Глава 7. Главный храм Китежа

Ночь для Китежа – время сна и покоя. Но не для грифона – стража Китежа. В это время он летал над городом и смотрел своими большими жёлтыми глазами, чтобы зло не приникло внутрь Китежа. Лёгкий ветер развивал перья грифона, он перелетал с башни на башню еле слышно, озирая город. Едва проницаемый через озеро лунный свет плохо освещал город, но тень летающего стража всё же можно было заметить. Можно было заметить и поблёскивающий от лунного света круглый медальон грифона. Китежцы считали, что благодаря этому медальону город Китеж скрыт в водах озера, и именно над этим медальоном когда-то проводил обряд Юрий.

Даже в самую ясную погоду на китежском небе невозможно увидеть звёзд: их свет слишком слаб, чтобы пробить всю толщу воды, под которой находится город. Но как ни странно, в Китеже жили астрономы и работали именно в такие ночи. Весь секрет заключался в специальном телескопе, разработанном гномами, который каким-то непонятным образом приспосабливал громоздкое водное небо города в огромную линзу, благодаря чему китежские телескопы были намного мощнее даже самых передовых человеческих телескопов, работающих с поверхности суши. Подобные изобретения нередко покупались либо обменивались китежцами у гномов.

Эта ночь была не самой лучшей ночью отдыха для Дани: ему снились кошмары. Во сне волкодлаки окружали Даню и пытались напасть на него. Затем волкодлаки расступались, и к Дане подходила Лена и недобрым взглядом смотрела на него. Её глаза были будто стеклянные. Затем она улыбалась, но её улыбка больше была похожа на оскал волка, нежели на девичью улыбку, у неё были неестественно большие клыки. После этого на чёрном коне приезжал всадник в чёрной одежде и чёрным капюшоном на голове. Даня не мог разглядеть лицо всадника, так как тень от капюшона скрывала его. Всадник, зловеще смеясь, подхватывал Лену и увозил прочь, а волкодлаки вновь стали его окружать.

Даня просыпался в холодном поту, его сердце быстро билось, он тяжело дышал. Затем он снова закрывал глаза, и снова его преследовали волкодлаки.
И так продолжалось всю ночь.

* * *
Утренний Китеж был особенно прекрасен: ещё тусклый, еле пробирающийся сквозь толщу воды солнечный свет слегка начинал играть на золотых куполах, и от этого над городом появлялось еле заметное сине-золотое свечение. Говорят, что именно в этот момент очертания города Китеж можно увидеть на озере Светлояр обычному человеку, стоящему на берегу.

Даня проснулся из-за звона механических часов. Стрелка показывала на «утро». Из-за ночных кошмаров Даня чувствовал себя разбитым. Фонкин уже заварил листья кипрея и позвал Даню позавтракать с ним. Даня протёр руками глаза, встал с раскладушки и уселся за стол.

Фонкин снова стал рассказывать о жизни своих братьев гномов в Северных горах, об их мастерстве, об их изобретениях.

– А как же по-другому? Гномы ведь потомки самого Ильма Сварожича, небесного кузнеца богов. Я тоже иногда люблю что-нибудь поизобретать, – последнюю фразу Фонкин произнёс с гордостью и подошёл к полкам на стене, чтобы взять одну из своих механических моделей.
– Вот это, – продолжил Фонкин, присев за стол и держа в руках что-то в виде воздушного шара, – модель летательного аппарата. В теории этот аппарат может летать очень высоко, может быть, даже до земель Ирия.
– Здорово! А Ирий это где? – спросил Даня, сделав глоток травяного отвара.
– Ирий… Ирий… – повторял Фонкин, закрыв глаза от восторга. – Ирий – это страна Беловодья, расположенная прямо в небе. Там поют райские птицы и текут молочные реки. Можно купаться в этих реках и пить из них молоко. Считается, что никому ещё кроме птиц и летающих единорогов не удавалось попасть туда. Но с помощью моего летательного изобретения можно будет попробовать долететь до Ирия.
После этих слов на лице Фонкина появилась улыбка, а его мысли улетели далеко-далеко, в страну Ирий. После минутного молчания Фонкин продолжал:
– Большинство жителей Аристарии считают, что Ирий – это всего лишь легенда, но я уверен в том, что эта страна действительно существует.
– А откуда такая уверенность? – поинтересовался Даня.
– Ещё в моём далёком детстве мой дедушка рассказывал мне, как его дедушка смог построить самую длинную лестницу в мире и забрался по ней к землям Ирия. Но возвратился домой мой прапрадед уже лишившийся ума. Но в нашей семье до сих пор из поколения в поколение переходит одна реликвия, подтверждающая путешествие моего прапрадеда в Ирий.

Фонкин подошёл к одной из полок и достал с неё маленькую шкатулку. Он открыл шкатулку возле Дани. Там лежало чёрное перо.
– Вот, – продолжал Фонкин, – это перо птицы Сирин, которая живёт в Ирии.
– На вид обычное чёрное перо. Как оно доказывает существование Ирия? – спросил Даня.
– Я уверен, что мой дедушка говорил правду, – обижено произнёс Фонкин, закрывая шкатулку. – Кстати, дельфин Рысь говорит, что в Ирии живёт его сестра.
– Не думаю, что дельфину Рыси можно доверять, тем паче после всего того, что ты вчера мне о нём рассказывал.
Фонкин неодобрительно вздохнул. А затем перевёл тему разговора:
– Я и сам собираюсь в Аристарию. Мои братья давно зовут меня погостить у них месяц-другой. Поэтому мы можем вместе отправиться в Аристарию сегодня.
– Отлично, – ответил Даня.
После завтрака Фонкин положил на небольшую четырёхугольную белую ткань немного хлеба, три яблока, четыре пряника, четыре пирожка, флягу воды, маленький нож и небольшую миску. Он связал ткань в узелок и прикрепил его на палочку средней длины.

Приготовившись к походу, Фонкин и Даня вышли из дома-гриба. Фонкин запер входную дверь на замок, а стоявшую на траве со вчерашнего дня газонокосилку отнёс за дом. Затем Фонкин и Даня вместе отправились к главному храму Китежа.
По дороге Фонкин рассказывал Дане разные истории, происходившие в Северных горах, о своих друзьях, он рассказывал об Аристарии, об удивительных созданиях населяющих эту страну.

Наконец, они дошли до главного храма Китежа.

Храм был пристроен прямо к громадной скале. Внешне храм смотрелся величественно: широкие белые колонны устремлялись высоко в небо, на белый фасад храма было нанесено множество растительных орнаментов, под самым куполом располагались позолоченные фигуры двенадцати ангелов. Единственный купол голубого цвета был усеян золотыми звездами. Вся конструкция увенчивалась огромным золотым крестом на макушке купола. По бокам от дорожки к храму были высажены деревья, трава была аккуратно подстрижена, на территории храма были разбиты клумбы, на которых росло множество разных цветов. Цветы были посажены в таком порядке, что с высоты птичьего полёта напоминали орнаментированные ковры.

Было без пяти восемь утра, когда Даня и Фонкин подошли к храму. Елизара ещё не было на месте. Даня и Фонкин продолжали ждать, но Елизар так и не появлялся.
Ближе к девяти часам Даня и Фонкин увидели вдалеке силуэт коня. Это был Скор. Он подходил всё ближе и ближе. Он был один, Елизара рядом с ним не было. Скор подошёл к Дане, встал на дыбы и громко заржал. Даня насторожился, увидев агрессивно настроенного Скора, но конь тотчас же успокоился, повернулся правым боком к Дане и стал качать головой. К сбруе Скора была прикреплена старая, сильно потёртая тряпичная сумка. Даня посмотрел сначала на сумку, а потом в глаза Скора. Скор  фыркнул и топнул копытом. Даня аккуратно протянул руку к сумке и достал из неё небольшой берестяной свиток. Он развернул свиток – это было письмо от Елизара. Даня стал читать:

«Дорогой племянник!
В человеческом мире возникли некоторые проблемы с нападениями волкодлака. Я должен с этим разобраться. Присылаю тебе Скора, он отвезёт тебя к лагерю южных повстанцев. Там ты должен будешь доказать, что ты Ставрон, поэтому покажи повстанцам свою поясницу со знаком Велеса.
В главном храме, возле которого ты сейчас находишься, есть портал, ведущий в Аристарию. Возьми Скора за уздечку и пройди вместе с ним сквозь портал.
Я буду в Аристарии, как только изгоню волкодлака из человеческого мира, а пока отправляйся к повстанцам. Елизар».

Фонкин внимательно смотрел на Даню, пока тот перечитывал берестяную грамоту. После того как Даня оторвал взгляд от письма Фонкин буркнул:
– Ну, что?
Даня перевёл свой взгляд с письма на Фонкина и сказал: «Идём!»
– А как же Елизар? – спросил Фонкин.
– Мы встретимся с ним в Аристарии.

С этим словами Даня взял за уздечку Скора, и они вошли внутрь главного храма. Фонкин пошёл следом.

Всё внутри главного храма абсолютно ничем не отличалось от обычных храмов в человеческом мире: на выставочной стороне храма располагалась высокая алтарная преграда – иконостас, отделанный золотом, возле всех икон стояли канунные столы для свечек, воздух был пропитан запахом миры. С первого взгляда ничто не намекало на то, что в этом храме есть какой-то портал, причем совершенного в другой мир, другое измерение.

Даня оставил у входа Скора и подошёл к продавщице свечек. Он попросил у неё одну восковую свечу. Продавщица сказала, что свеча стоит одну аристарийскую копейку. У Дани в кармане было только пара купюр номиналом по сто российских рублей и несколько современных российских монет – такие деньги в Китеже не принимались.
– Я заплачу, – сказал Фонкин, подходя к прилавку со свечами, вынул из кармана маленькую сверкающую монетку и передал её продавщице.

– Спасибо, – поблагодарил Фонкина Даня и взял свечу. Затем он огляделся по сторонам, после чего спросил у продавщицы свечей, – А где я могу поставить свечу за упокой души?

Продавщица указала на канунный стол у иконы Распятия Господня слева от входа в храм. Даня подошёл к иконе и перекрестился, после чего поставил свечу в свободное отверстие и подумал о Лене. Он вспомнил её лучезарную улыбку, её кокетливые кудряшки. Какой она была жизнерадостной и беззаботной. Затем в его памяти вновь всплыли картины той злополучной ночи. «Почему Ты позволил ей умереть?», – проговаривал про себя Даня, – «Она же ни в чём не виновата».
Даня оглянулся назад: позади него стоял Фонкин со свечой в руке. Фонкин подошёл ближе к канунному столу и тоже поставил свечу, после чего перекрестился.
– Фонкин, – обратился Даня к гному, увидев, как тот перекрестился (ему показалось это странным),  – я так понял, что в Аристарии верят в славянских богов, почитают Велеса. А почему в Китеже христианские храмы?
– Всё очень просто. Китеж был когда-то городом человеческого мира, тогда и были выстроены все эти храмы. Жители города, как и их предки, исповедуют православие. В Аристарии, как, впрочем, во всём Беловодье, повелевают другие силы. Это наши древние боги. Во главе всех древних богов стоит прародитель всех миров бог Род.
Бог Род по сути своей соответствует Всевышнему христианскому Богу, а некоторые славянские божества соответствуют христианским святым. Так, например, бог Велес соответствует святому Власию в православии.
– Ясно,  – произнёс Даня. – А где портал?
Фонкин обернулся, вытянул свой неказистый большой палец и указал им направо. С правой стороны была огромная арка, углубленная внутрь скалы.
Дуга арки была выстроена из крупных монолитных мраморных плит. Пол возле арки был вымощен мозаикой. Сюжет мозаики был взят из жизни Юрия – основателя Китежа, а именно: проведение Юрием обряда погружения города Китеж под воды Светлояра. Внутри арки была абсолютная тьма, правда, если присмотреться, то вдали можно было увидеть еле заметное синее свечение в виде спирали. Из арки доносилось лёгкое дуновение ветра, какое обычно доносится в метрополитене перед прибытием состава.
– Встречаемся на той стороне, – тихо проговорил Фонкин.
– Хорошо, – ответил Даня.
Фонкин направился в арку медленным шагом и прошёл сквозь неё вместе со своим узелком. Из вида исчез сначала сам Фонкин, а потом и его узелок. Даня вернулся ко входу в храм, взял за уздечку ожидающего его коня Скора и направился вслед за Фонкином. Он подошёл ближе к арке и, не отпуская уздечку, сделал один шаг, затем ещё один, а затем полностью прошёл сквозь арку вместе со Скором. Оба они исчезли из виду.

Обычно телепорт действовал очень просто: путешественник входил в арку в храме и затем незаметно для себя оказывался в Аристарии у пещеры-телепорта. Именно так прошёл через телепорт Фонкин. Но у Дани всё оказалось непредсказуемо.

Еле светящаяся синяя спираль так и манила к себе Даню. Даня шёл к ней как заворожённый. Всё ближе и ближе он приближался к спирали, как вдруг ему стало слышаться какое-то невнятное бормотание на непонятном ему языке. Это бормотание напоминало чтение молитвы или заклинания. У Дани закружилась голова. Всё вокруг него поплыло. Даня не понимал, где он находится, он потерял ориентацию в пространстве и чувство времени.