необычный случай... продолжение

Корова Зорька прошла бы мирно, не нарушая общего спокойствия жителей села… Но сын Овода, который сел на клитор  женщины… члена партии «Влагалища!» и ужалил ее, отдав при этом концы... летел на похороны отца и улучив момент, подлетел к корове, ужалил ее в вагину так,что боль достигла у коровы края мозга, нерва и достигла навозного хлыста. Овод получил в ответ удар хвоста – лишился чувств.  У коровы случился «бзык».Подняв хвост,Зорька  понеслась по улице.У огорода Коли горбатого, поддела калитку, вывернула её с кольями и ринулась вниз наматывая ботву на малые свои   рога, пытаясь сбросить с головы калитку.  Запнулась,   не  чувствуя ног под собой, упала в осоку на бережку у малого пруда, задрав к небу  грязные копыта.  Силясь,пытаясь языком дотянутся до воды. Труды её были напрасны, тщетны...  издав нечеловеческий вздох, корова уснула… - немного погодя,  храп ее  услышал и народ.

                ***
Коля горбатый, по стилю, в одежде неопрятен… весь в грязевом поту, заканчивал в «Ливадии» прокос… через не могу…  Денек, «Шармам» - огненный браслет сияний солнца, чуть даже жутковато слепил его подслеповатые глаза и обжигал лицо.

Мурлыча себе под нос… с клокотом в горле пытался напеть задорную казацкую   песенку, любимую его женой… и ему она была в радость…  «А там пит горою яром… казаки идут!» … Вытер пот рукавом, смахнул овода с колен, поплевал на руки- закончил косьбу.
 Расстелил холщовую дырявую ткань, набрал травы отавы для бычка, уплотнил, увязал стянув углы холстины. В правой руке коса, в левой охапка травы в узле для телка. … перекинул узелок через плечо направился к роднику в низине, ближе к болоту. Желание огромное испить холодненькой водицы… посидеть, отдохнуть в тени ракит и поразмыслить: как жить дальше?
У звенящего серебристого ключа остановился, воткнул косу острием в землю, древком в траву. Рядом положил узел, грудью лег на него и стал с жадностью пить хрустальный ледяной напиток с ладони. Глазами провожая чистые поющие сверкающие пузырьки взглядом. Восхитительно! ... Какую радость дал бог людям –душа замирает,- вот   настоящее блаженство. Пузырьки светясь разноцветно, радужно, скатывались по игрушечному руслу в небольшой   пруд… окруженный высоким камышом, среди зелени чакона, удивительной красоты белокрыльник, как он изумительно украшал освещенную часть пруда отражаясь в воде.
Но что такое? Вода в пруду подрагивала и с мелко мезгой пузырилась. Так бывало, только когда мимо пруда проезжал бешенный, пьяный Иван Чалдон на гусеничном тракторе. Не задавил бы сдуру. Привстав на цыпочки, посмотрел по сторонам, ничего подозрительного не заметил.  Из-за большой травы и его маленького роста видимости никакой,- видимость нулевая. Но ухом уловил, как будто кто-то храпит недалеко в траве… не уж-то опять Квит валяется в левадах пьяный? Неужто трясина дурака лечит? Раздвигая осоку, «vaginatum – пушицу влагалищную, вышел на открытое место… ступив на трехлистный клевер … и обомлел. Рядом с его копной сухого сена, задрав ноги к небу лежала корова Зорька… - Не уж-то сдохла? Но усомнился, корова, сделав глубокий вздох, сплюнула жвачку, показав наждачный белый язык… хлестанула овода меж ног и захрапела.  Николай нервно оторвал репейник с рубашки, отбросил в сторону. Сломал лозину, подошел, желая стегануть комолую, дурную образину… «Разлеглась, как баба непутевая на пляже!» … иль вообще… он даже сплюнул с презрением, вспомнив баб легкого поведения, пьяных и не в себе.

Удивительно! Зорька как человек лежит и дышит. Чудеса, да и только.  Корову   вздувало, пучило… как мяч.  В животе происходили необратимые процессы. Душа ее видимо в аду, или в раю, переживала стресс.  Неожиданно Зорька судорожно задергалась, выпрямив копыта, странно шевельнула хвостом, в животе ее заурчало, видимо вскипело и с паром содержимое вылетело из-под хвоста.  Струя достигла величин огромных, брызгами оросила клевер, пушицу влагалищную, зашлепав по ракитной листве. Оросив Николаю лицо мелкой россыпью непонятного крюшона, «одеколона», из-под хвоста. По   запаху одеколон «Москва».   Запах воспламенил желание… понятно, такое желание свойственно только пьющим мужикам.      

Из коровьих сосков капала молоко. Николай пнул Зорьку ногой в бок. «Вставай дура!» Тебя доить пора!  Корова выразила удивление и выразилась очень конкретно, жестко. -     Мууу-даа-ккк!  Пшел вон!   Николай пошлепал ее по губам. Корова отреагировала мгновенно. «Идиот!»  «Пшееел вон!» «Я тебя, суууку, замооочу!»  Николай отшатнулся, отпрянул назад, оценил обстановку. Нет связываться с коровой -дурой…себе дороже.  А кто-то на ушко шепчет «Николай Иванович испейте молока!»  «Испейте. - милок!» Николай решил уж уйти… но что- то его остановило. Неужто опять показалось? - корова, трава, клевер пахнут спиртом. Нет,- это видимо вчерашний перегар. Почудилось.
Капающее из вымени молоко соблазнило его белым цветом…и видимой жирностью. Достав из кармана пластмассовый, гумённого цвета раздвижной стаканчик, собрал его, сдул мусор, крошки и табачную пыль, не спеша нацедил себе в стакан молока…отбросив подальше грустную мысль, с удовольствием отхлебнул и задыхаясь… открыл рот захлопал себя ладонью по губам… забегал вращаясь, ища, чем бы закусить? Зажевал листом подорожника. Ох! Прямо ч...ч…чистый спирт! Жаль закуски нет и градус больно крепок. Ладонью зачерпнул воды из лужи меж кочек пушицы влагалищной, разбавил молоко, -допил, вздрогнул и схватив косу и охапку травы быстрым шагом направился домой. Повесив косу под крышей на гвоздь, бросив травы телку…нашел алюминиевый бидон на три литра. Из закуски взял хлеб, лук и соленый огурец, побежал в низ… Нацедив пол бидона «молока», не вытерпел, отстранив бидон в сторону, взяв сосок с накипью навоза в рот… и начал сосать молоко.  Временно на секунды отрываясь от соска, чтобы закусить хлебом, луком и огурцов.  С соском во рту он и уснул… таким и нашла его жена Вера… у коровы под хвостом.
- Моего соска мало…так он у коровы сосет. Вот курвец! Пыталась оторвать его от вымени, соска, но безуспешно. 
- Союз двух идиотов… мыльная опера для желтой прессы! Эти вагинальные упыри весь мозг высосали... а сочувствующие?-еще хуже...
 По тропинке шел дед Пупсик и разговаривал сам с собой. Дышал тяжело, пукал обстоятельно, солидно, громко, голосисто,- кряхтенью в унисон. И говор был его такой же,- с душком. Поприветствовал, выслушал Веру. Созерцательно растягивая рот в улыбке. Осмотрел чудо, творение природы…направив на двойственный союз бинокулярное зрение промолвил: - «ошибка очевидна!» Он перепутал сосок. А сам шкодливо правой рукой сжал грудь Веры. Давая понять, как это ему приятно. Верочка от неожиданности притихла и положив свою руку на его, выпрямилась как девица, отквасив добротный отвислый зад. Восхитив, поощрив деда при этом сиянием синих глаз… Дав понять, что мять грудь можно, даже должно…- она согласна.
- Он вусмерть пьян. Семен Дмитрич, помоги.
-Да формально он слушает нас, а неформально,- Пьян! И видимо в горячке…- от лица пар идет…
-А вдруг умрет?
- Такие не умирают, такие погибают…либо на бабе, либо в бою.
-Да, он таков. А я боюсь, вдруг корова стегнет по лицу хвостом, глаза его лишит?!
Корова сама в кураже, видать поскользнулась на вираже… послушай, о чем она мычит. 

                ***

продолжение следует