Семена боли

Что желанней душе, если стала пустыней
Той душе, на которой смерзается иней
Чем туман, нашей хляби бескровный король
И предвестие стужи, проникшее в щели
Лишь неведомо, с кем на случайной постели
Под одной простынёй убаюкивать боль.
                Шарль Бодлер

 Переписка, найденная полицией, между Заком Фишером и Дональдом Барлоу в доме, покончившего с собой Барлоу. К переписке прилагается дневник Д. Барлоу.

     12 марта 1966г
 Здравствуй дорогой Дональд! Ты даже не можешь себе представить как я счастлив, что переехал в Будапешт.

 Венгрия, это удивительная страна, хоть поначалу она показалась мне немного мрачноватой и скучной, но вскоре я изменил своё мнение. Здесь время как будто остановилось, а какая здесь архитектура ты просто зашатаешься, впрочем, я надеюсь ты сам вскоре приедешь и во всём убедишься. Я знаю, что у тебя слишком много дел в твоей адвокатской конторе, но постарайся побыстрее приехать ко мне, чтобы увидеть тот особняк, который я купил неделю назад на деньги, полученные мною по наследству от моих покойных родителей. Говорят, он был построен в середине 18-го века и в нём жил один богатый венгр, который убил свою жену, а после покончил с собой каким-то странным образом, каким мне так и не удалось узнать.

 Мой новый дом двухэтажный, но чердак настолько огромный, что со временем я думаю сделать там третий этаж, в доме четыре спальни, огромная библиотека в которой так много книг причём на разных языках, так же большая гостиная и столовая, две ванные, и множество мелких коридоров и чуланов, которые если снести некоторые стены между ними можно сделать ещё несколько комнат, так же есть подвал, но туда я ещё не спускался. Около дома есть небольшой пруд и маленький грушевый сад с беседкой, не хватает только гаража под мой автомобиль, но я думаю это не проблема его построить. Кстати в доме полно антиквариата и ты как мой адвокат и лучший друг просто обязан помочь мне узнать его стоимость. Прислугу я решил пока не нанимать, пока не разберусь со всем окончательно, хоть по вечерам сидя возле камина мне бывает невыносимо одиноко.

 На этом пока всё жду с нетерпением от тебя ответа, а ещё больше твоего приезда.
Твой одинокий друг Зак.


     19 марта 1966г

 Привет Зак!
 Получил твоё письмо и безумно счастлив за тебя. Я бы с огромной радостью бросил всё и примчался в Будапешт, но, к сожалению, пока это невозможно. Столько дел навалилось на меня в последнее время, что мой мозг скоро просто лопнет от напряжения и усталости, но не расстраивайся, я думаю, что через месяц я уже буду пить с тобой старинное вино, которое ты непременно отыщешь у себя в подвале, и закусывать его грушами из твоего сада. У меня сейчас совершенно нет свободного времени, даже сейчас я пишу это письмо во время обеденного перерыва, но ты пиши мне как можно чаще, пиши обо всём о каждых мелочах и находках в своём особняке, всё это настолько интересно для меня, что я сгораю от нетерпения и любопытства. Кстати ты не завёл ещё там себе любовницу из тех привидений, что живут у тебя в спальне?
 
Извини что пишу так мало, просто у меня нет никаких новостей, да ты и сам знаешь, что в нашем Блэквиле мало что происходит, если бы здесь не было так скучно ты бы, я думаю, никогда не решился от сюда переехать.               

P. S. Всего месяц, и я приеду.
Д. Барлоу

     23 марта 1966 г
 Ты не представляешь себе Дональд, как я был рад получить от тебя письмо, слава Богу, что почта доходит до Венгрии очень быстро. Мне кажется, что наконец-то у меня началась действительно новая жизнь и ты несомненно прав, я нисколько не жалею, что покинул Блэквиль. Дни здесь тянутся очень медленно, и я коротаю время разбирая вещи, которые нахожу в доме. Здесь столько всего интересного и непонятного, очень много старых картин, в основном портретов, должно быть это потомки прежних хозяев особняка, ещё я нашёл две довольно мрачноватые статуэтки, изображающие каких-то демонических божков.
 
Пару дней назад, несколько раз отключался свет, и я проводил вечера при свечах попивая сорта великолепных красных вин, ты оказался прав – в подвале действительно большое количество запасов вина, но проблема в том, что половина подвала завалена разным хламом и пройти в его глубь это проблема, но скоро я найму рабочих и они его расчистят. Раз в день я езжу в город и обедаю там в одном из кафе, потом иду в магазин и покупаю еду на вечер, должен тебе сказать, что готовить самому это выше моих сил и я всерьёз подумываю завести себе хотя бы одну из прислуг, но проблема где найти прислугу, говорящую по-английски.

 Вчера я начал разбираться в библиотеке и нашёл там множество книг на английском и целую папку каких-то документов на венгерском языке, интересно может быть это записи того самого венгра-самоубийцы, завтра поеду в город и куплю там словарь. Заходил недавно на чердак, сплошная пыль и паутина, но ты не поверишь, я нашёл там огромный сундук, запертый на большой замок, который я так и не смог сломать, должно быть ключ от него где-нибудь в доме.

 Кстати о книгах, у меня здесь множество пособий по оккультизму и практически полное собрание самого Маркиза де Сада, Байрона и Шелли, причём изданные в прошлом веке. Каждое утро я люблю сидеть в беседке и смотреть на пруд, к сожалению, в нём нет рыбы, но я обязательно туда её запущу, как только немного потеплеет. Пока это все мои новости, и я надеюсь и считаю дни, когда ты приедешь ко мне в гости.

 Твой нестерпимо ждущий Зак.


    27 марта 1966 г
 
Привет Зак!
 
Я надеюсь, что тебе осталось ждать совсем недолго, я почти закончил оформление документов, одному из моих клиентов и моё начальство согласилось отпустить меня в отпуск аж на целых два месяца. Меня очень заинтересовали документы, которые ты нашёл в библиотеке, скорее всего там написано много интересного и если ты всерьёз решил купить венгерский словарь и перевести их, то непременно пиши мне то что ты перевёл и вообще, пиши мне хоть каждый день, я с удовольствием буду ждать твоих писем. В Блэквиле ничего нового не произошло за последнее время, впрочем, как и в моей скучной жизни. Снова извини что написал так мало, но ты пиши каждый день.
Д. Барлоу


    30 марта 1966г

 Как это охрененно Дональд, что ты приедешь на целых два месяца. В последнее время я и сам слишком занят, я нанял рабочих, и они уже практически расчистили подвал – какого только хлама там не было, одних только сломанных стульев выкинули два десятка, интересно зачем прежний хозяин складывал их там.

 Недавно я привёз к себе в дом электрика, потому что свет постоянно отключается, но он так и не нашёл причину неполадок, а вчера я ездил в город и попытался разузнать в телефонной компании, смогу ли я провести телефон к себе домой, на что они мне ответили, что это невозможно, потому что мой дом находится слишком далеко от населённых пунктов, а до ближайших соседей от которых идёт телефонный кабель 5 миль. Только представь себе, а если мне станет плохо, я даже не смогу вызвать скорую помощь.

 Кстати всё время забываю спросить, ты ещё ведёшь свой дневник? Мне всегда было интересно почему ты завёл дневник, как только я уехал из Блэквиля, впрочем, это не так уж и важно. Дональд ты даже не переживай, что твои письма короткие, главное, что они есть и я непременно постараюсь писать тебе каждый день.

 Прошлой ночью я плохо спал, снилась какая-то ерунда, но я так и не запомнил сон, только то что он был кошмарный, я проснулся около четырёх утра и так и не смог дальше уснуть. Сегодня вечером я преступлю к переводу документов и тогда завтра напишу тебе то что переведу.

P. s. Желаю тебе успешно закончить свои дела. Твой Зак.


    2 апреля 1966г             

 Извини Дональд, что пишу тебе через несколько дней, просто я так увлёкся переводом этих записей, что практически с утра до вечера не могу от них оторваться.

 Я оказался прав, их написал последний хозяин особняка, Роман Байрес, незадолго до убийства своей жены и своего самоубийства. Ты не поверишь, он был наполовину венгр, а на другую половину американец. Этот Байрес писал, что дом был построен в 1853 году одним из очень известных архитекторов Венгрии, того времени. В этом же году его купил один богатый венгр, но уже через год он подарил дом городу, а сам не забрав даже своих вещей уехал в неизвестном направлении из Будапешта.

 Два года дом простоял в полном запустении, но уже в 1857 году власти Будапешта приняли решение, отдать дом некой женщине по имени Марта Вала, взамен на то, что она сделает из него небольшую гостиницу для богатых туристов. Байрес не много написал об этой Марте, но из его записей я понял, что она была та ещё женщина – она превратила гостиницу в бордель, соблазняя богатеньких постояльцев и, видимо брав с них деньги, она уже через пять лет выкупила дом у города. Ходили слухи что некоторые из её любовников бесследно исчезали, а некоторых находили с ужасными травмами на теле, но никто из них ни разу не пожаловался на эту дамочку. Представь себе Дональд, мой дом когда-то был полон оргий и разврата.

 Дальше случилось то, что мадам Марта забеременела, сама, не зная от кого, и в 1864 году она родила дочь, которую назвала своим именем. Подробности её детства не написаны, но самое интересное, что Роман Байрес, выходец из бедной семьи и на тот момент полностью осиротевший влюбляется в дочь Марты и в 1885 году женится на ней. Естественно Марта старшая была против свадьбы, но Марта младшая тайно женится на Романе и когда её мать узнаёт об этом, с ней случается сердечный приступ, но она не умирает, а впадает в кому. Больше на данный момент я ничего не перевёл, но если мне сегодня опять будет не до сна, то я продолжу переводить.

 Последние три дня я совсем плохо сплю, опять какие-то странные сны. Возможно это от того, что я так увлёкся переводом и все мои мысли сейчас заняты им, но ты не беспокойся у меня есть замечательное снотворное. Кстати уже прошёл практически месяц, а это значит, что ты скоро приедешь. Напишу, как только переведу всё до конца.

Твой переводчик Зак.


 5 апреля 1966г               

 Здравствуй Зак. Я знаю, что обещал приехать к тебе, как только закончу свои дела, так знай – я их закончил, и 3-го апреля я вышел из своего дома, чтобы купить билет на поезд до Будапешта и к нашему общему несчастью поскользнулся и вывихнул себе ногу. Это какой-то злой рок, как будто какие-то неведомые силы не дают нам встретиться, но не расстраивайся врачи сказали, что ничего серьёзного и через пару недель я уже смогу нормально ходить, так что через две недели я буду у тебя, если конечно ещё чего-нибудь не произойдёт. Держись друг и верь в лучшее, ведь ты всегда был оптимистом, даже в самые трудные моменты твоей жизни.

 Ты спрашивал меня веду ли я дневник, в последнее время нет, просто потому что как раз этого самого времени у меня и не было. Меня очень заинтриговал твой перевод этих записей, и я с нетерпением ожидаю от тебя скорее узнать финал этой мрачной истории. По поводу твоей бессонницы это скорее всего от перемены места, такое бывает, тем более в таком огромном доме и с такими историями что творились там, это просто не удивительно. Пока на этом у меня всё, жду писем, которые мне приносит на дом почтальон, а тебе бедняге приходится ездить на почту в город, хотя ты и так каждый день туда ездишь!   

Ещё раз не расстраивайся и до встречи.


    7 апреля 1966г

Дональд, Дональд, как же мне не расстраиваться, ведь целый месяц я считал дни до твоего приезда и когда я уже практически дождался, происходит такое несчастье. Ты говоришь, что я оптимист, но ты и сам прекрасно знаешь, что такое оптимизм – это когда говорят всё прекрасно, но знают, что всё отвратительно. Я искренне верю, что эти две недели пролетят как два дня и тогда мы оторвёмся на полную катушку.

 Моя бессонница скоро сведёт меня с ума, я уже практически не сплю без снотворного или пока не выпью пару бутылок вина, впрочем, сейчас это не важно, я наконец-то закончил перевод, так что внимательно читай.

 После того как Марта старшая впала в кому врачи сказали дочери, что возможно она из неё никогда не выйдет, но так как у неё было много денег, Марту перевезли из больницы домой, где за ней ежедневно ухаживала медсестра, которая даже иногда оставалась на ночь, тем временем Марта младшая со своим мужем Романом зажили вполне беззаботной и спокойной жизнью, тем более оказалось, что Марта беременна.

 Далее Роман пишет, как он был счастлив за всё время беременности и всё такое, и вот в ночь с 1го мая 1886 года, Марта родила девочку, которую назвали Роза Байрес. Насколько мне известно, что в ночь с 1го на 2ое мая это вальпургиева ночь, то есть Роза родилась в самый разгар шабаша, но это даже не самое главное. Главное то, что после того как младшая Марта родила, примерно через час вышла из комы старшая Марта. Казалось бы, всё это хорошо и что все могли бы быть счастливы, но как только старшая Марта узнаёт, что у неё родилась внучка, она приходит в бешенство и начинает крушить всё что попадается ей под руки.

 Перепуганный Роман пытается её остановить, но она цепляется руками в его волосы и на глазах у своей дочери они падают на пол, и старшая Марта ударяется виском о край кровати. Но и на этот раз она не умирает. Целых три дня врачи боролись, чтобы спасти её, но оказалось был сильно повреждён череп и ничего уже нельзя было поделать.

 Все эти три дня из рта умирающей Марты неслись оскорбления хоть она находилась практически в бреду и на третий день в 11 часов вечера она наконец умерла, сказав перед этим, что она проклинает этот дом и весь свой последующий род и если её не похоронят в этом доме, то её дух будет являться к ним каждый день.

 Ты можешь себе представить Дональд, они действительно похоронили её в доме, прямо в подвале, теперь я понимаю почему подвал был забит такой грудой ненужных вещей, они боялись её даже после смерти.

 Вчера рабочие наконец расчистили мой подвал и сообщили мне что в одной из стен они обнаружили медную табличку. Мне страшно Дональд, я уверен, что её кости до сих пор лежат там, но я ни за что не спущусь туда один. Пообещай мне, что как только ты приедешь, то мы вместе туда спустимся и уберём её оттуда. Я уже всерьёз начинаю верить в привидения, может причина моих кошмаров, это призрак той самой Марты?

 Помнишь я писал тебе, что нашёл две странные статуэтки каких-то демонов? Так вот я поставил их на полку над камином, я точно помню в каком положении я их оставил, но утром они стояли совершенно в других местах полки, я проделал так несколько раз и всякий раз статуэтки меняли своё положение я успокаиваю себя тем, что это мне только кажется, но самое страшное то, что Роман писал, что статуэток было три и они принадлежали этой старой ведьме. Предполагаю, что третья статуэтка находится на чердаке в том самом сундуке, я обшарил уже весь дом, но так и не нашёл ключа.

 Со слов Романа эти статуэтки – три демона, которые олицетворяют собой символ секса, вторая символ боли, третья символ бессмертия. Неизвестно откуда она их взяла, но говорили, что она берегла их очень сильно и даже некоторые из её любовников утверждали, когда они занимались любовью, всегда на виду стояли эти статуэтки.

 Однажды я хотел выкинуть их, но какая-то потусторонняя сила не дала мне этого сделать я как- будто был под гипнозом, но в тоже время всё осознавал и не смог их выбросить.

 Впрочем, поговорим обо мне, когда ты приедешь, а сейчас я напишу то, что было дальше.

 Роман не написал, где похоронили его тёщу, хотя я и так уже знаю, что живу в доме с покойником. Последующие три года, они жили вполне нормальной жизнью и воспитывали маленькую Розу, но в 1890 году, как писал Роман, он стал замечать за своей Мартой, странные перемены. Всё началось с того, что Марта начала ставить эти статуэтки в их спальне и когда Роман попросил её не делать этого, чтобы лишний раз не напоминать о том несчастном случае, его жена закатила ему скандал, ссылаясь на то, что это память об её матери и Роману пришлось смириться с этим, он пишет, что ему всё время казалось, что эти демоны постоянно на него смотрят и это сводило его с ума.

 Однажды, когда Марта уехала в город, он выкинул их в пруд, возле дома, но, когда вечером он вошёл в спальню, представь себе, они стояли на том же месте, где и всегда. С каждым днём атмосфера в доме всё больше накалялась и вскоре супруги решили отправить маленькую Розу в Америку, к троюродной тётке Романа, пока они не разберутся в своих отношениях. Роман уехал с дочерью в Америку, чтобы передать родственникам Розу и вернулся обратно, через три недели, но он не узнал свою Марту.

 Её лицо, светилось злобой и иногда он стал замечать, что её глаза могли менять свой цвет в течении дня, по нескольку раз. На его вопросы, что с ней происходит, она лишь ядовито улыбалась или вовсе молчала.

 Роман постоянно писал письма в Америку, чтобы узнать, как там дочь и когда оттуда приходил ответ, Марта делала вид, что ей всё равно и у Романа еле хватало сил, чтобы сдержаться и не ударить её. После такого они разошлись по разным спальням и в течении дня они могли даже не разговаривать, Роман начал подумывать, что Марта хочет развода, но по каким-то причинам не говорит об этом, тогда он сам спросил её на прямую об этом, на что она ответила, что не собирается рушить семью и требует немедленного исполнения супружеского долга. Они отправились в её спальню, но она попросила его чтобы он привязал её руки к кровати, Роман растерялся, но согласился, когда дело началось, Марта начала издавать странные звуки, похожие на рычание, а вскоре она начала кусать Романа, который и так уже стал сильно сомневаться в душевном здоровье своей супруги и когда их дело близилось к финалу, Марта резко освободилась от верёвок и вцепилась ногтями прямо в его лицо.

 От такого поворота событий, Роман словно по рефлексу, ударил её по лицу, но к его неожиданности, Марта стала кричать, чтобы он сделал это ещё. Роман потерял над собой контроль, он стал бить ей пощёчины одну за другой, а она в ответ кричала ещё и ещё и когда вся постель была запачкана кровью, только тогда Роман смог взять себя в руки и прекратить всё это.

 Лицо Марты было перепачкано кровью, но на её губах Роман заметил довольную улыбку, которая говорила, что такого блаженства она не испытывала никогда. От стыда и непонимания того, что происходит, Роман выбежал из спальни и заперся в своей комнате. В тот день он так и не смог найти объяснения всему случившемуся, он думал, что лицо Марты распухнет и покроется синяками, но он ошибался, когда он нашёл в себе силы выйти из комнаты и взглянуть на жену, он не увидел на ней не единой царапины. Она молча сидела возле камина и читала книгу с таким видом, будто ничего и не произошло. В последующие несколько дней он стал тайком наблюдать за Мартой и к его ужасу он видел, как она специально колет свои пальцы булавкой и при этом стонет, как будто испытывает в это время оргазм, так же он заметил, как она однажды разговаривала сама с собой и тогда он решил, что она действительно спятила и пора вызывать врачей, как неожиданно она подошла к нему и вполне адекватно спросила, как там Роза?

 Весь день она вела себя, как нормальный человек, как будто ничего не помнила, что с ней происходило до этого и Роман решил, что с ней случился стресс, но теперь он прошёл и врачи пока могут подождать, но в эту же ночь Роман внезапно проснулся и не обнаружил своей жены рядом, тогда он тихо спустился вниз и увидел её стоящей около двери, ведущей в подвал.

 Марта стояла молча с закрытыми глазами, только кончики её пальцев слегка шевелились. Всё выглядело так, как будто она находилась в состоянии сомнамбулы. Роман стал наблюдать, что будет дальше и вскоре её рот стал что-то беззвучно произносить и когда Роман тронул её за плечо, Марта резко обернулась и открыла глаза. В этих глазах, Роман узнал взгляд своей тёщи, такой же полный ненависти и злобы, каким на него всегда смотрела Марта старшая. Едва Роман подумал, что он сходит с ума вместе со своею женой, как Марта потеряла сознание, он отнёс её в постель и до самого утра, он смотрел на её спящее лицо и всё больше убеждался, что в его жену вселился дух покойной Марты.

 На утро она как всегда ничего не помнила, и вела себя вполне нормально. Роман всё же вызвал врача, но тот тоже сослался на стресс и выписал лишь настойку опиума. Представь себе Дональд, я нашёл в одном из шкафов с десяток полных пузырьков, этой настойки и если мои кошмары не оставят меня в покое, то я скорее всего рискну употребить её перед сном.

 Так вот, приближается развязка этой жуткой истории, я опущу мелкие детали и записи Романа, где он писал о своих опасениях и переживаниях за жену и себя, а приступлю к финалу.

 В одну из ночей, после очередного приступа Марты, Роман спал в другой спальне, когда дверь в неё тихо скрипнула и разбудила его, в темноте он увидел тень своей жены, которая стояла возле кровати и тяжело дышала, Роман попытался зажечь свечу, как неожиданно Марта набросилась на него, в её руках был кухонный нож, которым она успела порезать ему запястье, но даже в полной темноте, Роман смог увидеть, что это была не его жена, это была старшая Марта.

 Истекая кровью, Роман откинул её от себя, и она упала на пол. Он сел на неё сверху и начал душить. Когда он услышал последние предсмертные хрипы и почувствовал проходящие по телу судороги, только тогда он отпустил её горло и зажёг свечу. Конечно ты уже догадался, что он задушил свою жену, а не тёщу.

 В ту ночь он написал свои последние записи, он написал всё как было, и он до конца был уверен, что он душил именно свою тёщу, но он знал, что ему никто не поверит. В ту роковую ночь он написал письмо своей дочери, в котором говорилось, чтобы, когда Роза вырастет, пусть никогда не переступает порог этого дома, пусть она лучше сровняет дом с землёй, чем будет жить здесь.

 Последние его записи, говорят о том, что он не сможет дальше жить без своей жены и что он покончит с собой. Его тело и тело Марты нашли спустя три недели, которые успели разложиться почти до неузнаваемости, их обнаружил тот самый врач, который осматривал Марту, он договорился в тот день, что зайдёт к ним через три недели.

 Тело Романа было найдено на чердаке, он повесился, только не на верёвке, а на железной цепи. Только представь Дональд, что за дом я купил, три трупа это уже перебор. Вся эта история с домом, отличный сюжет для какого-нибудь фильма ужасов и мне страшно, действительно страшно находиться здесь одному, особенно по ночам, но что-то такое есть в этом доме, что-то притягивает меня к нему, но что – я не знаю. До сих пор неизвестно, приезжала ли когда-нибудь сюда Роза и жива ли она вообще? Если жива, то ей уже должно быть 80 лет.
На этом я пока закончу и напишу тебе, через пару дней.


   10апреля 1966г

 Здравствуй Зак, после такого письма я и сам едва смог уснуть, эта история так сильно меня потрясла, и я даже не знаю, что тебе ответить на всё это. Мне кажется, что в каждом из таких домов, есть свои скелеты в шкафу, но как выясняется в твоём доме, слишком много шкафов. Когда я приеду, мы непременно постараемся разобраться во всём до конца. Я не советовал бы тебе принимать эту настойку опиума, это вполне может губительно сказаться на твоём и так подорванном здоровье.

 На счёт того, если труп старшей Марты, действительно находится у тебя в подвале, то мы непременно избавимся от него, покойник в доме – это не к добру. Интересно, где были похоронены Роман и Марта? Впрочем, всё будет известно, как только я приеду. С моей ногой, уже практически всё в порядке, я уже могу почти без боли на неё наступать и если всё пойдёт так положительно, то я думаю, что дней через пять-шесть я уже сяду на поезд до Венгрии. Перед тем, как отправиться в путь, я отправлю тебе телеграмму, чтобы ты мог встретить меня. К сожалению, я не умею писать длинных писем, как ты, так что крепись и не забивай свою голову всякими привидениями, наверняка всему этому есть логичное объяснение.
До встречи в Будапеште!


    12 апреля 1966г

Дружище Дональд, я в восторге, что твоя нога идёт на поправку и мы наконец-то увидимся. Я надеюсь, что пишу последнее письмо тебе, перед нашей встречей. За эти несколько дней многое успело измениться, причём в лучшую сторону.

 Во-первых, я всё же рискнул употребить настойку и мой сон, стал намного спокойнее, она действительно помогает и успокаивает, но главное не в этом, недавно я познакомился с одной прекрасной девушкой, когда обедал в одном из кафе. Её зовут Джэн Эшли, и она американка, она приехала в Будапешт, чтобы изучать историю замков Венгрии, ведь она учится на историка. Ей 27 лет, и она довольно умна для своего возраста.

 Признаюсь, что как только я её увидел – моментально потерял голову, как сопливый мальчишка. У неё длинные, чёрные волосы, прекрасная фигура и неестественно голубые глаза. Впрочем, ты сам её увидишь и поймёшь почему я так себя веду. Как я уже сказал, мы познакомились в кафе, когда я туда зашёл, она стояла у барной стойки и на ломанном венгерском, пыталась заказать себе завтрак, я сразу понял, что она американка и первый подошёл к ней. Должен сказать, что мы сразу нашли общий язык и она рассказала мне цель своего визита в Венгрию и всё это сыграло мне на руку. Я спросил её где она остановилась, на что она ответила, что пока нигде, но собирается снять гостиницу и тогда я рассказал ей о том, что я купил недавно старинный особняк и если она хочет, то может жить в нём и заниматься его историей и другими замками Будапешта.

 Джэн конечно немного поломалась, но потом с радостью согласилась, так что теперь Дональд, мы живём с ней вдвоём в доме, днём обычно она уезжает на моей машине в город и занимается своими делами, а когда возвращается, то наши вечера становятся незабываемыми. Мы можем часами разговаривать с ней обо всём на свете, но почему-то она никогда не рассказывает о себе, я знаю только, что её родители умерли, когда ей было 3 года и её воспитывала приёмная семья.

 Эта девушка так необычна, что с каждой минутой, проведённой с ней рядом я как будто становлюсь её рабом. Она стала для меня как наркотик и мне кажется, что она это чувствует, но не подаёт виду, и пока дальше дружбы, наши отношения не зашли.

 Недавно мы перебрали вина, и я узнал от неё, что она увлекается мистикой и спиритизмом. Что ты думаешь мы сделали в тот вечер? Мы начали вызывать дух Маркиза Де Сада, и я не знаю до конца получилось ли у нас это или нет, но в тот вечер я действительно видел какую-то тень и слышал чей-то голос. Возможно я был пьян и к тому же перед сеансом я употребил настойку, возможно у меня были галлюцинации, но что-то было.

 Джэн не перестаёт меня удивлять, она долгое время провела в моей библиотеке и была в восторге, когда нашла там книги, которыми она увлекалась. Представь себе она фанатка Де Сада, Байрона, Шелли, Бодлера и многих других непростых авторов, но более всего она ценит книги про спиритизм и ту книгу с которой почти никогда не расстается, она всегда находится в её спальне и называется «Культ Червя», я не знаю, что так сильно привлекает её в этом старье, но у каждого свои тараканы в голове, а мне главное, чтобы она была рядом.

 Я стараюсь не задавать ей лишних вопросов об её странных увлечениях – если она захочет, то сама обо всём расскажет. Она всерьёз заинтересовалась историей моего дома и когда я рассказал ей перевод записей Романа, то она настолько поразилась, что решила обойти в скором времени все местные библиотеки и навести как можно больше справок о доме. Джэн тоже ждёт, когда ты приедешь. Когда я рассказал ей о тебе, она сразу же захотела с тобой познакомиться. На этом Дональд я закончу своё письмо и буду ждать от тебя телеграммы.

Твой влюблённый друг Зак Фишер.


ТЕЛЕГРАММА ЗАКУ ФИШЕРУ.

 Дорогой Зак, нога полностью в порядке, хотя я ещё немного прихрамываю. Я выезжаю 15-го числа, и буду на вокзале Будапешта, 17-го, примерно в полдень. Постарайся не забыть меня встретить!

Д. Барлоу 14. 04. 1966г


     «ДНЕВНИК ДОНАЛЬДА БАРЛОУ»

    15 апреля 1966г               

 Сегодня в 5. 00 утра я наконец-то сел на поезд, и уже через двое с половиной суток я наконец увижу Зака. Я снова начал вести дневник и продолжу его вести, пока не вернусь в Блэквиль.

 Не знаю почему, но у меня какое-то нехорошее предчувствие, как будто что-то должно непременно случиться, возможно это связано из-за переживаний за Зака, ещё эта странная Джэн. Я надеялся, что проведу свой отпуск только со своим другом, но видимо не судьба, но может быть я преувеличиваю и эта Джэн окажется вполне нормальной девушкой.

 Мне не дают покоя мысли о душевном состоянии Зака. Судя по характеру его писем, он сильно изменился. Раньше я знал, совсем другого Зака Фишера, всегда весёлого и ничего не боящегося, теперь всё по-другому. Его увлечение опиумом, мне совершенно не нравится, я должен убедить его перестать его принимать, пока это не превратилось в зависимость.

 Сейчас уже три часа дня и, честно говоря, мне немного скучно, потому как я еду в купе один и мне уже порядком надоело смотреть в окно, за которым видны лишь сменяющие друг друга, бесконечные деревья, но в целом моё настроение вполне хорошее. Я предаюсь мыслям о том, что меня ждёт в Венгрии, и какие сюрпризы и тайны готовит мне особняк моего лучшего друга.


            16 апреля 1966г               

 Утром, открыв глаза, я увидел в своём купе человека. Мой новый сосед сел в поезд ночью, когда я уже крепко спал. Это пожилой человек около 70-ти лет, которого зовут Бен. Он сказал, что едет в Венгрию, чтобы разыскать свою приёмную дочь, которая не знает, что её жизнь может быть в серьёзной опасности. Этот старик всё время нёс мне какую-то чушь, то про оборотней, то про реинкарнацию души и я уже не знал куда от него деться и мне пришлось купить бутылку виски в буфете, чтобы хоть как-то заглушить в себе его бредни. Возможно мне пришлось бы просто напиться и уснуть, если бы старик не начал говорить мне про свою жизнь. Всё дальше сказанное им, просто повергло меня в шок.

 Он сказал, что его дочь зовут Джэн, и что она историк. Тогда я сразу подумал, что это просто совпадение, но когда он рассказал, что удочерил её в возрасте трёх лет, я уже начал напрягаться. У меня едва не закружилась голова, когда он сказал, что её настоящих родителей звали Роза Байрес и Джон Эшли, которые покончили жизнь самоубийством в один день, вскрыв себе вены. Перед смертью они составили завещание, которое должны были вскрыть и прочитать только те люди, которые удочерят маленькую Джэн.

 В завещании было сказано только одно: ни при каких обстоятельствах не пускать Джэн в Венгрию, и ещё небольшая приписка: «Будь проклята Марта Вала». У меня нет никаких сомнений, что Джэн Эшли является правнучкой той самой развратной и злобной Марты, которая возможно погребена в подвале у Зака.

 Я выяснил у Бена, что Джэн росла трудным ребёнком, всегда интересовалась потусторонними силами, а когда узнала, что Бен и его покойная жена были для неё всегда приёмными родителями, она как будто сорвалась с цепи. Джэн настойчиво начала разыскивать сведения о своих родителях и предках, и не известно от куда она узнала о том, что её корни тянутся из Венгрии, она втайне туда уехала. Незадолго до отъезда она сменила фамилию Бена, на фамилию своего отца, то есть, Эшли. К сожалению, у Бена не оказалось при себе фотографии Джэн, чтобы по приезду я мог узнать, та ли на самом деле эта Джэн Эшли.

 Я не стал рассказывать Бену о своих подозрениях, но оставил ему адрес Зака и попросил написать мне туда, как только он найдёт свою дочь. Пожалуй, я не расскажу даже Заку об этом пока сам во всём не разберусь. Интересно, Джэн намеренно сбежала в Венгрию или какие-то неизведанные силы тянут её тело и душу в этот, без сомнения проклятый дом?


               17 апреля 1966г               

 Наконец-то я в Будапеште. Мы попрощались с Беном, который обещал написать мне, как только что-нибудь выяснит. Свершилось то, чего мы с Заком, так долго ждали ¬– он встретил меня на вокзале и нашей радости не было предела.

 Он приехал на своём автомобиле, но приехал без этой загадочной Джэн, объяснив мне, что ей нужно было уехать на неделю по каким-то срочным делам, честно говоря я даже не расстроился по этому поводу. Мы пообедали в том самом кафе, в котором он познакомился с Джэн. После мы отправились в его дом.

 Дом действительно произвёл на меня сильное впечатление. Зак показал мне все его уголки, кроме чердака и подвала, я думаю он намеренно это сделал, скорее из-за того, чтобы не портить мне первые впечатления. Весь день мы разговаривали на разные темы, вспоминая нашу юность и только раз он попытался заговорить со мной о Джэн, но я деликатно дал понять, что будет лучше, если я сам с ней познакомлюсь, когда она вернётся. Вечер мы провели за несколькими бутылками вина, после которых я даже не помнил, как уснул.


                18 апреля 1966г               

 Утро началось с головной боли, и я не нашёл ничего лучшего, как открыть бутылку вина. Зак ещё спал, и я решил посмотреть его библиотеку. Я открыл массивную дверь: передо мной вырисовывались огромные стеллажи с книгами. Конечно половина из них была на других языках, но другая половина меня сильно заинтересовала. Я никогда не увлекался мистикой, но всё же такой набор оккультных книг, хранившийся на полках не мог оставить меня равнодушным.

 Первое что попалось мне в руки, была упомянутая книга в письме от Зака: "КУЛЬТ ЧЕРВЯ". В ней описывались сатанинские обряды, сопровождаемые кровавыми зарисовками и непонятными символами, но вскоре, книга мне надоела, и я стал дальше блуждать между стеллажей. Перед моими глазами проносились труды Де Сада, Байрона, Мурра, Конон Дойля, увлёкшегося в конце своей жизни спиритизмом, и многих других замечательных авторов. Наконец я нашёл небольшой томик стихов Эдгара По, и, присев в кресло, с наслаждением стал читать.

 Мне всегда было жаль По, человека со столь сложной судьбой и столь таинственной кончиной. Ещё в детстве его рассказы притягивали меня с какой-то невероятной силой, хотя большинство из них были написаны в манере хоррора, я вновь и вновь открывал страницы его страшных рассказов и с упоением перечитывал их. Сидя в уютном кресле я читал его стихи, как неожиданно в гостиной пробили часы. Я даже не заметил, что время пролетело так быстро и наступил полдень.

 Тогда я подумал, как странно, что Зак ещё спит, но зайдя в гостиную я остолбенел. Перед моими глазами стоял раздетый Зак, прямо напротив огромных часов. Казалось он находился в состоянии транса, его глаза были открыты, но в них не было видно никаких эмоций, никакого движения, он молча стоял напротив часов с таким выражением лица, как будто он и не живой вовсе.

 В эту секунду мной овладел ужас, и тогда я подбежал к нему и стал трясти его за плечи, но Зак стоял по-прежнему без движения. Я взял на себя смелость, и ударил ему ладонью по лицу, после чего его голубые глаза на долю секунды превратились в чёрные – я точно знаю, что это не могло быть моей галлюцинацией, хотя я и выпил вина.

 Через секунду Зак зашатался, и я едва успел подхватить его за руки, чтобы он не упал на пол. Это был обморок. Я отнёс его в спальню и положил на кровать, прихватив с собой оставшиеся пузырьки настойки опиума, стоявшие у него на тумбочке, спрятал их в полу беседки, возле сада. Скорее всего его лунатизм был вызван приёмом этого наркотика.

 Зак проснулся только к вечеру, и, как я предполагал, скорее всего ничего не помнил или делал вид что ничего не помнит. За весь вечер он ни разу не обмолвился куда делась настойка, и я опасаюсь, что он мог спрятать опиум ещё куда-нибудь.

 Этот вечер мы снова провели в компании друг друга и двух прекрасных, красно-стеклянных шато 1889 года.

 Я поинтересовался у Зака, когда приедет Джэн, что мы будем делать втроём, и тогда его лицо переменилось с весёлого на пугливо-серьёзное. В тот вечер он сказал, что мы должны как можно скорее открыть гробницу в подвале и выкинуть кости ведьмы из дома, потому что он не хотел бы, чтобы Джэн узнала всю правду о доме, так как он намерен в скором времени попросить её руки.

 Всё сказанное им меня сильно насторожило, и я едва смог удержаться, чтобы не рассказать ему о моих подозрениях на счёт Джэйн и о нашем разговоре в поезде с её приёмным отцом.


         19 апреля 1966г               

 Сегодня утром мы отправились с Заком в город позавтракать и, к моему глубочайшему сожалению, я увидел в одной из газет, фотографию Бэна Эшли. Хотя газета была напечатана на венгерском, я смог догадаться смысл статьи. Бэн Эшли был найден мёртвым в своём гостиничном номере, по предварительному заключению он скончался от сердечного приступа. Эта новость буквально выбила меня из колеи и к тому же Зак, всё утро вёл себя странно. По его лицу было видно, что у него начались ломки от опиума и мне ничего не оставалось делать, как сжалиться над другом и отдать ему его отраву.

 К полудню он видимо принял настойку и к моему удивлению пообещал, что непременно вылечится от своей зависимости. Позже мы поднялись в его спальню. Он показал мне эти мрачные статуэтки, которые произвели на меня нечто вроде отвращения. Джэн должна приехать через три дня, и за эти три дня мы должны найти и избавиться от старой ведьмы.


               Ночь 19 апреля.

 Пишу эти строки и пальцы моих рук, невольно начинают дрожать. Примерно час назад меня разбудил оглушительный раскат грома, даже сейчас сильный ливень льёт как из ведра, вселяя в моё сердце неистовый страх.
 Я подскочил с кровати, посмотрел в окно и то, что я увидел там никогда уже не сотрётся из моей памяти и не даст мне покоя. Я увидел, как вода в пруду практически закипела, и сквозь стену дождя из пруда начали выходить человеческие тени. Их было не менее тридцати. Я знаю, что это не было плодом моего воображения. Лица этих призраков были настолько обезображены, что я даже не могу передать это на бумаге.

 Через какое-то время они ушли обратно в пруд, и теперь я не смогу уснуть этой ночью. Неужели тела мертвецов находятся на дне пруда?


                20 апреля 1966г               

 Наконец первое дело сделано. Я не обмолвился с Заком ни единым словом о том, что видел прошлой ночью. Сегодня ровно в десять часов утра, мы спустились в подвал. Взяв молотки и лопаты, мы прошли в глубь подвала, освещая себе путь керосиновыми лампами. Мы ненадолго остановились возле стеллажей с вином и решили выпить бутылку, исключительно только для храбрости.

 Когда с вином было покончено, мы аккуратно спустились в глубь подвала и нашли ту самую медную табличку, но не смогли прочитать того, что было на ней выбито. Уже через пять минут, Зак и я долбили стену молотками.

 Кирпичная кладка с треском разлеталась на мелкие кусочки, и вскоре появилась небольшая дыра в стене из которой подул холодный сквозняк. Немного передохнув, мы с ещё большим упорством принялись за дело. Скоро стена поддалась и наполовину обвалилась. Переглянувшись, мы осторожно зашли во мрак.

 Свет ламп помог нам разглядеть, что мы очутились в каком-то узком коридоре, сплошь покрытым паутиной и скелетами крыс, которые хрустели у нас под ногами. Кто бы мог подумать – мы обнаружим под домом нечто вроде катакомб, по которым мы блуждали не меньше часа, узкие проходы сменяли друг друга, и мы уже практически хотели повернуть назад, как увидели перед собой дверь, которая была сплошь увешана распятьями.

 «Вот оно», - сказал тогда Зак и сбил молотком железный замок. Дверь со скрипом отворилась, и мы увидели перед собой обросший плесенью и грибком гроб, который был весь перемотан железными цепями и большим ржавым замком на них.

 Что тогда заставило Романа заковать гроб в цепи, остаётся только догадываться, но уже через минуту Зак сшиб и этот замок. Набравшись храбрости, мы медленно приподняли крышку гроба, мы ожидали увидеть там нечто невероятно-пугающее, но увидели обыкновенный женский скелет. Единственное, что так потрясло Зака, так это то, что он надеялся найти третью статуэтку в гробу Марты, но её там не оказалось. Я достал специально приготовленный мешок, и мы начали по частям складывать туда кости.

 Когда всё было кончено, я увидел на дне гроба небольшой ключ и спросил Зака, не тот ли это ключ, который он искал. Он молча положил его в свой карман, и через пол часа мы уже ехали на машине по безлюдной местности, как можно дальше от особняка. Мы закопали кости в лесу, в надежде на то, что теперь никакие духи больше не будут никого беспокоить. Вечер прошёл вполне спокойно, но мысль о призраках из пруда всё равно не выходила у меня из головы.               
               

           21 апреля 1966г             

 Сегодня утром мы отправились на старое кладбище в надежде отыскать могилы Романа и младшей Марты, но исходив кладбище вдоль и поперёк так ничего и не обнаружили. После полудня мы залезли на чердак и вставили тот самый найденный в гробу ключ в сундук – естественно он подошёл.

 Найденные в нём вещи нас потрясли: сундук был доверху наполнен всякими цепями, плетьми, крюками, но самое главное – там была третья статуэтка и небольшой портрет старшей Марты.

 Статуэтка выглядела столь отвратительно-пугающе, что я сразу отвёл свой взгляд от неё. Она изображала сидящего на корточках демона с овальной головой, на которой вместо рогов были два небольших крыла, похожих на крылья мухи. Его глаза были настолько близко находящиеся друг к другу, что мне стало противно смотреть на них, нос отсутствовал вообще, а его рот, точнее пасть, была расположена вертикально и начиналась от подбородка и до того места, где должен был быть нос. Из пасти высовывался язык, расходящийся на две половины, как у змей. Всё его тело было покрыто нечто напоминающее присоски, единственное что походило в нём на человека, так это коротко поджатые под себя ноги, но его руки были покрыты десятками острых крючков, на которых он держал и рвал на куски нечто, напоминающее человеческий эмбрион.

 Зак сказал мне тогда на чердаке, что эта статуэтка обозначает символ боли и спросил не хочу ли я взглянуть на остальные две, я сказал ему, что может быть позже – он явно был увлечён этими статуэтками, что крайне меня расстроило.

 Портрет старшей Марты был не так ужасен. На нём она была ещё молодой, длинные чёрные волосы, закрывали половину её бледного лица. Непонятно, как обычная молодая девушка, могла превратиться в жестокую проститутку, страдающую садомазохистскими наклонностями, ведь все эти цепи и плётки наверняка принадлежали ей.

 После того как мы спустились с чердака, мне жутко захотелось спать. Я проспал около двух часов, на протяжении которых мне снился покойный Бен. Он стоял передо мной с верёвкой на шее и опущенной вниз головой. Когда я спросил у него, что на самом деле с ним случилось, он медленно поднял голову и я увидел, что половина его лица была рассечена, видимо плетью, из порванной щеки торчала кость его скулы из которой капало что-то похожее на гной. Один из глаз полностью вытек, и из его дыры вылез огромный чёрный жук.

 Хотя я мысленно понимал, что я сплю мой страх дошёл до верхней точки, и тогда я закричал ему: «Что тебе нужно?!» Бен протянул ко мне свои окоченевшие руки и прохрипел: «Она вернулась, спаси мою душу! Она вернулась! Слышишь, она вернулась!»

 В тот же миг он исчез, и я проснулся. После таких снов невольно задумываешься, а не вещие ли это сны. Остальной день прошёл довольно спокойно и когда наступил вечер, мы сели с Заком ужинать. Я не знаю зачем, но Зак поставил все три статуэтки на стол и на протяжении нашего ужина мы молча ели, а он постоянно смотрел то на них, то на меня. Теперь у меня нет никаких сомнений, что мой друг постепенно сходит с ума, и к тому же он уже пристрастившийся наркоман.

 После ужина Зак отправился в спальню, прихватив с собой эти чёртовы статуэтки, а я отправился в его библиотеку, чтобы хоть что-нибудь найти об этих странных идолах. Возможно тот, кто прочтёт когда-нибудь мой дневник может принять меня за сумасшедшего, но я опишу в дневнике то, что мне удалось узнать о статуэтках этим вечером.

 Я долго искал среди оккультных книг и перелистывал сотни страниц в надежде найти рисунки похожие на статуэтки, всё-таки нашёл в одной весьма затёрто-потрёпанной книжонке, под жутким названием «САТАНОМИКОН». Как выяснилось, что у Зака находились не все статуэтки. На самом деле их должно быть семь, семь статуэток-демонов, которые если верить книге могут причинить неимоверное зло, а могут и помочь, и даже принести удовольствие.

 Сейчас я подробно запишу в дневнике о этих демонах.

 Начну с того самого демона, которого мы нашли сегодня на чердаке. Не буду снова описывать как он выглядит, а поясню немного о нём. Этого отвратительного демона зовут «КАРНАГ». Это действительно демон боли, интересно откуда Зак узнал это, когда сказал мне о нём на чердаке. Возможно он до меня уже прочёл книгу?

 В книге написано, что примерно в первом веке нашей эры, где-то на востоке жил человек, которого звали Карнаг, достоверно неизвестно, но скорее всего он был рыбак и непонятно почему с ним стали происходить странные вещи – он якобы стал слышать голоса.

 Те, кто его знал пытались хоть как-то помочь ему, но с каждым днём с ним стало происходить нечто ужасное: он мог часами стоять и бить своею головой о забор, пока кто-нибудь не оттащит его. Вся его голова была в ссадинах и ушибах, но друзья стали замечать за ним, что ему нравится причинять себе боль и даже когда он специально раскусывал себе губы в кровь, они терпели это и всячески отговаривали не делать этого, но он не унимался. Их терпение лопнуло, когда в один из тёмных вечеров он пришёл домой где они жили и стал проклинать всех, кого знал. Всё его тело было проколото рыболовными крючками, а из ран сочилась кровь, но на его лице была довольная улыбка. В тот вечер они прогнали его и больше никогда не видели.

 Лишь только через год они узнали, что Карнаг превратился в безжалостного убийцу и был повешен возле городских ворот, и что на его губах очевидцы заметили блаженную улыбку. Позже выяснилось, Карнаг убил много людей, но убивал он их мучительно медленно, он прицеплял к цепям рыболовные крючки и протыкал ими кожу своих жертв, а потом медленно тянул за цепи и смотрел, как кожа вместе с мясом отрывается от костей, а жертва умирает от мучительной боли.

 Его поймали, когда он издевался над младенцем предварительно расправившись с его матерью, он всадил в ребёнка не меньше десятка крючков. Прохожие случайно увидели то, что он делает, его скрутили, но ребёнок, к сожалению, не смог выжить. Когда его вешали он кричал толпе, что он будет демоном, что сам Сатана говорил делать ему это взамен на вечное наслаждение болью.

 Теперь я понимаю почему на статуэтке изображён младенец и Карнаг рвёт его крючками, но это только первый из семи демонов.

 Вторая статуэтка, это демон похоти и разврата и имя его «Регурт». Хотя статуэтки сделаны в миниатюре, в книге Регурт описывается, как существо около двух с половиной метров в длину и мне становится всё яснее, почему демоны выглядят так, как они изображены на статуэтках и рисунках. Я видел Регурта за ужином на столе, он выглядит примерно так: цвет его кожи зелёный, на его спине три горба, находящиеся друг под другом, голова сильно удлинена, овальной формы, вместо носа у него небольшой орлиный клюв, под которым находится вытянутая челюсть, отдалённо напоминающая собачью. Худое, покрытое шерстью тело, закрывают два больших орлиных крыла, так же имеется небольшой хвост. Его длинные покрытые шерстью ноги, имеют вместо ступней по одному огромному когтю, на каждой из ног. У него четыре маленьких глаза, и они расположены по два ряда друг под другом.

 История этого демона такова: в 1371 году где-то недалеко от Константинополя жил человек по имени Шарам Регурт. Он жил в хижине в дали от людей, потому что с рождения был уродлив и нем. Люди смеялись над ним и кидали в него камни.

 На спине Регурта был горб, его лицо было так сильно перекошено, что его левый глаз практически находился на щеке, а его нижняя челюсть так выпирала вперёд, что без труда можно было увидеть его отвратительные кривые зубы. Единственной отрадой в его жизни, были птицы, которых он постоянно приручал. Он мог целыми днями проводить время с ними и бесконечно слушать их пение, и так как он был немой, у него всё же иногда получалось тихо подвывать им в такт. Возможно его жизнь так бы и прошла в окружении птиц и безмятежном спокойствии, если бы однажды в места его обитания не забрела одна молодая девушка.

 Регурт стал осторожно следить за ней, боясь показаться ей на глаза, но по неосторожности, девушка повредила себе ногу об камень и упала на землю. Регурт забыв о своём уродстве поспешил к ней на помощь, но когда она увидела его перед собой, то подняла такой крик, что Регурт схватился за уши руками и сам начал пытаться кричать. Именно тогда в его голове произошли ужасные изменения, он понял, что мир никогда не примет его таким какой он есть, что никогда он не познает взаимной любви и человеческого тепла. Тем временем девушка продолжала кричать и обезумевший Регурт схватил её за горло и быстро сломал её шею.

 Девушка была мертва, он разорвал на ней одежду и изнасиловал её мёртвое тело. Безумие Регурта становилось всё сильнее день ото дня. Днём он по-прежнему забавлялся с птицами, а ночью он тайком пробирался к городу и насиловал молодых девушек, после чего сворачивал им шеи. Через какое-то время, также, как и Карнага, поймали и Регурта. Ему отрубили голову на городской площади, на которую пришли поглазеть сотни людей, после чего его тело бросили за городскими воротами на растерзание собакам и хищным птицам.

 Третья статуэтка, которая есть у Зака, это демон по имени «ЭКСХУМ». Он олицетворяет собою символ бессмертия.

 На вид он выглядит так: рост чуть больше метра, цвет его кожи жёлто-коричневый. У него маленькая, абсолютно круглая голова на которой находится один красный глаз, как у циклопа. Остальные части его тела, как у человека, только его рот заштопан огромными булавками. В книге написано, что Сатана специально его заштопал, чтобы он не рассказал никому секрет бессмертия.

 Доподлинно не известно где, и в каком веке жил Эксхум. Известно, что он был женат, но детей у него не было. Его жена была смертельно больна и Эксхум каждый день молил небеса об исцелении, но молодая жена с каждым днём становилась всё слабее. Тогда Эксхум потерял всякую надежду, разочаровался в Боге, стал призывать дьявола и говорить, что он продаст ему свою душу в обмен на исцеление жены.

 Однажды ночью дьявол пришёл к нему в теле старого путника и предложил ему в обмен на его душу, что он раскроет ему секрет бессмертия, при условии, что никогда Эксхум не раскроет этот дар людям. Потерявший покой и рассудок, Эксхум заключил со стариком сделку, но лишь потом он понял, что дьявол его обманул – бессмертие получил он, а не его жена. Эксхум сходил с ума от горя, видя, что его жена практически находится при смерти, совсем отчаявшись он нарушил своё обещание и рассказал ей секрет бессмертия. Уже на следующий день, его жена была здорова, как будто болезни не было вовсе, и они радовались этому счастью, пока в их дом не постучал тот самый старик.

 Он сказал тогда Эксхуму: «Как смел ты нарушить обещание и обмануть самого князя тьмы?» На глазах у изумлённой жены, старик превратился в дьявола и произнёс: пусть твоя жена теперь живёт вечно, только жить она будет в теле старухи, после чего, жена превратилась в дряхлую и немощную старуху. В это же мгновение, Эксхум был обращён в демона и отправлен в ад. Его жена жила в теле старухи, около пяти лет в надежде, что Эксхум вернётся к ней, но за всё это время она так и не дождалась его и однажды рано утром, не выдержав такой жизни, она сбросилась со скалы.

 Следующий демон описанный в книге является демоном обжорства – его имя «МАГГОТ». На картинке он выглядит примерно так: около метра ростом, очень толстый с жирным брюхом, коричневого цвета, выпученные глаза, горящие зелёным светом, голова похожа на человеческую с огромными свисающими до подбородка щеками, рот как у рыбы, на лысой голове видно множество рогообразных наростов. Его короткие ноги, похожи на лапы лягушки, всё его тело покрыто липкой слизью и, как описано далее в книге, постоянно чавкает.

 Пожалуй, это единственный из семи демонов, о котором написано меньше всего. Известно, что Маггот жил в древнем Китае около четырёхсотого года нашей эры и был жестоким каннибалом. Также известно, что он любил есть живых лягушек и подозреваю, что не даром его ноги лягушачьи. Больше в Сатаномиконе о нём ничего не сказано.

 Пятый демон, носит имя «МАЛИГАНТ» и является демоном коварства. Он выглядит как огромная собака, у которой всё тело покрыто металлической шерстью, имеет мощные лапы с длинными, очень острыми когтями. Его собачья морда сильно вытянута вперёд, глаза жёлтого цвета, зубы острые как бритвы, вместо хвоста толстая, стальная цепь на конце которой весит крюк. Под рисунком в книге, есть надпись, которая гласит: «Может как собака напасть исподтишка.»

 Малигант жил в древней Персии примерно в 1021-1057 годах. Про него написано, что это был очень хитрый и злой человек, он никогда не любил работать и поэтому был нищий. В раннем возрасте его родители погибли, и ему приходилось просить милостыню чтобы выжить. Когда ему исполнилось 17 лет, его взял к себе в дом одинокий старик, который всю свою жизнь работал кузнецом. Он обучил Малиганта всему что знал сам, и молодой парень неплохо справлялся со своими обязанностями, хотя ему не нравилось быть кузнецом. Вскоре старик умер и Малигант перестал работать. Он нашёл накопленные стариком деньги и какое-то время он стал жить в своё удовольствие, но деньги быстро закончились и тогда в голове юноши возник жестокий замысел.

 Он выковал себе острый крюк и решил, что будет убивать богатых и забирать у них деньги, и поклялся своей душой, что больше никогда в своей жизни не будет работать. Малигант превратился в беспощадного убийцу, загубив своим крюком более сотни человек. Выбирая свою жертву, он всегда подкрадывался к ней сзади и наносил удар крюком прямо в затылок, после чего забирал деньги и ценные вещи, а трупы скармливал бродячим собакам. Он всё время путешествовал из города в город, и поэтому его невозможно было вычислить и поймать. В книге не сказано удалось ли всё-таки его поймать, но видимо после своей смерти он превратился в демона-собаку, возможно потому что скармливал им своих жертв.

 Шестого демона зовут «ДЖИГСОР» – это демон обмана. О нём сказано, что он как паук нападает на муху, которая попалась в паутину. Джигсор – это огромный, с человеческий рост, чёрный паук. Его лысая голова отдалённо напоминает человеческую, вместо глаз у него две небольшие впадины, нос выглядит как две дырки, рот человеческий, но беззубый, на затылке видны два маленьких нароста из которых могут появляться большие, как у летучих мышей крылья, следовательно, он умеет летать.

 Из книги я узнал, что Джигсор был по национальности евреем, но жил во Франции. Известен только год его смерти, он умер в 1543 году от укусов своих же пауков. Он имел свою собственную, небольшую лавку, в которой пёк сладкие булки и продавал их. К нему ходило множество людей и его бизнес, можно сказать процветал, но как истинному еврею, Джигсору всегда было мало денег. Тогда он решился тайком убивать своих, кто был из богатых клиентов. Он заказал одному негру, чтобы тот по своим связям привёз ему целый выводок ядовитых пауков. Негр удивился такому заказу, но получив неплохую сумму, уже через месяц доставил пауков заказчику. Джигсор стал усердно их разводить и когда они подросли он преступил к своему гнусному плану.

 Богатые покупатели иногда доплачивали Джигсору, чтобы тот лично приносил им хлеб на дом, и когда он отдавал хлеб и забирал за него деньги, он незаметно выпускал в дом из банки несколько пауков и уходил. Он уходил недалеко от дома и иногда ему приходилось ждать до глубокой ночи, пока его ядовитые помощники сделают своё дело. Укушенные умирали в течении пяти минут, после чего Джигсор проникал в их дом и крал деньги и драгоценности.

 Вскоре по городу поползли слухи, что во Франции появились пауки-убийцы – только за один год насчитывалось более 30-ти погибших. Возможно их было бы ещё больше, если бы тот самый негр не догадался, что это дело рук Джигсора, и в тот же самый день, негр сообщил обо всём властям.

 Джигсора схватили в его же лавке, когда в небольшом чулане (где он держал пауков) он бережно их кормил. Джигсор понял, когда его дверь начали ломать, что его тайна раскрыта, тогда он решил, что лучше умереть быстро у себя дома, чем болтаться на верёвке на городской площади у всех на глазах. Он сунул обе руки в банку с пауками и когда его обнаружили, то он уже лежал в конвульсиях на полу и пускал пену изо рта.

 Имя последнего из семи демонов «ГИБЛЕТС» – он является самым главным из всех этих демонов. Гиблетс – это демон мести, но также он служит хранителем подземных теней.

 Статуэтка, изображённая на рисунке в книге, выглядит так: тело двухметрового толстого червя, покрытое мелкими иглами, цвет тела красный, имеет большую чёрную голову мухи с синими глазами, из хоботка может выплёвывать на человека неизвестную жидкость, после чего у того пропадает тень, которую он забирает с собой под землю и мучает её там в течении трёх дней. Человек, оставшийся без тени, прибывает на земле в течении этого времени, в ужасном состоянии, после чего умирает, находясь в бреду.

 Из книги ясно, что Гиблетс самый древний из демонов и живший около 400-го года нашей эры, недалеко от современной Италии. Он зарабатывал себе на жизнь убийствами. Имея жену и троих детей, ему пришлось стать наёмным убийцей, чтобы выжить. Но однажды человек, на которого он работал решил, что больше не нуждается в его услугах, и чтобы Гиблетс не разболтал ничего лишнего решил избавиться от него. Тот человек пришёл к нему в дом, но Гиблетса он не застал, тогда он безжалостно расправился с его семьёй, жестоко убив их. Подходя к дому, Гиблетс заметил и узнал его. Мы можем только догадываться, что тогда чувствовал Гиблетс, когда другой убийца так жестоко обошёлся с его родными, но только в ту минуту Гиблетс поклялся отомстить.

 Он знал где живёт его бывший наёмник, и той же ночью он прокрался к нему в дом и связал убийцу, его жену и сына. На все мольбы о пощаде Гиблетс только безумно улыбался. Той ночью он медленно убивал жену и сына прямо на глазах у того человека, который лишил жизни его семью, но он не убил своего наёмника, он оставил его жить, чтобы тот мучился и вспоминал кровавую расправу всю свою оставшуюся жизнь.

 Тот человек просидел связанный возле трупов своей семьи, целых два дня и всё это время он видел, как мухи и черви копошились на их телах. Когда его обнаружили, то он уже к тому времени сошёл с ума и ничего не мог рассказать, кто это сделал. Гиблетс навсегда покинул эти места и больше никто никогда его не видел.

 В Сатаномиконе в разделе демономикон, написано, что после смерти Гиблетс стал демоном и его часто вызывали колдуны с помощью древних заклинаний, когда к ним прибегали люди, чтобы совершить свою месть. Поэтому он считается демоном мести.

 Таковы краткие описания семи демонических статуэток. Если собрать все семь вместе, то можно подчинить себе всех семерых демонов, и поэтому каждая из статуэток была спрятана в разных концах света, дабы не попасть в руки чёрных колдунов и поклонников дьявола. Неизвестно как три из семи статуэток попали в руки старшей Марты, но становится понятно почему она стала женщиной лёгкого поведения и любительницей болезненных ощущений, проще говоря садомазохистской, и была одержима бессмертием. Каждая из трёх статуэток, имела на неё своё магическое влияние: Карнаг – боль, Регурт – похоть и разврат, Эксхум – бессмертие.

 Вот такая странная история, но на сегодня, пожалуй, я оставлю свой дневник и продолжу его завтра.


        4 сентября 1966г               

 Спаси господи мою душу, вот уже практически как пять месяцев я не делал в своём дневнике, никаких записей. Я попытаюсь по памяти восстановить хотя бы приблизительные числа того кошмара, который мне довелось пережить. Не знаю поверит ли кто-нибудь моим словам если прочтёт мой дневник, впрочем, мне это будет уже не важно, потому что скорее всего меня не будет уже на этом свете.

 Сейчас я пишу эти строки в поезде, возвращаясь в Блэквиль к себе домой. Не знаю на что и как долго я буду жить, потому что более месяца назад я отправил письмо к моему начальнику, в котором заверил его, что остаюсь жить в Венгрии. Тогда я ещё не подозревал, что всё обернётся истинным кошмаром. Единственное, что я забрал с собой из этого проклятого поместья, перед тем как спалить его дотла, это свой дневник, нашу переписку с Заком и наркотическую зависимость. Впрочем, я начну всё по порядку.

 22-го апреля, наконец-то приехала эта загадочная Джэн. Должен заметить, что она сразу произвела на меня самые лучшие впечатления и мы быстро нашли общий язык. Она оказалась действительно красавицей и как я сразу заметил, Зак открыто стал ревновать её ко мне, хотя я не мог ничего с собою поделать, потому что, тоже влюбился как мальчишка. Я не знаю, как и уже не вспомню, когда именно, все мы начали употреблять морфий, которого как оказалось у Джэн было огромное количество. Да именно Джэн посадила нас с Заком на иглу и, как выяснилось, давно употребляла сама. Оказалось, что у неё был знакомый дилер в городе, к которому мы периодически заезжали, чтобы пополнить свои запасы.

 По началу, как это часто бывает, жизнь казалась прекрасной. Мы с Заком были твёрдо уверенны, что всегда сможем остановиться. До сих пор не верю самому себе, как я, человек, который прятал от Зака настойки с опиумом, сам мог подсесть, да ещё и на морфий.

 Беззаботные и одурманенные дни сменяли друг друга, и на тот момент я совсем забыл обо всей этой чертовщине, творившейся в доме и о своих подозрениях на счёт Джэйн. Однажды, когда мы втроём гуляли по кладбищу, Зак проболтался Джэн, что мы нашли кости ведьмы в подвале и зарыли их в лесу. На Джэн это произвело сильное впечатление, и она непременно захотела увидеть то самое место, где мы их оставили. Влюблённый Зак не мог ей отказать, и мы сели в машину и поехали в лес.

 Мы долго не могли отыскать то место, казалось, что мы его уже не найдём и поэтому мы разделились, я пошёл один по узкой лесной тропинке, которая показалась мне на тот момент знакомой. Именно тогда, среди больших берёз и дубов я во второй раз увидел, призрак Бена. Он выглядел отвратительно: его тело практически разложилось, повсюду были видны выпирающие из-под плоти кости, волосы его поседели и наполовину выпали. Напрасно я тогда подумал, что это была всего лишь моя наркотическая галлюцинация, потому что Бен схватил меня своей костлявой рукой за мой локоть, так сильно, что я едва не закричал от боли.

 В тот день он успел мне сказать только такие слова: «Берегись Дональд, переселение уже началось, скоро она вспомнит»–, его речь оборвали крики Зака. Он кричал что нашёл то место и когда я снова обернулся в сторону Бена, его уже не было.

 Я ожидал чего угодно, что Джэн попросит выкопать кости, что попросит забрать их обратно в дом, но я не ожидал что она сама лично признается нам, что это был прах её прабабки. Зак был в ужасе, но что до меня, то я был рад что наконец всё открылось само собою, и что мои догадки оправдались.

 Джэн рассказала нам, что нашла в архивах правду о своей настоящей семье, как узнала, что поместье Зака некогда принадлежало её прабабке и что она побоялась рассказать Заку всё сразу, опасаясь, что он не пустит её в дом, ведь ей так хотелось в нём побывать. Неожиданно Зак рассмеялся и сказал, что его дом отныне её и мой дом, на что Джэн поцеловала его в щёку и довольный Зак расцвёл в улыбке.

 В тот вечер, за ужином Джэн без умолку рассказывала нам о своих предках, но, когда речь зашла о старшей Марте и её статуэтках, мы с Заком невольно переглянулись. Я спросил её от куда ей известно о них, неужели она прочитала это в архивах, но Джэн ответила мне, что в архивах упоминались статуэтки в листах об описи имущества, но настоящие сведения о статуэтках она нашла в библиотеке Зака, в том самом жутком Сатаномиконе. Я нашёл в себе силы, спросить у неё о приёмных родителях и на этот раз она рассказала нам правду, всё тоже самое, что мне рассказывал Бен, когда мы ехали с ним в поезде. Она не солгала, что практически сбежала от него и что он отправился вслед за ней, на её поиски и что она знает, что Бен мёртв и она очень сожалеет об этом, но с её слов она никогда не любила своих приёмных родителей и с твёрдой уверенностью заявила, что Бен покончил с собой и всё то время, когда она отсутствовала, сказав Заку что занимается учёбой, она призналась, что отвозила тело Бена в Америку, чтобы похоронить.

 Мы с Заком были потрясены от таких откровений, но по логике тогда всё встало на свои места, и я уже не смотрел на Джэн, как на убийцу Бена или как на молодую ведьму, я смотрел на неё, как на нечто совершенное и с каждым днём я всё больше в неё влюблялся – она стала для меня как морфий в прямом и переносном смысле. Как жестоко я ошибался, что всё в порядке – темнота всегда рядом с нами, она не на секунду не перестаёт наблюдать за нами, она постоянно хочет забрать нас, хочет подчинить нас себе, мы слабые люди. Что мы знаем о зле? Только то, что написано в книгах. Многие из нас не верят в существование тёмных сил, но, когда нам приходится столкнуться с ними лицом к лицу, мы невольно теряемся, впадаем в ступор и не знаем, что нам делать.

 Через два дня, после нашего ужина откровений, Джэн настойчиво заявила Заку, что хочет перезахоронить останки своей прабабки на месном кладбище, хоть её и считали ведьмой, сказала она, но всё же она была человек. Зак покорно согласился с ней и в этот же день мы приехали в город, чтобы купить гроб. Я всё чаще стал замечать, что Джэн всё больше и больше стала влиять на моего друга и он как послушный пёс, был готов выполнить всё что она пожелает. Он купил довольно дорогой гроб тем самым костям, которые не так давно пугали его в доме, он даже отыскал в городе смотрителя кладбища и за приличную взятку, купил место для погребения, заказав ему на будущее могильную плиту.

 Через два часа, я и Зак уже откапывали яму в лесу. Мы достали мешок с прахом и, положив его в багажник, поехали на кладбище. Смотритель кладбища уже ждал нас там, он позаботился о доставке гроба и показал нам место для погребения.

 Кладбище было довольно старым, на нём начали хоронить ещё с конца 18го века, поэтому свободное место, было не так-то легко найти. Место было найдено практически около кладбищенских ворот. Получалось, что старая ведьма обретёт свой последний приют, практически около каменного забора. Двое рабочих смотрителя приступили к раскапыванию могилы.

 Все мы молча стояли и наблюдали за этим процессом, как неожиданно я почувствовал чей-то взгляд на себе. Я посмотрел на старинные надгробия недалеко от нас и увидел там человеческую фигуру, которая тут же скрылась за ними. В тот же миг я поспешил пойти прямо туда, но там никого не оказалось, в тот момент я списал это на обман зрения, потому что у меня потихоньку начинались ломки от наркотиков, но теперь я просто уверен, что это была тень Бена.

 Я немного походил среди могил, читая имена и годы жизни на надгробиях, потом вернулся обратно. Могила была выкопана и Зак сказал, что смотритель с рабочими могут ехать, остальное мы сделаем сами, я удивился такому повороту событий, но не стал спорить.

 Мы открыли гроб, после чего высыпали кости на землю. Они лежали вперемешку, только череп казалось смотрел на меня своими дырами-глазницами. Мне стало не по себе, и я поскорее хотел со всем этим покончить и вернуться обратно. Ушло не менее получаса, на то, чтобы аккуратно, хоть и приблизительно собрать кости в полный скелет. Наконец крышка гроба захлопнулась, и мы с Заком, медленно опустили на самодельных тросах гроб на дно могилы. Джэн кинула две красные розы вниз и достала книгу из своей сумки. Мы не обратили внимания на книгу, решив, что это молитвенник, и что она хочет скорее всего прочитать молитву для своей прабабки.

 Не смотря на Джэн, мы принялись быстро закапывать могилу, пока до наших ушей не донеслись какие-то пугающие на непонятном нам языке заклинания. Мы молча уставились на Джэн, которая держала в своих руках всё тот же Сатаномикон. Пока она читала, её лицо выражало собой какую-то сияющую злобу, её губы стали фиолетовыми, как у покойников, она читала всё громче и громче и в тот момент она действительно походила на ведьму. Нам ничего не оставалось, как молча смотреть на всё происходящее, к счастью вскоре она замолчала и обвела нас взглядом, после чего она громко расхохоталась, потому что увидела наши испуганные и недоумевающие лица.

 Она объяснила нам свой поступок тем, что если её прабабку считали ведьмой, то и похоронена она должна быть как настоящая ведьма. Она перевела нам суть произнесённого заклинания, которое означало, что любая усопшая ведьма перед смертью всегда желала переродиться вновь и жить вечно, независимо от того в каком теле она переродится. Джэн сказала, что это всего лишь её неудачная шутка и конечно всерьёз она к этому не относится. Не знаю, что тогда думал Зак, но меня это сильно насторожило. Неужели всё снова начало повторяться? Все эти мои видения мёртвого Бена с его предупреждениями о Джэн и старшей Марты, снова терзали мою голову.

 Зарыв могилу, мы отправились домой, где после принятых доз морфия, мы в одурманенном состоянии, долгое время блуждали по подвалу, не зная какую из бутылок вина нам выбрать к ужину, чтобы помянуть в третий раз погребённую Марту. За всё время наших беспробудных, если так можно выразиться гуляний, дом Зака пришёл в полное запустение – толстые слои пыли и паутина в углах были повсюду.

 Было принято решение, нанять гувернантку, чтобы раз в неделю она убирала в доме. Мы нашли её в городе, но проблема была в том, что она ни черта не понимала по-английски, но нас это меньше всего волновало на тот момент. Заку ужасно не хотелось раз в неделю приезжать за ней в город и отвозить потом обратно, тогда мой щедрый друг заплатил ей сразу зарплату вперёд за месяц и оставил денег на такси, чтобы она сама добиралась до особняка. Так как в доме не было телефона, гувернантка, должна была сама позаботиться о том, когда именно её должно было забрать такси.

 Её имя, показалось нам довольно необычным для молодой венгерки (ей было 22 года, и она была недурна собой), её звали Мэри. Никто из нас практически не обращал на неё внимания, она выполняла свою работу с усердием и старалась как можно меньше попадаться нам на глаза. Только сейчас я понимаю, что в конечном итоге, заставило её покинуть этот дом навсегда, но об этом я напишу позже.

 В начале мая, отношения Зака и Джэн, стали настолько близкими, как бы того мне не хотелось, но они уже спали вместе и пару раз обмолвились на счёт свадьбы. Я конечно делал вид, что рад за них и потерял всякую надежду что Джэн может быть выберет меня. В конце концов, на что я мог рассчитывать, зачем ей был нужен обычный адвокат, если в неё по уши был влюблён богатый и к тому же владеющий домом её предков Зак.

 Я старался унять свои переживания вином и морфием, и какое-то время это, действительно мне помогало. За всё прошедшее время, Зак и Джэн так сильно погрузились в мистику, что это невольно начинало меня пугать. Они окружили себя, всей этой спиритической литературой и её атрибутикой. Везде по дому были развешаны, непонятные для меня пентаграммы и различные амулеты. Демоны стали навязчивой идей для них, не было ни одного дня, когда бы мне на глаза не попадались, эти проклятые статуэтки. Джэн настолько увлеклась ими, что я не сомневаюсь, что знала о них всё. Сатаномикон она знала наизусть, постоянно твердила имена многих демонов и заставляла Зака, читать эту странную книгу от корки до корки. Я же в свою очередь, всерьёз увлёкся Шарлем Бодлером, не знаю, что так привязало меня к нему, возможно то, что он, как и я любил вино и предпочитал гашиш. Его стихи оказывали на меня неизгладимые впечатления, они вызывали на моей коже мурашки и пробуждали во мне, какой-то инстинктивный страх и в тоже время они казались мне бесподобными, особенно после принятия морфия.

 В один из таких полу наркотических вечеров я сидел в кресле у себя в комнате и читал "ОПИОМАН", именно в тот вечер я в последний раз видел призрак Бена. Я смог узнать его, только по его одежде, потому что перед моими глазами, явился практически разложившийся скелет, кое-где на нём ещё оставались куски плоти, его безглазый череп, казалось, смотрел прямо на меня, но я не был уверен, что он меня видит. С большим трудом призрак смог прохрипеть свои последние слова, перед тем как раствориться в воздухе, навсегда. Он сказал, что уже слишком поздно, что ничего уже не обернуть назад, процесс запущен и никто не спасётся. Это были его последние слова, которые не произвели на меня совершенно никакого впечатления, потому что я опять подумал, что это всего лишь мои галлюцинации.

 На следующие утро, я отчётливо помнил свои видения, но размышлять долго над ними мне не пришлось, потому что вся моя комната была сплошь усеяна мухами. Непонятно как они залетели ко мне, потому что окно было закрыто. Я взял полотенец и открыл форточку. Я размахивал полотенцем, но мухи даже не думали улетать, тогда потеряв всякое терпение я стал давить их везде где только можно. Через 15 минут, моя комната превратилась в месиво, особенно стёкла из кишок и раздавленных тел.

 Как оказалось, меня ждал очередной сюрприз – как только я спустился в ванную, чтобы намочить тряпку и вытереть всю эту гадость, вернувшись обратно, я чуть не остолбенел: я не нашёл ни одной мёртвой мухи, в комнате было чисто, как и вчера. Я не рассказал обо всём случившемся никому, хотя и хотелось. Наркотики, всё это возможно наркотики и вино, которое мы употребляли в неимоверных количествах, что и привело в конечном счёте к бегству нашей служанки и передозировки Зака, морфием.

Сейчас я не вспомню точное число, когда это произошло, я помню только что грушевый сад уже расцвёл, было обычное тёплое утро, как раз тот день, когда должна была приехать Мэри и начать уборку. Джэн ещё спала, когда я спустился вниз, чтобы сделать себе кофе, в доме царила полнейшая тишина и спокойствие. Сделав кофе, я закурил сигарету и подошёл к окну, из которого отчётливо была видна беседка, окружённая грушевыми деревьями и в которой сидел ко мне спиной Зак.

 Некоторое время я смотрел на него и думал, чем это он так занят, что даже не шевелится, в тот же миг мой взгляд упал на ворота, к ним подъехало такси и из него вышла Мери. Она быстро зашла во двор и взглянула на часы, было около восьми утра. Не знаю, если бы Мери не заметила тогда сидящего в беседке Зака, то возможно он был бы мёртв ещё тогда. Я наблюдал через стекло, как она робко подошла к нему и через мгновение так сильно закричала, что я выронил из рук чашку.

 Крики разбудили даже Джэн, которая через три минуты была уже в беседке. Как только я очутился около неё, я увидел, что изо рта Зака текла белая пена, а из носа шла кровь. Первым делом я стал щупать пульс, который был настолько слабым, что моё сердце бешено заколотилось. Я думаю, что не стоит объяснять все те подробности передозировки Зака, если кому-нибудь доводилось видеть человека в таком состоянии, он легко меня поймёт.

 Мы отнесли Зака в дом и положили на кровать, было принято быстрое решение, что никаких врачей вызывать мы не будем, потому что нас всех упрячут за решётку или положат в больницу. Я всерьёз перепугался за жизнь своего друга, тем не менее, Джэн всё это время оставалась спокойной и сказала, чтобы все вышли из комнаты.
Она взяла с собой свою сумку и попросила меня принести аптечку, после этого закрыла дверь перед моим носом.

 Около получаса я ходил из угла в угол, искурив пол пачки сигарет. Наша служанка сидела всё это время молча и была бледна, как мел. Я знал, что она перепугана не меньше моего, её растерянный взгляд давал понять, что она всё понимает. Я давно стал замечать за нею, что она странно относилась ко всем этим развешанным пентаграммам и нашему безумному поведению, я понимал, что она больше сюда не вернётся, но это волновало меня тогда, меньше всего.

 Наконец Джэн открыла дверь и сказала, что всё обошлось. Зак лежал на кровати весь бледный и его сильно трясло. Возможно Джэн уже приходилось сталкиваться с такими ситуациями и, видимо, она знала, что делать. Через пару дней Зак окончательно поправился и всеми нами было окончательно решено, перейти с морфия на гашиш. Несколько дней это помогало, но каждый из нас понимал, что морфий намного более сильный наркотик и у всех вскоре начались отвратительные ломки. Ничего не оставалось, как обратно перейти на уколы. Зак всё время благодарил Мэри, что она спасла ему жизнь и что он очень сожалеет, что она покинула дом.

 В глубине своих, ещё оставшихся мозгов, я понимал, что все мы превратились в законченных наркоманов, и то веселье которое по началу оказывал на нас морфий, постепенно превратилось в бесконечную депрессию и в неимоверную слабость и лень. Особенно сильно наркотик влиял на психику Зака, было видно, что у него практически не было сил. Он стал молчалив, и всё время глядел на статуэтки о чём-то думая. Джэн напротив казалась весёлой, она погрузилась в чтение книг и подолгу могла сидеть в библиотеке.

 Однажды я украдкой заглянул к ней, под предлогом, что сам хочу взять что-нибудь почитать, но на самом деле я хотел знать, что читает она. На столе я увидел листки, это были записи Романа, которые переводил Зак, так же я увидел книги Де Сада и открытую книгу Байрона в которой лежала закладка. Краем глаза я заметил, что она читала, «Пророчество Данте». Я всегда относился с уважением к Байрону, хотя его жизнь полна загадок и мистики, не меньше чем у самого По, но де Сад – это для меня было через чур.

 Джэн смотрела на меня с улыбкой, пока я бегал глазами по полкам, нужно было что-то выбрать, чтобы не показаться дураком, и не дать ей понять, что я пришёл сюда из-за неё. Я схватил первую попавшуюся книгу, даже не посмотрев её автора и тут же вышел.

 Я отправился к себе в комнату, держа под мышкой книгу, налил себе большой стакан вина и выпил его залпом. Настроение моё было не из лучших. Наконец я сел в кресло и посмотрел на книгу. Видимо судьба, сама даёт нам некие толчки, сама подносит в руки то, над чем надо задуматься, как бы подсказывая, чего в скором времени стоит опасаться.

 В этом ведьмовском доме, мне волей судьбы, выпало вытащить книгу про ведьм. В моих руках находилась, «ДЕМОНОЛАТРИЯ» Реми. Она была написана в 1595 году одним французским юристом, по имени Николя Реми, (1530-1616г). Напечатана на немецком, хоть я и знал немного этот язык, но книгу мне так и не довелось прочесть. Я лишь прочёл немного про самого Реми.

 В своё время, это был довольно известный и жестокий человек, он присутствовал на многих пытках и судебных процессах по обвинению в ведовстве. С его лёгкой руки, было отправлено на виселицу и костёр, несколько сотен человек. Его книга до сих пор считается, настольной среди охотников на ведьм, если конечно такие люди ещё остались. Но дело было даже не в самой книге Реми, а то что я в ней нашёл. Это было письмо, адресованное старшей Марте. Человек, который написал его неизвестен, потому как подписи не было. Мне остаётся только догадываться кем он приходился ей – возможно это был один из её любовников, а возможно просто человек на неё работавший. Скорее всего, кто бы не прочёл мой дневник подумает, что всё это какой-то бред, в котором нет никакого смысла, но поначалу я тоже так подумал, ведь в этом письме странным образом переплетаются различные мифы и религии разных народов, и если всерьёз задуматься над всем этим, то можно сломать себе голову, но скорее всего, всё так и было на самом деле. Я попытаюсь разложить по полкам суть этого письма и постараюсь, передать его своими словами.

 Итак, письмо начинается с того, что этот неизвестный человек, просит Марту, (видимо она тогда была беременна), чтобы она назвала ребёнка, если родится девочка, своим именем. Он мотивирует это тем, что в дальнейшем ей будет проще подавить личность и переселиться в её тело. Теперь в моей голове всё сходится. Бедный Роман, он видимо понял, перед тем как задушить свою жену, что его Марта, уже стала жертвой, старой и мёртвой Марты.

 Далее в письме он пишет, что ему удалось пока найти боль, похоть и вечность. Безусловно это те самые статуэтки, которые находились в доме: Карнаг, Регурт, Эксхум. Дальше он пишет краткую историю хранения статуэток. Я попытаюсь разобрать её по порядку.

 В 1272 году было основано тайное общество, которое называло себя, «ОРДЕН КАЮЩИХСЯ ГРЕШНИКОВ». Его основал некий Бернар Марсельский. Орден прекрасно знал о Сатаномиконе и именно из этой книги, они узнали о существовании семи статуэток-демонов. Прекрасно отдавая себе отчёт, что если они попадут в ненужные руки, то может произойти непоправимое. Орденом было принято решение во чтобы то ни стало, найти и перепрятать статуэтки в разные концы света. Им пришлось прочитать не одну сотню древних книг, чтобы найти хоть какой-то след, но всё было тщетно. Возможно орден существует и по сей день, хотя когда они напали на след прошло почти несколько столетий.

 Существует легенда у древних ацтеков, ЧИКОМОЦТОК – что в переводе значит семь пещер. Ацтеки считали своей прародиной места, расположенные где-то к северо-западу от нынешней долины Мехико. Всё случилось в 1539 году, когда францисканский монах по имени Маркос де Низа (ок. 1495-1558г) путешествовал к северу от Мексики, якобы видел город, и вернувшись обратно, рассказал об этом.

 В те времена, существовала легенда о стране семи золотых городов. Воодушевлённые мексиканцы, во главе с конкистадором по имени Коронадо, соорудили большую экспедицию в те места. Орден Кающихся Грешников, незамедлительно отправился вслед за ними. Мексиканцами двигала жажда золота, у членов ордена была совсем другая задача. Они догадались, что возможно они на верном пути, потому что семь пещер, семь золотых городов и статуэток тоже семь – всё это им нужно было проверить. Действительно, как оказалось, статуэтки находились каждая в одной из пещер. До сих пор неизвестно как статуэтки оказались у ацтеков, не в одном из их древних текстов никогда не упоминалось имён семи демонов и о существовании статуэток.

 Перед орденом встала нелёгкая задача: нужно было увести мексиканцев как можно дальше от этих мест. Орден знал, что подкупить Коронадо не получится, тогда они решили действовать хитростью. Один из членов ордена, переоделся нищим и вышел прямо к мексиканцам, он объявил им, что он всего лишь нищий бродяга, но скоро он станет самым богатым человеком на земле. Естественно мексиканцы начали расспрашивать его обо всём, тогда нищий достал несколько золотых монет и показал их им. Он сказал, что нашёл их в пещере и что там ещё столько золота, что не хватит лошадей, чтобы всё увезти.

 Одержимые жаждой наживы, мексиканцы потребовали, чтобы он указал им путь и был их проводником, иначе они лишат его жизни, на что нищий с улыбкой согласился. Он водил их кругами больше недели, в то время как другие члены ордена нашли те самые пещеры и забрали статуэтки. Нищий убежал от мексиканцев ночью и разъярённый Коронадо, заметив его пропажу, велел поворачивать обратно, видимо их так далеко удалось завести, что в конечном счёте, они так и не смогли найти ни пещер, ни золотых городов.

 Коронадо вернулся обратно ни с чем и заявил, что всё это выдумки и сказки о стране семи золотых городов. В последствии орден, перепрятал статуэтки в семи частях света, но как видимо писавшему письмо к Марте, каким-то образом удалось найти три из них. Из письма я понял, что Карнага он нашёл на Понапе, на одном из островов Микронезии. Эксхум был найден в Египте в одной из стен храма Амона в городе Карнаке. Регурт был найден в древнем городе Мэрое – сейчас это современный Судан. Судьба и местонахождение остальных статуэток, писавшему письмо, на тот момент была неизвестна.


                5 сентября 1966г               

 Вот уже второй день, как я еду в поезде, и всё это время пишу свой дневник. Мне повезло, что я еду один в купе, я могу спокойно принимать морфий и не бояться, что меня кто-нибудь увидит. Я забрал все его запасы из дома Зака, но на долго его не хватит и когда я приеду в Блеквиль, я не знаю где буду его доставать, потому что денег у меня осталось совсем немного и к тому же теперь я безработный.

 Прошлой ночью я спал отвратительно, меня мучали бесконечные кошмары и всё время мне казалось, что я задыхаюсь. Несколько раз я просыпался, чтобы открыть форточку и проветрить купе и каждый раз, когда я смотрел в темноту за окном, я видел чёрные тени людей, они недвижно стояли с поникшими головами. Поезд ехал слишком быстро, чтобы я смог разглядеть их лица, хотя я знаю, что это были мертвецы. Они повсюду теперь меня преследуют, и я прекрасно понимаю, что они не оставят меня в покое. Как бы мне этого не хотелось, но зло не уничтожено и оно придёт за мной, куда бы я не пытался убежать и спрятаться, оно постоянно будет рядом со мной.

 Я превратился в законченного наркомана, но я знаю, что я не успею умереть от наркотиков, я погибну от тёмных сил и отправлюсь в ад, где похоже мне самое место. Даже сейчас на стекле в моём вагоне сидят несколько мух, но теперь я перестал обращать на них внимание – я знаю, что они не настоящие. Стоит мне подойти к ним, и они растворятся, но тогда в доме Зака они просто сводили меня с ума.

На следующие утро, после того как я обнаружил письмо, я конечно же не стал никому о нём рассказывать, а спустился вниз и увидел Зака. Я давно не видел его в таком хорошем настроении, он улыбался и пил кофе. Я налил себе тоже и сел рядом. Зак спросил меня, чем мы сегодня займёмся, на что я пожал плечами и посмотрел на него. В это время Зак сделал из кружки глоток, после чего широко зевнул, именно тогда я понял, что у меня действительно проблемы с галлюцинациями. Из его рта вылетело пол сотни мух, которые облепили меня с ног до головы. Я подскочил с кресла и начал стряхивать с себя, видимых только мне мух.

 Представляю, как это выглядело со стороны, тем более как всегда не вовремя в этот момент, появилась Джэн. Они оба стали громко смеяться над всем происходящим, что заставило меня прийти в чувство и успокоиться. Бывает сказала на всё это Джэн, объяснив мне, что даже употребляя кофе, всегда найдётся какой-нибудь побочный эффект. Зак хлопнул меня по плечу и сказал, что им нужно отъехать с Джэн в город по делам, и добавил, что сегодня вечером мы попробуем нечто новое и интересное.

 Расстроенный всем что со мною сегодня случилось, я не предал этому «чему-то новому» никакого значения и интереса. На этом мои встречи с воображаемыми мухами конечно же не закончились, но я стал меньше обращать на них внимания, чтобы вновь не попасть в неловкую ситуацию. То, что случилось этим же вечером, заставило меня всерьёз задуматься над своим здоровьем.

 Это нечто новое, оказалось ЛСД. Поначалу я сопротивлялся всеми силами его попробовать, но мои настойчивые друзья всё же уговорили меня, пообещав мне что это будет первый и последний раз, но это оказалось ещё не всё. Джэн захотела провести спиритический сеанс под ЛСД. Я знал, что они уже вызывали дух де Сада, правда со слов Зака неизвестно чем всё это закончилось.  На этот раз Джэн захотела вызвать самого Байрона, чтобы выяснить у него, кто на самом деле написал «Вампира» и правда ли, что он имел интимную связь со своим другом, поэтом Шелли и его женой Мэри Шелли. Мне показалось это забавным, хотя я был уверен, что ничего из этого не выйдет.

 Для сеанса, нужно было сделать оптический туннель – это видимость бесконечного коридора, получаемая путём размещения зеркал лицевой поверхностью друг к другу. Зеркала были собраны по всему дому и когда оптический туннель был готов, мы сели напротив него в кресла и сделали себе инъекции.  Джэн стала произносить какие-то слова. Насколько я знал о спиритических сеансах, это то, что люди должны были сидеть за круглым столом и держаться за руки, в то время как мы сидели каждый в своём кресле и смотрели в глубь этого коридора.

 Постепенно я стал чувствовать, как моё сознание начало изменяться, голос Джэн замолк, и я был не в силах отвести взгляда от зеркал, мы сидели молча, смотря в этот бесконечный туннель. Перед моими глазами, поплыли разноцветные картинки, всё стало переливаться яркими красками, сердце казалось остановилось, и приятная дрожь бегала по моему затылку. Я боялся пошевелиться, потому что чувствовал, что нахожусь в состоянии невесомости, таких ярких ощущений я ещё никогда не испытывал. Могу сказать точно, что ЛСД – страшные наркотики.

 Через какое-то время у меня поплыло всё перед глазами, и наступило чувство эйфории вперемешку с лёгкой паникой. Я отчётливо увидел выходящего из туннеля человека – он шёл к нам навстречу. Сначала он показался мне маленькой точкой, но по мере того, как он подходил всё ближе и ближе, он увеличивался, и вскоре он вышел из зеркал и остановился.

 Я видел раньше портреты Байрона, но в тот момент, мой мозг не мог вспомнить его лица. Подсознательно я понимал, что это и есть Байрон. Я попытался с ним заговорить, но понял, что мой язык меня не слушается, вместо слов из моего рта, выходили звуки похожие на шипение кобры. Байрон повернулся лицом к туннелю, и я увидел ещё двоих людей, и сразу догадался, что это были супруги Шелли. Всё было как в тумане, где-то далеко я слышал голос Джэн, она говорила так быстро, что из всех её слов, я смог уловить, только слово вампир, на что Байрон только помотал головой и улыбнулся.

 Дальше начало происходить нечто вон выходящее. Байрон и Шелли, начали снимать платье с Мэри, и я понял, что сейчас все мы станем свидетелями группового секса, но к счастью в туннеле появилась ещё одна точка и развратная троица уставилась на неё, прекратив свою оргию. Через мгновение из той самой точки появился сам Маркиз де Сад в своём парике и вежливо всем поклонился. Такого поворота событий, мой затуманенный мозг совсем не ожидал.

 Де Сад достал из кармана короткую плётку и замахнулся ею на Байрона, но тот ловко увернулся от удара, который угодил прямо по плечу Мэри Шелли. Она жалобно закричала от боли и в тот же миг, второй удар пришёлся ей прямо по ягодицам. Разъярённый Шелли бросился на помощь к своей жене и повалив де Сада на пол, стал его душить. Байрон в это время стоял в стороне и громко над всем этим смеялся. Не знаю было ли это всё галлюцинацией или всё происходило на самом деле, но в тот момент мне стало страшно на всё это смотреть. Я попытался закрыть глаза, но они сами собою открывались и продолжали смотреть как боролись, катаясь по полу, де Сад и Шелли.

 Спустя какое-то время они прекратили борьбу, и в тот момент я почувствовал, как у меня темнеет в глазах. Появились, непонятно откуда доносящиеся резкие скрипы и шумы, они делались всё громче, и я уже был на грани, чтобы не закричать. Сквозь всю эту суматоху и вакханалию, я смог разобрать слова Байрона, обращённые ко мне. Он говорил мне чтобы я дописал 18-ю главу Дон Жуана, а тем временем де Сад, умолял меня стоя на одном колене, чтобы я выколол ему второй глаз. Моё сознание казалось сейчас разорвётся на куски, и я уже никогда не смогу склеить его обратно. Последнее что я помню из того спиритического сеанса, перед тем как потерял сознание, был вышедший из зеркал монстр Франкенштейна, плод созданный рукою Мери Шелли.         

 После всего со мною произошедшего, я никогда не спрашивал у Зака и Джэн, что они видели во время того сеанса, я был занят другими странными вещами, которые вскоре стали происходить со мной. Всё началось в первых числах июня.

 Каждую ночь меня стали будить странные шорохи, доносящиеся то с улицы, то с чердака или стен. Поначалу я как всегда всё воспринимал это за свои безумно-наркотические видения, пока однажды ночью не услышал, как кто-то скребётся в окна моей спальни, которая кстати находилась на втором этаже. Я отдёрнул занавески и увидел, как два скелета парят в воздухе прямо за окном и скребут своими костяными пальцами прямо по стеклу. Не знаю, как я нашёл в себе силы, чтобы не закричать или потерять сознание, но именно в тот момент я почему-то знал на все сто процентов, что эти мертвецы были не кто иные, как Роман и его жена Марта младшая, чьи тела так и не были погребены и пропали без вести, после того как их обнаружили.

 В следующую ночь была сильная гроза, молнии так сильно освещали ночное небо, что свет от них растекался по моей комнате, освещая всё вокруг. Стоя у окна я смотрел на стену из дождя. Я знал, что они снова появятся и они не заставили себя долго ждать. Вода за окнами собиралась в небольшие ручьи, которые стекали в пруд. Именно тогда, глядя на эти ручьи я заметил, как из него показались два человеческих черепа. Они медленно стали выходить из пруда, и тогда у меня не осталось больше никаких сомнений, что тела Романа и Марты всё это время находились на дне пруда. Я открыл окно и стал кричать им, что я всё понял, что теперь я знаю наверняка, что я достану и похороню их останки, после чего скелеты вернулись обратно под воду.

 На следующее утро я сидел в беседке около пруда и нервно курил, смотря на воду. Должно быть прошло какое-то время пока я так сидел, потому что я даже не заметил, как в беседке появилась Джэн. Я посмотрел в ту сторону, где она молча сидела и чуть не вскрикнул от её неожиданного появления. Она тихо спросила меня над чем я задумался, и я уже собрался рассказать ей о том, что знаю, как в одно мгновение её лицо исказилось в ужасную гримасу. Оно превратилось в лицо настоящей ведьмы, что заставило меня через секунду потерять сознание.

 Я очнулся на диване в гостиной, где надо мной молча стояли Зак и Джэн. Джэн сказала тогда, что надо снести эту чёртову беседку как можно быстрее, потому что ей уже надоело откачивать после неё, то Зака, а теперь и меня. В этот же день я рассказал Заку всё в мельчайших подробностях, но мне показалось что он не сильно то мне и поверил, хотя он не стал возражать и запрещать мне обследовать дно пруда.

 На следующий день мне кое-как удалось раздобыть только старую подводную маску, но к счастью пруд оказался неглубоким, примерно около двух метров глубиной, так что я без труда мог выныривать из-под воды, чтобы набрать воздуха. В тот день я специально не стал принимать морфий, перед погружением, чтобы не испытывать галлюцинаций, хоть и лёгкая ломка уже давала о себе знать.

 Зак вместе с Джэн расположились в беседке и пили вино, смотря на меня с любопытной улыбкой – им казалось это даже забавным. Когда я спустился в пруд, вода показалась мне немного холодной, но вскоре я к ней привык и погрузился с головой на дно. Вода была настолько мутной, что несколько раз я натыкался телом на ветки, лежащие на дне, вынырнув чтобы глотнуть воздуха я схватил с собой одну из коряг и выкинул её на берег, что привело в восторг Зака.

 Около сорока минут я то и дело выныривал и выбрасывал всякий мусор, щупал руками дно в надежде что-нибудь найти, но мои пальцы брали только листву и грязь со дна пруда. Я настолько был уверен, что найду хотя бы несколько костей. Значит всё-таки это были мои галлюцинации.

 Но я ошибался. Хотя и не нашёл костей на дне, зато на одной из веток которых я выбросил на берег, обнаружилась покрытая грязью, небольшая прядь женских волос, но мои друзья в очередной раз посмеялись надо мной, сказав мне, что это всего лишь тина. Но я уверен, что по крайней мере я не сумасшедший и тела Марты и Романа всё-таки были на дне, но где они теперь, до сих пор остаётся для меня загадкой.

 Дальше потекли снова алкогольно-наркотические дни разрушая нас всё больше и больше. Призраки появлялись каждую ночь, но я уже не обращал на них внимания, по крайней мере я попытался им помочь и не знал, что мне дальше делать. Я старался каждый вечер напиться до такого состояния, чтобы рухнуть на кровать и забыться, и поэтому я уже не слышал никаких шорохов и скрипов и тем более призраков из пруда.   

 Вся эта относительно спокойная жизнь продолжалась до середины августа, к этому времени мы уже превратились в беспомощных и законченных наркоманов, у которых были у каждого свои тараканы в голове. Джэн стала делать себе демонический макияж, что доводило меня до паники, когда она показывалась мне на глаза, от куда-нибудь из-за угла – вообще она любила меня пугать. У Зака были постоянные перемены настроения, иногда даже он мог не есть по нескольку дней, не смотря на уговоры Джэн. Перемены моих друзей в скором времени заставили меня всерьёз поверить в то что они практически сошли с ума.

 Однажды я невольно подслушал их разговор. Джэн с серьёзным лицом говорила Заку: «Садизм-высшее проявление страсти к человеку. Только ощущение боли по-настоящему обостряют чувства и желания, боль есть истинное возбуждение, нужно только правильно её испытывать и только тогда откроются секреты наслаждения и полной удовлетворённости».

 В скором времени я узнал от Зака, что они достали из сундука на чердаке все эти плётки и цепи и начали экспериментировать со всем этим в постели. Зак сказал, что по началу его это смутило, и он не хотел причинять ни себе ни Джэн боли, но вскоре она уговорила его, когда они оба находились под морфием и ему это начало нравиться. Он сказал, что не испытывал никогда таких ощущений, что секс как и любовь не могут существовать без боли, если бы не было боли, тогда человек стал бы бездушным механизмом, бесчувственным мертвецом. Он всерьёз считал, что боль способствует восприятию и обострению всех чувств, тем более, когда ты находишься под наркотиками, боль это и есть своего рода наркотик, только естественного происхождения. Зак полагал что если бы человек был лишён чувства боли, то он бы был лишён чувства страха, а если у человека нет страха, то он может потерять над собой контроль и, например, шагнуть с края крыши даже не беспокоясь о последствиях. Особенно ему нравилось, когда Джэн подвешивала его на цепи и била его плетьми по спине. Он утверждал, что ощущал в тот момент как морфий в его крови растекается по венам и он как будто сосуд, наполняющийся кровью, который вот-вот переполнится и треснет. С его слов – боль перемешивается с возбуждением, заставляет мыслям уноситься в какие-то неведомые глубины подсознания Боль вызывает привыкание, с каждым разом тебе хочется всё больше и больше, но нужно быть осторожным, главное не перешагнуть за грань, иначе можно погибнуть или тронуться умом.

 Честно говоря, я практически ничего не понимал, что за бред он мне тогда нёс, но он настолько был всем этим увлечён, что я засомневался в здравом ли он рассудке. Опять причиной всему была Джэн – именно она посадила нас на морфий, а теперь Зак ещё и стал мазохистом. Тогда я уже не знал, чего ещё нового ожидать от неё в скором времени.

 Ещё у Зака появилась одна странность он стал записывать в одной из комнат прямо на обоях, свои галлюцинации. Он никогда не скрывал их, и я без труда мог зайти в эту комнату и прочитать. Я не буду перечислять все его видения. В основном это были мысли, посещающие его во время эйфории, но одна из таких его мыслей заставила меня самому призадуматься.

 Зак рассуждал о птице, точнее о блюющей птице, видимо его забавляло то что птица, отрыгивая добычу птенцам в этот момент просто блюёт. Всё из его мыслей сводилось к тому, что все мы едим и употребляем рвотную массу. Люди как будто птенцы, а птица – это сама цивилизация, которая выблёвывает нам всё то что она создала, всё хорошее и плохое, полезное и вредное. Мы едим эту массу даже не задумываясь, что будет дальше. Когда та самая птица ничего не принесёт, что тогда будут делать птенцы, погибнут с голоду или будут искать другую птицу, не думая о том, что они просто могут выпасть из гнезда и разбиться насмерть. Люди зависят от этой птицы, они слишком привыкли к комфорту, и, если всё это рухнет разом, люди растеряются и не будут знать что им делать. Всё созданное цивилизацией это всего лишь рвота, но без этой рвоты было бы скучно жить. Прогресс постоянно движется вперёд, и птенцы в гнезде с каждым днём становятся другими, у них появляются другие интересы и привычки, которые со временем их убивают, (видимо Зак имел ввиду морфий).

 Птица отрыгивает нам всё это, и мы с удовольствием это съедаем и перевариваем, но в итоге спускаем это всё в туалет. Тогда в чём смысл есть всё то что приносит нам птица, если в конечном счёте от этого ничего не останется? Смысл есть только в одном – просто нужно жить и наслаждаться пока ты можешь есть эту блевотину, есть её так, как будто завтра её уже не будет. Птенцы в гнезде всегда будут драться между собой, пытаясь сожрать кусок побольше, но сколько бы они не ели, они никогда не вырастут и не превратятся в птицу, скорее всего они разорвут на части саму птицу. Сколько бы не старалась цивилизация дать человеку, ему всегда будет мало, он всегда будет хотеть чего-то ещё.

 Если честно, тогда я подумал, что у моего друга началась паранойя. Он всё время заводил разговоры на странные темы, которые в конечном счёте сводились к боли, наслаждению и бессмертию души, что не могло меня навести на мысль, что статуэтки КАРНАГА, РЕГУРТА и ЭКСХУМА овладели его сознанием, и тем более Джэн всё время подливала масло в этот огонь. Для этой парочки статуэтки были как для священника библия. Не было ни дня, чтобы где-нибудь я их не увидел. Они всё время меняли местонахождение по всему дому, казалось они живут собственной жизнью и что они хозяева в этом доме.

 Вскоре паранойя появилась и у меня. Помимо моих собственных галлюцинаций я начал видеть и слышать тени и звуки цепей, ударов плетей, они постоянно мне мерещились, и я постепенно сходил с ума. Иногда я даже начал чувствовать, как невидимые цепи обхватывают меня за горло и еле-еле начинают душить. Я чувствовал даже лёгкую боль, которая с каждым днём усиливалась, как будто кто-то посадил во мне эти семена боли, и они росли во мне потихоньку всё больше отнимая моих сил и нервов.
 

                16 августа

Я поднялся на чердак и был ошарашен тем, что там увидел. На деревянных балках чердачного потолка множество подвешенных цепей. Видимо Джэн и Зак что-то затевали здесь сделать, потому что теперь на концах цепей висели маленькие крючки. Со слов Зака они прежде не надевали их. В моей голове сразу пронеслось, что они совершенно спятили и потеряли над собой всякий контроль. Всё это было чертовски опасно, и могло закончиться чем угодно.

 Я достал из того самого сундука фотографию Марты и обомлел. Раньше я никогда не замечал, что Джэн так сильно была на неё похожа, сколько я не напрягал свою память, но так и не смог вспомнить нашу первую с ней встречу, как будто какая-то сила стёрла все воспоминания, но я точно знал, что раньше она выглядела совсем по-другому.

 Я не понимал, как мы вместе с Заком даже не заметили, что она изменилась и стала похожа как две капли воды на старшую Марту. Всё сводилось к тому, что всё, о чём писал Роман, было правдой – теперь в этом проклятом доме повторялась та же история, но я знал, что Зак не станет меня слушать потому что он находился полностью под контролем Джэн, или точнее сказать уже Марты. Я не понимал, как Марта могла войти в тело Джэн, если мы увезли её прах на кладбище. Мне оставалось ждать совсем не долго, чтобы узнать страшную правду.

 Это случилось 29-го августа, когда встревоженный Зак разбудил меня посреди ночи. Его губы дрожали от страха, а руки так сильно сжали моё плечо, что мне стало не по себе. В ту ночь он сказал мне, что ему страшно и что он слышит звуки колокола. Он сказал, что не может ничего с собой поделать, что этот дом и Джэн овладели его разумом, что он больше не в силах сопротивляться этому. Зак говорил шёпотом, всё время косившись на дверь, в темноте его глаза казались безумными. Он всё время прислушивался и спрашивал не слышу ли я колокол. Он был уверен, что статуэтки следят за ним, и что скоро Джэн заставит его совершить обряд, чтобы оживить их. Он хватался за голову и чуть ли не плача шептал, что всё это было ошибкой, что не нужно было переезжать в эту Венгрию.

 Я спросил у него зачем они развесили цепи на чердаке, на что он мне ответил, что так нужно для обряда. В ту ночь он просил меня, остановить его, если он будет под гипнозом Джэн, что он может не понимать, что он делает. Напоследок перед тем как уйти он признался мне, что Джэн заставила его выкопать кости Марты и привести их обратно в дом.

 Теперь всё становилось на свои места – дух Марты овладел Джэн, и теперь с помощью статуэток он хочет совершить обряд, чтобы окончательно перевоплотиться в её теле, но для каждого сатанинского обряда нужна жертва, и этой жертвой должен был стать Зак. Как я и предполагал, следующие три дня Зак вёл себя так, как будто вовсе ничего не помнил и не приходил ко мне ночью. Джэн смотрела на меня с опаской, и мне казалось, что она читает мои мысли. Я чувствовал исходящее от неё давление, как будто она старалась завладеть и моим разумом, но по каким-то причинам у неё это не получалось.

 Наступило четвёртое августа, день, когда эта безумная история должна была закончиться, как я полагал на тот момент. На все мои уговоры сбежать от Джэн и из этого проклятого дома Зак отрицательно качал головой. В его глазах ещё можно было увидеть остатки того самого Зака, каким я знал его прежде, но все мои усилия достучаться до него были равны нулю.

 Целый день никто из нас ни с кем не разговаривал. Меня мучило ощущение тревоги и безвыходности ситуации, я даже подумывал сбежать отсюда один и забыть всё это как страшный сон.

 В восемь вечера я принял дозу морфия и, как это ни странно, именно находясь под действием наркотика, я поднялся на верх и упаковал свои вещи в чемодан. Так же я выкрал из стола Зака нашу с ним переписку и большое количество морфия. Всё это было аккуратно уложено среди вещей. Я не знаю, что мною тогда двигало, видимо, я сделал это инстинктивно, полагая что смогу забрать Зака с собой в любом случае, даже если мне придётся применить силу. Денег у меня оставалось почти тысяча долларов, так что на билеты нам должно было хватить. Я думал, что мы с Заком сядем в машину и уедем отсюда сегодня же вечером, переночуем на вокзале, а утром купим билеты и навсегда уедем в Блеквиль.

 Я взял свой чемодан и спустился вниз, прихватив с собой ключи от машины Зака. Я сунул ключ в замок зажигания и положил чемодан в багажник. Теперь оставалось любым способом затолкать Зака в машину и удрать от сюда поскорее. Когда я вернулся обратно в дом, первым делом я отправился в спальню своего друга, но его там не было, в тот момент у меня кольнуло в сердце, потому что я решил, что опоздал.

 С бешеной скоростью я ринулся на чердак, чтобы не дать состояться этой дьявольской мессе, но было уже поздно. Когда я, практически вышибив дверь очутился на чердаке, я не предполагал, что меня там ждала ловушка. Джэн спряталась прямо за дверью и как только я туда проник, она ударила меня по голове одной из этих статуэток. Когда я пришёл в сознание, то понял, что пристёгнут цепью к стене, но в тот момент меня беспокоило это меньше всего.

 Я увидел перед собой Зака, он абсолютно голым, с кляпом во рту – он висел на деревянных балках, подвешенный на цепи. Десятки острых крючков протыкали его кожу в абсолютно разных частях его тела. Было видно, что он корчится от боли и по всему телу текла кровь. Я изо всех сил старался выдернуть цепь из стены, но она не поддавалась, но я всё равно не переставал пытаться.

 В это время Джэн достала тот самый Сатаномикон и поставила три статуэтки в круг нарисованной пентаграммы, затем она начала произносить какие-то заклинания, с такой силой что Зак застонал ещё больше. Я рвал цепь со всей силы, как только мог, так сильно что разодрал до крови себе руку к которой был пристёгнут. Джэн достала из сундука мешок в котором оказались кости Марты и высыпала его содержимое на пол. В течении трёх минут она собрала кости в скелет и продолжила читать заклинания.

 Всё это продолжалось в течении нескольких минут, пока на чердаке не стали доноситься различные шумы, казалось весь дом трещит по швам. Трещало чердачное окно, пол ходил ходуном и этот отвратительный звук трущихся друг о друга цепей до сих пор стоит у меня в ушах. Наконец мне удалось с помощью крови снять кандалы со своей разодранной руки, и я уже был готов наброситься на Джэн и придушить её, как внезапно меня будто парализовало.

 Через мгновение я увидел, как скелет начал обрастать плотью, как на нём постепенно появлялись сухожилия и кожа, а в это время тело Джэн начало медленно распадаться пока не превратилось в скелет и рухнуло на пол, рассыпавшись по всем углам чердака. Марта вернулась.

 Перед моими глазами стояла голая девушка лет тридцати. Марта вернулась молодой, видимо забрав жизненные силы Джэн. Она молча подобрала и одела её одежду, затем посмотрела на меня, на Зака, после чего она взяла в руки Сатаномикон и продолжила читать заклинания. Она вызывала демонов из статуэток, чтобы обрести от них окончательное бессмертие и наслаждение боли. Приблизительно её слова звучали так: «Взываю к тебе великий КАРНАГ, дабы дал ты мне умение управлять болью, взываю к тебе великий РЕГУРТ, дабы поведал ты мне все таинства плотских наслаждений, взываю к тебе великий ЭКСХУМ, дабы наградил ты меня вечным бессмертием, чтобы творить зло на этой земле во славу сатаны. Примите же эту жертву и поглотите её»–, сказала она, указывая рукой на Зака.

 Дальше произошло то, от чего волосы на моей голове стали седыми как у старика. Я помню, как образовался некий портал чёрного цвета, казалось материя стала видимой, и из этого портала начали доноситься ужасные человеческие крики, как будто кого-то резали живьём. Вскоре из чёрного туннеля появились три тени, которые окружили Марту со всех сторон. Я отчётливо видел, что это были человеческие тени, которые стали превращаться в уродливых демонов, которых ранее я описывал. Каждый из них дотронулся до головы Марты и жуткими голосами произнёс какие-то слова, на непонятном мне языке. Я еле мог стоять на ногах. Всё это было настолько ужасно, что я чувствовал – ещё чуть-чуть, и я потеряю сознание.

 ЭКСХУМ повернул свою отвратительную голову с зашитым булавками ртом в мою сторону, и я увидел в его единственном глазе, столько ненависти и злобы, что меня затрясло от страха. Тем временем РЕГУРТ расправил свои крылья и подвис в воздухе прямо над головой Зака, а отвратительный КАРНАГ впился своими руками прямо в живот моего друга. Зак застонал ещё сильнее, и именно его жалобный стон заставил меня прийти в чувство. Не знаю, как мне удалось добраться и схватить одну из свечей, расставленных возле пентаграммы, но за доли секунды я поджёг занавеску на чердачном окне и начался пожар.

 Всё происходило так быстро, что сейчас я даже не могу вспомнить всех деталей случившегося в ту ночь, но я отчётливо помню, как из портала выбежала огромная собака – это был сам МАЛИГАНТ, затем послышалось громкое чавканье, по-видимому это был МАГГОТ, но его я не успел рассмотреть, потому что в туже секунду цепи на которых был подвешен Зак с огромной силой разлетелись в разные стороны, разорвав его тело на множество кусков. Я не мог поверить своим глазам, что Зака больше нет, и отдал всё, чтобы это было только моей галлюцинацией, но увы всё было реально.

 Я бежал прочь из этого дома, бежал так быстро что мне показалось, что добежал до машины за несколько секунд, и даже не помню, как завёл мотор и уехал. Отъехав подальше от дома, я остановился и взглянул на дом – он полыхал будто был из картона. Я стоял и смотрел пока он не рухнул окончательно, навсегда погребя под руинами всех этих мерзких тварей и моего бедного друга.
Теперь я еду в поезде, и уже завтра буду в Блеквиле. Не знаю, что меня там ждёт, но я уверен в одном, демоны и Марта скорее всего живы и они придут за мной, и мне никогда не убежать от них. Я буду и дальше вести свой дневник, пока ещё могу это делать.


                11 сентября 1966г               

 Вот уже как несколько дней я не выхожу из своего дома, практически не сплю, потому что знаю, что мне будут сниться те страшные последние минуты, которые я провёл в проклятом доме. Я постоянно думаю о Заке и его душе, вдруг они забрали её с собой в ад и мучают его и там. То и дело я проверяю есть ли у меня тень, потому что боюсь, что Марта прокляла меня, и жуткий ГИБЛЕТС может забрать её. Пока тень на месте, и вроде бы ничего подозрительного не происходит.


           12 сентября 1966г.

 Мысли о приближающемся конце не выходят у меня из головы, мой дом стал для меня тюрьмой, ещё чуть-чуть и я сойду с ума от этого одиночества и постоянного страха. Морфия осталось на двенадцать доз, и когда ампулы закончатся я не знаю, что буду делать.


        17 сентября 1966г.

 Сегодня я не выдержал и вышел на улицу. Как это приятно глотнуть свежего воздуха. За эти несколько дней ничего не произошло, и я решил, что может быть всё действительно закончилось. Я целый день бродил по улицам Блеквиля и возвратился домой почти в полночь.


        18 сентября 1966г.

 Кошмар снова вернулся. Сегодня утром я принял предпоследнюю дозу морфия и увидел на стене, большую тень огромного червя, она быстро проползла и исчезла. Я знаю это ГИБЛЕТС, и теперь пришла моя очередь. Самое странное, что я был готов к этому, видимо подсознательно уже смирился что умру.

 Дальше произошло нечто невероятное: я увидел, как моя тень отделилась от моего тела и села за стол напротив меня. Какое-то время мы так и сидели молча смотря друг на друга, но я не выдержал и сказал: «Значит это конец, ты покидаешь меня?» Я не думал, что тень ответит, но она со мною заговорила.

 Её голос был такой же, как и у меня, и на секунду мне показалось, что это снова мои галлюцинации, и я разговариваю сам с собой. Всё это возможно – я уже не понимаю где реальность, а где моё воображение. Возможно я просто больной наркоман и всё, что со мной произошло за эти полгода, это всего лишь иллюзия, вызванная наркотиками. Быть может я и не ездил в Венгрию и Зака никогда не существовало, может это просто плод моей больной фантазии, а может я просто убил своего друга и поджёг его дом, может быть я просто шизофреник и у меня раздвоение личности.

 Даже сейчас, когда я пишу всё это в своём дневнике, я не уверен, что это всё по-настоящему. Когда найдут мои записи, я больше чем уверен, что меня примут за сумасшедшего наркомана и возможно это так – я уже ни в чём не уверен, но знайте только одно, я не дамся в руки моим демонам. Когда закончу эти строки – приму оставшийся морфий и повешусь, не буду ждать пока они придут за мной и растерзают меня также, как и Зака.

 Я заканчиваю свой дневник и напоследок хочу сказать только одно: несомненно, в мире есть потусторонние силы, которые стараются воздействовать на нас любыми средствами. Наркотики и алкоголь стремятся разорвать грань между добром и злом, и, если когда-нибудь вы увидите человека находившегося, например, в белой горячке, «гоняющего чертей», знайте – возможно он видит в этот момент совершенно другую реальность.

 Мог ли я знать, что зайду так далеко, и что другого выхода кроме как самоубийство больше не останется? Конечно я не мог знать этого. Пристрастившись к морфию, я изначально совершил над собой самоубийство. Человек сам старается испытать нечто новое, но сделав неправильный выбор, он попадает в сети ада, и в его душе прорастают семена боли, из которых вырастает его смерть и толкает его в преисподнюю в его собственный маленький ад, из которого нет обратного пути.

ДОНАЛЬД БАРЛОУ