Президент продолжение

Перед  глазами развернулась   панорама   города. 
По  улицам  валялись  трупы,  особенно  мне  запомнился  труп  молодой  женщины  с  вспоротым животом, а  рядом   собаки, дерущиеся  из-за её  внутренностей, они  тянули  серо-зелёные  кишки  по пыльной  мостовой. Чувствовалось,  что  трупы  валяются  давно,  от  них  в  воздух  поднимался   сладкий,  тошнотворный  запах. Дома  с  обеих  сторон  улиц  стояли  с  выломанными  дверями  и  выбитыми  окнами,  перед каждым  домом  на  фонарных  столбах  висели  люди,  с  мешками  на  головах и  издевательски  спущенными  штанами,  а территория вокруг усеяна  женскими и  детскими  трупами. Смрад  разлагающихся  трупов смешивался  с  гарью тлеющих  развалин,  в  которые    превратились рабочие  окраины. В  центре    дома  сохранились,  но    видно,  что  они  разграблены. Чуть  в  стороне от  причала  стоит  большое  судно,  между  ним  и  причалом  снуют  лодки,    видно,  что  на судно  перевозят ценности из  разграбленного  города. Людей,  которые  появлялись  на  пристани, чтобы  помешать  погрузке, просто  убивали.
Я  находился  на  судне  и   наблюдал  за  происходящим. Как  только  закончилась  погрузка.  Мы  отошли  от  пристани, и  судно,  набирая  скорость,  устремилось в  безбрежную  даль  океана.
Вот  она,  свобода  и  безнаказанность,  мы уничтожили  прибрежный  город,  завладели  тем,  что  являлось  ценным  для  горожан,  и  мы  уходим, увозя  с  собой их  труд, вложенный в то,  что  лежит  сейчас  в  трюме.
Недолго  длилась радость  победы  и легкой  наживы. Нас  остановил  военный  корабль,   вся наша команда повисла  на  реях и  я  в  том  числе. Свет  померк,  смерть  сомкнула  холодные  пальцы  на  моей  шее. 
Умирая   я  думал:
–  Нужны  ли  мне  те богатства,  ради  которых моя  команда  убила   город,  убила  людей,  и  где  они  те блага, к  которым  мы  стремились, перешагивая  через  чужие жизни.
Кто-то из  палачей с  усмешкой  произнес:
 – В  гробу карманов  нет, а   у тебя   и  гроба  нет, и  помнить  тебя  не будут,  а  если  и  вспомнят  то,  только   проклиная  твою  мать,  которая  произвела  тебя  на  свет. 
– И  вот  он, я, очнувшийся  в    кресле зала  заседаний, но трупный  смрад и  гарь  сгоревшего города  я  чувствую  и  сейчас,  ею  насыщен  воздух  этого  помещения…
Глаза  спикера дико  блуждали  по залу,  а  руки затягивали  на   шее  галстук. Его  движения, синхронно повторяли   сидящие  в зале  обладатели Столыпинских  галстуков. Стало  понятно,  что  они  каждый  в  отдельности  испытали  то,  о  чем  поведал  спикер, и   слушая предводителя,  ещё  раз  испытали   ужас  смерти, повиснув  на  рее.
Их  чувства передались  и  остальным  избранникам,  ведь  они  были  одной  командой,  они  задавали  маршрут государству, и  именно  они грабили  жителей, доверивших  им  жизни, и   планы  на  будущую жизнь.  Все  находящиеся  в зале почувствовали,  как  на  шее  затягивается галстук  Столыпина.
Ибо  скорый  полевой  суд,  состоящий  из  людей,  которым  они  обещали  райскую  жизнь,  прошел,  и  вердикт  суда   однозначен.
–  Команду  развесить  на  реях, а  крысы пусть  уходят,  или  тонут  вместе с  хозяевами.
Пока депутаты осознавали полученную  информацию о  сравнения их,  народных  избранников,  с безжалостными  пиратами,  грабящими   народ,  за  столом  появился президент.  Он  смотрел  в  зал и  видел, что   там  уже  нет  полусонных  фигур,  вальяжно  развалившихся  в  креслах,  нет и  тех,  кто  бесстыдно  спал,  после бурно  проведённой  ночи в  увеселительном  заведении. Всем  было  как-то  наплевать на  то,  что  их  фотографии  постоянно  появляются  в  интернете. Народных  избранцев,  за  редким  исключением,  мало  волнует мнение электората. Но  сейчас,  галстук на  шее и  страшное  видение  в  голове,  заставили  сидеть в  напряжении и  слушать,  речь  президента. Рядом  со  столом  президиума возникли фигуры Матроса Железняка и  Анки пулемётчицы,  они  равнодушно  смотрели  в зал, изредка  поправляя  Максимы, направляя  их   курносые   морды готовые  в  любой  момент  выплюнуть горячий  свинец.
– Господа! – Прозвучал  тихий голос  президента. – Я  вижу,  вы  не  осознаёте    серьёзности  момента.
С  ваших  счетов,  согласны  вы или  нет, банки  уже  перечислили   проценты  этого  месяца.
Это  только  часть тех  преобразований, которые   будут в  ускоренном  порядке происходить  в нашем государстве, где представителями и  главными  радетелями  являетесь вы,  представители  народа. Деньги,  изъятые  у  вас,  у  чиновников  и  олигархов пойдут  на  повышение  пенсий и  увеличение  заработной платы  трудящихся  на  всех  уровнях. Надо  повышать  покупательную  способность Россиян. Появятся  у  народа  деньги, люди   станут  больше  покупать,  станут  больше  приобретать,  оживится  промышленность. Деньги  должны  делать  деньги,  а не лежать на  ваших счетах. По  вопросу экономики   будут  работать  специалисты,  а  вы  сейчас  займетесь  законами  и  приведёте  их  в  надлежащий  порядок.
Вы, что  насочиняли? Умники!  По  вашим законам человек  подвергшийся нападению бандита и  давший  достойный  отпор, сам оказывается  на  скамье  подсудимых,  а бандита  лечат за  счет оборонявшегося.  Вам  самим  не  смешно от  таких  вывертов. Весь  мир  смеется над  написанными  вами законами. Придумали  отговорку: закон  суров, но  он закон! Переделать  все,  чтобы в этих  хитросплетениях разбирался каждый  человек умеющий  читать,  а  не  прожжённый  адвокат, выворачивающий написанное  вами в  удобную  для  преступников  строну.
Веревки  с шеи  не  снимать,  пусть  висят  как  напоминание. Приступайте  к  работе,  ваш день  не  нормирован, и  оплата  вашего  труда  будет  отныне производиться  по результатам вашей деятельности.

                ***
Олигарх Деревцовский.  Занимающий  по  размеру   состояния  одно  из  верхних  мест в  среде  мировых  миллиардеров, безуспешно пытался  выехать  по  делам,  требующим  его  присутствия, в  город.  В загородном  дворце  миллиардера, стояла тихая паника. Сам  Семен  Моисеевич в ярости бегал по дому,  пиная мебель. Секретарь боялся подходить к нему, так как хозяин находился на грани бешеного срыва.
Обычно при криках Моисеевича слюна летела  как от верблюда, это можно понять,  представители  богом избранного народа,  плюются в злобе, а ныне он шипел и скрежетал зубами, тихо и малопонятно.
Всё началось в самый неожиданный момент. Водитель вывел машину из гаража и подъехал  к крыльцу. Джипы охраны  заняли  места согласно инструкции. Хозяин, в сопровождении дворецкого, держащего  зонт, вышел к автомобилю.
Наступило время  обычной, промозглой погоды, воздух мерзкий, туман и мелкий дождь. Этой слякотью дышат с удовольствием только коренные жители острова. Уроженцу России это время, в чужой стране не по нутру.
Ехать не хотелось, но дела требовали личного присутствия. Не всё шло, так  как планировалось. Требовалась  личная корректировка происходящих событий в  финансовом мире. Многолетняя привычка не доверять даже очень хорошим советам, сыграла  положительную роль. Семён Моисеевич руководствуясь   интуицией, стал одним из богатейших людей мира,  сумев присвоить огромные богатства развалившегося  Союза.
Правда,  он стал  предателем  и обворовал страну, в  которой  родился, учился и  пробивался наверх, к  власти.
Благо, что президент,  Борис Николаевич  Перцин, включил его в состав собственной семьи и  позволял  брать демократии,  сколько захочется.
Семёну хотелось много.  Дабы  со сменой президента Бориса, не отобрали  «трудом нажитого». Пришлось  эмигрировать, выразив новому составу правительства,   недоверие.
Здесь на Западе, всячески увеличивая   состояние, он видел, что Россия живет, не так, и управляется не теми людьми:
           –   Как бы было хорошо,  если бы меня избрали президентом. –   Думал он  длинными, ночами.   –    Чем я хуже тех, кто сей час у власти, и если ум оценивать по состоянию, то он у  меня ума гораздо больше чем у них. Я богаче, значит я умнее.  –   Думал  Семён Моисеевич, шагая к автомобилю,    обычную мысль.
Телохранитель услужливо открыл двери лимузина. Тихо матерясь по-русски в адрес капли упавшей за шиворот, чуть поерзав, занял привычное положение в объятиях мягкого сиденья. Ему вдруг вспомнился анекдотичный случай, когда   назначенный  Премьер  министром Борис Огурцов, волевым решением захотел пересадить  чиновников в отечественные Волги, дабы таким образом оживить умирающий отечественный Автопром!
      Сколь искренне смеялись  в кулуарах:
    –  Да какой же дурак согласится  пересаживаться из натуральной кожи в отечественный  дерматин?  Считаешь,  что если  стал премьером, то может лезть с указаниями. Нет, мальчик  шалишь!  Это личная жизнь и на работу мы будем ездить, на чём хотим, пусть Автопром выкручивается сам.                –  А  ведь  у Огурцова   могло  получиться,  не  разори  мы тогда Курский зверосовхоз и  скорняжное  производство. Можно  было бы  сиденья Российских  автомобилей обшивать мехом  норки,  но  мы  уничтожили отечественного  производителя, по  просьбе  Итальянских  друзей. А   теперь  вот  сидим на хорошо  выделанной ослиной шкуре.
Дверь закрылась, двигатель мягко  почти неслышно заурчал, машина качнулась, вдруг мотор взвыл, водитель  испуганно  сдёрнул ногу с педали газа.
    –  Странно, двигатель провернулся вхолостую, видимо  поломка в трансмиссии.  –   Проговорил водитель испуганно.
    –  Мне уже наплевать, что  там у тебя сломалось, немедленно заменить машину.  –   Из автомобилей сопровождения  выскочила охрана. Подбежавшие сотрудники удивлённо смотрели под колёса  лимузина
  –   Куда это они там уставились, в чём дело? Выйди, посмотри, болван!  –   Семён Моисеевич  орал на водителя. Водитель, как-то дёрнулся,  видно, что он напуган, да оно и понятно: Семён Моисеевич не прощал никакой оплошности.
Сидя в машине,  смотрел на лица  охраны, выходить под дождь ему не хотелось, но с зонтом к дверке, ни кто не спешил.
    –  Бомба!  –    Мелькнула догадка, откуда, только взялась прыть. Вылетев из лимузина, Моисеевич  упал и больно ушиб, колени.
Отбежав в сторону, глянул на  автомобиль. Между колёсами и покрытием двора виден просвет, громадный лимузин висел в воздухе.
  –  Я  вас  умаляю,  вы таки  скажите  мне, остолопы, что за чертовщина, почему уже машина висит  над  дорогой? –   Семён, добавил при этом тираду ненормативной Одесской лексики.
  –  Это как, кто позволил?!  –   Орал он, стоя в стороне, близко подходить, опасался, всё непонятное пугает! Так уж устроен человек. Страшно любому! И богатому, и бедному. Количество денег не придаёт храбрости перед неведомым. Вся кавалькада  висела в воздухе, не касаясь колесами земли.
Кто-то, из охраны подойдя к лимузину, попытался прижать его к земле, чуть качнувшись, он остался в том же положении.
   –  Овейземир! только  не  делайте таки мине  беременную голову, не  расчёсывай  мине  невры! Ты, что уже пыжишься как битюк на  привозе, он завис с пассажирами,  а у каждого из нас вес более, чем у тебя, придурка!  Телохранитель молча отошел, только в глазах мелькнула смешинка.
   –  Неужели антигравитацию изобрели?!  –   Восторженно проговорил кто-то из охраны, этот человек до начала перестройки работал  в каком-то  НИИ, занимался научными изысканиями