Послание тебе

Послушайте! Да, да, именно Вы!
Пожалуйста, уделите несколько минут моей истории. Нет, она не обо мне, боже упаси, - это все о ней. Вы, наверное, спросите: «Почему или зачем?» Ответ прост: потому что я люблю её.
 
Вы верите в любовь с первого взгляда? Верите, что один человек в мгновения вашей первой встречи может мистическим образом потянуть так за ниточки механизма вашего сердца, что оно будет предано ему безвозмездно до конца веков своих? Какая же вульгарная чушь, не правда ли? Но мне оставалось так думать недолго. Встреча с ней перевернула весь мой привычный мир, взбудоражила частичку души, которая давно спала, подарила новые краски…
Можно ещё очень долго подбирать заезженные эпитеты - я вам лучше расскажу всё наглядно.
В те совсем не далёкие времена я учился в музыкальной школе и с детской наивностью мечтал стать лучшим музыкантом в мире. Однажды я, как обычно, после ежедневных репетиций шёл по безлюдному длинному коридору. Он расстилался далеко вперёд и был заполнен музыкальным хаосом: минорная соната фортепьяно, нежная печаль скрипки, джазовый драйв саксофона и много других духовых струнных и смычковых представителей творческого гения человека. Все они играли не в такт, шумно, некоторые играли так плохо, что можно только удивляться, как их до сих пор держат в музыкальной школе. Но всё в порядке: они научатся правильно держать инструмент, общаться с ним, чувствовать - и тогда начнётся магия.
 
Наслаждаясь асинхронным оркестром, я направился к выходу. Рука уже поворачивала дверную ручку, но она заставила меня остановиться. Её игра, её сила подчинила (заставила?) меня прислушаться. Электрические волны разливались по всему телу от прикосновения души об её игру. У меня было ощущение, что она играла так, будто эти звуки, эти эмоции - последнее, что остаётся от неё на этой земле. Тогда она помогла осознать, что моя одержимость оттачивать технику теряет всякое значение, когда в сравнение идет её обнаженная, искренняя игра. Это было не простое исполнение выученного произведения, а посвящение себя, отдача себя. Неосознанно я полностью очутился там, в мире, который она рисовала прямо сейчас, не отходя от чёрно-белых клавиш. Погружённый в неосязаемое пространство, я не мог покинуть его: я был влюблен, очарован, заколдован. Я слушал: моя душа хотела соприкоснуться с тем неизведанным и недостижимым для меня чувством прекрасного.
К сожалению, как и всё в этом бренном мире, произведение закончилось. Вдруг грубым контрастом голос завещал:
-N, ну сколько раз тебе нужно говорить?! Следи за тактом! Сколько здесь долей? Там-там-там. А ты что играешь? Как ты держишь спину! Вся скрючилась! Это что, осанка пианиста?
-Вы правы, A.A. - ответила виновница моего спокойствия. - Тогда мне лучше пойти домой тренироваться. До свидания, А.А.!
Она вышла из кабинета, даже не взглянув в мою сторону. А я и А.А. остались позади с одинаково открытыми ртами. Опомнившись, я пошёл к выходу, храня в сердце новые ощущения. Я был ошеломлён. Кто она? Мои ноги на автомате шли, пока сердце задавало вопросы, а голова пыталась найти ответы.
 
Вы еще здесь, мой дорогой читатель? Так вот вам такой вопрос: вы когда-нибудь задумывались, каким образом семь нот в различных вариациях могут полно выразить любое эмоциональное состояние музыканта, а подготовленный слушатель может его понять вот так без слов, без прямого контакта. По дороге домой я не мог не думать о ней. Не могу вспомнить, когда чьё-то исполнение так взволновало меня. У меня большая коллекция дисков и записей концертов великих исполнителей оркестров. Когда слушаешь их исполнение, глаза закрываются сами собой, их музыка уносит тебя в параллельный мир, где не существует материальных объектов. Там не существуем ни ты, ни я - там существуют только эмоции и чувства. Они застывают, поглощают, не хотят отпускать. Когда всё заканчивается, ты готов к концу, ты отпускаешь их и очищенным и возвышенным возвращаешься в реальность.  Но она … что сделала она, было что-то совсем иное. Иная плоскость координат, где я еще не существовал. То была реальность близкая и досягаемая, - то, что не хочешь отпускать.
 
Спустя месяцы рассказываю вам нашу историю, пока моё сердце отбрасывает стук в ритме польки. Я решился признаться ей. Оратор из меня не важный: двух слов связать не могу. А что касается выражения своих чувств, так это… ну, вы поняли. Наверное, поэтому я нашел себя в музыке как единственном источнике выразиться. Одним неплохим вечерком, я, наконец, решил признаться. Не думая долго, сел за инструмент и записал всё, что было у меня в душе, и, должен сказать, это был какой-то взрыв. Она восхищала меня, вдохновляла. Всё лилось неконтролируемым потоком, и я боялся, что это никогда не обретёт какую-то форму, что всё спутанно и непонятно. Я думал о ней, её образ вёл меня для освобождения чувств, которые копились уже давно.  Возможно, я просидел всю ночь, а возможно, только полчаса, но я закончил своё посвящение ей. Оставалось лишь вручить его.
«Но, подожди, - скорее всего, скажите Вы, - ты же не рассказал, как вы познакомились». Я охотно это сделаю, мой любопытнейший друг.
После знакомства с её музыкой у меня не получалось познакомиться с ней самой. Попытки найти её не увенчались успехом. И, как это прискорбно бывает с человеческой памятью, я стал забывать её. К тому же, этому поспособствовал конкурс исполнителей академической музыки, где я собирался участвовать. Я усердно занимался, чтобы занять первое место. По какой-то причине я хотел, чтобы все услышали меня, чтобы все оценили мой талант. Мне нужно было одобрение или даже восхищение людей. Выбрал самое технически сложное произведение. Я репетировал денно и нощно.
Настал день «икс». Я ужасно нервничал. В голове лишь крутились ноты, такты, паузы. И пока мой мозг тушился, я услышал её. Всё остановилось. Я стоял за кулисами и, чтобы слышать лучше, чуть не вышел на сцену. Это музыка манила меня. Вот она сидит такая же, как и тогда. И всё перестало иметь значение.
Тишина. Раздались сухонькие вежливые аплодисменты. Она поклонилась и ушла, а я не мог перестать смотреть на неё. Из ступора меня разбудило моё же имя. Пришла моя очередь выступать.  Меня как будто вышибло из реальности: я не помнил, как выступил, не помнил, как шёл домой с призом в руках. По дороге я всё пытался понять, что происходит. Это ее музыка на меня так влияет, или она сама, или у меня просто помутнее рассудка на почве стресса.
-Поздравляю тебя! Ты, действительно, отлично сыграл! -откуда-то прозвучал тихий женский голос.
Я обернулся: это была она.
-С-спасибо - смог выдавить я. - Ты тоже.
-Спасибо! - улыбнулась она.
Мы шли медленно. Торопиться было некуда. Нас провожало солнце, и уже встречала луна. Начали говорить о мелочах вроде как зовут, куда и откуда идешь. Оказалось, мы живём на одной улице. И как я её никогда не видел?
-Я не хотела участвовать.- вдруг начала она.- Это было обещание.
-Но почему?
Тогда я не понимал, как можно не хотеть участвовать в таких конкурсах. Для нас, людей из глубинки, это единственный шанс пробиться в авангард в столицу, шанс быть услышанным.
-Я просто не могу принять сам смысл творческих конкурсов. Как можно оценивать искусство как можно говорить что один хуже или лучше другого. Это как оценивать душу человека- очень пошло. И мне немного стыдно за жюри если честно.
-Подожди, - возразил я - но ведь критерии, созданные великими композиторами и музыкантами, которые могут обозначить, когда ты достиг уровня мастерства, а где тебе нужно ещё работать. Ведь у простого неуча, который сядет за пианино и будет тыкать пальцами в клавиши, выйдет черт-те что несмотря на то, какая у него душа.
-Тогда почему бы роботам не отдать исполнение произведений?
-В смысле ?- я не понимал её.
-Ну, смотри, ты говоришь, что главное - это техника или отточенные навыки. Но ведь великими музыкантами не за навыки становятся, а за идею. Великий музыкант - это вспышка эмоций в нашей истории, лучами которой мы будем греться все последующие поколения.
Вот интересная штука - случай! Иногда торопишься, бежишь за недосягаемым, за чем, сам не знаешь, но будучи уверен, это именно то, что мне нужно, мечтаешь, что вот-вот я его поймаю, - и тогда наступит счастье. А иногда счастье ударяет тебе обухом по голове - и смотри, удержи его.
Мы продолжали идти, рассуждая о музыке и искусстве, об их месте в нашем непростом времени, где, по ощущением, уже нет им места. Вдруг она приостановилась, подняла голову и молча о чём-то задумалась.
-Хотя, знаешь, у человечества есть шанс. Природа создала нас, людей, романтиками. Ведь, подумай сам, только человек, спеша по своим делам, может остановиться посередине дороги, чтобы полюбоваться красивым закатом. И это успокаивает.
С этого дня каждый день мы говорили, спорили, смеялись. С ней можно было говорить обо всём и всех. Но особое положение в наших отношениях занимала музыка. Мы жили ей. Мечтали, как преобразим всё современное искусство. Кстати, в тот вечер я вернулся домой со странным приятно колющим огоньком в горле. Я был так возбужден: наконец-то, встретил её и только через день заметил, что вернулся без приза, но мне уже было всё равно. 
 
Однажды я рассказал про мою первую встречу с ней, про впечатление, которое она на меня произвела. Говорил я много и громко, изрядно жестикулировал: воспоминания перенесли меня в тот день, и я пережил всё заново. Молча выслушав, она начала:
«Я сначала думала, что ты, как и все остальные. Я слушала игру многих музыкантов. И я поделила их на две группы. Первая эдакие «рабочие руки» для оркестра. Они нашли наполнение своего смысла в жизни в рутине. Они неустанно придерживаются расписания - им необходимо продолжать выступать. Поэтому такие музыканты всегда играют ноты чисто и ритмично и получают свою ежемесячную зарплату, - и это их награда.  Но знаешь что? У них нет времени, чтобы найти сердце музыки. А может, они и не стремятся её искать. Если бы все были такие, как они, музыка и все творчество давно превратилось бы в какую то механику. Все бы играли по канонам, которые издревле сложились. Вот есть классика - и ничего не надо выдумывать, ничего не надо создавать нового, ведь эталон уже сложен. И тогда приходят они. Их обычно называют чудаками, которые постоянно мучаются и копаются в себе в поисках чего-то нового в поисках истины. Они хотят достучаться до истинности вещей, что значит музыка и что она выражает».
На этом она оборвала свою пространную мысль. "Ты, наверное, не понимаешь, о чём я. Вернемся к делу" -сказала она и продолжила записывать мелодию.
А я понимал. Теперь я уже понимал всё.
 
Не хочется признавать, я был слишком труслив, чтобы подойти прямо и всё сказать. На столько труслив, чтобы сейчас сидеть в нашей кофейне напротив неё и смотреть на реакцию. Я только ждал. Мой план приближался к завершению. Я знал, что она будет здесь в это время, я знал, что она сядет именно за этот столик. Что закажет свой очень крепкий кофе. "Чтобы жизнь казалась слаще" - был её ответ, когда я спросил, почему она пьёт его таким горьким, что язык вяжет. Вот она открывает свой ноутбук, вот я трясущимся пальцем отправляю ей аудио-файл, вот она надевает наушники.
Я не мог сидеть на месте: вспотевшие ладони оставили след на чёрном стеклянном столе, и я положил их на колени, чтобы они перестали оттарабанивать дробь. По моим ощущениям, прошла вечность. Вдруг она поворачивается в мою сторону. Встретившись со мною глазами, она улыбнулась. И только я знал, что означает её улыбка.