падать в огненную чашу доменной печи.

—Интересное кино, — усмехнулся Гринберг. — Этот, который одет в царственный халат, вроде бы Виталий Гришин. А второй.. Не может быть! Золотницкий собственной персоной! Каким образом этот гопник сумел ожить? Я его недавно застрелил, когда над той равниной шар плазмы появился и засосал в себя стаю волков. Чудеса да и только.
—Кого вы там застрелили, и кого куда засосало, я не расслышал?

Шахид–мобиль вырулил на глинистую поляну, которая была разъезженна шинами карьерных самосвалов.

Видеокамера дрона–коптера зафиксировала момент, когда аппарат рванул к горно–обогатительному комбинату.

«Анализ траектории падения человеческих тел. Варианты уклонения человеческих тел от действующих горелок. Принять самое оптимальное решение с купированием огня частицами обшивки. Просчитать варианты спасения двух падающих человеческих тел», — возникли на интерфейсе дрона разумные предложения.

Дрон завис прямо над языками огня и поймал на крыло оба падающих вниз человеческих тела. Однако Соломон не удержался на крыле дрона и упал в огненную топку. 

—Молодец, Руденко, — захлопал в ладоши Гринберг. — Умный аппарат создал.

Видеокамера дрона транслировала момент, когда аппарат приземлился у фонтана, сооружённого из каменной человеческой головы.

—Ты знаешь, где находится Никита? — послышалось из динамиков ноутбука.
—Ты научился задавать конкретные вопросы? — удивился Антон и спрыгнул с крыла дрона на землю.
—Надо же, — хмыкнул Гринберг, — этот гопник даже сейчас сумел выжить, когда чуть не упал в огонь печи. Ну не странно ли это?
—Миллиарды моих нейронов анализируют сотни тысяч вариантов человеческой речи.
—Ништяк! — восхитился Золотницкий. — Значит, у тебя есть сознание, но оно искусственное.
—Наверное. Позволь представиться. Меня зовут АйКон. Такое имя мне присвоил Никита, мой оператор. Ты знаешь, где мне его найти?
—Интересное кино получается. И куда подевался Никита? — забеспокоился Гринберг. — Если этот неблагодарный щенок заодно с моими лабораторными солдатами, то где его черти носят?
— ...у него кислородная хрень на лице была, — припомнил Золотницкий. — Чувак наверное жив. Или крякнул. Посмотрим.
—Это мой Никита! Это он! — как дитя обрадовался АйКон. — Можешь показать дорогу в больницу?
—Базара нет. Кстати, в больнице осталась моя новорождённая дочка Маргарита и..
—Погоди–ка, — осёкся Марк Семёнович. — Кислородная маска, говоришь, у Никиты на лице была? Значит, жизнь этого предателя висит на волоске? Никиту подстрелили, что ли? В таком случае, я пришлю в больницу яблоки и апельсины, если этот очкастый засранец оклемается.

Антон взобрался на крыло дрона.

—Меня зовут АйКон, а не Айфон.
—Какая разница? Поехали–поехали!

«Видеокартинка» на мониторе ноутбука внезапно исчезла.

—Что такое, — растерялся Гринберг и ткнул пальцем в клавишу.

Ноутбук отказывался реагировать.

—Может, батарейка села? — намекнул водитель шахид–мобиля.
—Зараза! — выругался Марк Семёнович и швырнул ноутбук в лобовое стекло.
—Ну что, к воротам? — уточнил шофёр шахид–мобиля и объехал стороной полыхающий танк.
—Паркуйся возле вот этих больших грузовиков, — скомандовал Гринберг и указал пальцем на уцелевшие карьерные самосвалы.

Вскоре к глинистой поляне подтянулись пикапы с химоружием, шахид–мобили и армейские «буханки», набитые спецназом.

А в это время. Нью–Йорк. США.

По зелёным лужайкам Центрального парка совершают пробежку американцы, ведущие здоровый образ жизни. Местные бродяги, едва рассвело, начинают отвоёвывать у дворников каждое урно, переполненное с ночи. В урнах найдётся, чем перекусить лицам без определённого места рождения и жительства. Кто–то из местных бомжей перекусит недоеденными хот–догами, кто–то опустошит жестяную банку с недопитым пивом, а кто–то затянется недокуренной сигаретой, брошенной в урно случайным прохожим.

Манхэттен. Западная 67–ая улица. К престижной жилой высотке подкатил чёрный затонированный внедорожник, напоминающий автотранспорт секретных правительственных служб. Из него вышли трое мужчин, одетых в чёрные костюмы. Глаза троицы были скрыты за тёмными очками. Один из мужчин держал в правой руке чёрный кейс. Троица быстрым шагом направилась к парадным дверям высотки.

Улицы Манхэттена, несмотря на столь ранний час, гудели автомобильными потоками. Сирены полицейских машин раздавались с Уолл–стрит или Пятой авеню. Большие электронные табло, закреплённые на небоскрёбе Эмпайр–Стейт–Билдинг, транслировали сейчас бесконечные рекламные сюжеты.

Троица пересекла вестибюль высотки и остановилась у пассажирских лифтов.

—Мистер Берроуз, думаете, она придёт в восторг от того, что увидит в кейсе? — спросил агент.
—Я не уверен, мистер МакКормик. Мистер Харрисон, будьте любезны.

Агент по фамилии Харрисон вызвал лифт. Оказавшись на сорок пятом этаже, троица  подошла к двери, расположенной в самом конце коридора. Харрисон ткнул пальцем на кнопку звонка. С той стороны двери в качестве звонка прозвучал известный хит в исполнении Фрэнка Синатры. Лязгнули замки на двери, и она приоткрылась. На пороге элитного жилья возник элегантный молодой шатен, облачённый в чёрный смокинг. В левой руке шатен держал чашку с латте.

—Заходите, — улыбнулся шатен гостям и открыл толстую, вероятно, бронированную входную дверь.
—Благодарю вас, мистер Гринберг, — поклонился агент Берроуз и вошёл в просторный холл, обставленный хай–тэк мебелью.

Харрисон, МакКормик и Берроуз сняли ботинки и надели на ноги тапочки. Шатен закрыл входную дверь и, попивая латте, скрылся в столовой.

—Андрюшенька, сынок, принеси мне папку с документами, — донёсся из глубин апартаментов женский голос.
—Секундочку, мам, — раздался баритон из столовой. — Только кофе допью и чашку сполосну.

Троица агентов вошла в пентхаус и остановилась у длинного стеклянного стола. У обзорных окон, выходящих на Центральный парк, стояла женщина, одетая в зелёный брючный костюм. Хозяйка пентхауса, стоя к агентам спиной, любовалась видами Центрального парка.

Уголок природы, затерявшийся посреди американского мегаполиса, восхищал подстриженными зелёными лужайками и раскидистыми кронами вековых деревьев.

В апартаменты вошёл Андрей Гринберг. В правой руке молодой шатен держал папку с документами. Андрей уселся в кресло за стеклянный стол и начал листать важные бумаги, спрятанные в папке.

—«Объект№1» и «Объект№2» совершают утреннюю пробежку в парке, — отозвалась женщина в брючном костюме, смотря в бинокль.
—Вы следите за Олсенами? — хмыкнул агент Берроуз и уложил чёрный кейс на стеклянный стол. — Не так ли, миссис Гринберг?

Женщина развернулась к агентам. На вид хозяйке пентхауса было семьдесят лет. Утончённые черты лица, острый нос. На лбу были заметны возрастные морщинки. На лице красовался броский макияж. Каштановые волосы, собранные в пучок на затылке, дополняли незаурядную внешность холодной пожилой женщины.

Пожилая женщина подошла к стеклянному столу и взяла в руки то, что лежало в кейсе.

—Это всё, что вам удалось добыть? — приподняла бровь пожилая женщина и уложила на место то, что взяла. — Негусто. Могли бы побольше наскрести.
—Материал трудноизвлекаемый из тел трехпалых гуманоидных зародышей, которые два миллиона лет созревали в стеклянных яйцах, — объяснился агент МакКормик.
—Ясно, — вздохнула пожилая женщина. —  Генетический материал, взятый из крови трёхпалых гуманоидов, будет доставлен в российскую лабораторию. Местные учёные вырастят очередную партию лабораторных солдат. Как вы знаете, стеклянные яйца с зародышами трёхпалых гуманоидов были привезены в Нью–Йоркское секретное хранилище в 1928 году. И с тех пор яйца подвергались исследованиям всего три раза: в 1929 году в канун Великой Депрессии, в 1954 году и сегодня, когда вы привезли очередные образцы ДНК трёхпалых зародышей.
—Верно, Элоиз, — кивнул агент Берроуз и добавил: — Примечателен 1954 год. Тогда 54–летний генетик Павел Ильич Язов вывез из США и привёз в Советский Союз уникальные образцы инопланетной ДНК и в своей секретной подземной лаборатории начал выращивать тех самых подопытных солдат, которые устроили бунт в камерах и сбежали на волю в 1984 году. На момент побега лабораторные узники были молоды: им было по 30 лет.
—Именно так, — кивнула Элоиз Гринберг и повернулась к сыну: — Теперь по поводу Орлова, Андрюш. Докладывай, пока ты не ушёл на презентацию мужских фраков.

Гринберг–младший вручил родительнице папку с документами. Пожилая женщина начала вникать в тексты.

—Мам, я изучил квартальные отчёты российского представительства «Military–Science–Corp», — начал доклад Андрей Маркович. — И вот какой я сделал вывод. Мистер Орлов, судя по нашим разведданным, отправился на поиски уникальных лабораторных сверхлюдей с целью их тотального уничтожения. Сама знаешь, какова причина такого его рвения.
—Знаю, сынок. Во время побега из лаборатории в 1984 году подопытные сверхлюди расправились с семьёй учёного и с его деревенской роднёй.
—Всё это ужасно звучит, — изменился в лице Андрей Маркович. — Мистер Орлов столько лет жаждет возмездия. Наверняка все эти годы он готовился к долгожданной встрече с обидчиками. Короче говоря, мистер Орлов уже спустился в подземный мир, где обитают наши лабораторные леприканты. Существует угроза того, что учёный осуществит свой замысел, ведь он прихватил с собой кейс с ядерными бомбами. Это палка о двух концах. С одной стороны, мы не можем допустить тотальное уничтожение наших легендарных лабораторных сверхлюдей. С другой стороны, мистера Орлова можно понять. Насильники и убийцы из числа сверхлюдей должны ответить за свои преступления. Мы чувствуем вину за то, что произошло 10 августа 1984 года. Мама, перед нами сложная дилемма. К тому же, мой отец карты путает. В любом случае надо поговорить с Орловым. Если потребуется, самим разобраться с душегубами его семьи. Если мы этого не сделаем, мама, последствия будут катастрофичны, вплоть до банкротства корпорации и поглощения её активов новым оружейным концерном «Weyland–Weapon». Мама, надо срочно лететь в Россию. И моего отца надо остановить, пока не поздно.
—Согласна, — кивнула Элоиз Гринберг и швырнула папку на стол. — Твой отец со своей дурацкой военной операцией только всё испортит. Моему муженьку, видите ли, не терпится захватить лабораторных сверхлюдей военной силой. Невыполнимая затея. Надо всего–то провести переговоры с господином Орловым в подземном мире, где, как ты сказал, он находится, и вывести частную армию из леса. А моего воинственного муженька отстранить от занимаемой должности. Я только что звонила твоему отцу, хотела Марка припугнуть. Не вышло. Марк наотрез отказался подчиниться новому главе корпорации, то есть, мне. Ну что ж, придётся мне лично навестить твоего отца в России и сказать ему о том, что он будет отстранён от руководства корпорации решением совета директоров и голосами акционеров.
—Чего же мы ждём, мама?
—Дэвид, немедленно готовь мой личный самолёт с медицинским модулем, — потребовала пожилая женщина.
—Как скажете, миссис Гринберг, — подчинился Берроуз и захлопнул кейс.
—Собирайте членов правления, Дэвид, и мажоритарных акционеров. Все вместе мы вылетаем в Россию. Да, вот ещё что. Не забудьте прихватить в аэропорт «Объект№1» и «Объект№2».
—Хорошо, миссис Гринберг. Я сейчас же переговорю с Мишель и Анастейшей. Они точно на пробежке?
—Точно, — кивнула Элоиз на обзорные окна — Только, пожалуйста, Дэвид, будьте по–деликатнее с ними. Мишель и Анастейша Олсены не знают, что они – генетические клоны давно умерших жены и дочери господина Орлова. Да, чуть не забыла. Искусственно выращенную поджелудочную железу для больного раком Орлова сохраните в медицинском модуле моего самолёта.
—Слушаюсь, — поклонился Дэвид и схватил кейс со стола.