Космическое путешествие сантехника Гаврилыча

Я спускался в прохладу подвала по сколотым ступенькам с печальной для нашего сантехника Гаврилыча вестью – на пятом этаже в туалете опять начал подкапывать кран. Потянув на себя скрипучую дверь, я оказался в небольшой, полутемной комнате. Около окна за столом сидел наш сантехник, высокий грузный мужчина с авторитетно выпирающим животом и седеющей шевелюрой. Своей наружностью и поведением Гаврилыч был похож на генерала, впрочем, как и все сантехники, которых я встречал в своей жизни. В данный момент он был занят тем, что обстоятельно и ритмично опускал пакетик с чаем в кружку с кипятком. Поздоровавшись, я немного замешкался, думая, как бы поделикатнее  сообщить эту трагическую новость, вследствие которой Гаврилычу придется  покинуть свой кабинет и пойти работать и в душе надеясь, что он сам догадается спросить о цели моего визита. Однако молчание затягивалось, и я решил начать разговор с посторонней темы:
-  С праздником, тебя Гаврилыч, с Днем космонавтики. Там, э-э-э на пятом этаже кран подтекает.
Гаврилыч пристально посмотрел на меня, потом опять перевел свой взгляд на пакетик с чаем, так что нельзя было понять, услышал ли он мою последнюю фразу. Немного помявшись, я решил повторить:
- Сегодня двенадцатое апреля, день космонавтики. Там на пятом этаже…- и прожевав конец фразы, затих. Мерно тикали часы в углу. Пакетик поднимался и опускался…
- Да, понял я – неожиданно произнес Гаврилыч. Он окинул взглядом свою армию, состоящую из вантуза, троса и гаечных ключей, однако не спешил пускать ее в бой.
Только я открыл рот, чтобы в третий раз донести до ушей Гаврилыча скорбную весть, как он заговорил. Его рассказ я привожу в том виде, как  его запомнил.

 « Работал я тогда сантехником на Байконуре. Нас трое в бригаде было. Был я тогда молодой, но опыт уже хороший имел, ценили меня на работе. И вот, также утром, (при этом Гаврилыч бросил укоризненный взгляд в мою сторону) врывается ко мне в общежитие заместитель начальника по техобслуживанию космодрома (по прозвищу «замтехкосморда») Иван Петрович Сидоров и кричит:
- Вставай скорее, авария  на космической станции, срочно собирайся!
Я после ночной смены, еще ничего не понимаю: причем тут я и космическая станция?! Ну, пока  одевался, он  и объяснил. Дело-то было в советские времена, еще летала орбитальная станция «Мир», которую потом затопили. Так вот на этой самой станции засорился космический унитаз. И все бы ничего, наши потерпят, найдут какой-нибудь выход. Только, аккурат через две недели туда должен прилететь американский астронавт. Женщина. Короче, позору не оберешься. Это ж международный скандал будет! Я начал упираться, а вдруг не справлюсь, в космосе ни разу не был, не готовился, вдруг он на меня негативно повлияет?   Петрович орет::
-Ты  же здоров, как бык! Да мы тебя к награде представим!  Еще премия и три дня отгула!
Ну как тут отказаться? К тому же престиж страны на карте… Короче, я согласился. Быстро прошел медкомиссию. Крутанули  разок на центрифуге… Все! Годен! Единственное, с чем заминка произошла, так со скафандром. Не могут найти подходящего размера – и все тут! За ночь пришлось перешить. Шлем только на уши давит и ботинок левый. Но, куда деваться, пришлось терпеть. Да...
  Нас двоих отправили. Меня и штурмана. Фамилию его я называть не буду. Подписку давал. Но личность известная. Он самому Леонову шнурки на ботинках завязывал, когда тот в открытый космос выходил.  И вот, старт. Я сижу, вжался в кресло, кругом грохот стоит неимоверный. Хотел сказать что-нибудь на старте. Да только ком в горле помешал, и такая тяжесть навалилась, что вздохнуть тяжело. За иллюминатором пламя сверкает, грохот перешел в какой-то неимоверный вой и свист. Уши заложило. Штурман кричит мне что-то, я ничего не понимаю, такая нагрузка на все органы давит. Ну, думаю, похоже, не вернусь я на землю, а стану космическим мусором... Но постепенно все легче и легче становится. Все тише работают двигатели, а потом вообще наступила тишина. Только идет вибрация корабля и слышен стук сердца.  Вдруг, чувствую, ход ракеты начал замедляться, меня начинает понемногу  тянуть вперед по инерции, я гляжу на штурмана – он спокоен. Медленно и плавно подает рычаги от себя. Черты его лица стали тверже, на лбу  выступил пот. Вибрация усилилась.  И так в течение нескольких минут, пока не сваливаемся в свободное падение. Тут он выдохнул: «Все, прорвались...» Я ему кричу: «Что  это было?» «Космическое желе» - отвечает.
   Оказывается, вся земля окружена желеобразной мембраной, в которой, бывает, застревают спутники и ракеты. В ЦУПе (Центральном управлении полетом) уже знают приблизительно дырки, через которые можно пролететь, но всякое случается… Тогда приходится катапультироваться с корабля. Сам корабль (или спутник) висит, висит, а потом падает, сгорая в нижних слоях атмосферы. Только про это никто не говорит, знают только те, кому положено.
    Но что-то я отвлекся... Наша-то  задача попасть на станцию и пристыковаться к ней.
    Пока штурман по приборам станцию выискивал и с ЦУПом переговаривался, я все в иллюминатор смотрел. Какая же там красота ! Огромные, яркие звезды плавали в сполохах ионосферы. Добавьте к яркому северному сиянию разноцветные звезды всех цветов радуги – будет приблизительная картина этого чудесного космоса! Почему мы с земли этого не видим? Все из-за треклятого космического желе, которое поглощает волшебный свет звезд. Знаешь, почему звезды мигают? Когда они проходят над дырками, то смотрятся ярче, а потом, скрываясь, снова тускнеют.
- А как же свет солнца?- спросил я, недоумевая.
- А солнце было где-то внизу, оно подсвечивало  снизу и мы летели как бы над розовым бесконечным океаном в глубине которого угадывались очертания земли.
 Про луну я уже спрашивать ничего не стал, сбитый с толку иным открывшемся мне видом космоса.
Гаврилыч подозрительно посмотрел на меня и сказал:
- Вообще-то я давал подписку о неразглашении. И не перебивай меня.
Так вот, пока я любовался звездным небом, штурман нашел станцию. Включив ускорение, подвел наш корабль к стыковочному узлу. В то время стыковка уже проходила автоматически. Мы подождали, когда откроются шлюзовые камеры и попали внутрь (про невесомость отдельная история, как-нибудь потом расскажу, но штормило меня конкретно). На станции чистота, цветочки в горшках лабораторные растут, на стенах – зеленые обои в полоску. По плану пожарной эвакуации я нашел туалет, быстро починил (трос, вантуз – все с собой).  Со штурманом проверили его работоспособность (еще же возвращаться надо, а путь назад не близкий) Перекусили, выпили на посошок (штурман лис старый, знает, как пронести), ну и отправились в обратный путь...
    Посадка была мягкой, тормозные аппараты сработали исправно. Приземлились мы в сибирской тайге... Прямо в болото плюхнулись. Дождь хлещет  проливной, а мы в болотную грязь, как лягушки прыгаем, чтобы нас со спускаемым аппаратом на дно не утянуло. Пока на берег выбрались, аппарат окончательно в болото погрузился, только пузыри по тине лопаются. Стоим под дождем мокрые, в сапогах головастики набились. Чтобы согреться, допили остатки. Что делать?! Как нас спасатели найдут?!  Комары лютуют. Облепят скафандр и идешь как будто в сумерках...
   Но нам повезло. По старой дороге отыскали какую-то деревню, на окраине забрались в сарай, нашли старую одежду. Переоделись. Хоть и теплее стало, но чувствую, заболеваю и есть хочется. Решили пойти в магазин... А денег-то с собою нет! Ну, попробовали дипломатично объяснить продавцам ситуацию, в которой оказались.  Заходим и говорим: «Мы космонавты, только что вернулись со станции «Мир». Пока нас спасатели ищут, дайте нам, пожалуйста, бутылку водки и закуски. А телефон у вас есть? Нам в ЦУП позвонить надо.»
Но нас не поняли. Действительно, вид в старых телогрейках, шапках – ушанках и галошах на босу ногу у нас был непрезентабельный. И зря штурман ЦУП упомянул. Все равно никто не знал значения этого слова, только оскорбились. Короче, инцидент с местным населением получился. Когда нас спасатели нашли, то вместо награды у меня остался фингал под глазом и еще премии за пьянку и драку лишили.»
 Гаврилыч горестно вздохнул и засобирался чинить кран. 
Я тоже пошел наверх и поделился рассказанной мне историей с нашим вахтером Иваном Афиногеновичем. Тот внимательно выслушал, и даже в нескольких местах выразил свое удивление и переживание покачиванием головы, 
- Да, - подытожил он мой рассказ:
- Настоящие герои - они в тени. И можно всю жизнь не догадываться с каким необыкновенным  человеком свела тебя судьба.
Мы еще поговорили с ним о космосе, об НЛО и прочих необыкновенных вещах и я собрался  было уходить, как вдруг что-то мелькнуло в его глазах, он хлопнул себя по лбу и сказал:
- Слушай, а штурмана я знаю. Это наш лифтер Витька Шульман! Помнится, у нас была организована от института экскурсия в планетарий в прошлом году. После нее Гаврилыч с Витькой пошли на квартиру к Шульману, у него как раз в прихожей обои зеленые в полоску. Там напились но, как обычно не хватило, и они пошли догнаться в местное кафе «Печки-лавочки». Денег мало оказалось, вот и устроили дебош. Их потом премии лишили обоих и еще по милициям таскали.
 Вот такое прозаическое объяснение рассказа Гаврилыча я получил от нашего чудесного вахтера. Но с тех пор, выходя из здания в зимние вечера, я часто вглядываюсь в небо, пытаясь представить себе, что же там творится на самом деле за этой чернотой с искорками звезд на куполе Земли?


                Е. Иванютенко