Таежная повесть Первая охота Гл. 5

                Глава пятая

 

После гибели Мухтара и происшествии, едва не закончившемся трагедией, Степан целую неделю находился в сумеречном состоянии, невпопад отвечая на вопросы жены и соседей. Ночами дико вскрикивал, звал собак, просыпался, весь мокрый, с трясущимися руками, ляская зубами о края железной кружки, жадно глотал, как с дикого похмелья, воду. Успокоившись, ложился и не спал почти до утра. Под утро проваливался в черный, без сновидений сон, просыпаясь разбитым, как старая телега, валяющаяся на задворках. Оброс поседевшей щетиной, глаза ввалились, вокруг появилась черная, траурная кайма.

Несмотря на такое потрясение, Степан не пил. Жена Мария, жалеючи, несколько раз предлагала выпить, наливая в обед, или вечером стакан первака. Он молча отодвигал его, смурнея лицом.

— Как бы умом не тронулся! — сочувствовали окружающие.

«Время лечит», — говорят в народе. Да, лечит, но оставляет глубокий шрам на сердце и в душе.

Степан потихоньку приходил в себя, подолгу сидел на улице с притихшей Найдой. В ее поведении тоже произошли перемены: не лаяла на всякую мелочь: пробегающих кошек, проезжающих мимо усадьбы лошадей, ворон и сорок, подлетающих близко к будке, с намерением утащить что-либо вкусное.

Ее взгляд стал серьезным, внимательным. Казалось, в нем скрыта душевная боль, переживание от разлуки с близким другом.

— Ну, вот, ты и повзрослела, собаченька, — отметив изменения в поведении Найды, сказал Степан, — сколько ни грусти, а работать надо, — время уходит. Длинными ночами, он думал о том, как отомстить стае волков за гибель Мухтара. Перебрал в голове все способы, но в одиночку справиться с ними было нереально. Ходил в контору охотобщества, разговаривал с егерями по поводу облавы, но те, обленившись на казенных харчах, отнекивались, ссылаясь на занятость, на новый закон о нормах отстрела хищников, на недостаточное количество людей. Степан всячески убеждал их — бесполезно!

— Довелось бы вам пережить такое! — со злобой думал он, сбегая с крутого крылечка конторы, — небось, и вертолет нашли бы мигом! - Ну, ничего, будем действовать втихушку, все равно изведу этих тварей! — решил Степан. Накануне выхода в тайгу, на деревню обрушился трехдневный буран. Мария с мужем, в две лопаты, едва справлялись с наметами снега, прочищая дорожки к сараю, поленнице и бане. Иногда приходилось выходить по три раза за день.

— Тяжело нам придется, Найда, — вздыхал Степан. Вплавь по снегу брести двадцать верст — не фонтан. Придется снова идти по реке, до ручья из «Долины тысячи кедров», по месту гибели Мухтара. Не очень хотелось бы, но куда деваться?

После бурана, как всегда, установилась ясная, морозная погода. Степан выждал сутки, чтобы снег немного осел и образовался наст, и на следующий день, собрав рюкзак с продуктами, уложил его в большие плоскодонные санки, впрягся в постромки и вышли с Найдой в путь.

Дорога по льду реки была легкой, снег почти сдуло ветром, остался небольшой слой, выпавший раньше. Дошли до Совиного камня, остановились. Степан снял шапку, склонил голову в печали.

— И шерстинки не оставили. Все сожрали, гады! — в душе вновь поднялась волна злобы к волкам, — обязательно отомстим, Найда!

Дойдя до устья ручья, присели на поваленное дерево, Степан достал из рюкзака мясо, отрезал собаке, сам съел пару домашних пирожков с осердями*. Перекусив и передохнув, углубились в тайгу. Здесь, в безветрии, снегу было по грудь. Пушистая перина покрывала все пространство, почти до видневшихся вдали гольцов.

— Всё, собаченька, закончилась лафа. Достанется нам мучений, — с тревогой произнес охотник, — поплыли!

Точно, «поплыли», иначе не назовешь способ передвижения по глубокому, рыхлому снегу. Лыжи пришлось снять. Степан ими уминал снег впереди. Сначала продавливал руками, потом, встав на колени и подпрыгивая, трамбовал, чтобы не провалиться. И передвигался дальше. Дело шло медленно, но иного выхода не было. С великим трудом, почти к концу дня, когда солнце спряталось за горы, обессилев, Степан и Найда подошли к зимовью.

Зимовье нашли только по трубе, торчащей, как пень, из снега. Сняв с прибитых в стену больших гвоздей лопату, охотник откопал двери и без сил ввалился внутрь.

Мокрая одежда встала колом, штаны в коленях не гнулись, рубаха, остыв, противно прилипала к разгоряченному телу. Степан негнущимися пальцами достал спички, зажег керосиновую лампу, подвешенную к бревнам наката, и стал разжигать печурку, загодя набитую дровами. Поднес к лучинкам зажженную бересту, как вдруг из печки пулей вылетел здоровенный хомяк, едва не попав в лицо присевшему у печки охотнику.

— Чтоб тебя! — нашел гнездовье! - Напугал, зараза! — рассмеялся Степан. Собака моментально среагировала, увидев грызуна. Через пару секунд писк и хруст позвоночника обозначили его конец.

Найда, как швейная машина, прошлась зубами от головы до хвоста по телу хомяка, брезгливо отбросила его в сторону, глянув на хозяина, весело замахала хвостом.

Небольшое приключение подняло настроение зимовщиков. Загудела печь, распространяя живительное тепло. Свет керосиновой лампы придавал уют. Степан переоделся в сухое, развесил мокрое белье на шесте возле печки, и принялся готовить ужин — трудный путь высосал из организма все соки. Набив в ведро снега, растопил его на печурке, перелил в кастрюльку, бросил туда оставшийся кусок отварного мяса и пару пачек китайской лапши. В закопченный старенький чайник налил немного воды, насыпал листьев смородины и малины, добавил несколько веточек душицы и поставил на печурку.

— Прошу к столу, подружка! — шутя пригласил Найду, подавая разогретый кусок мяса. - Ешь, набирайся сил, а я похлебаю лапшицу, да съем оставшиеся пироги.

Поужинав, Степан набил печь распиленными на чурбачки корнями лиственницы (горят долго и дают много жара), закутавшись в тулуп, устроился на лежанку, провалившись в беспробудный сон.

Проснулся от толчков в бок. Спросонья резко подскочил, едва не треснувшись головой о бревна наката.

— Тьфу, ты, Найда, — зачем пугаешь! — ласково пожурил он собаку. - А, понятно, «на горшок» приспичило!

Откинув засовы на двери, выпустил Найду и вышел сам.

«Позавтракаю, надо чистить площадку перед зимовьем, прокопать дорожки к роднику и туалету, — подумал он. - Работы снова на полдня. Когда заниматься охотой — не знаю».

Закончив работу к обеду, Степан натаскал с родника во флягу воды, сварил из тушенки и лапши похлебку, налил немного в старый железный ковш для собаки, вынес на улицу, чтобы остудить. Найда, проголодавшись, бегала вокруг хозяина.

— Подожди, нетерпеливая, — похлебка горячая, а собакам горячее нельзя! — погрозив пальцем, сказал Степан. - Сейчас накормлю!

Немного погодя, открыл дверь, протянул руку к ковшу и тут же в испуге оторопев, отдернул — ковш был пуст!

Выскочившая следом Найда, залаяв, кинулась по прокопанной тропинке к роднику. Охотник, схватив ружье, побежал следом. Найда остановилась возле отверстия в высоком борту снега, с нетерпением взлаивая.

«Кто же украл твой обед? — с интересом подумал Степан, внимательно рассматривая следы. - Так, так, так… - Похоже, что росомаха — таежная воровка, бич всех охотников, — сделал он вывод. - Надо же, как чуют запах пищи, даже под снегом!»

— Ну что, подружка, пошли, поделюсь с тобой оставшимся, — пригласил в зимовье собаку.

Вылив остатки похлебки в ковш, отдал собаке, сам поел сала с хлебом.

«Пора на охоту! — решил Степан, а то собаку кормить будет нечем. - Сам могу неделю просидеть на каше и лапше, а собаке надо мяса. Да и не отказался бы от пары сваренных и зажаренных на огне белок. Можно на реке поставить закидушки на налима, или тайменя. Будет вкуснятина для щербы**, или жарехи. Посмотрим по обстоятельствам, — подумал он».

Пообедав, Степан и Найда начали штурм снежной целины. Через каждые сто метров садились на стволы упавших деревьев, тяжело переводя дух.

— Да, Найда, тяжелая зимовка будет, — погладив собаку, с грустью произнес Степан. - Но куда деваться: назвался груздем…

До конца дня, с великим трудом, удалось добраться до сплошных кедровников — места обитания пушных зверей. Степану удалось подстрелить четырёх белок. Невелик почин, но все же…

В зимовье вернулись по темноте. Охотник зажег керосинку, растопил печурку, освежевал двух белок, сложил в кастрюлю и поставил варить. Пока готовился ужин, он сел на лежанку и задумался: « Надо что-то с росомахой делать. - Иначе будет чистить капканы и кулемки вперед меня!»

От старых охотников он слышал, что этого зверя поймать очень трудно. Обладая очень чутким нюхом и слухом, недюжинным умом, росомаха с легкостью обманывает охотника. Единственный способ поймать ее — это изготовить рожон-щемилку.

Принцип охоты прост: нужно найти три рядом стоящие дерева средней толщины. Спиливается среднее, и на высоте трёх метров расщепляется пополам. Концы разводятся и привязываются к соседним деревьям. Над расщепом подвешивают приманку: тушку белки или птицы. Росомаха, отгрызая приманку, падает в расщеп, из которого выбраться уже не может. Или под подвешенной приманкой устанавливают капканы не меньше «тройки, или пятерки». Но тогда проверять их нужно очень часто. Бывали случаи, когда попавшая в капкан росомаха отгрызала себе лапу и уходила. «Сделаю разные приспособы, — решил Степан. - Завтра займусь».

(продолжение: http://www.proza.ru/2019/09/19/163)


Рецензии
Трудная жизнь охотника в тайге!

Ольга Сангалова   10.07.2023 19:03     Заявить о нарушении
На это произведение написано 10 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.