Второй попытки не будет 53

                53               
     Закатное солнце золотило крыши домов и листву деревьев, светлое небо уже начинало менять цвет на более глубокий голубой. Даже глинобитный забор, тянувшийся нескончаемой лентой по левую сторону тропинки, из белесого молочного оттенка начал становиться коричневого цвета.
     Подставив лицо уже не обжигающим солнечным лучам, Триша с блаженством жмурилась и неспеша брела вперед. Одетая в белую хлопковую рубашку с длинными рукавами и обрезанные до колен выгоревшие джинсы, она ничем не отличалась от местных жителей. Ничем, кроме цвета кожи. Местные все были очень загорелые, причем не только их лица и руки жадно впитали в себя южное солнце. На их телах не было такого места, куда это солнце не заглядывало; удивительно, но не только мужские торсы, независимо от возраста, были очень смуглы,  но и женские тела им  нисколько в этом не уступали.
     Хозяйка крохотной гостиницы, где остановилась рыжеволосая посетительница,  сухая темнолицая женщина, поцокала языком, с явным интересом разглядывая гостью. Потом протянула ей банку с какой-то мазью.
- Бери, мажь все тело. Первые дня три обязательно. Потом кожа привыкнет. А все твои крема до дома побереги, наше солнце вашу химию не любит.
     Триша банку взяла, в своей комнатке ее открыла и с подозрением понюхала содержимое. Как ни странно, мазь пахла приятно и выглядела не отвратительно. Послушавшись совета пожилой дамы, Триша сначала нанесла немного состава на локтевой сгиб, и, не получив аллергической реакции, намазала кисти рук. Пробыв на улице около часа, проверила, что получилось. В результате не намазанные и не прикрытые ноги зарозовели почти сразу, а руки – нет. Удрав с улицы обратно в свою комнату, Триша переждала жару, а на другой день воспользовалась подарком хозяйки на всю катушку.
     Спустя три дня  Триша действительно акклиматизировалась, и ее кожа покрылась ровным загаром.  На всякий случай она не лезла на улицу в самое пекло, и вообще носила рубашку с длинным рукавом, какие-нибудь  легкие брюки и шляпу с большими полями.
- Триша!
     Раздавшийся за спиной голос заставил ее остановиться. Скорчив недовольную мину, Триша подковырнула ногой в парусиновом тапке небольшой камешек  и обернулась.
- Ну? – она и не думала скрывать недовольства.
     Торопливым шагом к ней приближался высокий красивый блондин. Олесь. Единственный соотечественник, который встретился ей в этой стране за несколько дней. Волей случая он поселился в этой же гостинице двумя днями позже. Может они сроду бы и не узнали, что являются земляками, но черт дернул Тришу за язык, и она однажды, шагая по коридору к себе в  комнату, напела что-то по-русски. Тихонько так напела,  но вышедший из своего номера красавец-блондин тут же обратил на нее свое внимание:
- Ба! Да вы русская!
     Познакомились. Олесь был уроженцем одной из бывших союзных республик, но с младенчества жил в России и однозначно считал себя русским. Уже на второй день общения он стал оказывать Трише некоторые знаки внимания. Женским чутьем она понимала, что это не чувства, а просто так, естественный процесс – молодой здоровый мужчина в чужой стране встречает молодую женщину приятной наружности, ясную и, как ему кажется, понятную по  родной крови и языку. Нежданный кавалер оказался на три года  моложе дамы и порой вел себя как настоящий ребенок.
- Куда ты? Мы же договаривались! – молодой человек капризно надул губы.
     Олесь был хорош собой. И в тоже время был весьма своеобразен – не сказать, чтобы глуп как пробка, но «пыльным мешком» ему, видимо, досталось еще в детстве. И, тем не менее, он плел ей про какую-то свою фирму, которая весьма успешно развивается под его чутким руководством, всячески выставлял напоказ свою весьма прехорошенькую внешность (цену ей он явно знал). Одним словом – нарезал круги вокруг соотечественницы с неуемной энергией. И конечно очень надеялся на взаимность.
- Я помню, – вздохнула Триша. – Сегодня мы обязательно с тобой поужинаем. А пока у  меня есть дела.
- Я с тобой, - заныл кавалер.
- Нет! – решительно отрезала Триша.
- Почему?
- Это мои личные дела. Я пойду одна.
- Ты правда вернешься?
     Триша точно не знала когда именно, но вернуться собиралась. Пропадать «насовсем» совершенно не входило в ее планы. Да и куда пропадать-то? Путь ее лежал сейчас на окраину города, в небольшой старинный храм. Триша заприметила его накануне, и в голове почему-то сразу возникла идея побывать в нем именно вечером. Хотелось увидеть храм именно на закате. Побыть в нем одной и сделать несколько снимков. Вот и вышла пораньше, надеясь пройтись по городку, поглазеть по сторонам, подумать.
     А тут Олесь со своими капризами.
     Но Триша не стала обращать внимание на его надутые губы. Живенько завернула его обратно, клятвенно заверив, что вернется к ужину.
     Старый храм и в самом деле оказался пуст. И в нем все было не так, как в наших православных церквях. Не было ярких красок и позолоты, не  смотрели со всех сторон лики святых. Царивший здесь полумрак почти ничего не скрывал от посетителей, вокруг все было более чем скромно. Пройдя по прохладному пустынному залу, в котором в несколько рядов стояли темные массивные скамьи, Триша приблизилась к старинному распятию Христа. Оно оказалось выполнено из дерева – даже при неясном освещении было видно, что оно растрескалось от времени. Тускло поблескивал лак на скульптуре. Никаких свечей, никакого бархата, все просто и обыденно. Но от этого не было хуже, даже наоборот. Во всей этой простоте почти осязаемо ощущалось какое-то просто неземное спокойствие.
     Триша посмотрела по сторонам, прислушалась. Было такое ощущение, что она находилась здесь совсем одна, не было заметно, что где-то есть хоть какой-то служитель. Может быть, это и на самом деле так? Она же как раз именно этого и хотела. Странно только, что в такое позднее время никто не появляется, чтобы повесить на двери замок. Может быть, храм просто никогда не закрывается – ни днем, ни ночью? Да и что здесь, собственно, брать? Разве что это старинное распятие?
     Она подняла глаза на Христа. Поникшая голова с закрытыми глазами. Измученное изуродованное тело. Ты принял муки за всех нас. А мы продолжаем мучить друг друга.
     Пальцы правой руки сами собой сложились в щепоть. Триша перекрестилась и зашептала: «Отче наш…». Закончив молитву, она еще раз перекрестилась и, оглянувшись, присела на старую скамью. Задумалась.
     Поездку в эту страну когда-то давно ей предложил Калагин. «Тебе там понравится. Ты любишь тишину, а там на самом деле тихо. Съезди как-нибудь, рекомендую». Сейчас тишина и уединение были как раз кстати.
     Неожиданно рядом раздался чей-то голос. Он произнес фразу на каком-то непонятном языке, потом повторил ее на признанном здесь английском:
- Порой так много непонятных чувств, но всем ли из них нужно найти объяснение?
     Триша повернула голову и проговорила с удивлением:
- Да…
     На другом краю скамьи сидел худой мужчина. В полумраке церкви Триша не смогла сразу разобрать его возраста. Судя по голосу, он был далеко не юн. Мужчина не смотрел на молодую женщину – взгляд его был устремлен вперед – не то на статую Христа, не то вообще куда-то вдаль. И вообще было непонятно – к ней ли относились только что сказанные слова.
     Триша снова повернула голову, а в душе немного пожалела о том, что ее одиночество прервано. Некоторое время они сидели молча. Потом, словно поняв ее мысли, человек произнес:
- Простите, что помешал вам.
- Все нормально.
     Откуда он взялся? Когда она осматривалась, то была уверена, что на скамейках никого нет. Даже если он был где-то в зале, то как подобрался к ней так неслышно и незаметно? Она не сомневалась, что сильно задумалась, но ведь не оглохла же совсем. Кто он? Скорее всего, это был служитель церкви, кому еще в голову придет мысль явиться сюда в столь поздний час? Может быть, ему пора закрывать двери?
- Это, наверное, я вам мешаю? Вы здесь работаете?
- Да, служу. Только вы мне совсем не мешаете.
     Они опять оба замолчали. Триша вернулась к своим мыслям, и вдруг в ее голове всплыла фраза, которую произнес только что незнакомец. Как же точно он подметил ее состояние! И на каком языке он говорил сначала?
     Она задала этот вопрос мужчине. Он ответил, что это старинное местное наречие. Сейчас никто уже не знает его, только в их семье стараются передавать эту реликвию из поколения в поколение. «Это что-то вроде латыни» - грустно улыбнулся собеседник.
     Они разговорились. Оказалось, что сам он -  местный житель, что его род служит в этой церкви со времени ее постройки, а это уже не одно столетие.
     Голос священника звучал тихо и как-то умиротворенно. И вдруг, неожиданно для самой себя, Триша заговорила. Рассказала о том, что в ее жизни так много всего напутано, что она в последнее время даже перестала делать попытки что-либо понять. Только ей почему-то кажется, что все это не случайно. Все люди, с кем ее сводит судьба, так или иначе учат ее чему-то новому. Но и испытаний с ними ей тоже приходится пройти немало. Многие потом еще и почему-то уходят. К сожалению – навсегда.
     А одна потеря вроде бы и незначительная, и случилась уже много лет назад – так, просто знакомый человек взял и перестал к ней приходить и звонить, а почему-то очень жаль, что она не знает, где он теперь, что с ним. Триша даже сама себе удивилась – никогда и ни с кем она не говорила о Георге.
     Старик слушал ее безо всяких эмоций, даже головой не кивал. Когда Триша замолчала, он тоже некоторое время сидел молча.
-  Порой мы действительно теряем близких людей, и это очень больно. А иногда нам только кажется, что теряем. Жизнь многолика и разных путей-дорог у нее великое множество. Она, как лабиринт – никогда не знаешь, что тебя ждет за следующим поворотом. Может быть - выход, может – тупик. Главное – никогда не стоять на месте. Вставай и иди. Через боль, через сомнения, плачь, но иди, все равно иди вперед. И тогда у тебя будет возможность сгладить боль потери. Или судьба даже пошлет тебе новую встречу.
     Мои дед и отец прожили оба до ста лет. И нельзя сказать, что жизни их были такими уж ровными и счастливыми. Но они все равно радовались каждому дню. И всегда говорили нам, детям, что надо жить здесь и сейчас, не откладывая на «потом». Так что всегда живи именно сегодняшним днем. Принимай его с благодарность. Не пытайся понять до конца то, что понять невозможно. Просто живи.
      И еще… Никогда не позволяй человеческим порокам одержать верх над тобой. Есть несколько тяжких грехов, которые отравляют наши жизни, уничтожают наши души. Гордыня, зависть, гнев, уныние, алчность, чревоугодие, блуд… Каждому из нас порой приходится столкнуться с одним или несколькими из этих грехов. Порой мы даже не понимаем, насколько сильно скрыты они в нас самих, или в тех, кто рядом. 
     Береги свое тело, девочка. И всегда  береги свою душу. Второй попытки прожить сегодняшний день никогда не будет. Это все равно будет уже «завтра».
 Продолжение:http://www.proza.ru/2019/09/17/781