Чока - Чока. Из сборника Далёкие, милые Были
Пионерский период жизни послевоенных лет это не только красный галстук, призывы горна, бой барабана, чеканный шаг легионов мальчишек и девчонок от Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей, где закалённый в пламени войны, шагает с песней СЧАСТЛИВЫЙ и УСТРЕМЛЁННЫЙ к ЖИЗНИ Пионер. Это ещё и период шкод, забав и приключений не предусмотренных Уставом организации, но предусмотренный божественной Природой.
Мой 3-й «А» класс был смешанный во всех отношениях: русские, армяне, как говорится «всякой твари по паре», а татарин один. Рифат Любаев, кроме того, что татарин, ешё и самый шкодливый из нас. Он на три- четыре года старше любого из нас, силён физически, но не умственно. К тому-же он почти не говорил по русски, а его тарабарщину плохо понимали даже учителя, не говоря о нас, пацанах и девчонках. Особенно трудно с ним было нашей пионервожатой. Она была восьмиклассницей, симпотная армяночка, а Рифат, как я уже сказал, татарин, который волочился за ней, пылая страстями.
И вот в один из прекрасных дней наша Мариам, пионервожатая, которую мы называли просто – Мара, вывела нас в зоопарк для ознакомления с животным, птичьим и прочим миром вплоть до насекомых. Всякие там зайцы, лисы и волки мало нас привлекали. А вот всякие горилы-гамадрилы очень. Мы облепливали их вольеры, старались войти с ними в словесный контакт, поэтому горланили, стараясь подражать обезьяньим крикам. Особенно обезьяны пришлись по душе Витьке Сердюкову (это который сильно заикался от страха и контузии во время войны). Он залез на вольеру выше всех и орал: «А-а-аа! А-а-аа! Си..., си..., си..! Что это означало, мы не понимали, пока он не выговорил последнее - «Си..., си..., си...Светка!». Она, Светка, – его безответная любовь, закричала: - Сам ты гамадрил конопатый! Слезешь – убью! А мы все хохотали над этой парочкой и корчащими рожицы обезьянами.
Много было хохм, но о офигенной хохме я поведую.
Подошли мы к загону, где величественно стояли громаднейшие «корабли пустыни» - верблюды. Стоят так семейно Он и Она, отрыгивают и жуют с толком и растоновкой из запасов желудка. И всё бы ничего, но привязался к ним Рифат, наш татарин. Балаболил что-то на тарабарском языке, глядя и тыча пальцем на верблюдицу, а потом, переводит взгляд своих раскосых глаз на повелителя верблюдицы, которую, как мы поняли, обзывал нехорошими словами, начинал не смеяться, а дико визжать. Мара, хоть и армяночка, но уловила что-то скверное в общении Рифата с верблюдами и стала требовать от него: - Сейчас же отцепись от верблюдов! Как тебе не стыдно! Ты думаешь я не понимаю что ты говоришь?! И верблюд понимает, что ты обзываешь его подругу по несчастью жить в зоопарке, а не в пустыне. Там бы он тебя в момент горбатым сделал. Это ты здесь, за загородкой такой смелый. Я тебе сказала – отцепись, а то Анне Филипповне скажу, она из тебя сделает козью морду.
Рифат решил выпендрится до конца перед Марой и лихо крикнул в сторону верблюда: - Чока-Чока, на дулю!
Он хотел ещё и показать свою дулю, но не успел – жёлтый комок жвачки оскорблённого верблюда залепил всю мордаху Рифата.Плевок был настолько мощным, что Любаев отлетел от жердей загона и упал, размазывая плевок и обиду за свою храбрость.
Финал – мы все хохотали до коликов в животе. И с того замечательного похода в зоопарк Рифата Любаева называли не иначе как Чока-Чока. Он дюже злился, но изменить уже не мог. Так и жил Чокой Чокой до перестройки. А потом я не знаю кем он стал. Может, даже, стал жить в зоопарке.
Свидетельство о публикации №219091701310
Полагаю, верблюд в безгорбном верблюде Чока-Чока увидел соперника, положившего глаз на его подругу, вот и влепил плевок в его наглую физиономию.
Михаил, ты постоянно зазываешь меня на свою страницу. Я, конечно, польщен, но не мешало бы и тебе побывать у меня в гостях, может найдешь у меня что-то тобою еще не прочитанное.
Жму руку.
Вадим
Вадим Прохоркин 30.09.2019 16:45 Заявить о нарушении
С добрыми тебе с супругою пожеланиями.
Михаил Ханджей 30.09.2019 18:06 Заявить о нарушении