Механический конь

 - Ну, с новосельем!
Незнакомый огромный мужик с кудлатой бородой без спросу вошел во двор, открыл дверь дома и теперь стоял у этой двери. Рыжеволосый мальчишка и его сестра, худенькая девушка с аккуратными косичками, удивленно смотрели то на него, то на отца, которого оклик застал на чердачной лестнице.
 - Благодарим, - спокойно ответил отец. Он спустился и подошел к незваному гостю.
 - Хороший дом ты купил, добротный, - продолжал мужик, оглядывая стены так, будто это он был здесь хозяином.
 - Я его не купил, и ты это знаешь, - ответил жилец. – Я рассказывал тебе и твоим товарищам: это Кеннет, сын вашего богача, его приобрел и сдал мне на месяц. Отсюда мне легче добираться…
 - До города, да-да, где ты жить будешь, - произнес мужик и вдруг захохотал.  – Ну, добро же…городской житель!
Он развернулся и вышел, чуть не сбив с ног  женщину. Остановился, не таясь оглядел ее одежды, как только что делали сельчанки на местном рынке, покривился и ушел.
 - Что ему было нужно? – женщина быстро вошла в дом и начала раскладывать купленную еду. Мальчишка подбежал и ухватил кусочек сыра, его сестра принялась помогать матери.
 - Я не понимаю, - покачал головой мужчина. – За эти два дня меня уже столько раз переспрашивали, кто я, зачем я приехал и что собираюсь делать. Я честно ответил на все вопросы, и вот опять…может, они мне не верят?
 - Похоже на то, - женщина пожала плечами.  – Инги, сходи на двор, вымой овощи… Да, странные здесь люди. Но в городе жить мы пока не можем, а ближе  этого селения к городу ничего нет.
Убедившись, что Инги вышла, а брат увязался за ней, женщина тихо спросила:
 - В последний раз прошу тебя мне ответить: Эрл – точно надежный человек?
 - Разумеется, - кивнул ей муж.  – Я ему верю как себе. И вот что я забыл сказать: если я доработаю наш новый механизм и Эрлу удастся его продать – то мы сможем переехать гораздо раньше, чем через месяц. Эрл и сейчас готов был нас принять у себя в доме, но живет он небогато, и только вдумайся: шестеро детей!
 - И все живы и здоровы, вот счастье-то, - улыбнулась жена. – И что он делал бы, если б не они? Так и считал бы свои изобретения ребяческой забавой.
 - Да, начинал-то он с игрушек, это точно. Но это чудо, что одна из игрушек попалась на глаза путешествующему придворному, а потом и королю! Эрла, кстати, зовут в столицу. Переедет, а я буду в городе его правой рукой.
 - Ну, руки-то у тебя и свои есть, - засмеялась жена.
 - Сначала надо – как это Кеннет назвал – развернуться, вот! А там и посмотрим, сколько я буду работать на Эрла, а сколько на себя. Он не жадный и не злой, только рад, когда я делаю что-то из своих задумок.
В дверь вбежал растрепанный сын:
 - Папа, папа,  мой железный конь в лужу ускакал! Он не сломается?
 - Вытри его насухо и неси сюда. Главное – не вздумай играть тем, что у меня на полке рядом с верстаком, а то не видать нам города как своих ушей, - строго выговорил отец.
 - А мальчишки не хотят со мной играть и говорят, что таких коней не бывает, - насупился мальчик.
 - То есть как – не бывает? – мать провела рукой по лицу, будто паутинка прилипла к ее губам. – Вот же он, скачет! Они разве слепые?
 - Нет, не слепые, видят. Но говорят, что такого не бывает.
Мать и отец переглянулись.
***
 - Папа, там тебя опять тот страшный мужик спрашивает, - шепотом сказала Инги, вжавшись в стену.  – И еще он смотрит так странно на нас с мамой каждый раз.
 - Дорни, снова? – потемнел лицом отец.  – Он что – что-то посмел сказать тебе или матери?
 - Его жена говорит, что мы неправильно одеваемся. Не так, как в этом селе. А он – не знаю, чего хочет.
 - Пусть своей теще командует, - подал голос братишка из-под стола. – Инги врет, Дорни ей говорил, что она не так одевается, не так разговаривает и вообще дерет нос, и другие мужики ржали. Папа, твоя новая кошка опять мышку не отпускает! Где подвинтить?
 - Сейчас подвинтим. Ты, Иржи, про тещу-то взрослым не говори шуток, нехорошо. Так когда это было?
 - А я уже сказал это Дорни.
 - А он? – ахнула Инги.
 - А он не догнал, - хихикнул Иржи. – Папа, положи молоток, я же сказал – подвинтить надо, а не забить, молоток не поможет!
 - Не поможет, - сквозь зубы процедил отец и вышел из дома.
 - Слышишь, сосед, - через изгородь начал Дорни, как только жилец дома появился на улице. – Ты почему ничего не сажаешь-то?
 - Я объяснял много раз: я скоро уезжаю. А…
 - Да-да, уезжаешь, - ухмыльнулся Дорни.  – Конечно. Ты сажал бы, не выделялся, а? А то смотри, людям не нравится, когда новенькие приезжают, да еще и живут не как все. Как бы чего не вышло.
 - Это что же выйдет-то? – шагнул к нему отец.
 - Да всякое бывало, всякое, - Дорни сплюнул сквозь зубы и побрел по улице.
Отец  направился к калитке, но на его плечо легла рука жены. Он резко обернулся.
«Мы скоро уедем», - одними губами, беззвучно, сказала женщина.
***
Наутро, еще до света, отец отправился в город, забрав с собой всё, что удалось смастерить за последние дни. Вернулся он поздно, и сразу после него в дом вбежал Иржи - с синяком, но довольный.
 - А я их палкой, - пояснил он.  – Всем досталось. Эти дураки говорили, что все я вру, что никогда мы не уедем ни в какой город, что никто из сельских туда уехать не может. Что мой отец небось пьяница, раз огород не сажает, и мать тоже.
 - Что ты такое говоришь родителям! – ахнула Инги.
 - Правду говорю, а то вдруг они думают, что их тут любят, - шмыгнул носом Иржи. – Ну я там всех  и… палкой.
 - Что теперь будет… - Инги схватилась за голову.
 - А ничего не будет, - беззаботно ответил брат. – Они уже пожаловались родителям. А папаши отмахнулись, подумаешь, говорят, мелюзга дерется.
Инги всхлипнула. Отец было сделал шаг к двери, но его опередила жена:
 - А давай, дорогой, сначала посмотрим, что тебе сегодня передали от Эрла?
 - Вряд ли что стоящее, - устало сказал отец. -  Эрла не было, говорю же, его помощник принимал и вот это с собой дал.
Иржи уже разворачивал сверток.
 - Папа! – вдруг завопил мальчишка так, что сестра взвизгнула. – Смотри! Де…
Он сам закрыл себе рукой рот и продолжил шепотом:
 - Деньги! А тут письмо! Читайте скорее, я же не умею!
Отец и мать бросились к свернутому листу бумаги и молча прочли написанное. По лицу женщины потекли слезы.
 - Что – уезжаем, да? – радостно спросил Иржи. – Немножко жаль, я с Тонни успел подружиться.
 - С Тонни, говоришь? – задумчиво протянула мать.  – Знаешь, сын, беги-ка к нему. Отнеси ему в подарок что-нибудь из того, что вы с отцом вчера мастерили, и попроси его отца  - Кори, кажется, его звать? - помочь нам. Да и старшего сына пусть с собой зовет. Лишние руки не помешают. Хоть и мало мы нажили, а все же собраться – дело небыстрое.
***
 - Ох и обустроились вы, ох и обустроились! – восторгался Кори, оглядывая убранство дома, которое в полумраке, при свечах, казалось сказочным. – А ведь и полугода не прошло, как уехали! Рукодельницы у тебя в доме, ох рукодельницы, и помощника вырастил отличного! Работать много приходится?
 - Не больше, чем на земле, - развел руками хозяин и быстро погрозил пальцем хихикнувшему Иржи. Иржи посидел спокойно всего минуту, потом подполз к столу, запустил по его поверхности металлическую мышку с писком и, пока гость восхищался, стянул со стола пару диковинок – настоящих конфет, впервые купленных отцом ради встречи. А Инги, попытавшейся его остановить, он состроил рожу, надув щеки: девушка и впрямь в последнее время немного располнела, что ее очень красило.
 - Что б я без тебя делал! - продолжал Кори, аккуратно, будто боясь раздавить большими руками, принимая из рук хозяйки чашку чая. – Я ведь посмотрел на всё это безобразие, что Дорни с дружками творил, как он на вас народ науськивал, -да и сам уехал. Недалеко, правда, в другое село. Городского-то я ничего делать не умею, на земле только. Люди там хорошие оказались, еще и помогли на первых порах. Стыдно сейчас, что ни слова поперек не сказал я тогда Дорни и его банде, а понимаю, что переедь я сейчас обратно – и опять струшу. Эх…
 - Да ладно, дядь, - ободряюще заявил Иржи, размазывая по щекам конфетную начинку. – Бывает. А Дорни ваш – гад!
 - Дорни с ума сошел, - объявил Кори и допил чай до конца.
 - Как? – ахнули в один голос хозяйка и ее дочь.
 - А вот так. Он же в те дни всё ходил и говорил: вот семейка врунов приехала, придумывают, будто в город уедут, кому они там нужны… ну, сами знаете, не буду ж я повторять. От слова «город» его прямо трясло. Мечтал ходил, как вы будете голодом да холодом в доме сидеть, а он -приходить и бранить, вот-де, надо было как все, без фантазий… Каждый вечер в кабаке про это говорил.
 - Так он так и не поверил нам? – ахнула Инги. – Какой странный человек.
 - Нет, не поверил, и другие его слушали. Ну, не все, конечно, но ослов хватило. А тут приходит к вам -а дверь ему Кеннет открывает. Куда, говорит, прешь в мой дом, купить хочешь – так деньги сначала покажи. Дорни спрашивает: а где эти, что здесь были? Уехали в город, тот ему говорит. Вот тут-то Дорни и прихватило. Сначала молчал, сидел в кабаке и пил. А потом ходил по селу и только, как бабка старая,  причитал: «Уехали! Уехали! В город уехали!» Взгляд безумный, борода клоками, страшный. Баба от него сбежала куда-то к родне. Народ смеялся, что, дескать, говорят, в городах больницы какие-то для дураков стали строить - так что и Дорни скоро в город уедет. Где он сейчас – не знаю. Ушел куда-то. А может, и впрямь поймали да в такую больницу отправили.
 - То с ним смеялись, то над ним смеялись. Правильно вы уехали, - тихо отозвалась Инги при всеобщем молчании.
 - То-то и оно, - неопределенно ответил Кори.
Иржи обернулся к родным. У матери в глазах застыли слезы, Инги качала головой, отец смотрел куда-то в сторону.
 - Ну вот загрустили, нашли кого жалеть, - грубоватым, не своим голосом вдруг сказал мальчишка. – Идемте, дядь, я вам лавку нашу покажу. Таких лавок во всем государстве всего две: у дяди Эрла в столице, сам король там бывает, да у нас тут. Из других городов уже приезжают! Ключи у меня есть, отец доверяет, я же его помощник. Я и открою…тьфу, пропасть! Надо ж так споткнуться, как оно здесь очутилось, чуть ногу не сломал!
Иржи пошарил по полу рукой и поднял что-то. Четыре пары рук протянулись к нему.
Это был механический конь. Грубо собранный, плохо обработанный от ржавчины, тот самый игрушечный конь, что когда-то в селе ускакал из рук мальчика в лужу.