The Beach

Посвящается памяти друга и крёстного отца моей дочери Алексея М.

«Господи, долго ещё? Может, после тех буераков?» – Олег сам начал уставать не только от ходьбы по тропам перелеска, но и от всё более раздражённого сопения Лёни позади.

В Симеизе ребята меньше часа, сняли комнату, приняли душ, и, спросив у хозяйки курс на знаменитый нудистский пляж, поспешили сразу к нему. Они уже вступили на склон над своей целью, когда Лёня, умаявшись, присел:
– Слушай, Олежек, что-то мне уже не нудить, а нудеть больше хочется. Лучше я тебе здесь подожду.
И, присев на травку, достал из рюкзака припасённую бутылку хереса.
– Да, тут уже два телеграфных столба… – начал было Олег, махнув на открывшиеся виды.
– Во, как раз потому и обзор неплохой!
Олег двинул было дальше, но Лёня быстро его вернул:
– Не, так не пойдёт!
Открыл херес, наполнил пластиковый стаканчик:
– Вот, теперь ступай!

Долгожданный нудистский пляж представлял собой несколько валунов, на одном из которых неподвижно стоял парнишка в одних ластах и с отрешённым взором. На соседнем валуне сидела на корточках девушка с выражением обидчивой задумчивости на лице. Когда Олег уже был на подходе, она встрепенулась, схватила маечку и натянула её до самых пяток.

Олег же, в столь вольных местах оказавшийся впервые, с уверенным видом заправского нудиста взобрался на третий валун, содрал с себя плавки и шумно нырнул. Проплыв пару раз в неопределённое туда и обратно, решил выбраться на свой валун. Но приливная волна кидала его на пористую его поверхность, и Олег извивался, чтобы не покарябать лишённое последнего прикрытия естество.

Голый торчок в ластах по-прежнему стоял зачумлённым истуканом. Тёлка на соседнем валуне вновь погрузилась в какие-то невесёлые думы. Лёня похохатывал сверху, как обычно, негромко, но Олег временами отчётливо слышал его смех и видел его довольное представлением лицо.

Когда Олегу, наконец, удалось выбраться, он победно взглянул в сторону Лёни и увидел рядом с ним двух девушек. В голове Олега сыграло тревогу, и он, натянув плавки, бросился по склону вверх, но девицы уже скрылись в перелеске.
– Поймал кого? – издевательски заулыбался Лёня.
– Да, прям как в детстве: двух тайменей.
– То есть? – не понял Лёня.
– Один как ***, другой помене. Зато ты, вижу, не зря сидел: из ниоткуда появились и в никуда исчезли. Что за девчонки?
– Из Петербурга. Как и я, кстати, – важно напомнил Лёня. 
– Что значит, как ты? Ты же из Ленинграда!
– Э-э-э… те, которые из Петербурга, нынче класс в пятый пойдут. Наверное! Но мы так долго их ждать не будем, – урезонил Лёня. И добавил:
– С этими у нас сегодня вечером стрелочка! Пока ты там волосатил, я всё устроил.
– Ух, ты! Знатно подсёк! За две-то минуты?
– Что могу сказать? Планида такая! – приосанился Лёня – Исторически так сложилось!

***

Под занавес того путешествия мы будем сидеть в стрип-баре и пригласим звезду программы за свой столик. Посидев для приличия, ты самозабвенно протянешь мне под столом остаток «общака», чтобы я не был стеснён в средствах ухаживания, и распрощаешься. 

Но я умудрюсь сэкономить на маршрутки, чтобы нам не ехать автостопом и не опоздать на поезд. И окажется, что ты не весь «общак» мне передал, а исключив потребное на маршрутки. И мы ликуем: раз у нас на двойной маршрут, то мы не только до поезда едем, но и в поезде живём. Кушать, конечно, вряд ли, но пить точно будем. 

И мы несёмся, весёлые, в маршрутках и в поезде навстречу жизни, которая ещё вся впереди. Не зная, что через 12 лет мы неизбежно расстанемся навсегда, и ты никогда уже не пришлёшь мне ни письма, ни эсэмэски с шуточным «целую, лёшик!» в конце.

Последний раз мы увидимся с тобой на Тенерифе. На излёте ночи после моей днюхи мы сидим на патио прямо над бушующим во тьме океаном. И на темнейшем небе огромная, какой мы никогда в жизни не видели, полная золотая луна медленно падает в океан. От восторга замолчат все, даже девчонки. И только благодаря этой огромной, в полнеба, луне, было понятно, где в этой тьме заканчивается мир Атланта и начинается мир Посейдона. Как позже прояснится, где заканчивается эта жизнь и начинается следующая.

Мы не раз вместе путешествовали, но я всегда буду помнить тебя именно по той крымской поездке. Как каждый вечер ты грузно танцуешь под блюзы. Как подпеваешь Deep Purple и Pink Floyd. Как иронично заявишь про свою могучую конструкцию: «А ноги мне от другого богатыря достались!». Как пересчитаешь остатки кассы после очередной вчерашней веселушки и улыбнёшься искренне так:
– Эх, ё*ари мы с тобой неказистые!

Затем разольёшь по стаканам остатки портвейна, выразительно кивнёшь на мой, мол, не дай ему испариться, и уткнёшься в «Историю Востока». А потом отхлебнёшь из своего стакана и устремишь в небо свой безмятежный до полной беззаботности взгляд.

Как мы сидим с тобой на пляже, как в жизни: открытые солнцу, ветру и всему миру. И в жизни мы тоже, как на пляже, откуда время от времени то одного то другого судьба забирает нас в океан.

Пускай в новой жизни у тебя будет лучшая доля! Пускай в ней ты найдёшь миры, которые тебя манили, и ответы на вопросы, которые тебя волновали.