Обычный день

          Ларису разбудил луч солнца, который протиснулся между неплотно задёрнутыми шторами. Один из последних дней сентября обещал быть ясным. Нужно воспользоваться моментом и съездить на дачу, может быть, в последний раз в этом сезоне. Лариса быстро собралась и вышла из дома. У остановки, которая находилась рядом, стоял автобус с призывно распахнутыми дверцами. С рекламы, размещённой  на нём, на прохожих смотрел  актёр, один из тех, чьё лицо знакомо по бесконечным телесериалам, а вот имя почему-то не запоминается. Актёр широко улыбался и протягивал огромный батон колбасы. Лариса  представила, что будет, если она возьмёт в руки этот шедевр современной рекламы. Навряд ли удержит. Никогда не понимала, как можно раззадорить аппетит покупателя увеличенным изображением продуктов, особенно колбасы, да ещё с огромными кусками шпика в разрезе. Ну да специалистам по рекламе видней. Лариса улыбнулась своим мыслям и пошла пешком к автовокзалу. Автобус разочарованно хлопнул дребезжащими дверцами и, шустро набирая ход, обогнал женщину. Актёр всё так же приветливо улыбался с рекламы.

     В пригородном автобусе  Ларисе досталось одно из задних мест. Рядом села  молодая женщина с детьми. Мальчика лет двух мать посадила на колени, а девочка лет шести осталась стоять, держась за поручни. Дочка то и дело бросала на мать заискивающе-виноватые взгляды. Она была худенькая, с коротко подстриженными волосами, в нарядном платье, но в каком-то несовременном. Лариса подумала, что детей сейчас так не одевают. Малыш в дороге попытался захныкать, но мать раздражённо прошипела ему что-то в ухо и так дёрнула его, что тот моментально затих, а две слезинки, выкатившиеся из глаз, застыли на щеках. Девочке, видимо, не хватало внимания матери, и она, заглядывая ей в лицо, спросила: «Мама, почему ты такая грустная?» Но тут автобус тряхнуло на неровной дороге, и девочка чуть не упала, всё-таки успев ухватиться двумя руками за поручень. «Чему веселиться-то? Вон ты как себя ведёшь». Хриплый голос молодой женщины прозвучал резко и грубо. Лариса недоумевала – в чём мать обвиняет ребёнка. Не понимала, видно, и девчушка, но с матерью не спорила. Вскоре семейство вышло. Лариса проводила их взглядом из окна, и долго её занимал вопрос – может быть так и надо с детьми обращаться? Будут послушными. И всё-таки не могла с этим согласиться.
 
     Дачные заботы отвлекли от размышлений. Лариса собрала остаток помидоров, которые краснели кое-где на высохших кустах, добавила к ним несколько яблок, сиротливо висевших в саду, просушила на солнышке и убрала плёнку.

     Возвращалась в полупустом автобусе. Пока ехала, вздремнула немножко и от вокзала шагала бодро и в хорошем настроении.  «Посмотри, какая курочка!» – вдруг услышала она. Возле газона стояла женщина с малышом на руках. Женщина выглядела молодо и современно, но ребёнку приходилась, вероятно, бабушкой. А по газону, явно нервничая, разгуливала молодая курочка. Откуда она взялась? Может быть, с соседней улицы прибежала, где были частные дома, и теперь металась от одного куста к другому, не зная, куда податься. Не каждый день ребёнок может увидеть в городе настоящую курочку. «Ну, сейчас начнётся, – подумала Лариса, – цып- цып, кок-кок, курочка яичко снесёт». И вдруг услышала бабушкин голос: «Вот поймаешь курочку – супчик будет!» Лариса от неожиданности споткнулась. Так вот чему современные бабушки внучат учат. Лови, хватай, вари суп! Да как же так?

     «Тёть, а у Вас есть десять рублей?» Погружённая в размышления, она не сразу поняла, что обращаются к ней. Перед Ларисой стояли три подростка. «Тёть, у Вас есть десять рублей?» – повторил один из них. Лариса автоматически потянулась рукой в сумку за кошельком, но что-то остановило её.  «Попрошайки» выглядели вполне прилично: в новых куртках, аккуратно подстрижены, на голодающих не похожи. «А вам зачем?» Двое, видимо, не решаясь вступать в разговор, отвернулись. Но их приятель был не из робкого десятка. Достав из кармана семечки, он, неторопливо поплёвывая, смотрел на женщину.  «Ребята, вы такие симпатичные. Вы понимаете, что занимаетесь попрошайничеством? Ведь это же стыдно». –  « Да вот мы попить хотим, на пепси-колу не хватает». –  «На семечки хватило, а на пепси-колу нет?» Мальчик уставился на Ларису наглыми, серыми глазами, по-девичьи  опушёнными густыми ресницами: «Так есть десять рублей или нет?» И тут Лариса не выдержала: «Есть, да не про твою честь». Красавчик со злостью сплюнул семечную шелуху и прошипел сквозь зубы: «Да пошла ты  …».  Хотелось ответить малолетнему наглецу грубостью, но Лариса сдержалась – всё-таки дети.

     Подходя к дому, она представляла, как этот сероглазый мальчик  года через два будет требовать у прохожих деньги на пиво. А, может быть, она преувеличивает? Может быть, надо было дать мальчишкам несчастные десять рублей без лишних расспросов? На лавочке у подъезда восседал местный кот, которого все подкармливали. При виде женщины он оживился, но, быстро сообразив, что ужин откладывается, демонстративно отвернулся в сторону. «Вот, даже кот меня презирает» – подумала Лариса.

     Ночью её мучили беспокойные сны. Мальчик с красивыми глазами кричал: «Ты дашь мне десять рублей или нет?» Молодая бабушка, затянутая в узкие джинсы, бежала с топором в руках за курицей, повторяя: «Супчик будет! Супчик будет!» Лариса просыпалась, ворочалась с боку на бок и думала: « Что за день такой? А что, собственно говоря, случилось? Ничего особенного. Самый обыкновенный день».