Прачка боевого назначения

   Анне Рубекиной - 94. Она забыла многое из своего военного прошлого, осталось то, что стереть невозможно

   Анна Николаевна говорит, что о её жизни стоило бы написать книгу, и это действительно так. Очень жаль, что после инсульта некоторые имена и года исчезли из её памяти, оставив только горечь утраты.
   Рассказывает то, что знает из более ранних рассказов матери дочь Антонина. Она бережно хранит старые фотографии.

Вольнонаёмная

   Первым делом Антонина показывают «4-ю Книгу Памяти Курской области», которая является составной частью Всероссийской Книги Памяти. В неё занесены более 200 тысяч имён воинов-курян и уроженцев других областей, призванных военкоматами Курской области, погибших в самой кровопролитной войне всех времён и народов. О родственниках Анны Рубекиной говорится в 4-м томе издания из 9-ти томов.
   Анна Николаевна вспоминает, что в 1943 году, когда уже завершилась Курская битва и наши вошли в Курскую область, стали собирать добровольцев, девчат и ребят, в прачечный отряд, который будет обслуживать военную часть. Она, урождённая жительница села Любомировка Льговского района Курской области, была призвана по вольному найму в мае 1943 года. Тогда ей было 16. Всего в семье – семеро детей.

Жменька, ложка да стопка

   Немцы, войдя в деревню, забрали весь торф, которым отапливали дома. Поэтому пришлось ходить по посадкам, собирать хворост. Младшая сестра Надя чуть не замёрзла. Она пошла, чтобы собрать дров и попала во вьюгу. Её еле нашли в снегу. Девочка выжила и даже потом стала тружеником тыла, копая окопы.
   Фашисты забрали корову, поросёнка и кур, на которых указал полицай, не пожалел, что деток много и без домашнего скота они могут умереть с голоду. Выжили только благодаря картошке, ее спрятали в так называемой могиле – яме в огороде, о которой никому не говорили. 

   - Я проворная в детстве была. Говорю: «Мам, сколько можно картошку без соли есть, я пойду к немцам и попрошу у них»,- рассказывает Анна Николаевна. - Мама сперва не пускала, боялась. А я девочка худенькая была, как мальчик, оделась в лохмотья, сажей, соплями перемазалась и пошла. Под заборами танцевала и частушки пела, просила: «Пан, дай соли!» И они дали большую жменю и кусок хлеба.
Бывало, тыкву пожарят в русской печке и по кусочку съедят. И от этой тыквы семечек по столовой ложке каждому из семерых детей доставалось.
   Немцы стояли в деревне до 1943 года, коровы не было, кормить новорожденного брата Володю не было молока. Мать плакала над ним, думала, что умрёт. А старший брат Александр, 1929 года рождения, сказал: «Я сам его выкормлю». Ночью через соломенную крышу лазал к соседу в сарай и доил овцу в стопку. Этим молоком, разведенным водой, и поили младенца до трёх месяцев. Потом какая-то женщина дала пшено, из него делали что-то вроде муки и мешали с водой.

Прачечный комбинат

   Прачечный отряд стирал одежду солдатам в соседней деревне, а потом всех посадили на телеги и повезли на фронт. Люди в нем были разного возраста. Многие пошли туда, чтобы не умереть с голоду, были и дети – запрягали лошадей, работали по хозяйству.

   - Стирали так: брали железную бочку, разрубали её пополам. В ней вываривали бельё, которое привозили с передовой. Оно было не только грязным и порванным, главная напасть - вши, которые лезли отовсюду. Мы никогда не садились в одну телегу с грязной одеждой - заедят. Белье как можно раньше запихивали в чан и сразу же кипятили в течение суток. И только на второй день терли руками на досках с мылом. А сушили на улице на верёвках, - рассказывала дочери Анна Николаевна.

   После стирки бельё попадало в кладовку, где более пожилые женщины его гладили и штопали. Наготовят бельё и везут в окопы. Самолёты появлялись ниоткуда и бомбили. Бывало, и коня, и людей, и всё бельё попадало под бомбежки, даже хоронить некого.
   - Приезжаем на передовую, солдаты безмерно рады, что им привезли свежее бельё. Говорят: «Сестрички родные!», целуют, обнимают, - вспоминает Анна Николаевна. - Они-то как одежду носили: снимут с себя гимнастёрку, потрясут над костром, чтобы вши осыпались, и надевают другой стороной. А как разденутся - кожи нет, всё съедено. На костре греют кружки с водой и обтираются. Или в проруби обмывались. Говорили, что лучше умереть от холода, чем быть сожранными заживо.
   Интересно, что останавливались прачки на расстоянии от фронта, доставали свои бочки и стирали форму, исподнее, затем натягивали верёвки и вешали сушиться. Да еще и караулили, чтобы не украли – стояли днём и ночью.

Будни и праздники

   Но были и праздники. Рядом стояла воинская часть, и по вечерам парни приходили с гармошкой танцевать. Понравился тогда Анне Рубекиной разведчик Николай, она ему – тоже. Два дня потанцевали, подружили, а потом он пришёл и сказал: «Ну, Анна, завтра я иду в разведку, вернусь или не вернусь...» И не вернулся. Вот так. И много таких было.
   - У мамы все пальцы на ногах выкручены. Им ведь сапоги не выдавали, не положено было, не солдаты же. Выдавали кирзовые тапочки, так что ноги сильно замерзали, их приходилось парить в горячей воде. Поэтому сейчас она дома в вязаных тапках ходит, в другой обуви не может.
   А ночевали в лесу и зимой. Рубили две лапы с ёлок. Одну шинель стелили на лапы, а второй укрывались. Спали по двое. Анна - со своей подругой Дусей, которая также была из села Любомировка. Удивительно, но при таких условиях никто не болел. Шли целый день, уставали так, что сразу проваливались в сон. В деревнях ночевали крайне редко, ведь кругом всё было разрушено. Хотя жители давали продукты. Праздник был, когда кашу молочную варили.

Любимый

   Вернувшись с войны, Анна устроилась работать на железную дорогу. Но потом её сосватал председатель колхоза, офицер, на пять лет её старше, Иван Порфирьевич Рубекин. Не хотела она за него замуж, да так жизнь сложилась...
   Был у неё до армии жених Вячеслав Славчук. Она его любила, и он её. А вернулась Анна с войны уже не гадким утёнком - пышной красавицей, и стал за ней ухаживать Иван - приставучий был, как вспоминает. А Славчук был несмелый, робкий и сказал: «Я поеду в Свердловск, работу найду, квартиру и приеду за тобой». Приехал, а она уже замуж вышла, беременная. Он и говорит: «Да что ж ты наделала!.. Но всё равно поехали со мной, я ребёнка на себя запишу». Собрала она чемодан - и в окно к нему, а тут Иван идёт... Чемодан под кровать запихнула, а Славчук и говорит, мол, я за самогончиком пришёл. А потом и уехал. Женился на девке из этой же деревни, но она через год с ребёнком на руках вернулась назад, не сложилась у них семья. И что с ним дальше стало - неизвестно. Но Анна Николаевна всю жизнь хранит его фото.
    У Анны Рубекиной трое детей. Живёт она у дочери Антонины, которая перевезла её в Батайск после смерти отца, которому был 91 год. Анну Николаевну дочь буквально вытянула с того света после инсульта. На столике рядом с кроватью, где спит бабушка, - фото: она в молодости. И тут же под стеклом маленькая фотокарточка паренька - Славчука. Иногда он ей снится.


Издано БИА "Вперёд" от 10 апреля 2019 г.
Статья "Прачка боевого назначения", газета №14.
Полина КАКИЧЕВА, фото автора и героев публикации.