Крис - камень, меняющий судьбу. Глава 7

Рабочий день близился к концу, а меня преследовала одна неотступная мысль: как сообщить Жану о подозрениях Льва Сергеевича, о возможной проверке с его стороны. Наконец, я рискнула. Поцеловав своего любимца, я попросила срочно перенести меня к Жану.
Жан был в своем кабинете и о чем-то беседовал с одним из вновь прибывших инопланетян. Он попросил увести пленника. Объяснил мне, что вынужден был неожиданно вернуться, и поинтересовался, почему это я во время рабочего дня решила приехать именно сюда. Как бы невзначай он напомнил, что подарил нам шикарный дом в другом месте Подмосковья. Или он нам не нравится?
Меня задел его намек на мое несвоевременное вторжение, но я постаралась подавить свое раздражение. Поблагодарив его за подарки, я рассказала Жану о грозящей ему проверке. Он рассмеялся и уже совершенно спокойно сказал мне:
- Не волнуйся Наташа. У меня есть сердце, но оно заблокировано, чтобы ему не нанесли урон, и чтобы я не отключился от выполнения обязанностей короля. У нас есть чувство долга, которое является первостепенной обязанностью королевской семьи.
Мне почему-то стало грустно. Я вспомнила Пьера и спросила Жана об ожидавшей его участи. Жан грустно заметил:
- Это как раз тот случай, когда чувство долга у члена королевской семьи отсутствовало. Оно очень тяготило его, и он от него избавился. Теперь он никогда не будет членом нашей семьи и будет жить на выселках.
- А что такое «выселки»? - поинтересовалась я.
- Очень роскошный город, в котором одни дворцы и сплошные увеселения. Он «изменит» свое мышление и будет очень счастлив. Он даже «забудет» о своем королевском происхождении.
- С вашей помощью? – уточнила я.
- Да, конечно, - ничуть не смущаясь, ответил Жан. – И поверь мне, что это самое правильное решение. Мы помогаем ему жить так, как он мечтал.
«Да, - подумала я, - быстро же они воплощают свои идеи в жизнь. В отличие от нашего пресловутого словоблудия, в котором мы просто тонем, вместо решения важных проблем. Крисчане просто создания дела, а не слова. Я еще только догадывалась о врагах Жана, а он уже обезвреживал их одного за другим».
- Жан, а с кем ты сейчас беседовал? – поинтересовалась я.
- С медузовцами, - удовлетворенно ответил он. – Они прибыли уничтожить нас, а сидят у нас в подвале. – В его голосе слышалось превосходство и удовлетворение. - У нас уже два их корабля. Мы имеем девять персон. Как никак, а мы в своем развитии несколько опередили эти планеты, и это дает нам преимущество перед ними. У них плебейское мышление. Они считают, что в своем развитии достигли вершины.
Мне казалось, что я очень сильно помешала Жану, но к моему большому удивлению, он решил отложить свои дела и пообедать со мной. Он опять угощал меня своей родной кухней, и я ела, уже не задумываясь над тем, что именно сейчас глотаю. Было просто вкусно, а еще – очень комфортно и приятно. Он сам излучал особую атмосферу. Безусловно, он существо высшего порядка.
Выпив по бокалу вина, мы пошли в сад. Дойдя до «маяка», Жан нажал на какую-то кнопку, и из-под земли появился летательный аппарат. Он был плоский и шестигранный, почти весь прозрачный. Жан опять нажал на какой-то рычаг. Аппарат открыл «пасть» - так я назвала вход – и Жан пригласил меня войти. Мы вошли в круглое, очень светлое и приятное помещение со светлой, удобной мебелью, обивка которой напоминала обыкновенную кожу. На противоположной стене горело множество лампочек разного цвета. Видимо, это был пульт управления. Жан подошел к нему, что-то повернул, «пасть» захлопнулась, и я с ужасом обнаружила, что нахожусь на высоте 2-3 километров над землей. Работал аппарат совершенно бесшумно. Движения почти не ощущалось. Прошло не более пяти минут, и мы оказались в районе Измайловского парка, в достаточно безлюдном месте.
Жан посадил аппарат в каких-то кустах. Мы выбрались на дорожки, и я удовлетворенно вздохнула. Все-таки на земле приятнее, чем в аппарате. Но Жан, видимо, думал иначе.
- Вот видишь, как все просто, - сказал он мне. – Тебе же не стало плохо, дорогая? – Он обнял меня за плечи. И вдруг очень нежно прошептал мне на ухо:
- Милая Наташенька, ты самый большой подарок Земли мне. Поверь, я действительно дорожу нашими отношениями. В моей жизни не было более близкого существа, чем ты.
Его признание так растрогало меня, что я уткнулась ему в плечо и заплакала, ведь в моей жизни тоже не было такого существа. Жан отодвинул меня от себя, промокнул мои слезы своим платком и, улыбаясь, сказал:
- Радость моя, у тебя слезы почему-то всегда случаются тогда, когда надо радоваться. Или я не как не могу уловить логику ваших чувств.
- Ты действительно не можешь это сделать. У тебя же нет сердца, и ты не знаешь, что такое любовь. Как же ты можешь что-то понимать в наших чувствах? Но я была рада услышать твое признание. Я тоже очень дорожу нашей дружбой. Позволь мне надеяться, что хотя бы слово «дружба» ты понимаешь правильно.
Жан развеселился и сказал, что, скорее всего – нет. Но у него еще вся жизнь впереди. Мы прошлись по парку, снова сели в тарелку, и через пару минут я была возле своего дома. Жан высадил меня в нашем парке и обещал через пару дней наведаться к нам. Всю дорогу до дома я ощущала тепло его рук и слов. Оно охватило меня всю и никуда не исчезало.
Дома Ликуша сияла, как новогодний шар на елке. Видя, что я не понимаю ее бурной радости, она демонстративно поставила на мою еще пока пустую тарелку шкатулку, подаренную Жаном. Я открыла ее. Там был билет «Бинго».
- И что? – спросила я.
- Джек-пот! - сияя, ответила дочь.
- Да, скоро мы и впрямь откроем банк. Чудеса продолжаются. «Боже, дай нам счастья! Мы так долго шли к нему!», - мысленно взмолилась я.

Вечером этого же дня Юра по нашей просьбе отвез нас в наш дом за город. Мы никому ничего не говорили о том, что это наш дом. Просто сообщили, что Жан пригласил нас жить на его даче. Ликуша ехала на своей машине с Эммануилом. Она сама вела машину и очень гордилась своими достижениями. А мы с Юрой, уложив в корзины провизию для шашлыка, ехали на его машине.
Буквально через 15-20 минут мы застряли в пробке и нигде не могли разглядеть джип дочурки. Решив, что они отстали от нас и, видимо, где-то застряли в пробке намертво, Юра позвонил Лике по мобильному. Она радостно отрапортовала, что они уже на даче, а вот провизии для приготовления ужина у них нет.
Юра принял это как шутку и ухитрился вырваться из пробки в какие-то дворы. Он радостно предвкушал, как будет на нас смотреть Ликуша, когда подъедет к дому, где мы будем ее уже ждать. И вот, наконец, после двухчасового мытарства, то есть стояния то в одной, то в другой пробке, мы оказались на прямом подъезде к дому.
У ворот дома никаких машин не наблюдалось. Юра, смеясь, предложил спрятаться до приезда Лики с Эммануилом, чтобы их удивить. Въехав в гараж, мы оставили машину и пошли к месту нашего костра для шашлыков. Оттуда несся аппетитнейший запах. У меня просто слюнки потекли. Юра насторожился.
- Боюсь, на Вашу дачу забрались чужие, - с тревогой сказал он, предчувствуя ужасные разборки.
Но тут из кустов появилась Лика, уже переодетая в спортивный костюм и с шампуром шашлыка в зубах.
- Слушайте, вы что, с другой планеты добирались! – возмущенно сказала она. – Пришлось раздобыть шашлык в местном магазине. Мы уже успели его пожарить и почти поужинали. Мойте руке и скорее к столу, - распорядилась она.
Юра не мог вымолвить ни слова.
- Интересно, как это ты сумела? - промычал он. – Ведь мы ехали по самой короткой дороге. Мы даже сумели выбраться из самой большой пробки.
Чувствовалось, что его водительскому самолюбию был нанесен тяжкий удар.
- Между прочим, - добила его моя добрая доченька, - я сама всю дорогу вела машину, поэтому мы так быстро и доехали!!!
Эммануил подтвердил ее слова. Он сказал, что в скором будущем из Лики получится гонщик номер один. Это было уже слишком. Юра расстроился совершенно. Он ел шашлык безо всякого аппетита и всю дорогу молчал. Мне было очень неловко и жаль Юру. Я предложила посидеть вечером с удочкой у озера. Все согласились, а Юра немного повеселел.
Клев был дивный. Ловились в основном карпики и карасики. Они были не очень крупные, и мы решили сварить тройную ушицу. Зная, что Юра в этом деле – спец, я стала расхваливать его способности и попросила его взять приготовление блюда на себя. Он с гордостью согласился. А я, тем временем взяв Ликушу под руку, повела ее в сад.
- Слушай, кукла, - обратилась я к дочери. - Не доводи молодого человека до инфаркта. Ты же прекрасно понимаешь, что ты не сама «долетела», как ты выразилась, а Эммануил расчищал тебе дорогу.
Лика сначала удивленно посмотрела на меня, а потом как ребенок закричала:
- А вот и нет, я сама. Можешь спросить Эммануила.
- Давай на сегодня закончим этот спор и порадуем Юру восторгом от его ухи, - предложила я.
- Я вообще не хочу ухи, - заупрямилась дочь. - Никаких восторгов выражать я не собираюсь. Мне кажется, я заслужила ваши восторги, но что-то я их не чувствую, - обиженно закончила она.
Нужно знать эту упрямицу, чтобы понять, что спором от нее ничего не добьешься.
- Ну, имей совесть, золотко, - пропела я. - Он же наш гость. Да и парень он прекрасный. Ты же сама это знаешь. Не стоит так бить по его самолюбию.
Лика промолчала, но я чувствовала, что доброе сердечко дочери не может долго бунтовать. Мы устроились у костра и просидели у него до поздней ночи. Ели уху, пели песни. Спать мы пошли все примирившиеся и вполне довольные друг другом.
С утра по закону подлости пошел проливной дождь. На завтрак мы перекусили мюсли с соком, запили все это чаем. На работу высыпали внушительной толпой. За рулем машины Ликуши сидел Эммануил. В такую погоду руль Лике не доверили. Я примостилась с ними на заднем сидении. Юра уехал на своей машине.
Откровенно говоря, сегодня я была свободна, но решила заехать в парикмахерскую – навести красоту, а потом забежать домой. Я уже не знала точно, где мой настоящий дом. Мне казалось, что раньше у меня была нормальная семья: дети, муж, родители. Я крутилась, как белка в колесе и никогда не ощущала такого одиночества, как сейчас. Меня удивляли заявления брата или мамы, что у них какая-то тоска. «Какая тоска может быть у нормального человека», - думала я. Но в последние месяцы я все чаще осознавала, что это такое. Очень часто тоска своей ледяной лапой сжимало мое сердце.
Вроде бы я была при деле. Постоянно путешествовала, о чем мечтала всю жизнь. Но при всем при этом у меня не было ощущения, что я живу полной жизнью. Я не была замотана семейными делами, не крутилась, как белка в колесе, но и не испытывала радости от своей свободы.
Пока мы ехали, Лика дремала, а я погрузилась в эти тоскливые мысли. Вместе с тем, я не хотела знать, что с моим бывшим мужем, братом, его семьей. Я понимала, что не нужна им, и почему-то это болело во мне, как незаживающая рана. Я ехала заглянуть домой, и не домой. Вот такой абсурд! Я размышляла, кто же я такая? Брошенная жена, несостоявшаяся любовница, плохая мать для своего беспутного сына? Но если все это соединить, то получалась страшно одинокая женщина. От жалости к себе я чуть не заплакала. Огромным усилием воли я отбросила эти мысли.
- Ну, и в чем дело? – спросила я себя. – Нужно жить сегодняшним днем, и быть благодарной за все, что дает жизнь. Но было не легко окунуться в благодарность и всепрощение. Хотя я уже давно простила своего бывшего мужа, брата, сына и отпустила их с миром. Самой трудное – простить и отпустить себя, бывшую. С этим пока сложно. Нужно еще много работать над собой. Необходимо сделать своей целью самосовершенствование. Главное – уметь быть благодарной судьбе за все – хорошее и плохое, потому что плохое происходит только для того, чтобы обеспечить приход хорошего. «Все это так сложно, - думала я. - Философия, одним словом».
Я попросила высадить меня в центре, и пошла по Александровскому саду. Решила через мост дойти до ЦДХ и посетить сад скульптур. На самом деле я прошла до Ленинского проспекта, очень устала и села в кафе «Бабушкины блины», чтобы выпить чая и отдохнуть. В зале почти все столы еще были пусты. Только в центре зала завтракала компания приезжих из 5 человек. Я сидела у окна, пила чай и смотрела на улицу.
И тут я увидела двух человек, внешне очень похожих на людей Жана. Мне стало интересно, и я наблюдала за ними. Они разговаривали по мобильному, стоя у машины. Машина была темно-серая, номера я не могла разглядеть. Они продолжали о чем-то беседовать, а мое внимание привлекла еще одна машина, стоящая напротив и явно ведшая наблюдение за первой. Конечно, не машина наблюдала, а двое негров, которые сидели в ней и неотрывно смотрели на разговаривающих парней.
Парни закончили разговор и почему-то решили обойти свою машину, простукивая колеса. Я не поняла, что случилось, но только они оба внезапно упали, а стоящая напротив машина резко рванула с места, буквально проехав по двум телам только что разговаривавших парней.
Бросив недопитый чай и недоеденные блинчики, я выскочила на улицу. Возле пострадавших собралась толпа людей. Через несколько минут подъехали милиция и скорая помощь. Мне опять пришлось прибегнуть к помощи Криса и оказаться на вилле Жана без его приглашения. Я влетела, как ракета, и, не поздоровавшись, рассказала все, что видела. Жан был непроницаем.
- Так это были не твои люди? – спросила я.
- Это крисчане, но они из команды Пьера и работали на медузовцев. Я пока не знаю, что произошло между ними и гранатцами, если это, конечно, они, – полувопросом ответил Жан. Но очень скоро я буду знать все, - заявил он.
Усадил меня за стол, он налил мне сок и кофе, а сам вышел. Я слышала, как хлопали двери, отъезжали машины, но отмечала это как бы со стороны. Видимо, равнодушие Жана задело меня. Мне стало безразлично все происходящее. Но я взяла себя в руки. Я не имею права быть равнодушной к судьбе своей планеты.
Прошло уже много времени, а Жан все не возвращался. Я пошла наверх, взяла книгу и легла на кровать. Немного почитав историю Звездных войн, я уснула. Когда я открыла глаза, за окнами было уже темно. Сколько же я проспала? Часы показывали 16.00, но было темно, а тучи и дождь создавали впечатление глубокого вечера.
Я пошла по дому, но никого не встретила. Лишь в окно я видела охранников у ворот и «маяка». Где же Жан? Почему он не предупредил меня, что уезжает? Чтобы не скучать, я посидела у камина, но, вспомнив, что так и не выполнила намеченный на день план, достала Криса и после обмена нежностями очутилась у себя дома.
В своем районе я лучше чувствовала себя. Я пошла в салон красоты и провела там более трех часов. Отдохнувшая и помолодевшая я села в свою машину и потихоньку тронулась в сторону нашей дачи. По дороге я заехала в супермаркет, набрала там всяких вкусностей и в хорошем нестроении продолжила путь. Водить машину я боялась, поэтому ехала медленно, но как ни странно объезжала все пробки и опережала впередиидущие машины. Это меня удивляло, хотя я понимала, что подарки Жана всегда необычные.
Удачно и быстро добравшись до дома, я увидела ликушин джип. «Замечательно, что мой рыжик дома, - подумала я. - Мне всегда с ней так хорошо».
Ликуша сооружала на кухне салат, чем меня немало порадовала и удивила. Обычно она не любит сама что-то готовить и ждет, когда ей подадут готовое. Мы расцеловались, и дочка сообщила, что очень проголодалась, потому что на работе была весь день в бегах, а по дороге ее все время преследовала какая-то машина. Черная и очень шустрая.
- А где Эммануил? – спросила я.
Поехал за нашими преследователями. Они ведь доехали за нами до самого дома. Эммануил пересел в свою машину и поехал за ними, когда они отправились обратно. Вот я и трясусь. Отвлекаю себя салатом, - заявила Ликуша.
После этого откровения трясти начало меня. Я-то знала, что это все не просто так. Я не сомкнула глаз всю ночь, ожидая Эммануила. Он вернулся только утром. Вся его машина была пробита пулями и помята. Он посоветовал нам с Ликой немедленно уехать. Я чувствовала, что он что-то недоговаривает.
- Говори ты уже все, - не сдержавшись, резко сказала я ему.
- Жана похитили! - заявил Эммануил. – Его нигде нет, и только сопровождавшему его охраннику удалось скрыться. Его вилла взорвана!
Люди Жана начали настоящую войну против гранатцев и медузовцев, буквально с боем врываясь на их объекты. Но пока следов Жана не обнаружено.
- К счастью, - сказал Эммануил, - нам удалось захватить самого главного медузовца. С ним сейчас работают, чтобы найти Жана. Но вы должны немедленно скрыться, - еще раз попросил он.
Я побежала к Крису, обласкала его и попросила переместить нас в наш дом в Белгороде.
Утром мы приступили к работе и начали тихую провинциальную жизнь.

Как мне нравилось быть вдали от Москвы, чувствовать себя провинциалкой и находиться в полной безопасности. Почему-то я была уверена, что в Белгороде нам ничего не угрожает. Я попросила Криса заблокироваться и добывать информацию только о Жане. Нас разыскивали органы, но в основном в других странах. Здесь мы жили под чужими именами с несколько преображенной внешностью и новым имиджем.
Вскоре Крис показал мне медузовца, рассказывающего, что Жан уже на их планете и достать его оттуда невозможно. Команда крисчан отправилась на корабле медузовцев и под их видом к ним же «в гости». После этого никакой информации больше не поступало.
Жизнь круто изменилась для нас, и мы с долей грусти и облегчения приняли ее. Нас никто не тревожил, и нам не хотелось возвращаться в такой опасный и утомительный для нас мир. Мы ездили с коллегами за грибами, солили огурцы и помидоры. Это делало нашу жизнь похожей на годы моей молодости, проведенные в провинциальном маленьком городке под Киевом
Наша милая Пелагия Дмитриевна целыми днями хлопотала по дому. Мне она была очень приятна: чем-то напоминала мою маму - такая же хлопотунья. Но жилка провинциально русской женщины, которая не боится невзгод, проявлялась в ней очень сильно. За ее спиной можно было укрыться. Будучи воистину русской женщиной, она не искала легких дорог, а шла по той, что выпала на ее долю. Радушие и выносливость, были главными чертами ее характера. Она никогда не плакала, не жаловалась, все воспринимала, как должное, Богом данное, а значит – неоспоримое.
Она часто оставалась у нас ночевать, потому что мы засиживались, слушая ее рассказы допоздна. Пелагия хорошо гадала, но делала это редко, боясь брать грех на душу. Но как-то разошлась и погадала нам и Диме, который возил нас на работу, покупал продукты и выполнял роль охранника. Слава Богу, все у нас должно было сложиться хорошо, и «гадалка» напророчила нам скорые свадьбы.
Дима тоже был очень симпатичным человеком. Пелагию уважал и побаивался, всегда старался ей во всем помочь. Так что у нас была настоящая дружная семья. Частенько мы с Ликой ходили в местный театр, пару раз ездили в Харьков, посещали могилу Ликиной бабушки – матери моего бывшего мужа.
Как-то придя домой, я нашла на столе письмо. Обратного адреса не было. Я открыла его и прочла: «Ната, забери из камеры хранения на вокзале пакет и постарайся передать его Льву Сергеевичу. Жан» Далее были указаны номер ячейки и код. Эта записка не доставила мне радости. Я не хотела возвращаться к их страшным играм. Да и не была я уверена, что это действительно Жан. Поэтому я попросила Диму съездить не вокзал и привести мне пакет. Он выполнил мою просьбу, а я с помощью Криса доставила пакет в кабинет Льва Сергеевича ночью.
Утром мы с Крисом наблюдали ошалевших Льва Сергеевича и Юру. В пакете находились документы, раскрывающие многие секреты, в том числе, места посадки нескольких инопланетных кораблей. Лев Сергеевич доложил по инстанции, и была объявлена военная тревога и готовность № 1. Как потом оказалось, благодаря информации Жана было уничтожено 13 НЛО и еще два захвачено. Наши научные лаборатории работали с объектами. Жан представил и полные планы захвата Земли медузовцами и гранатцами. Таким образом, я своими действиями тоже способствовала очистке нашей Земли от пришельцев. Эта мысль радовала меня. Я ужасалась своему нежеланию участвовать в операции. Ведь совершенно неизвестно, что было бы, если бы я не передала послание Льву Сергеевичу. «Все-таки Бог есть!», - говорила я себе.
Нас по-прежнему никто не тревожил. Видимо, работы у наших доблестных органов и их союзников в лице крисчан было не початый край. В Белгороде у нас появилось много знакомых. К нам приходили соседи и коллеги. Мы в компаниях отмечали чьи-то дни рождения, какие-то праздники. Провинциальная жизнь насыщена простыми человеческими радостями. Новый Год мы решили отмечать дома, пригласив друзей и знакомых. Планировался вечер с сувенирами для всех и подарками для самых близких.
Пелагие мы купили шубу из каракуля – ее давнюю мечту, о которой мы выведали совершенно случайно. Диме приобрели набор запчастей для машины. Тоже «мечта поэта». Ну а друг другу готовили подарки втайне. Однако еще до Нового Года предстояло отметить еще одну приятную дату – двадцатипятилетие Ликуши. Мы решили слетать в Париж, никого не поставив в известность. Двадцатого ноября утром мы были в Париже. «День мечты и праздника» – так назвали мы его. Пароходик и рестораны, музеи и Диснейленд. Погода радовалась вместе с нами, подарив 18 градусов тепла и синее небо, вместо хмурых облаков.
Утром следующего дня мы снова были дома. Выходя из дома, чтобы ехать на работу, мы увидели в Ликином джипе и моем Пежо цветы и пакеты с подарками. Все занесли в дом и за неимением времени оставили не распакованными. Диме сказали, что наши друзья уехали за границу на работу, а нам перегнали свои машины.
- Я знаю, - сказал Дима, - ваш Эммануил на кухне ест пелагиены пироги.
Мы обрадовались ему, как лучшему другу. Эммануил повез меня на работу, а Ликуша шиковала одна в своем джипе. Наш друг привез радостные вести. Он сказал, что все прекрасно, что Жан весь в делах и не может уехать даже на день. Там такое твориться! Но Жан их всех победил! Его детское «победил» привело меня в восторг, и я от души расхохоталась.
- И один в поле – воин, - почему-то брякнула я. Но Эммануил не понял смысла моих слов. Тогда я быстренько добавила
- Это здорово, я очень рада. Ваша победа – большая радость для нас.
Вечером был заказан ужин в ресторане Белгород, куда мы пригласили ликушиных коллег. И вот после поздравления шефа в зал внесли огромную корзину цветов и передали имениннице. Их было штук сто, не меньше. Гости были заинтрегованны. «От кого?» - шепотом неслось по залу. Лика и сама недоумевала. Но тут внесли еще один огромный букет и передали его мне. Зал зааплодировал. Я спросила:
- От кого?
- Велено передать, а кем – не знаю, - сказал посыльный.
Это происшествие всех развеселило. Все смеялись, намекали, гадали, но так ни до чего и не додумались. Домой мы приехали около двенадцати ночи и были удивлены загадочным видом Димы.
- Вас ждут, - таинственно провозгласил он.
Мы переглянулись. Я вся напряглась, мне вдруг стало страшно. Однако, приняв независимый вид, мы вошли в зал. За столом, богато сервированном и утопающем в цветах, сидели Юра и Лев Сергеевич.
- Думали, мы вас не найдем, голубушки? – смеясь, сказал Лев Сергеевич.
Они расцеловали нас, поздравили Ликушу и сказали, что приехали за нами.
- Но мы не хотим возвращаться в Москву. Хочу сообщить вам, господа, что ваши игры нас несколько утомили, - вроде бы в шутку сказала им я.
Наши друзья как-то очень легко согласились с тем, что здесь и впрямь очень хорошо и напросились поотдыхать у нас недельку. Мы, естественно, не возражали. Более того, я была рада нашим гостям. Я считала их нашими друзьями. Перед сном Лев Сергеевич зашел в мою комнату.
- Наташа, - сказал он, - звездные войны охватывают и Землю. Жан очень беспокоится за вас. Он просил нас внимательно все проверить в вашем районе. Боится подвергнуть вас риску. Он очень помогает нам техникой и людьми. Самому ему предстоит решить важнейшую задачу – добиться поддержки Сириуса. Поэтому он все время в работе. Кроме того, после его похищения приходится соблюдать особые меры предосторожности. Мы и сами в большинстве случаев не ведаем, где его найти. Можно сказать, что он командует парадом.
- Как он выбрался? – спросила я.
- С большим трудом, - грустно сказал Лев Сергеевич. – Мы ему помогли лишь в самый последний момент. Состояние его здоровья несколько ухудшилось. Но он отказывается от нашей медпомощи. По его словам, у них там медицина достигла таких высот, что мы даже не подозреваем.
Увидев, как я расстроилась, Лев всеми силами старался меня успокоить.
- Все позади! – говорил он. А потом хитро улыбнулся и сказал:
- Но главное, я хотел доверить тебе очень важную тайну.
- Да? – удивилась я.
- Представь себе, у Жана есть сердце! - и он расхохотался.
Мы пошли с ним погулять по ночному Белгороду.
- Я восхищаюсь Жаном, говорил Лев Сергеевич. – Уж и не знаю, как о нем говорить, но очень хочется сказать – Человек. Причем с большой буквы. Я собираюсь лететь с ним на Крис. Но, Наташа, - и он приложил мне палец к губам, - об этом никому.
- А Ваша жена, семья разве не боятся за Вас? – спросила я.
- Хочешь выведать, женат ли я? Нет, моя дорогая. Но кроме тебя и Юры о сказанном никто не должен знать. Я мог бы не говорить тебе этого, прости, - смутился он.
- Да ничего, - засмеялась я и поинтересовалась. – А Юра тоже полетит?
- О, если бы ты знала, как он рвется в бой. Но я боюсь им рисковать. Хочу тебе сообщить: он развелся со своей женой и влюблен в прекрасную девушку. Как же я могу его взять? Мало ли что может случиться.
- Так что, у него скоро свадьба? – с грустью спросила я.
- А уж это зависит от Вас, сударыня, - рассмеялся Лев.
- Что ты этим хочешь сказать? - изумилась я.
- Только то, что он любит твою дочь.
Я остолбенела. Мою дочуру? Я не могу и не хочу с ней расставаться. Что я буду делать без нее?
- Да не переживай ты так, - подтолкнул меня Лев. – Он любит и ее маму, и вы будете вместе. Да, и Жан просил передать, что он любит тебя.
- Послушайте, мой друг. Хватит издеваться, - обиделась я. – Не хотите же Вы сказать, что Жан вдруг проникся значением слова «любовь»?
- Серьезно Наташ, и я люблю тебя и если бы не Жан, сегодня же просил бы твой руки! – пылко сказал Лев. Я опешила. Я и сама очень любила этого мужественного человека, как друга, разумеется.
- Так не бывает, - с грустью сказала я.
- Все бывает, счастье мое, все бывает. И хватит об этом.
Он стал таким расстроенным, что я даже побоялась что-либо еще сказать. Молча, мы вернулись домой. У калитки стояли Юра и Лика.
«Кажется, объяснение уже произошло», - вглядываясь в них, подумала я. Я подошла, поцеловала дочурку. Они прижалась ко мне и сказала:
- Я так тебя люблю, мамочка.
- И я тоже, - сказал Юра.
Я их расцеловала. Потом мы уселись у камина, и выпили вино за то, чтобы никогда не расставаться. Лев Сергеевич просветлел, глядя на Юру, и спросил:
- Ну, теперь ты выбросишь свои глупости из головы?
- Конечно, нет! - ответил Юра. – Лика меня поймет.
- Что я пойму? - тут же отреагировала Лика.
Лев Сергеевич погрозил Юре, приложил палец к губам и посмотрел на меня.
- Ну, так что я пойму? – уже настойчиво спросила дочурка.
- Что со мной тебе будет не просто и не легко, - ответил Юра.
- И это все? Так это я и так знаю. Просто стремлюсь к экстремальной обстановке, - пошутила Лика.

На следующий день дети подали заявление в ЗАГС. Свадьбу наметили на субботу. Решено было чужих никого не звать, а свидетелями выступят Дима и его жена. Лев Сергеевич очень извинялся, что необходимо все сделать тайно, чтобы не привлекать внимание к Юре. Юра, в свою очередь предложил Лике обвенчаться в церкви. Мы поддержали его намерение.
В субботу прямо из ЗАГСа вся процессия направилась в церковь. Там нас ждал сюрприз. Перед алтарем молодых встречали Лев Сергеевич и Жан. Он подошел ко мне и прошептал мне на ухо:
- Я всегда с тобой, и скоро мы тоже обвенчаемся. – Впрочем, я не слишком серьезно отнеслась к его словам.
Служба была восхитительной. Жан каким-то образом сошелся с настоятелем и заделался его лучшим другом. Настоятель, прощаясь со мной, напомнил:
- Завтра я жду вас.
- Зачем? – искренне удивилась я.
- Чтобы обвенчать Вас с Вашим другом, - удивился в свою очередь Батюшка.
У меня возникло подозрение, что Жан с помощью каких-то средств воздействует на психику человека. Он умеет расположить к себе буквально каждого землянина. Это просто талант какой-то.
Банкет был заказан в ресторане в Сочи. Я недовольно сказала: зачем нам ехать в такую даль, но Эммануил довез нас за один час, чем очень удивил наших друзей.
Молодые выглядели изумительно. Моя красавица златовласка Лика, красивая и стройная, в шикарном белом платье с цветами в волосах и бриллиантовом колье на шее, с играющим румянцем на щеках, рядом со своим стройным и обаятельным женихом, казалась богиней. Я не могла отвести от нее глаз и скрыть слез, что и понятно – я отдавала все, что у меня есть.
Вся компания была радостной и веселой, одна я грустила. Веранда, где проходило торжество, опускалась прямо над морем, так что мы слышали плеск волн и видели, как луна отражается в воде. Почти под утро, когда все разбрелись по номерам, Жан взял меня за руку и повел к машине.
За рулем был бессменный Эммануил. Он никогда не уставал, всегда был бодр и свеж. Доброжелательная улыбка всегда играла на его устах. Я даже не думала, куда мы едем. После ухода Лики с Юрием я почувствовала себя очень одиноко. Я молча смотрела в окно на меняющийся пейзаж, и слезы непроизвольно катились из моих глаз. Жан слизывал их языком и говорил, что у них вкус воды Криса, а я – настоящая королева Криса и еще какой-то вздор. Он прекрасно понимал мое состояние.
Мы подъехали к какому-то дому, но я даже не обратила на него внимания. Жан ввел меня в комнату и попросил переодеться. На кровати лежал очень элегантный белый костюм, украшения, туфли, сумка. Сумка навела меня на мысль, что у меня есть еще один друг – Крис. Я очень хотела пообщаться с ним, но в дверь нетерпеливо постучали, и вошел Жан во фраке и с букетиком изумительных цветов, которые он передал мне. Цветы были невероятной красоты. Они были живыми и как бабочки махали крылышками. Кроме того, они издавали нежный аромат. «Райские цветы!», - подумала я.
Когда мы подъехали к церкви, до меня дошла невозможность всего происходящего. Ведь Жан не христианин. Нас встретил настоятель – отец Иван - и повел вовнутрь.
- Жан, но мы не можем венчаться, - сказала я.
Отец Иван остановился и удивленно посмотрел на меня.
- Ведь ты не православный, - продолжала я.
- Уже православный, - ответил за Жана настоятель, - и даже мой тезка. Жан стал Иваном в православии.
- И когда же это он успел? – спросила я.
- Еще до свадьбы Вашей дочери, - ответил батюшка.
Обряд совершили быстро. Жан одел мне бриллиантовое кольцо, и теперь перед Богом я была отдана в жены пришельцу. Интересно, эту деталь служитель тоже знал? Через час мы были в отеле в Сочи. Утром Лев Сергеевич объявил об этом событии всем присутствующим, и обе свадьбы играли еще два дня.
Мы катались на корабле в Батуми, гуляли по набережной, купались, дурачились. Жан походил на мальчишку – все время придумывал разные шалости. Через три дня мы пересели на катер, который имел все необходимое для отдыха и жизни. Он летел, как самолет. Скорость его была удивительной. Два человека управляли им. С нами кроме Льва Сергеевича был еще Эммануил. К вечеру мы прибыли в Лазоревское. После ужина в ресторане мы пошли на пирс. Завязался разговор, все о чем-то спорили и не заметили, как перед нами на воде села тарелка, абсолютно круглая и достаточно большая – метров сто в диаметре.
Жан и Юра торжественно опустились перед нами на колени и стали просить прощения. Удивлению Ликуши не было конца.
- Что это за представление? – спросила она у меня.
- Это не представление, а расставание. Они должны ненадолго улететь на Крис, - сказала я. Ликуша просто онемела.
- Но ты же уверяла, что ты все понимаешь, - напомнила я.
- Не может быть, - причитала моя дочь, - это предательство, это вероломство, - разорялась она. Неужели нельзя было сказать по-человечески еще до венчания? – Она была невероятно обижена.
- Ну, солнышко мое, это их работа. Ты можешь удержать Юру, и он останется, но никогда потом тебе этого не простит, - сказала я.
- Да не собираюсь я его удерживать. Пусть едет на все четыре стороны! – сказала Лика и замкнулась в себе.
В продолжение всего диалога наши «рыцари» продолжали стоять на коленях. Затем Юра поцеловал мою руку:
- Благодарю Вас, Наталья Викторовна за понимание. Очень прошу, берегите мое сокровище. Жан проделал все тоже, затем они встали и начали целовать Ликушу. Жан, в свою очередь просил дочь беречь меня и знать, что они очень скоро вернутся.
- Когда? – обиженно спросила Лика.
- Месяца через два, - ответил Жан.
Юра подхватил Лику на руки и закружил ее. Потом они долго стояли, обнявшись, а я подошла к Льву Сергеевичу. Он стоял один, грустно глядя в море.
- Лева, - сказала я. Он вздрогнул. Я никогда не посмела бы назвать его так. – Я очень дорожу твоей дружбой, ты мне очень близок, и знаешь это. Береги себя. А мы с Ликушей будем вас ждать и молиться за вас.
Я обняла его и крепко поцеловала. Он поцеловал мне руку и сказал:
- До встречи, до скорой встречи, девочки. – И первым пошел на корабль.
Жан поцеловал меня и подал маленькую коробочку. Я открыла ее. Там было рубиновое сердце. Оно ритмично сживалось и разжималось. Это копия моего сердца, и оно остается с тобой, чтобы ты не забыла, что ты теперь жена моя перед Богом и людьми.
- Я и так не забуду, - прошептала я, прижимаясь к нему.
Жан расцеловал меня и помахал Юре. Тот дернул Ликушу за локон и как мальчишка побежал за ним.
Кораблю исчез мгновенно. Мы стояли на пирсе, вновь осиротевшие, беззащитные, жалкие, как два брошенных щенка. Наш верный Эммануил подошел к нам, взял нас под руки и повел на катер. Утром мы вернулись в Белгород.
Пелагия изумилась, что мы одни, она ожидала огромную компанию, и наготовила множество разных лакомств. Увидев ее приготовления, мы хором разревелись. Пелагия помогала нам. Она выводила такие рулады, что мы сами начали успокаивать ее.
Но жизнь продолжалась и я, обняв свою золотую, любимую дочурку, сказала, что нам главное быть вместе. Нам ли привыкать выстаивать в трудные минуты. Вечером Пелагия поила нас чаем с липой и мятой и говорила, что разлука – это дар божий. Только в разлуке человек постигает истинные чувства и себя самого. Простая мудрая женщина, нам с ней было очень уютно.
У Ликуши образовалась командировка в Москву, и мы решили съездить домой. Вечером, подъехав на такси к дому, мы изумились – в наших окнах горел свет. Мы хотели вызвать от соседей милицию, но те нас «обрадовали», что это всего лишь вернулся наш блудный муж и отец.
Войдя в квартиру, мы сразу пошли в свою комнату. Через минуту раздался стук, и в дверь просунулась голова «любимого».
- Здравствуйте, девочки.
Мы с усмешкой смотрели на него, ожидая, что будет дальше.
- Мне нужно с вами поговорить, если не возражаете, - сказал Олег.
Мы пошли на кухню и уселись за обеденный стол. Испокон веков это было место наших собраний. Мне даже кольнуло в сердце. Все-таки почти 25 лет жизни мы провели вместе.
- Я виноват перед вами, - сникшим голосом проговорил Олег. – Я хочу просить вас позволить мне вернуться домой.
- Возвращайся! - сказали мы хором. - Тем более что мы теперь здесь редко бываем.
Мы встали, оделись и вышли на улицу. Во дворе уже ждал верный Эммануил. Он отвез нас в наш дом в Подмосковье. Утром Ликуша уехала по своим командировочным делам, а я бродила по ЦУМу и ГУМу, выбирая мелочи к Новому году. «Может быть, - думала я, - наши астронавты вернутся на Новый Год. Это было бы прекрасным знамением».
Я вспомнила об Олеге. Как ему будет плохо одному на Новый Год в пустой квартире. Я попросила у него прощения за все, простила его и отпустила с миром.