V 9. Девица

Дэннер бегом пролетел открытый участок лагеря, оказался под сенью деревьев, резко остановился напротив солидной пожилой сосны и с разворота ударил по красноватому чешуйчатому стволу. Сосна не отреагировала, только осыпала командира ароматным хвойным дождём.
— Прости, – сказал ей Дэннер. Ветви укоризненно зашелестели. Дэннер уселся на толстый изогнутый корень, почти невидимый под слоем лежалой хвои, и обхватил руками колени. Оборотень исправно убивал по паре человек за ночь, после чего исчезал бесследно, будто в воздухе растворялся. Выследить его не удавалось ни самому Дэннеру, ни Деамайну, ни кому-либо ещё. А людей терять не хотелось. Дэннер встряхнул мокрыми волосами, вытащил из-за пазухи сухой кленовый листочек и услышал знакомые торопливые шаги, мимоходом отметив, что источник звука до сих пор хромает.
— Успокойся, – попросила Ласточка, присаживаясь рядышком.
— Уже. – Дэннер задумчиво перебирал хвоинки у себя под ногами. У тебя есть варианты насчёт оборотня? А то мы уже всё делали, а толку никакого.
— Не переживай, командир, – поспешила утешить Крылатая. – Мы обязательно что-нибудь придумаем. Может, попросить Дерр?
Дэннер отыскал Дерр у дальнего костра, отдельно от компании. Пушистый покосился на подошедшего, но, увидев, что это командир, расслабился. Волшебница, прислонившись спиной к боку зверя и подтянув колени, горько ревела. Дэннер присел рядом и погладил её по голове.
— Проблемы, Дерр?
— Холодно, – всхлипнула она, выпустив облачко пара. – И, ваще, мутно…
— Всем холодно, – осторожно сказал командир, ещё не совсем понимая, что же именно разумеет дитя.
— Вот я и говорю, – горестно хлюпнула носом волшебница. – Всем мутно. Тебе, Крылатой, эти, вообще, пропали и арестовались, этим холодно, – она мотнула головой в сторону ребят. – Косынка хлюпает. – Кивок на фургон, в которой сидела простывшая Халлис. – А один простыл, а вчера помер… Я видала… – Дерр была так расстроена, что даже употребила глагол женского рода. Она вдруг ухватила Дэннера за руку. – Не надо мутить, а? Не надо войну! Это – мутно шибко! Я так больше не хочу, опять чтоб… Не надо, а!
— Скоро приедем в город, – пообещал Дэннер, стаскивая с себя плащ и заворачивая в него волшебницу. – Неделя пути осталась. А там уже и до столицы недалеко.
— Мутишь! Не понимаешь ты, а? – Дерр, яростно завозившись, выкарабкалась из-под плаща. – Или вид делаешь? Приедем – а там ещё мутнее! Вообще не надо! Совсем! Совсем войны не надо!..
Дэннер ухватил её за плечи и легонько встряхнул.
— Дерр, возьми себя в руки, – велел он. – Иногда, знаешь ли, холод бывает полезен.
— Чем же?
— Идём. – Командир легко поднялся и потянул её за руку. Волшебница недоумевающе упёрлась.
— Это куда?
— Греться. На тренировку пора.
— Тренировка? – высунулась Халлис. – А почему без меня? Почему мне никто ничего не сказал? – Целительница, шмыгая покрасневшим носом, попыталась выбраться наружу, но ослабевшие руки всё никак не могли справиться с тяжёлым одеялом, и поэтому ей это не очень-то удавалось.
— А ну, назад! – рявкнул Дэннер. Халлис замерла.
— Товарищ командир, я обязана...
— Оставаться на месте.
— Нет! Я обязана присутствовать на случай...
— А я вам приказываю оставаться на месте, – уведомил Дэннер, решительно заворачивая Халлис обратно в одеяло и осторожно водворяя на место. Целительница обречённо сопела, но спорить перестала. Ветер усилился, хлестнув в ухо пригоршню дождевых капель. Дерр подошла и дёрнула друга за рукав.
— Во, я ж те говорю, мутно, – сказала она.
— Нытье отставить.
За соседним костром солдаты вовсю орали песни. Им холод был нипочём – Кристофер развлекал их игрой на лютне. Кое-кто уже поддразнивал парня «эндрозаменителем», но алхимик не обижался. Он знал, что Эндра появилась в обозе задолго до него и тоже хорошо умела играть на лютне. Сейчас он гулял по локациям, периодически задерживаясь в гостях надолго, чем изрядно беспокоил командира, и вдохновлял людей на битву песнями о чести и победе. Дэннер, в свою очередь, довершал эффект трогательными балладами о любви и доме. В общем, у них получалось настроить воинов на нужный лад, но холод и дождь при этом, разумеется, никто не отменял.
— Не теряй. – Пушистый ткнулся ему в руку с плащом в зубах.
— На неё надень, – указал на волшебницу Дэннер. Зверь, за неумением надевать плащи, просто-напросто уронил его Дерр на голову. Плащ осел мягкими складками, из-под которых немедленно раздался возмущенный писк. – Идём, идём. – Дэннер потянул за одну из складок, и Дерр пришлось сделать несколько шагов следом. Явилась Ласточка и поспешила за ними. Кристофер посредством работы с лютней и солдатами, от тренировок был освобождён, чему втайне радовался. Всё же не его это было призвание – оружием махать. Сильной стороной Кристофера был интеллект.
Тренировка прошла не в пример веселее, чем посиделки у костра – все согрелись и повеселели, и даже Дерр перестала реветь и всё поглядывала на Форха. Форх, в свою очередь, поглядывал на Дерр, отчего частенько пропускал атаки и летал в тоненький, первый в этом году, хрустящий сугробчик.
— А теперь? – теребил он командира. – Теперь получается?
— Ещё немного внимания – и у тебя обязательно всё получится, – пообещал Дэннер. Форх зарделся и лезть перестал. Илвар атаковал прямым в грудную клетку, Дэннер привычно, машинально, блокировал удар.
Хрустнула кость. Дэннер отступил на шаг, чтобы не потерять равновесия. Илвар замер, распахнувшимися глазами глядя на свой маленький кулак. Боль запоздала на несколько секунд, может, просто не успела за слишком сильным и резким ударом.
— Илвар, зачем же так-то? – машинально выдал командир, глядя на окровавленный осколок кости и тёмный ручеёк, медленно, будто нерешительно, поползший по смуглой коже. – Это ведь всего-навсего тренировка...
— Я... – Совершенно серый Илвар зачем-то протянул трясущиеся худые руки. Голос у него пропал, и теперь паренёк мог только сипеть. – Я... как так... простите... как же так...
Остальные заметили, что творится что-то неладное, и немедленно обступили их.
— Открытый, – привычно резюмировала Аретейни, подбегая и проталкиваясь вперёд. – Надо найти Халлис...
— Не надо! – остановил её Дэннер, сцепляя зубы и пытаясь улыбнуться. – Халлис болеет. Всё в порядке. Ну, чего встали? Переломов никогда не видели?
Илвар неожиданно разрыдался.
— Как так получилось? – сквозь слёзы повторял он – и неожиданно уставился на командира. – Что со мной происходит?! Вы от меня что-то скрываете, да?!
— Это попросту невозможно – вот так вот, кулаком сломать руку, – мудро изрек Милдек. – Что-то здесь не так.
— Это не он, – сказал Дэннер, чувствуя, что вот-вот не выдержит и заорёт на весь лагерь, чего допускать никак нельзя. – Я сам себе руку сломал. Просто вы не сразу заметили.
— Я видел!
— Жаль. – Дэннер принялся ходить по полянке в поисках наиболее прямой ветки. Ласточка увязалась за ним, надеясь, что он согласится на исцеление. Илвар продолжал реветь.
— Не реви, – строго сказала ему Дерр.
Она подлетела к Дэннеру, которому Аретейни накладывала шину, и принялась греть перелом, чтоб не застудился, ссыпая с ладошек красные искры.
— Мутно, да? – заглядывала она в глаза.
— Всё хорошо, – уверил бледный как мел Дэннер и Дерр, и Аретейни, которая накладывала повязку. – А вы чего встали? Продолжайте тренировку.
Илвар, лицом напоминавший льняное полотно, с распахнутыми глазами сел на землю.
— Эй, Илвар, – подошел Форх. – Не му… не кисни, то есть. – Он, почему-то постеснялся повторить знаменитое Деррское «не мути».
— А?... – юноша рассеяно поднял голову. – Я…
— Слыхал, сказано тебе: командир до тебя руку сломал. Вставай. – Илвар не двинулся. – Вставай, сказал! – сурово повторил Форх.
Илвар встал. Даже вскочил. Ухватил Форха за плечи, развернул лицом к себе и потребовал объяснений. Дэннер поглядел на них, но ввязаться он всё равно бы не смог – рука распухла и посинела, впору сразу записываться в инвалиды. Если и срастётся самостоятельно, то открытый перелом с таким смещением навсегда лишит его возможности этой рукой свободно пользоваться. Тут пришлось признать правоту Ласточки и согласиться на исцеление. К тому же, боль едва не лишала сознания, и спорить не было сил. Аретейни взялась исцелять мужа, а Илвар заорал на Форха, который бочком пытался ретироваться с места событий. Дерр держала Крылатую за плечи, одновременно умудряясь гладить Дэннера по плечу. Форх отступил на шаг – но Илвар не отпустил.
— Что происходит?! – снова повторил он. – Почему так?!
— Да говорят тебе, он до тебя сломал руку, – рявкнул Форх. – Пусти, сказал!
Илвар выпустил, растерянно хлопая ресницами, и снова разревелся.
— Эй, ты чего? – Форх присел рядом и обнял его за плечи. – Да всё хорошо… что плохого быть сильным?
— Этого быть не может! – взвыл несчастный Илвар. – Это отговорка! Ты когда-нибудь кости ломал? Я же почувствовал! А я ведь не могу быть настолько сильным... Вы что, все держите меня за идиота?! Невозможно сломать руку кулаком! Вы все от меня что-то скрываете!
Подошёл исцелённый и вполне здоровый Дэннер.
— Ты действительно заметил? – спросил он. Отпираться дальше не было смысла.
— А может, перерыв сделаем? – влезла Аретейни. – Я вам чай заварю... идёмте, а? – Она вдруг побледнела и медленно сползла по стволу берёзы. – Только... передохну немного...
— Мутит, – сказало дитя.
Дэннер подхватил жену на руки.
— Это от исцеления? Идём-ка, отдохнёшь. Чай я сам сделаю. Тренировка окончена.
— Товарищ командир! – не отставал Илвар. – Что со мной?! Что?
— Дерр, – Форх тронул девочку за плечо, протянул ей маленький белый цветочек на тоненьком стебельке и смутился. – Вот… тебе…
Волшебница распахнула глаза.
— О-ой! Это чё? Ты где нашел?!
Она аккуратно взяла стебелек в пальцы, восторженно пискнула и повисла к Форха на шее.
— Почему вы со мной как с ребенком?! – рявкнул тут Илвар, заставляя всех четверых замереть и медленно обернуться. По лицу у него снова покатились слёзы. – Я что, по-вашему, совсем дурак, да?!
— Ну, не мути! – Дерр сунула цветок за ухо, подскочила и ухватила Илвара за руки. – Ты, мож, как в сказке!
Илвар взвыл, вырвав у нее руку. Подошёл Дэннер.
— Вы так и будете молчать? – Илвар ухватил его за рукав.
— Да.
— Ах, так?! Ну, так... Я всё равно всё узнаю!
— Тогда узнавай, а я пойду, хорошо?
— Нет, скажите!
Дэннер хотел было высвободить руку, но Илвар оказался сильнее и с лёгкостью удержал его. Командир вздохнул и сделал вид, что ему, в общем-то, безразлично то, что у него виснут на руке. Оба уселись на ствол поваленной берёзы. Рядом пристроились Дерр, Ласточка и Форх. Все трое удручённо молчали, наблюдая за вконец отчаявшимся Илваром и реакцией командира.
— Слушай, – осторожно начал Дэннер, – если тебе сказать правду, это может для тебя не очень хорошо обернуться. Как ты понимаешь, ни малейшего желания просвещать тебя у нас, в связи с этим, нет. Но ты ведь всё равно хочешь знать, верно? – Дэннер прищурился и на этот раз дёрнул руку со всей силы. Илвар удержал. Взгляды встретились. Дэннер улыбнулся. – Или догадываешься?
Илвар хлопнул глазами.
— Я… я… – он отдёрнул руки от плеча Дэннера. – Я…
— Ты не мутись, – робко влезла Дерр.
Илвар наконец обрёл дар речи и выдохнул:
— Я – оборотень. Монстр… Чудовище… И это я вас укусил…
Он отодвинулся. Облизнул пересохшие губы. И – сорвался с места.
— Стоять! – Дэннер кинулся за ним.
Бежали долго. Сквозь мокрый осенний лес, через шуршащее заиндевевшей травой поле, снова через перелесок, напрямик через болотце – с хрустом проломился тонкий ледок под сапогами, по колено в холодной стоячей воде, сквозь заросли облетевших камышей, на крутой бережок лесного ручья. Тут Илвар остановился и без сил упал на землю, переводя дыхание и глядя, как вода перекатывает по дну ручья мелкий лесной сор и камешки. Дэннер остановился неподалеку, зачем-то наблюдая за упавшей когда-то и перекрывшей течение толстой веткой. Ветка застряла в иле, образовав порожек, на котором набились почерневшие листья, топорщившиеся веточками помельче. Вода шумно переплёскивалась через миниатюрную плотину, водопадиком низвергаясь в бурлящий песком котлован. Говорят, на воду можно глядеть вечно...
— Илвар. – Дэннер подошел и коснулся его плеча. – Брось эти предрассудки. Ты не чудовище.
— А кто? – рванулся юноша. – Кто я? Скольких я там уже растерзал? Ну, почему вы сразу не сказали, почему?!
Он уселся, решительно сжав тонкие и обманчиво-слабые на вид руки.
— Я здесь останусь. И дальше с вами не пойду. Хватит.
— Да ну тебя, – фыркнул Дэннер, устраиваясь рядом и беспечно кидая мелкие веточки в воду. – Глупости. Мы почти придумали, как тебе себя контролировать. А ничего не сказали потому, что не хотели тебя расстраивать. Меньше знаешь – крепче спишь. А будешь крепче спать – так всем безопаснее. Не расстраивайся, Илвар.
— Вы меня просто утешаете, да? – недоверчиво покосился на командира Илвар. – Ну, и как мне себя контролировать? Я вообще ничего не помню. Я даже не знал, что превращаюсь.
— Лучше бы и дальше не знать, – не удержался Дэннер. Он по-прежнему глядел на воду. Почему-то сделалось неуютно от того, что Ласточка осталась в лагере. – Если нам удастся сделать для тебя такое лекарство, как делал твой дядя – ты сможешь контролировать трансформации.
— Если, – Илвар вздохнул. – А до тех пор – что вам со мной делать?
— Да ничего не делать, – отозвался Дэннер.
Илвар покосился на него. Командир казался спокойным. А впрочем, он всегда спокойный. Так что это не показатель.
Дэннер повернулся к Илвару и сказал:
— Всё будет хорошо. У нас всё получится.
Голос у него был уверенный и невозмутимый. И Илвар, и правда, поверил, что всё получится. Командир ободряюще хлопнул его по плечу.
— И запомни. Ты – не зверь и не монстр. Ты – человек. Ясно?
— Ясно, товарищ командир, – улыбнулся Илвар. Улыбнулся немного вымученно, но искренне.
Они вскинули головы одновременно.
— Там кто-то есть, товарищ командир. – Илвар понизил голос и настороженно подобрался.
— Слышу. – Дэннер встал, проверил крепления ножей, поправил куртку. – Подожди тут.
Он перешагнул ручей, поднялся по пологому склону. Сразу на возвышенности начинался лес. Листья облетели и только кое-где ещё трепетали на ветру последние, одинокие ещё не сорванные холодным жёстким ветром. Похрустывал под ногами иней и сухая белая трава.
Дэннер обошёл сухой малинник и вышел на маленькую полянку.
Посреди полянки был сложен маленький костёр. Причём, сложен неумело. Неудивительно, что он никак не хотел разгораться. Перед ним сидела на коленях юная девушка с чёрной косой, венцом уложенной вокруг головы. Правда, причёска растрепалась, и пряди падали на глаза. На волосах тускло посверкивала шёлковая сеточка. Из-под длинного тёплого плаща, отороченного дорогим мехом, выглядывал бархатный тёмно-красный подол. Это была даже не дама, а девица. На коленях у неё лежали перчатки.
Она выдохнула на руки, стараясь согреть пальцы, и принялась дальше чиркать огнивом. Искорка вспыхивала, но костёр никак не разгорался. Девица сопела, но упорно продолжала свое занятие.
Дэннер наблюдал за ней минут десять или пятнадцать, и всё это время она упрямо пыталась разжечь огонь. Потом вдруг вскинулась, со всей силы отшвырнула огниво, рукой разметала сложенный костёр. Вскочила, натянула перчатки. Для верности, ещё раз пнула костёр ногой. Прошлась. Уселась под невысокой сосной, зябко растёрла плечи. Уткнулась лицом в колени и разревелась.
Дэннер машинально поправил перевязь и шагнул на полянку.
Девица вскинула голову, вскочила, сверкнув карими мокрыми глазами.
— Вы кто? Чего вам надо?
Она отступила на шаг, сунув правую руку под плащ.
— Вы разбойник? У меня ничего нет…
— Вижу, что ничего нет, – усмехнулся командир, разглядывая посверкивающую золотом сетчатую шапочку на голове девицы и жемчужные замочки на перчатках. Остального не было видно под плащом. – Мне от тебя ничего и не нужно.
Девица, в свою очередь, разглядывала человека, стоящего перед ней. Сильный, ловкий, да с оружием, которое носит явно не для красоты. У него были тёмно-рыжие волосы и серьёзные, спокойные зелёные глаза. Он глядел на нее насмешливо, чуть прищурившись. Она не привыкла, чтоб на неё так смотрели, и вспыхнула.
— Вы… вы что? Вы кто такой? – девица топнула ногой. – Отвечайте, я приказываю!
Дэннер невозмутимо подошёл к остаткам костра, поглядел на них, усмехнулся и ловко сложил веточки как нужно. Через минуту над шалашиком заплясали робкие оранжевые язычки.
— Убери этот тон, – спокойно посоветовал он. – Я не обязан перед тобой отчитываться, и не люблю подобного обращения. Грейся.
Девица недоверчиво покосилась на него и простуженно шмыгнула носом. Но двигаться с места пока что, не спешила. Дэннер шагнул назад, в сторону от костра.
— Насиловать не буду, – насмешливо прищурился он. – Убивать тоже. Не люблю нахальных девиц. Кстати, ты не рассчитывала, что хворост прогорает за несколько секунд? Решила развести костёр – так запаслась бы валежником.
Улыбка у него была необидная, а интонация вполне дружеская, несмотря на насмешки.
— Откуда я знаю, как складывать костры? – тряхнула головой девица. – А что, они так скоро прогорают? Я не печник, чтобы знать такие вещи.
— Истопник, – сказал Дэннер, протянув жилистые загорелые руки к огню.
— Что?..
— Печи топит истопник. Печник их складывает, – пояснил командир.
Девица стянула перчатки, подошла к костру и протянула руки, снова простужено хлюпнув. Потом спохватилась и вскинула голову.
— А кто вы такой? – она настороженно поглядела на крепкие руки Дэннера.
— Да ничего я с тобой не сделаю, – скривился тот, подкармливая костер веточками побольше. – Не бойся.
— А я и не боюсь. Я не спрашиваю, сделаете вы со мной что-то или нет. Я спрашиваю, кто вы такой. – Она торопливо заправила выбившуюся прядь под сеточку и плотнее запахнула плащ. – И вообще, почему вы со мной на «ты»?
— Потому что ты в единственном числе, – невозмутимо отозвался Дэннер. – Было бы тебя две или три – тогда бы можно было и выкать. – Он неожиданно дружески улыбнулся. – И я тоже в единственном числе. Ты как тут оказалась? Одна в лесу поздней осенью. Это ведь опасно. Могу я чем-то помочь?
Девица вздохнула и выдала:
— Я… Я гуляла и… и заблудилась. А на «ты» обращаются только к младшим, – просветила она.
— У нас принято обращаться на «ты» к тем, от кого не ждёшь опасности. Лично я от тебя опасности не жду. Таков обычай нашей страны. Может, дать тебе проводника? Далеко ты живёшь? – Голос у него оставался спокойным, хотя и было видно, что в версию «гуляла и заблудилась» он не поверил.
— Какой ещё нашей страны? – Девица поднялась и выпрямилась. – Мы на территории Империи Золотого Солнца. И здесь принято уважительное обращение…
— Мы на территории Иррилина, – тихо и отчётливо произнёс Дэннер. И тут на полянку выбежал немного растрёпанный Илвар. Увидал картину и растерянно замер в нескольких шагах.
— Я... – выговорил он, глядя на девицу широко распахнутыми глазами. – Товарищ командир, я просто беспокоился...
Девица распахнула глаза.
— Так вы не имперец? – она отступила на шаг. – Товарищ? Ах, вы…
Она снова сунула руку под плащ. Дэннер заметил характерное движение – на поясе у девицы висели ножны с лёгким кинжалом. Она напряглась, как зверек, готовый броситься.
— Вы, значит, меня обманули. Вы – разбойник.
Илвар распахнул глаза ещё шире.
— Кто? Я? – Дэннер спокойно устроился поудобнее. – И это, по-твоему, уважительное обращение? Обзываться нехорошо.
— Это не обзывательство, – девица топнула ногой. – Да что вы, издеваетесь, что ли? Если вы еретик, то вас скоро схватят, – сообщила она. – И вообще, вы должны обращаться ко мне на «вы» и уважительно. И не сверкайте так глазами.
— Кому я должен – прощаю, – усмехнулся Дэннер. – А вот за оружие хвататься не рекомендую. Будешь проявлять агрессию – не погляжу, что девка. Хотя... – Он вдруг неуловимо быстрым движением шагнул к собеседнице и выхватил у неё кинжал. – Вот так-то лучше. Нервным, знаешь ли, оружие лучше не носить. Еще порежешься.
Девица вскрикнула от неожиданности. Потом вспыхнула.
— Да как вы смеете?! Я не девка! Следите за своей речью.
Без кинжала она, очевидно, чувствовала себя не очень уютно.
— Да ну. А кто, парень? Или просто не девка? Ну, знаешь ли, нашла, чем гордиться. – Дэннер уселся обратно, поигрывая кинжалом. – Игрушка, – безжалостно констатировал он. – Вычурная бесполезная игрушка. Перегретая сталь – сломается при первой же возможности. Крошится по лезвию... должно быть, о ножны. Даже в землю кидать не рискну. – Дэннер задумчиво провёл ладонью по кромке клинка – кожа осталась абсолютно чистой – и протянул кинжал владелице рукоятью вперёд. – Да еще и не заточен. И правильно, раскрошится только. С таким «оружием» только на парад и ходить. Держи свою игрушку. И впредь веди себя разумнее. Не то снова отберу.
— Товарищ командир... – вмешался Илвар. – Чего делать-то будем?
Дэннер пожал плечами.
— Пока что у костра греемся. Время у нас есть. Кстати, ты не передумал потренировать Милдека на нижние блоки? Ты ему обещал мастер-класс вне программы обучения.
Девица резко вогнала нож обратно, в ножны, откинув край плаща и показав дорогой золочёный пояс. Впрочем, она сразу же запахнулась обратно.
— Не передумал, товарищ командир, – кивнул Илвар. – Что, прямо сейчас?
— Как хочешь.
Девица, не зная, что ей делать, снова присела у костра.
— Так откуда ты взялась? И, кстати, как тебя называть? – спросил её Дэннер.
— Меня зовут Мери-Энн Ли… Мери-Энн. Я же сказала, что гуляла и заблудилась.
— Хорошо, девица Мери-Энн, которая просто гуляла совершенно одна в осеннем лесу и чисто случайно заблудилась. Чем тебе помочь?
Мери-Энн внимательно посмотрела на Дэннера, видимо, оценивая, потом решилась и выпалила:
— Мне нужно в столицу.
— Я так и думал. До столицы рукой подать, ты оттуда?
— Нет, – помедлив, девица, видимо, решила, что лучше ничего не скрывать. – Я расскажу, если вы пообещаете, что не вернёте меня домой.
— А зачем мне тебя куда-то насильно тащить? – удивился Дэннер. – Дело твоё. К тому же, мы тут тоже не просто так гуляем. Ах, да, меня зовут Дэннер, а его – Илвар. До столицы проводить можем. Только предупреждаю сразу: на пуховую кровать с балдахином не рассчитывай.
— Товарищ командир. – Илвар с треском переломил об колено сухое полено толщиной с руку и подкинул в костёр. – А с Форхом они не поладят.
— Не то, чтобы я его не понимаю, но... Форх ведь не станет сам затевать ссору. Думаю, всё будет хорошо.
Мери-Энн помолчала, размышляя. Потом сказала:
— Хорошо… Спасибо, сэр Дэннер. Это очень любезно с вашей стороны.
Она вздохнула и откинула со лба чёрную прядь, задумчиво и напряжённо закусив губу.
— Роланд бы обрадовался, – улыбнулся командир.
— А я? – повторил Илвар, присаживаясь рядом. – Вы сказали, что знаете, как мне помочь.
— Не совсем. Дай нам ещё немного времени.
Илвар загрустил.
Мери-Энн вскинула голову.
— А что с тобой? Может, я помогу?
Она осеклась, потому что вспомнила, что священник учил еретикам помощи не оказывать, потому что они продали душу. Но девица оценила на взгляд, что Илвар не очень похож на продавца души.
— Ничего страшного, – ответил вместо юноши Дэннер. – Мы сами справимся.
— А до тех пор – что мне делать? – спросил Илвар. – Вдруг я… опять?
Дэннер положил ему руку на плечо. Голос прозвучал спокойно и уверенно.
— Я прослежу.
— Болеешь? – уточнила Мери-Энн.
— Нет. Я... – Илвар осёкся. – Ну... у меня просто очень большие проблемы...
— Ага, вот ты где!
Илвар аж подскочил. Девица снова рефлекторно ухватилась за кинжал. Дэннер прищурился, пряча улыбку.
Охотник за нечистью и правда выглядел презабавно: плащ изодрался, сапоги и штаны до самой задницы покрывал слой засохшей болотной грязи, на лице грязный росчерк – видимо, хотел стереть грязь, да неудачно – на шляпе небольшой сугробчик.
— Ну, вот, – торжествующе заявил он. – Я же тебе говорил, а ты меня не слушал.
— Убери оружие, а не то снова без руки оставлю, – спокойно предостерёг Дэннер. – Не тронь парня.
— Так он для тебя всё ещё «парень», – насмешливо фыркнул стрелок. – Он даже сам признал, что у него проблемы, а ты всё упираешься.
— А ты бы не подслушивал, – сказал Дэннер. Илвар вертел головой, переводя взгляд с одного на другого. Тревога почему-то усилилась. Дэннер тряхнул головой, но это не помогло. Что-то у него внутри настойчиво требовало вернуться в лагерь, точно так же он иногда чувствовал опасность. Неожиданно словно подбросило. Он попытался настроиться на Аретейни, но ощутил только темноту.
— Командир! – удивился Илвар, когда он распрямился пружиной и, бросив:
— Ступайте в лагерь, – развернулся, чтобы уйти. Правда, через некоторое время он всё же вернулся и добавил стрелку:
— Имей в виду: тронешь парня – я тебя из-под земли достану.
Охотник открыл, было, рот для ответа – но Дэннера уже и след простыл. Трое растерянно переглянулись.
— Чего это с ним? – поинтересовался стрелок, который, видимо, внял предупреждению, и Илвара расстреливать не спешил. Паренёк завозился.
— Должно быть, что-то случилось... командир без повода нервничать не станет... Вот что. Давайте пока что, просто посидим тут. Пока все в дорогу собираются, мы немного отдохнём. А командир вернётся. А ты, дядька, как я погляжу, не простой лесник, а?
Стрелок обиженно поджал губы.
— Конечно, я не лесник, – гордо сказал он. – Кто тебе сказал, что я лесник?
— Товарищ командир.
При слове «товарищ» Мери-Энн хмыкнула так, будто услыхала немыслимое оскорбление.
— Ты чего? – удивился Илвар.
— Не «ты», а «вы».
— Чего?
Девица вздохнула, потеребила замочек перчатки. Ей, видимо, было не по себе в лесу с незнакомым стрелком, который, правда, ничего не делал, но зато сверкал глазами и косился на Илвара.
— Может, пойдём к вам в лагерь? – нерешительно предложила она.
— Пойдём, – немного поколебавшись, согласился Илвар. – Только погодим ещё полчасика, может, командир вернётся. А то мало ли, чего там случиться могло. Дядька, а ты давно за нами идёшь?
Стрелок вспыхнул, будто его застали на месте преступления, и важно насупился.
— Очень вы мне нужны, – заявил он. – У меня поважнее всяких сопливых щенков дела есть.
— Я-то, хоть, чистый, – обиделся Илвар. – А ты нос не задирай, а не то за ветки зацепишься.
— Чем? – удивился охотник.
— Носом.
— Вот сейчас всё про тебя этой дамочке расскажу.
— А я на вас командиру нажалуюсь, – не остался в долгу Илвар. Мери-Энн с интересом слушала ленивую перебранку.
— Не надо командиру, – сдался охотник. Он вздрогнул и невольно коснулся руки, на которой широкой розовой полосой виднелся свежий шрам.
— Ой! Надо обработать, – испугалась Мери-Энн.
— Пустяки. Царапина, – героически ответил стрелок.
— А что вы собирались мне про него рассказать? – полюбопытствовала Мери-Энн. Еретики, вроде, были совсем не страшные.
— Да так, – протянул стрелок, покосившись на Илвара.
Помолчали.
— А ваш командир – он кто? – спросила Мери-Энн.
— Он? Он – командир, – пояснил самым исчерпывающим образом Илвар. – А до того кем он был – не знаю. Я с остальными вместе с Рыжей пришёл из деревни.
Девица подскочила.
— Так вы и правда, мятежники!
— И чего? – поинтересовался Илвар.
Мери-Энн хлопнула глазами.
— Вас арестуют… Это же преступление…
— Подумаешь, – фыркнул юноша. – Руки коротки нас арестовывать. Пусть только попробуют!
— А если арестуют?
— Значит, так надо, – невозмутимо заключил Илвар, присаживаясь на корточки и раздувая угли в костре. Посыпался мелкий снежок. – И вообще, командир нас в обиду не даст. И товарищ Деамайн тоже. Так что, ты, тетя, не боись.
— А чего мне бояться? – удивилась Мери-Энн. Она хотела, было, сообщить, что по закону обязана их выдать, но прикусила язык. К тому же, выдавать посреди леса было некому. – Это вам нужно бояться, а не мне. Я не преступница.
Она вскинула голову.
— И поэтому ты просила тебя не возвращать домой, – уточнил Дэннер, выходя к ним на полянку. – Хорошо, идёмте в лагерь.
 

— Хорошенькая, – сказал Кристофер, поднимая глаза от рисунка. Он устроился с ногами в фургоне, откинув брезентовый краешек, чтобы было светлее – небо затянули тучи, снежок сыпался, словно манная крупа через сито, припорашивая всё вокруг белой кисеёй. Лошади фыркали, выпуская из ноздрей облачка пара, зябко топчась по мёрзлой земле. Мери-Энн по удалении от костра промокла и теперь дрожала от холода. Нарядная шёлковая одёжка и расшитый, но, к сожалению, практически бесполезный плащ, совсем её не защищали. Атласные туфли так же вряд ли подходили для прогулок в начале зимы по лесу.
— Аристократка? – удивился Всадник, старательно облизывая ложку после завтрака и запихивая её в чехол на поясе. – Ну, рыжий, ты даёшь.
— И снова у нас в обозе пополнение! – провозгласила Халлис. Она ходила вокруг костра, собирая разбросанные миски – сегодня была её очередь тащить их штрафникам на мытьё. Штрафникам не завидовали – в такую погоду возиться в ледяной воде и драить котелки да миски вряд ли очень вдохновляющее на подвиги занятие.
— Ой, её же покормить надо! – спохватилась Аретейни, глядя на зябко обхватившую себя за плечи новенькую. – Я сейчас тебе чай сделаю, согреешься. Дэннер, у нас ещё один в фургон? Тогда Ильку переложим в серёдку – она маленькая, Кристоферу под бок. Эй, непризнанный гений, поместитесь?
— Отчего не поместиться. – Алхимик продолжал быстро водить угольком по бумаге. – Очень даже поместимся. У нас, случаем, фургон не волшебный?
— Ша. – Аретейни ловко запустила в него шишкой. – Артемис нашёлся.
— Кстати, они нам много места освободили, – сказала Халлис, усаживая на колени Ратибора. – Только я по ним уже скучаю.
— Ничего, вернутся, – заверил Дэннер, обнимая Ласточку. – Накорми девку, а я пойду. Мне ещё надо больных поискать. Халлис, ты не забыла?
— Иду, товарищ командир.
— Держи. – Аретейни сунула Мери-Энн вкусно пахнущую тёплую миску. – Тебе надо поесть, а то холодно.
Халлис с Дэннером отправились лечить заболевших, Илвар принялся тренировать Милдека, стрелок топтался рядом, опасливо косясь на фыркающую упряжную. Лошадь прядала ушами и всё норовила ткнуться влажным теплым носом ему в ладонь, надеясь на угощение.
— Иди к костру, – махнула ему Аретейни. – Накормлю. А то Дэннер у нас, похоже, святым духом задумал питаться. А грибов много насобирали. Вы откуда взялись, такие красивые? Из леса, что ли?
— Я из замка, – сообщила Мери-Энн, принюхиваясь к похлёбке. Простое варево было очень не похоже на то, чем она привыкла питаться. Но пахло аппетитно, а есть хотелось зверски. Поэтому девица наскоро прошептала молитву, аккуратно зачерпнула ложечкой похлёбку и отправила в рот. Похлёбка была простая и грубоватая, но вкусная. Мери-Энн была страшно голодна, и ей хотелось накинуться на еду, но это было неприлично, и она сдерживалась, аккуратно черпая ложкой.
Стрелок не испытывал таких трудностей, как Мери-Энн, и с аппетитом наворачивал суп.
— Из лесу, ага, – буркнул он.
— Из замка? – переспросила Аретейни.
Мери-Энн, видимо, доверяла ей больше, чем командиру, и пояснила:
— Меня хотят замуж выдать. Вот я и сбежала. Мне нужно в столицу, у меня там крёстная. Правда, меня теперь вообще никто в жёны не возьмёт, – загрустила она.
— Это почему?
— Потому что я сбежала. И испортила свою репутацию.
Мери-Энн представилось, как по возвращении лекари станут осматривать её на предмет целомудренности, и её передёрнуло. Она уткнулась в миску.
— Вот это сложности, – посочувствовала Ласточка. – Я всегда знала, что эти имперские обычаи унижают человеческое достоинство. Дикость какая-то!
— Ага, – поддержала Дерр. – Страсть, как мутно.
— Ты правильно сделала, что сбежала, – сказала Аретейни. – Женщина не должна терпеть подобное обращение. А замуж возьмут, не бойся. Есть порядочные мужики.
Стрелок насмешливо фыркнул, но ничего не сказал. Его мнение о порядочных мужиках и порядочных женщинах с Ласточкиным категорически разнилось.
— Правильно? Ты так думаешь? – спросила Мери-Энн, опасливо покосившись на Всадника.
— Конечно, – заверила Ласточка. – Ты же не вещь, чтобы тебя вот так продавать кому-то.
— У нас все девушки так выходят замуж. Есть, говоришь, порядочные? – девица вздохнула. – Как раз порядочные меня теперь и не возьмут. А если отец меня найдёт – в монастырь запрут.
Ей, видимо, было страшно и одиноко, и хотелось с кем-то поделиться.
— Не запрут! – возмутилась Аретейни. Она раскраснелась, глаза разгорелись. – Я лично не допущу такой... такой несправедливости! Ещё чего не хватало!
— Да никуда её, пока что, не запирают! – поспешно влез Кристофер. Аретейни хмыкнула, всем своим видом демонстрируя, что она думает об имперских обычаях и мировоззрении гостьи, и пояснила спокойнее:
— Порядочные – они на то и порядочные, чтобы вести себя порядочно. Вот увидишь, если человек тебя полюбит по-настоящему, ему будет наплевать на всю эту бредятину о репутации и так далее. Точно тебе говорю.
— Ой, как возвышенно! – улыбнулся Всадник. – Приведи хоть один такой пример!
— Я, – отрезала Ласточка. Всадник перестал улыбаться и прикусил язык.
— Так, то – если по любви, – качнула головой Мери-Энн. – Но это только бедные выходят за кого захотят. А знатные девицы выходят за кого родители скажут. Отец говорит, что в таком важном деле девице слово не дают. Да я бы и вышла, но он старый и страшный.
— Вот так бы без любви и вышла? – не поверила Аретейни – и вдруг припечатала:
— А тебе с ним спать.
Девица вспыхнула до ушей.
— Но… все спят… И потом… не обязательно же часто…
— А это уж как мужу надо, – просветила Аретейни. – У вас ведь так принято, верно? Нет, ты только представь себе – ты его совсем не любишь, а спать с ним надо. Тебе оно точно было бы по душе?
Всадник захрипел от сдерживаемого смеха, а Кристофер уткнулся в рисунок едва ли не носом. Дерр покраснела и для успокоения нарисовала букетик. Ребята усиленно пялились в рыжее пламя костра.
— А вы чего уши развесили?! – прикрикнула Крылатая. – А ну, марш отсюда своими делами заниматься!
— А... – не поднимая взгляда, отозвался Кристофер. – Мы, вот, видишь, занимаемся...
— Вот и не слушайте чужие разговоры, – резюмировала Аретейни и повернулась к Мери-Энн. – Знаешь, я бы тебе многое рассказала по этому поводу, но эти идиоты мешают. Так что, как-нибудь без них, ага?
— А… Ага…
Мери-Энн совсем засмущалась и зарделась, что маков цвет. Когда Дерр изобразила в воздухе букет тюльпанов, она охнула и сотворила знак Крыла.
Всадник фыркнул и демонстративно отправился по своим делам.
— А у тебя муж есть? – спросила Мери-Энн, опасливо косясь на покачивающийся в воздухе букет.
— Есть, – отозвалась Аретейни.
— А-а, – Мери-Энн неаристократично хлюпнула носом.
— У ней муж – Остроухий, – влезла Дерр.
— Кто-о? – девица снова окрылилась.
Дитя хлопнула глазами.
— Ты же его видала, – удивилась она.
— Тот, кто тебя привёл, – разъяснила Аретейни. – Он и есть мой муж.
— Ой… То-то он мне сразу не понравился… – выдохнула Мери-Энн. – Оказывается, вон оно что… остроухий…
Дерр тряхнула головой, как бы невзначай показав заострённый кончик уха. Мери-Энн отодвинулась и на всякий случай, посмотрела на уши Ласточки.
— Твоё счастье, что не понравился, – с лучезарной улыбкой уведомила та.
— Что? – удивилась Мери-Энн и покраснела. – Ой, я же не в том смысле…
Дерр хихикнула. Мери-Энн как-то совсем сникла и потерялась. Эльфов она боялась. Ей всегда рассказывали о них столько всяких страшных вещей, что они вызывали у нее суеверный страх. И теперь она внимательно разглядывала уши окружающих.
Картину довершил некстати появившийся Деамайн, мрачный, как грозовая туча и злой, аки десять чертей. Он остановился напротив костра, пнул тяжёлым армейским сапогом шишку, стряхнул сугробчик с капюшона плаща и мрачно осведомился:
— Командира не видали?
— Командира? – Ласточка, улыбнувшись, поправила его воротник. – Видали, только ты его сейчас не отыщешь.
— Змиев хвост, – зашипел партизан, устраиваясь подле них и обречённо глядя на костёр. – С утра его найти не могу.
— А что случилось-то?
— Да совет нужен... – Тут Деамайн заприметил новеньких и широко распахнутыми глазами уставился на Мери-Энн. – А это ещё что за чёрт?! Откуда тут у нас аристократка?! С ума посходили? Она же нас сдаст!
— Не сдаст, – поспешно вступилась Ласточка. – Она с нами до столицы только.
Деамайн поглядел на неё так, что можно было без слов понять, что он думает о её умственных способностях и цели пребывания Мери-Энн в обозе.
Завидев злого эльфа, Мери-Энн спряталась за плечо Аретейни.
Деамайн выругался.
— Кому мне вас сдавать на дороге? – робко пискнула девица.
Эльф смерил её уничтожающим взглядом и протянул руки к костру.
— А что за совет? – спросила Аретейни. – Может, мы поможем?
К Деамайну подобралась Дерр и безапелляционно потянула его за рукав, трогательно заглядывая в глаза.
— Звёздочка, че мутишь, а? Ну, Звё-оздочка?
— Отстань, – сказал партизан. – Тебе всё равно не понять.
Дерр насупилась. Стрелок с сожалением разглядывал миску, будто бы надеясь, что в ней ещё что-то появится. Ушастый зверёк высунул сонную морду из-за пазухи у Аретейни, заинтересованно поднял ухо и полез обнюхивать Мери-Энн.
— Не переживай, Деамайн, – сказала Ласточка. – Не дура же она, в конце концов. К тому же, чтобы ей сдать нас, надо собрать доказательства. А ушастых в обозе не так уж и много. И вообще, мы же имперцы, забыл? У нас и документы есть. А ты глаза отводить умеешь.
— А твой Дэннер на моём месте, – прервал Деамайн, – сейчас бы точно ввернул про недооценивание противника.
— А его тут нету, – не смутилась Крылатая. – Так что, и некому вворачивать.
— Зато есть я.
— Да ладно тебе, не вредничай...
— А ты крылышки спрячь. Ещё кое-кому не помешает спрятать зубки, цветочки и свою алхимию. А некоторым – и физиономии.
Илька с Храбром синхронно вздрогнули. Ласточка рассмеялась.
— Если ты её так остерегаешься – так зачем же всё это говоришь в её присутствии?
— А мне есть, что терять? – поинтересовался партизан.
— Есть.
— Да ну. – Деамайн снова покосился на притихшую Мери-Энн и на всякий случай, предостерёг:
— Лучше не делай глупостей. Эльфы, знаешь ли, умеют хорошо следить и убивать тихо. Ясно?
— Да ничего она не делает.
— А вот этого никто с точностью сказать не может, – резонно заметил Деамайн и отправился на поиски командира.
— Ты на него не обижайся, – сказала Ласточка. – Он хороший. Просто ваша Империя причинила ему очень много зла. И не только ему. Ты с нами держись, не уходи далеко.
Мери-Энн кивнула и подвинулась ещё ближе к Аретейни. При упоминании о зле и Империи она как-то то ли сникла, то ли, наоборот, насторожилась. Проводила взглядом Деамайна.
— Мутит Звёздочка, – заявила Дерр, которая смертельно обиделась на эльфа за то, что он её отшил. – Ух, мути-ит…
И она шарахнула небольшим шариком в костёр. Он вспыхнул с новой силой. Мери-Энн облизнула губы и подумала, что ей как-то вдруг очень захотелось домой, к доброй кормилице… Подальше от эльфов. Может, ну её, эту свободу… А муж, ну и что, что старый, зато надёжный. В общем, геройства у неё как-то поубавилось, и она загрустила, вспоминая камин в своей спальне, и как кормилица по вечерам рассказывала ей сказки.
— Ты чего? – усмехнулась Аретейни. – Неуютно? Ещё бы, в таких-то тряпочках. Дождись Халлис и попроси у неё нормальную одежду. Не то ноги протянешь до столицы. – Она понизила голос и продолжила:
— Всё-таки без любви замуж – это всю жизнь мучиться. И ты... это... Ну, в общем, если тебе человек не нравится, то спать с ним очень больно, понимаешь? Это мужчины могут, а мы, женщины, по-другому устроены... А некоторые даже умирают от этого, потому что внутри язвы появляются – и готово, заражение крови. Не с первого раза, конечно, но, если регулярно... Вот если ты сможешь себя убедить, что он тебе нравится – тогда другое дело. Я бы, например, не смогла... Дерр, а ты чего тут делаешь?
Волшебница придвинулась вплотную и, распахнув глаза, слушала интимные наставления.
— У… умирают? – переспросила Мери-Энн. Домой ей расхотелось.
— А… это чё? – Дерр навострила уши и покраснела. – Отчего умирают?
— Кыш! – Аретейни отвесила дитю лёгкий подзатыльник.
— Чё мутишь? – обиделось дитя и выдало неожиданное: – В моём возрасте, между прочим, тож замуж выходят…
При этом она почему-то покраснела ещё больше, но вдруг взвилась:
— А чё… Чё, скажешь, нет? Ну? Чё, я не как все, что ли?
— Дерр! – взвыла Аретейни. Она уже жалела, что заделалась лектором по гинекологии. – В твоём возрасте, знаешь ли, и от чумы умирают. Что, тоже пример будешь брать?
— Это зачем же? – насупилась волшебница. Аретейни глубоко вздохнула и принялась объяснять.
— Умирают от заражения крови, которое возникает в результате эрозии... хм... В общем, если мужчина тебе нравится, тогда процесс вовсе не травмоопасен. А если нет – то внутри появляются трещины, которые потом вырастают в язвы и, если их не лечить, то всё это перерастает в некроз и заражение крови – учитывая регулярность, отсутствие санитарных условий и плохое питание. Всё это в совокупности и приводит к такому плачевному результату. Дерр, женщина должна физиологически созреть для того, чтобы она осталась после замужества здорова, и дети у неё были здоровыми. Думаешь, почему столько женщин при родах умирают или дети у них уроды и умственно отсталые. А бывает ещё...
— Мама дорогая, – удивился Всадник.
— Прекрати! – взвыл побледневший Форх.
— А я вас предупреждала! – припечатала Аретейни, которая очень старалась не сорваться на медицинскую терминологию, и всё равно срывалась. Один Кристофер как ни в чём не бывало продолжал рисовать. Он-то всё это знал, потому что любил читать разные книги и в своё время читал всё без разбору. В том числе и медицинскую литературу.
Мери-Энн сидела красная, как вишня.
А Дерр сникла, загрустила и затеребила рукав куртки.
— Значит, я никогда не сможу… – вывела она. – Никогда-никогда...
— Почему? – удивилась Ласточка. – Ты чего, Дерр? Разумеется, сможешь!
— Не-а, – совсем увяла Дерр. – Ты ж сказала, что надо это... повзрослеть, в общем....
— И чего? Тебе недолго взрослеть осталось.
Дерр хлюпнула носом.
— Ты не понимаешь... Мне не осталось...
Он хлюпнула снова. Потом – ещё раз.
— Так ты объясни, – обняла её Аретейни. – В чём дело? Не плачь...
Дерр уткнулась ей в плечо.
— В том, что я больше не повзросле-ею…Я всегда так буду… Ну, как рыжая, всегда такая, так и я. Тока я, вроде как, младше… А на самом деле, я старше-е…
— Ой, – расстроилась Аретейни. – Так вот в чём дело... А я всё думаю, чего ты не растёшь... Бедняжка... Как же так получается?
— Не зна-аю… Элвилин все так… – Дитя хмуро вытерло нос рукавом. – Вот, взрослеешь, взрослеешь, а потом – бац – и баста. Мутно, да? Шибко мутно? А чё бедняжка? Рыжая, вон, тож также. И все…
— Мутно... – вздохнула Аретейни. – С ума сойти можно... Но ты не грусти. Знаешь, мне кажется, что в таком случае, замуж можно. Я не уверена, но... раз уж так – не всю же теперь жизнь одной быть, правда?
— Дерр, ты очень даже ничего! – влез покрасневший, точно свёкла, Форх. – Не мутись.
— А чё? – распахнула всё ещё мокрые глазищи волшебница.
— Не... ничё... забудь, в общем... – окончательно смутился парень – и вдруг умчался.
— Крылатая, чё он мутит? – растерялась Дерр.
— Ну... он просто... дела, наверное. Знаешь, Дерр, если ты кого полюбишь, тогда обязательно выходи замуж, – поспешно продолжила Ласточка. – А если не полюбишь – то ни в коем случае не выходи! Мутно это. – Она вспомнила их первую ночь с Дэннером, вспомнила, как обещала себе, что никому кроме него ни за что на свете не позволит к себе прикоснуться. Решение со временем только крепло. – Вот я своего мужа люблю, – немедленно поделилась она, – поэтому я только с ним всегда буду. Потому что он для меня единственный, и вообще... вот, если любишь кого – то не больно вовсе – а очень даже знатно, понимаете? А остальные – да ни в жизнь!
— Ничего себе! Да ты мне льстишь, – неожиданно произнёс за спиной знакомый голос. Ласточка подпрыгнула, смутилась, едва не свалилась в костёр и покраснела ярче Форха раза в два. Всадник бестактно расхохотался. Он-то Дэннера сразу заметил, поскольку сидел к нему лицом.
Аретейни вскочила и повернулась.
— Больше никогда... – прошипела она, – не смей... так... подкрадываться!!
— Я?! – ещё больше удивился Дэннер. – Да я как обычно хожу!
— Так ходи необычно!
— Постараюсь, – с улыбкой согласился командир, обнимая Крылатую за плечи.
— Ага, – обрадовалась Дерр и хихикнула: – Ты красный колпак нацепи и колокольчик. Шоб, значит, слыхать было.
Дэннер щёлкнул её по носу. Мери-Энн задвинулась подальше.
— Крылатая, – Дерр затеребила Аретейни за рукав. – А, вот, Рыжая?
— А что рыжая?
— Ну… она ж это…. Ну-у…
Всадник цинично усмехнулся.
— Так получилось. Это неправильно, – сказала Аретейни и поспешила перевести разговор на другую тему: – А тебя Деамайн искал.
— Знаю.
— И чего хотел?
— У него были проблемы в отряде. Вы и дальше будете сидеть?
— А что?
— А ничего, – ответил за командира Всадник. – Все вон, собираются.
Аретейни хмыкнула и разворошила угли костра. Явился возница.
— Чего, ещё и этих тащить? – поинтересовался он.
— Меня не надо, – поспешно отозвался охотник. – Я так... в гости зашёл...
— А девку откуда приволокли? Чудные...
— Щас вспомню про субординацию, – весело предостерёг Дэннер. – Помоги лучше с упряжью.
Возница принялся впрягать лошадей, Дэннер застегнул ремешки постромок, Всадник с Кристофером совместными усилиями затащили в телегу тяжёлый рулон палатки.
Дерр активно помогала вознице запрягать. А ей в этом не менее активно помогал Форх.
Мери-Энн в обозе среди вражеских, по отношению к ней, солдат, было, мягко говоря, неуютно. Ей было велено сидеть в фургоне, вот она и сидела в компании с Халлис, Ратибором, Илькой и Кристофером, забившись в угол и опасливо прислушиваясь к звукам снаружи. Звуки были страшноватые для неё и абсолютно привычные для всех остальных. Халлис, наконец, закончила перешивать куртку и протянула ей. Куртка была, правда, мужская, зато тёплая.
— А вы тоже с нами до столицы? – поинтересовалась Халлис у Ильки. Та сникла и как-то смущенно завозилась.
— А мы... ну... это... – забормотала она, глядя в дощатый пол. – Что нам в столице? У нас и нету поди, больше никого... да и к вам мы привязались... А чего, шибко мешаемся?
— Не-а. – Целительница сдула прядь волос с носа и перехватила ребёнка, целенаправленно ковыряющего ближайший рулон. Ратибор возмущённо закряхтел, но спорить не решился и послушно притих. – Просто командир говорил, вы до города. А городов сейчас что грибов по обочинам – любой выбирай. Центр всё-таки.
— Изначально всё так и замышлялось. – Дэннер, как всегда, появился неожиданно, зато ко времени. – Затем мы решили, что в городе им оставаться небезопасно. У них там дорога одна. Рассказать тебе, какая?
— Не надо, товарищ командир, – поспешно отказалась Халлис, и вдруг сникла и шмыгнула носом. Дэннер проницательно прищурился.
— А ты чего? Халлис!
— Н-ничего, – буркнула целительница, утыкаясь лицом в колени. – Простите.
— Не прощу. В чём дело? Ну.
Целительница долго возилась, сопела, всхлипывала, отворачивалась – и вдруг решительно выпалила на одном дыхании:
— А мне тоже теперь некуда податься! – и разрыдалась. Остальные растерянно замолчали. Халлис ревела. Дэннер как-то странно поглядел на нее и обнял за плечи.
— А мы что-нибудь придумаем, – заверил он. – Не плачь... Может, в штаб тебя отправим... или еще куда...
Халлис уткнулась ему в плечо и зарыдала громче.
— Никому я... там... не нужна... – донеслось сквозь рыдания.
— Нам нужна, – возразил командир. – Халлис! Да послушай ты... Если выживем... – голос сделался тихим. – Разве мы тебя бросим? Сама подумай.
— Кто это – мы? – Халлис показала кончик покрасневшего носа.
— Мы с Ласточкой. Чего ты, в самом деле... У меня тоже дома нет. Я тебе рассказывал. Помнишь? И у Аретейни. И у Ильки с Храбром, у Милдека, у этого, вон... мелкого и невоспитанного. Думаешь, мы вас бросим?
Халлис хлопнула мокрыми ресницами.
— Я... просто думала...
— Напрасно думала. – Дэннер щёлкнул её по носу и улыбнулся. Целительница уткнулась ему в рукав вторично.
Мери-Энн смущённо повозилась. Она как-то впервые поняла, что еретики и мятежники мятежничают не потому, что они такие злыдни, как ей всегда говорили, а потому что жизнь у них такая. Она задумалась, как это – нет дома. Вот так, чтоб совсем нет. Так же не бывает. Даже у самых бедных людей есть дом. А у этих нет… Это, наверное, потому, то они душу продали.
Девица в мужской куртке, надетой на платье, выглядела не самым изысканным образом, и потому смущалась. Но, кажется, никому не было дела до того, как она выглядит.
Дэннер погладил Халлис по плечам и обернулся к Мери-Энн.
— А ты чего грустишь, гуляка?
— Я не грущу, – смешалась девица.