О приматах

Кстати, про обезьян...

Как-то, во время службы выпала нам командировка в одну из африканских стран, готовить местных белозубых "рембо". Готовить в смысле не гастрономически, а физически и военно-интеллектуально. Жили на базе в буше, в бунгало. Утром уезжали и поздно вечером возвращались. В самом крайнем бунгало жил наш инженер Серега Онучев. Интеллигентнейший офицер. Жутко умный и, как и положено саперу, в меру циничный. Он мог собрать из ящика с гвоздями и банки моющего средства мини ядреную бомбу. А потом, показывая ее поражающий эффект на свиных тушках, ворчливо посетовать на расточительность в продуктах, когда можно было сразу продемонстрировать всю мощь бомбы на каких нибудь назначенных врагах, из засады.
Но вдруг, на фоне мужской грубости и бестактности ко всему окружающему, Серега проявил себя с совсем неожиданной стороны. В нем проснулась человечность! К нему в бунгало по вечерам повадился заглядывать юный бабун (все обезьяны у аборигенов, независимо от марки и модели, назывались бабунами). Вместо того, чтоб этого тунеядца прогнать вежливым пинком, Серега его прикормил, полагая видать, что человекообразный заменит ему любимого кота- прощелыгу, оставленного в далекой России. Бабун оказался совсем не дурак. Видя Серегины сю-сю-масю, в его, бабунову сторону, ластился к нему, как к родному папаше, тут же получая дивиденды в виде конфет и яблок. Вскорости Серега дал ему имя. Его так и назвал - «Бабун». Бабун явно поймал жар–птицу за причендалы, о чем, судя по его довольной лоснившейся морде, он несомненно догадывался, сравнивая свою былую беспутную жизнь с вдруг возникшим раем из ништяков и джина.
Тихой сапой младший наш брат завоевал внимание и остальных офицеров группы. Вечерами, когда офицеры сидели в беседке за бокальчиком джина, Бабун позволял себе смело внедриться в разговор громким ором, очень похожим на речи Гитлера в наивысшей точке азарта. После взобраться на Серегу, обнять его, и оскалив в обезьяньей улыбке зубы, показать всем средний палец, вызывая тем самым бурный восторг у офицеров (это наш интеллигент втихаря его научил за конфеты). А насидевшись у Сереги на коленях, Бабун совершал променад по офицерскому столу, аккуратно забирал у кого-нибудь из рук бокальчик с джином, и с видом истинного сомелье смаковал напиток. Офицеры относились к Бабуну беззлобно, а когда научили его разливать джин по бокалам, даже дружелюбно.
Надо отметить, что Бабун жил в своем родном бабунском племени, в принципе, смотрящем без осуждения на его шалости с большими собратьями. И пунктик навестить Серегу у него в планах всегда стоял на вечерок. Заставлял Серегу , так сказать, скучать по своей персоне. Продуманной скотиной был наш Бабун.
Вечерами Серега и Бабун стали неразлучны. К нашему гостю уже настолько привыкли, что его отсутствие вызывало вопросы. Бабуну даже назначили День рождения, что очень бурно отметили, подарив имениннику тельник, подшитый под его бабунскую фигуру и камуфлированную панаму. В своем одеянии Бабун сразу стал похож на наших подопечных из местного спецназа. Так шел день за днем.
Идиллия закончилась внезапно. Как-то вернувшись вечером с занятий, Серега застал Бабуна в своем бунгало, что до этого не случалось. Бабун пробрался в бунгало через окно, разорвав москитную сетку. Он сидел на Серегином рабочем столе, заваленным огрызками от яблок, и нахально попивал кофе из Серегиной кружки-термоса. Увидев Серегу, Бабун сердечно осклабился и привычно показал Сереге средний палец. Сама по себе ситуация несанкционированного проникновения в жилище и средний палец, в комплексе, сразу приобрели иной смысл, отличный от безобидного. Серега, ассоциативно ощутил себя, скажем так, несколько униженным. Как-будто ворюга пробравшись в его дом, совершенно безнаказанно очистив холодильник, еще и глумится, показывая ему неприличный жест. И то ли день был жаркий слишком, то ли подопечные Серегины чересчур его доконали своей мозговой отсталостью, Серега, неожиданно для Бобуна, явно уронив куда-то человечность, вдруг заорал на любимца,
- «Сукааа! Какого хера! Ты охерел что ли в конец?!!!! А ну свалил отсюда нахер!!»
Такое ощущение, что слово «хер», аж несколько раз употребленного в разных предложениях и вариациях, да еще и на повышенных тонах, Бабун понял буквально. И понял, что конфет, привычных в виде бонуса, оно не сулит. Бабун, со всей скоростью, которую мог набрать с низкого старта, рванул на выход, и выскочив наружу, тут же растворился в ветвях акации. Серега выскочил вслед за Бабуном и картинно крикнул ему,
- «И не возвращайся!... Волосатый чмырь!»
Прошло три дня. Бабун в лагере не появлялся. Только полосатый тельник его изредка мелькал в ветвях акаций. Серега страдал. Сидел вечерами весь угнетенный, молчаливый, потихоньку накрываясь одеялком из джинсовой ткани с вкраплениями дешевого виски. Офицеры утешали его как могли. А Серега упивался до слезливых соплей и упершись кому-нибудь в плечо, скулил по шекспировски: «Он же мне как сыыночкааа!...сууукааа!...где эта скотина брооодиит?!». У Сереги по ходу ехала крыша…
На четвертый день случилось какое-то солнцестояние. Местные жрецы вуду уверяют, что как раз в такие дни просыпаются демоны и ищут свои жертвы. По всей видимости эти демоны посетили и наш скромный лагерь.
Вечером вся группа вернулась с трехсуточного полевого выхода. Все устали. Единственным желанием было хорошенько вымыться, замахнуть стаканчик джина-вискаря и завалиться спать. Офицеры, как из последних сил, десантировались со стареньких «шишиг» (ГАЗ-66) и разбредались по бунгало. Серега Онучев, взвалив на себя свой тяжелый рюкзак, двинул в сторону своего гнезда. Еще издалека Серега засек, что из окна бунгало развивается занавеска. «Бляха муха…кто там еще?» Серега где-то на подкорке сознания испытал какое-то теплое чувство, в надежде, что зайдя он увидит своего «сыночку». И Серега понимал, что готов простить все! Все шалости своего Бабуна, лишь бы «волосатый чмырь» вернулся. Серега на ходу даже приготовил речь, чтоб Бабун не дай бог не сбежал, увидев его. Сердце стучало, душа ликовала, Серега вошел в бунгало…
По все видимости, все ж таки, не все шалости входили в список «допущенных». Войдя, Сереге предстала довольно радикальная в своей разнузданности картина. Все что было у него по полкам: вещи, книги, журналы боевой подготовки, его конспекты, вперемешку с посудой и останками содержимого холодильника, сплошным слоем были раскиданы по жилищу. Апогеем беспредела на рабочем столе, рядом с опустошенной бутылкой «Бифидера», приготовленного на днюху, восседал Бабун. Не просто восседал. Спиной к вошедшему Сереге, в позе орла, держа обеими руками Серегину кружку- термос под своей пятой точкой. Пошатываясь от выпитого, Бабун вероломно гадил в любимую Серегину кружку. Это была месть. Месть не спонтанная, а спланированная за эти долгие три дня. От увиденного Серега на пару секунд впал в ступор. Очнувшись, офицер молча достал Стечкин (пистолет такой на 20 зарядов) и перезарядил его. Услышав звук затвора, Бабун обернулся и взглянул на Серегу красными бухими глазами.
Все таки не зря Бабун терся в нашем обществе. Увидев направленный на него ствол, он моментом сообразил, что его беспутной, но дорогой ему жизни, грозит реальная опасность. Бабун резко, как вспуганная лань, разбрасывая недогаженное, рванул в сторону. Первый выстрел лег прямо в стену, где сидел нарушитель. Серега, сопровождая стволом, метущееся по комнате, тело, жал на спусковой крючок. Замечу, что все это было молча со стороны обоих участников местячкового конфликта.
В это время, уставшие и мечтающие о блаженстве офицеры, разбредаясь по своим лежбищам, вдруг все резко остановились. Стрельба в ковбойском стиле из Серегиного бунгало заставила всех рассредоточиться по укрытиям. Все разбежались, на ходу перезаряжая свое оружие. Командир группы начал руководить личным составом, сосредоточив внимание всей группы на Серегином бунгало. Все действовали четко и слаженно в готовности подавить огневое сопротивление. Группа вошла в «боевой транс».
Через несколько секунд после начала боевого ажиотажа из Серегиного бунгало начали доноситься его крики, вперемешку с обезьяньими воплями.
-«Сукааа, бляя! Убьюю нахеер!»- орал Серега.
- «Маамааа!», как всем казалось, визжал Бабун.
Серега стрелял и по фонтанчикам опилочной пыли из стен можно было выявить траекторию перемещения Бабуна по бунгало. Серега явно был в раже, поэтому все залегли так, чтоб не дай Бог, случайно, не стать «бабуном».
Все это африканское побоище длилось минут пять. Стрельба, Серегины крики, Бабунов визг, вдруг вывалилось наружу пинком двери. В проеме показался Бабун, за шкирятник зажатый Серегиной рукой, в позе, выходящего на финальную фигуру гимнаста, то есть передними и задними лапами вперед. Тут же мелькнула Серегина нога, обутая в американские «джанглы». И смачным пинком Серега отправил Бабуна литерным вариантом в заросли акаций. Выскочил следом и прицелился в листву. Офицеры с криком: «Серега! Стой!»,- рванули к нему. По местным законам, не дай Бог, завалить какое нить животное. Будет международный скандал.
Со стороны, наверное, это было эпическое зрелище, в ракурсе местных событий. На земле люди удерживают гомо сапиенса с железкой Зевса в руке, а в ветвях акаций стоит неимоверный гомон сбежавшихся на шум приматов.
Бабун, попав стремительным полетом к своим прямым родственникам, тут же рванул к старшему. Там, в ветвях деревьев, было видно, как Бабун возбужденно, указывая рукой на Серегу, давал полный расклад произошедшего в своей интерпретации старшему по бабунскому отряду. Старший невозмутимо что-то жевал, слушая молодого и перебирая пальцами свой пипитер (сегодня ему в очередной раз необходимо было доказать силу своего вождизма с очередной молодой женой). В конце своей речи Бабун рванул на себе тельник. С земли людям послышалось: «Бля буду!!». Старший как бы кивнул, что-то гаркнул и все бабунское племя тут же растворилось в ветвях.
Казалось бы все. Серега в своем возбуждении за вечер пропил свой недельный запас джина. Группа его поддержала. Теперь уже наш старший весь вечер ходил по бунгало и пытался утихомирить возмущенных поведением приматов офицеров. Веселье длилось до утра. Это было похоже на революцию. Все успокоились ближе к рассвету.
Утром нашего «отца приматов» Серегу ждал неприятный сюрприз. Как только с больной головой он выполз на утренний променад, на него , под какофонию обезьяньих визгов, обрушился град каких то фруктов, веток и мелких камней. Бабуинское племя в полном составе атаковало обидчика Бабуна. Серега с позором ретировался в соседнее бунгало. Вечером, вернувшись с занятий, обезьяны опять встретили его оглушающим криком и градом предметов.
Это был вызов. Созвали офицерское собрание с извечным вопросом «Что делать?». Самим тяжеловато, противник многочисленнее и на своей территории. Опять же, международный скандал нам не нужен. Пришли к мнению, что стоит вызвать местных ментов, пусть сами разбираются со своими кумовьями. И вызвали.
Пока местные копы к нам пробирались, бабуны в конец охамели и уже вечерами атаковали наш офицерский кабачок «33 стула». Конфликт переходил уже в открытую стадию войны…
Чем бы все закончилось, одному …кому одному?..мы ж в африке!...какому нибудь вуду одному, известно! Но! Приехали местные копы. Старший коп сосредоточенно выслушивал Серегины эмоциональные доводы. Переводчик, позевывая, переводил. Серега жестикулировал, периодически показывая рукой куда-то в акации. Это был как бы эффект де-жавю. Со стороны, все уже наблюдали такую же картину, когда Бабун жаловался своему старшему. Единственная разница, Серега перед местным копом не рвал на себе тельник. Старший коп все выслушал, по всей видимости принял какое-то решение и обернулся к акациям. В акациях удивительно тихо сидело все бабунское племя. Коп присмотрелся , достал свой кольт 45го калибра, прицелился на секунду, и вдруг одним выстрелом завалил бабунского вождя. Обезьяний визг поднялся до самого неба. Копы забрали тушу убиенного и уехали. Офицеры разошлись по своим бунгало. А в бабунском стаде начались выборы нового вождя. Им было уже и не до Сереги и не до остальных офицеров. Война видов скоропостижно закончилась.
А Серега, как и все, вскорости благополучно вернулся домой, где его ждал любимый кот- прощелыга. Уйдя сразу в отпуск, Серега, набрав селедки и водки, отдался в руки русскому Бахусу. Пил вместе с котом, в смысле сам пил, а кот терпеливо сидел рядом и слушал его экзотические африканские истории. Кот, в отличии от Бабуна, Сереге в посуду не гадил, только в тапки, что Серега принимал философски. Серега же все таки интеллигент!