Секретный довод

Медиумический рассказ, записанный при помощи "яснослышания".


Сегодня страшный день. Это случилось задолго до нашего наступления. Нам не приходилось есть досыта довольно долго: «Ещё немного и отощаем», - отшучивался поручик. Но приказ выдан – выступаем завтра.
Командир нашего отряда отдал приказ по рядам – пошли.
«Невесело на душе, птицы не поют даже, сегодня умирать будем», - думал каждый. Вспоминалось многое из того, что хотелось изменить в той жизни: вот я молод, могуч в плечах, мама старается отговорить меня идти на праздник. Я приглашён и пойду, всё решил, а тут мама с просьбой: «Не ходи, сын». «Пойду, решил», - был последний ответ.
Наутро вернулся. В пустую комнату поставлен гроб. «Когда успели?» - подумал я тогда. Сердце тревожно забилось.
  - Где мама?
  - Нет уже два дня.
  - Как?
Тут до меня дошло, я отсутствовал не два дня – больше. Мама умерла, а я танцевал. Я огорошенный, рассерженный на себя, сел на стул.
  - Как это произошло?
Слуга растерянно щупал мой пиджак, который получил при входе.
  - Ладно, иди, потом спрошу.
Спускался отец, с лестницы слышался его тяжёлый топот. Он тяжело ходил давно, но теперь шаги замедлились. Я встал, пошёл навстречу.
  - Пойду сам, - он замахал рукой.
Он был расстроен, плакал всю ночь – это я видел по лицу. Он рукой показал на стул, я сел, придвинулся. Он почти лёг на диван.
  - Сын, как не сказал я тогда, что мать твоя больна. Она сама приказала мне молчать, - и он погрозил пальцем. Но я не думал тогда – умрёт, думал, полежит, поправится.
  - Доктор что?
Отец махнул рукой.
  - Что доктор? Доктор пришёл, - он махнул рукой в одну сторону, - доктор ушёл, - в другую. – Что из того?
Отец не интересовался маминым здоровьем, она оберегала его и меня от неприятных разговоров, доктора просила о том же. Сама лечилась: выписывала лекарства из-за границы, доктору показывала, он согласно кивал. Не любил он местные лекарства и обучен был немецкими профессорами. Маму он лечил, подобострастно кланяясь при встрече. Почему? Только сейчас понял: не надеялся на выздоровление, как бы извиняясь, что не в силах помочь. Тогда не придавал этому значения: как у отца – «пришёл», «ушёл». Сейчас, когда стал всё понимать, всплыла ещё одна картина: мать стоит у заводи.
  - Как красиво! – говорит. – Посмотри, видишь? Стая гусей летит, а вот один, догнать хочет и не может, - и заплакала.
Я не понимал тогда её восклицаний и слёз.
  - Осенью пристрелим, - с задумчивым прагматизмом ответил я.
  - Не надо, может, ещё выживет, своих дождётся.
Я настаивал.
  - Собака возьмёт след, пруд замёрзнет, так будет лучше.
  - Ну, если ты сказал – лучше, пусть будет по-твоему, - она улыбнулась.
Разговор закончился, она получила свой ответ – не выживет она. Я думал только о раненой птице.
Отец всё не хотел начать разговор, потом как выдохнул:
  - Умерла, - и заплакал.
Так охраняемый ею, он вдруг остался один, и плакал ещё один день. Больше мы не говорили, я не расстраивал отца расспросами, всё рассказал слуга. Он не торопился начать, стараясь подобрать слова с утешениями. Маму любили и слуги тоже.
  - Было так: вы, барин, уехали, а матушке вашей, нашей барыне, - он закрестился, - стало плохо. К вечеру померла. Корчи начались, ваш батюшка к доктору велел ехать, привезти, а она уж богу душу отдала. «Причастить не успел», - всё вздыхал батюшка Афанасий. А ей что? Ангел.
  - А за мной, что не послали?
  - Не велела, как сказать могла, потом не знали, куда посылать. Батюшка ваш: «Сам приедет», - сказал. А вы только сейчас изволили явиться. Уж всё готово к…
Он снова закрестился и ушёл. Я был благодарен за спокойный тон и смиренное принятие смерти как необходимость. Я не плакал больше даже, когда смотрел на мать. Она с закрытыми глазами на пожелтевшем лице была спокойна. Вид её не удручал, не корил.
Похороны состоялись на утро. Поп постоянно читал молитву, служки пели, траурная процессия медленно двигалась к усыпальнице, семейному склепу.
  - Там мы её и оставим, - сказал отец.
Всё вспомнилось до мелочей: и пыль под ногами и назойливый писк мошкары, когда шли по лесу. Сейчас, когда я встречу мать, я должен всё объяснить…
Ударили в барабаны и началось. Битва шла в два потока: первые убиты, мы на флангах отрезали врагу путь. Многих не стало, последним, как мне казалось, убили меня, но были ещё жертвы.
У меня, как пелена с глаз спала, я увидел всё в ином свете: «Так это вот как происходит?!»
Теперь о моём секретном доводе. Ведь как бывает? Что мы думаем перед смертью, то и должно иметь смысл. Это я понял, перейдя в иной мир. Когда я встретил мать, она ласково меня обняла.
  - Я знала, что придёшь сегодня, ждала. Как, сынок, удручён?
  - Нет, мама, я вспомнил тебя перед смертью, твою кончину, моё отсутствие. И понимаю теперь, всё не напрасно, даже моя смерть. Сегодня такой же день, как тогда, я всё понял, мама.
  - Я не хотела тебя огорчать и отца. Он сейчас со мной, сидит, ждёт. На третий день увидишь.
Мы засмеялись.