Испытание...

                Требования царя, как и положено, были, на первый взгляд, совершенно невыполнимы. Но, конечно, только на первый взгляд непросвещенных молокососов.

                Надо было, всего лишь,  выпить ящик водки, удовлетворить то ли девицу, то ли царицу, да ещё отрубить пару-тройку голов чудища заморского.

                Нееет! Сергеев никогда не был привередой. Все контрольные, курсовые и зачеты сдавал строго в срок и только на отлично. В практических занятиях был тоже очень и очень силен.

                Однако испытание для великого Отбора, о котором так мечтали лучшие студенты все пять лет неустанной работы, было не только очень простым.

                Оно казалось ему до обидного примитивным. Ни намёка на усложнения, за которые можно было-бы получить хоть какие-то дополнительные баллы. Самое неприятное, что задание отдавало ужасно скучной обыденностью, приближавшейся к серой и попросту бесцветной банальности.

                Никто, конечно, из студенческой братии не забывал славных легенд, передававшихся из уст в уста всеми поколениями.

                По всему факультету единожды в году даже ИвАнов день отмечали. По примеру Татьяниного , празднуемого ещё со времён старого МГУ.

                В те незапамятные времена, Ивану - одному из  выпускников, досталось, как-то, точно такое же испытание. После выпитого ящика водки, он умудрился перепутать всю последовательность, интенсивность и дозировку заданных действий.

                - Бегал себе, понимаешь, с волшебным мечом за испуганной второкурсницей, чтобы отрубить ей , сам забыл чего.

                А тем временем, в вольере билось о решетку опасное гигантское трехголовое Чудо-Юдо, изнасилованное, истерзанное и униженное пьяным в стельку выпускником по самое, что ни на есть, не могу.

                Сергееву удавалось с легкостью создавать и рушить целые сказочные миры, в мгновение ока возводить роскошные дворцы, погружаться в загадочные глубины морские, гоняться за проворными лешими, неуловимыми русалками и прочей колдовской нечистью.

                - Надо же. Вытащить такой примитивный билет! Да ещё на распоследнем, решающем выпускном экзамене!

                - Как ? Каким - таким образом, доказать теперь,  что ты не верблюд. Что ты, именно ты, достоин великого Отбора?

                Давным-давно, в точности как в древнем фигурном катании , на этом экзамене учитывались, и коэффициенты сложности, и пределы невозможности, и зашкаленность надежностей.

                Исполнишь даже все в точности , выше двадцатого места не видать. Наверх, выше середнячка, никак не поднимешься . Ни в жисть. А вожделенная первая позиция - она-то всего одна, единственная.

                Сергеев грустно взглянул на таймер. Время подготовки к испытанию заканчивалось, а в голове, как назло,  хоть шаром покати, хоть помелом помети. Ничего-ничегошеньки. Пустота полнейшая.

                Вспомнилось детство. Тогда  такая же пустота возникла. Там. На самом краю.

                Только вынырнул из-за поворота к родникам сокирянского Шипота, как дорогу преградили два страшенных огромных пса. Усевшись поперёк тропинки, они оскалились и грозно заворчали.

                Выпал из рук, гремя на всю Ивановскую, полетел по камням вниз, переворачиваясь, и исчез в глубокой сырой пропасти его любимый домашний чайник.

                Резким прощальным звуком отразился далеко внизу  последний удар. Драгоценный сосуд слету врезался в потемневший от времени крест, установленный на могиле какого-то неизвестного бедняги. Много лет назад, видимо поскользнувшись в этом же самом месте, где находился и я, кто-то сверзнулся со смертельной высоты и разбился о грозные влажные камни.

                Вот и любимый чайник упал в страшную бездну. Куда теперь наливать хрустальную родниковую воду, бьющую ледяными шумными струями из соседней скалы?

                Мимо рычащих страшилищ сейчас не пройти. Не проскользнуть никак. Убираться с пути, собаки явно не собирались. А надо было, подобру-поздорову, уносить ноги.

                С трудом развернувшись на узкой тропинке, мальчишка вдруг почувствовал, как сандалики предательски сдвинулись в сторону обрыва и медленно заскользили по мелким светлым песчинкам известняка прямо к страшному краю.

                С одной стороны возвышалась вертикальная  скала, с другой - дышал опасной свежей сыростью бездонный провал. Тропинка, как назло, была наклонена в сторону пропасти.

                Что за чертовщина ?,- с трудом развернувшись, пацан увидел , что противоположный конец тропинки перегородила ещё одна грозная собаченция, зарычавшая , сразу же, как только Сергеев решил сделать шаг назад, в обратную сторону.

                Паренек сильно напрягся и погрузился в какое-то странное состояние. Все замедлилось. Слегка потемнело. В голове неожиданно зазвенела особая пустота. Та самая.

                И сейчас, на испытании, снова. Опять возникло нечто похожее...

                Сергеев, успокаиваясь, медленно и глубоко выдохнул. Подойдя к испытательному порталу, он с бульканьем опустошил  несколько внушительных алкогольных емкостей, подцепил из бочки с рассолом блестящий огурец и сочно хрустнул, закусывая первую мощную порцию горячительного.  Назло кондуктору, он совсем не стал принимать нейтрализующую химию. Уровень сложности, итак, был ничтожно-минимальным. Сотворив меч-кладенец и раскрутив его в руке почище огромного скоростного пропеллера, Сергеев снес все головы опасной многоглавой анаконды, извергавших нестерпимый жар.

                Ясно вспомнилось, как тогда, в детстве, ему удалось одолеть ту страшную собаку.

                Присмотревшись к ней повнимательнее, Сергеев усмотрел  вокруг неё странноватое тёмное облачко. Пристально взглянул  сквозь него, мальчишка как-то по-особому сосредоточился. Представил, что на чёрные ореолы негатива и злобы, зиявшие вокруг оскаленной собачьей морды, роем налетели со всех сторон  стрелки просиявших золотых лучиков.

                - О чудо!,-  злобную животину, по уши накаченную  темным колдовством, сдуло как ветром. Поначалу, исчезла темнота, затем и сама собаченция. Став прозрачной, она быстро растворилась в окружавшем пространстве.

                Скользящие сандалики пришлось, правда, снять и топать домой босиком. Семенить по каменистой дорожке, коловшейся на каждом шагу, было без обувки довольно неудобно.

                Да и  чайник, жаль, что пропал. Добротный был. Родной какой-то. Вкус воды из него был неповторим и очень вкусен.

                Тогда Сергеева и приметил Седой. Со слов старика, даже не он, а лошадь, которую мальчуган с любовью поил из небольшого удобного ведерка.

                Целыми днями, пацан торчал тогда у первой, и  пока единственной в Сокирянах водоразборной колонки, установленной у самого входа в детский садик.

                Для того, чтобы полилась вода, надо было ещё изо всех сил подпрыгнуть и, навалившись всем телом, надолго зависнуть на здоровенной металлической ручке.

                Тогда увесистый рычаг нехотя опускался, и тугая пенистая струя вылетала, с шумом разбиваясь о днище небольшого ведерка. Оно подвешивалось на специальный металлический зуб, торчавший на самом кончике выходной трубы.

                Медленно, но со вкусом напившись, лошадь довольно  фыркнула и окатила Сергеева добрым благодарным взглядом. Затем она повернулась в сторону  Седого и, казалось, подмигнула лукавому вознице.

                Тот медленно подошел и ласково погладил  смешной чубчик пацана, выгоревший на летнем солнце. От рук незнакомца  шло ровное доброе тепло, от которого сразу стало радостно и уютно.

                Дальше, до самого универа, Седой глаз с него не спускал.

                Нельзя, никак нельзя было  сейчас оскандалиться. Никак нельзя. Но как он справится с девицей или царицей? Ведь он всегда любил другую.

                Сергеев напрягся. Мозги закипели. Но через мгновение, все стало простым и ясным.

                - Сначала, сначала надо вырубить водкой весь свой внутренний эгоизм и мозги, обслуживавшие этого беспросветного жадину,- все действия Сергеева стали почти автоматическими

                - Затем добиваем его полностью. - Сергеев мгновенно запрыгнул в котёл с кипящим молоком, сотворенный им в долю секунды. Так
высокая  температура полностью усмирила животное тело. Стало очень и очень больно. Раскаленный жар, в короткий миг, выжег и изменил все желания получать примитивные удовольствия.

                Сергеев представил себе, как благородное качество Отдачи , символом которого являлось молоко, начало заполнять внутри его страдавшей души то место, которое опустело после уничтожения всего примитивного Эго. Действо было довольно опасным. Даже небольшая ошибка могла привести к полному умерщвлению его бренного тела.

                Свариться,конечно, много ума не надо,- подумал Сергеев  и с диким усилием воли стал переводить тяжелые темные стрелки Эго на белый цвет альтруизма. Ещё, ещё, ещеее! Реакция раствора была эндотермической и поглощала гигантские количества тепловой энергии.

                - Как же больно, однако !,- хрипел юноша из последних сил,- На щеках ходили желваки. В глазах, замутнённых тяжким испытанием, выступили слезы.

                Сергеев потерпел ещё с десяток секунд, казавшихся  бесконечными. Дыхание остановилось. Посчитал в уме ещё до десяти и с трудом закрепил результат. Дождался, наконец, момента, когда наступила удивительная фантастическая, просто неземная легкость.

                Молоко в кипящем котле быстро и неожиданно охладилось, а потом, и вовсе, полностью исчезло. Сергеев, никогда не придававший значения своей внешности, вдруг, выскочил из котла писанным красавцем. Прекрасным снаружи и изнутри. На все окружающее стал смотреть какими-то влюблёнными  глазами и постоянно улыбаться. Будто был не в себе. Со стороны, он понимал, все выглядело несколько глуповато. Но с этим он ничего поделать не мог. Кроме того, снижения оценок за счастливый вид никто не предусматривал. Радуйся себе сколько душе угодно.

                Занавес стал медленно подниматься. За ним Сергеева ждало третье, завершающее испытание. Он знал, что, несмотря на выпитое, на жестокую ванну в кипящем молоке, подойти к другой девушке он не сможет.

                - Ну и черт с ним, с первым местом!-подумалось ему. - Испытание закончено,- произнес он и посмотрел в глаза той, кого, согласно заданию, требовалось ублажить

                Перед ним, держась за живот, танцевала и хохотала красавица Несмеяна,- Вот удружил. Вот, ха-ха, развеселил. А красавчик. Красавчик-то какой! Немедленно женись на мне. Делаю первое и последнее официальное предложение.

                Сергеев безнадёжно сох по этой красавице с самой школы. За нею он готов был идти, ползти, бежать, хоть на край света. Из-за нее, поступил в тот же универ Совершенства. Для нее, любимой, замахнулся на самую высшую ступень. Теперь-же, он просто обалдел от счастья, ощутив себя в нежных объятиях своей, прежде недосягаемой, Суженой.

                - Тебе удалось! Все-таки, ты смог,- шептала она, счастливо улыбаясь , гладя по щеке и утирая у него следы редких мужских слез, еще не высохших после жесткого испытания

                Он сделал это...