Любовь 2

Я обидел женщину. Она дала мне пощечину и хлопнула дверью. С лестницы донесся ее голос: «Дурак паршивый! Да что ты вообще знаешь о любви? Ты просто раб своих яиц!» Это прозвучало грубо. Ее шаги стихли. Вторая в жизни большая любовь меня покинула. Моя Любовь № 2. Я был готов поспорить и рассказать ей, что я знаю об этом. Но спорить было уже не с кем, и тогда я решил об этом написать. Правда, мои прежние книги в основном состояли из телеинтервью со звездами — я лишь переносил на бумагу то, что слышал. В ушах еще стоял вопрос, и я задумался: а действительно, что я знаю о любви? Я начал с пятого на десятое припоминать когда-либо слышанные истории. Затем пригласил приятелей в баню, и там, за кружкой пива после парилки, полились уже их рассказы. Затем, чтобы запутать вас, я выписал все это от первого лица и добавил в словесный коктейль немного собственных переживаний. Сложив все рассказы воедино и примерив их на себя, я получил историю героя этой книги — человека малосимпатичного, более чем странного, но похожего на меня. По-моему, на этот раз я написал более чем странную книгу. Я и сам не знаю, что это за жанр получился.
И все же это не автобиография, а какой-то «Дым-2». Нечто среднее между всем знакомой передачей «Дом-2», в которой неопытные щенки ищут любовь и раз за разом набивают новые синяки. И знаменитым романом русского классика Тургенева «Дым» — в его финале все, чем жил главный герой, улетает, как дым вслед за поездом. Чувства уносятся все дальше и от меня, но я помню самые мелкие подробности амурных историй тридцатилетней давности. Вплоть до номеров телефонов, по которым я еще в детстве звонил, чтобы выпалить признание и повесить трубку! Все больше становится в телефонной книжке номеров, по которым я никогда не позвоню… Некому. Все живут своей жизнью. А я пишу книги и снимаю фильмы. Я редко пью, но хорошо помню вкус диковинного когда-то «Кампари» и коктейля из советского ликера «Шартрез», смешанного с советским же шампанским, — напитков, сопровождавших мои очередные увлечения. Я помню песни «АББА» и Кайли Миноуг, черные бадлоны и джинсы-клеш: у каждого моего романа была своя музыка, своя мода, свой напиток. Ореховая помада, дымчатые глаза — у каждой женщины был уникальный стиль. (Одной из них я преподнес купленный по случаю лифчик от «Диор». Знатоки поймут, несведущим поясню: белье этой фирмы способно сделать привле­кательным самое невзрачное тело. А уж имеющиеся у дамы достоинства подчеркнет таким образом, что ее (даму) сразу увлекут в постель!) Одна из девиц поставила меня в ряд с Бэтменом и Кендименом: именовала меня не иначе как «Блондимен»! Все это я тоже помню. Как больно было в очередной раз узнавать, что тебя больше не любят! Да и я не всегда отвечал взаимностью, и меня будто даже рады были оповестить о моем освобож­дении!
Я смотрел из окна машины на прохожих — они были такими разными, но о любви мечтал каждый. «Сядь в любой поезд!» Я мог сесть во многие поезда, но думаю, что не ошибся, оставшись на перроне. В какой бы поезд я ни сел, все равно приехал бы не туда... Мои экс-возлюбленные выходили замуж, рожали, разводились, но мы с ними продолжали общаться. И это делало меня немного счастливее. Одна из «бывших» нарекла меня «сентиментальным подонком». Что заставляло меня раз за разом, из года в год, проходить мимо очевидного собственного счастья и вновь устремляться на поиски все новых и новых ощущений? Нет ответа…
А вот один знакомый массажист не прошел мимо своего счастья, но спустя год после свадьбы и рождения первенца продолжил поиски новой любви. Его вялотекущие поиски длятся и поныне, он иногда приползает ко мне пожаловаться, и я устраиваю ему появление в телешоу, чтобы очередная «она» увидела, как он счастлив без нее, и пожалела, что они расстались. Интересно, его жена эти ток-шоу смотрит? Несмотря на отличную работу, здорового ребенка и дорогую машину, на его лице застыла недовольная гримаска мальчика-тинейджера, которому жизнь недодала, и он томится в ожидании чего-то, что вряд ли случится. Спрашивается, кто из нас несчастнее?
И потом, я все же сделал счастливыми минимум трех женщин — на которых я не женился. Странное дело: память о связанных с ними запахах, музыке, напитках оказалась особенно крепкой. А стоило мне оказаться в тех местах, где я бывал счастлив, я начинал ощущать, что до сих пор очень сильно люблю их — ну, тех, с кем там бывал. Говорят, любовь не имеет прошедшего времени. Значит, и героини моей книги вечно молоды и прекрасны. Если существует не одно измерение времени — это мое спасение: я могу вернуться в любую историю, описанную в этой книге. Только вот изменить ничего не смогу.
Я — телеведущий. Когда меня узнают на улице, я чувствую себя голым. Можно считать, раздеваться при всех мне не впервой. Но как отнесутся к трактату те, кто узнает себя на этих страницах? Если кто-то из моих читателей почувствует себя раздетым, пусть взглянет на обложку. Я-то и вообще нагишом! А вообще, все совпадения случайны! Просто ситуации типические. Так что можете считать эту книгу коллекцией человеческих ошибок, которые были допущены мной или за которыми мне пришлось наблюдать на протяжении жизни. А может, груз этих историй и мешает собственному счастью автора? После выхода книги я все начну сначала. Я обидел женщину. Но я исправлюсь.

2007