Ч. 1. Эпилог

... так называлась гостиница, в которой они остановились. Несмотря на все уговоры Алексея остаться у него, последнюю ночь они решили провести в Иерусалиме: «Это как знак СУДЬБЫ». Они приезжали к нему в гости. «Они» это Борис, Геня и Лера, дочь Гениной подруги: «Мама, рентгенолог, в последний момент сорвалась на какой-то симпозиум в Миннесоту, а я все-таки решила сюда. Как-никак – Родина. Хоть и историческая». Алексей показал им Израиль, который знал и любил, а точнее, он показал им часть того, что знал и любил, которую смог втиснуть в эти 7 дней. Буйное цветение Галилеи, Кинерет и Ципори, где при раскопках был обнаружен фрагмент мозаики с изображением удивительно красивой женщины. Возраст находки – две с половиной тысячи лет. Ну а возрастом женщины, как известно, интересоваться неприлично: «Галилейская Мона Лиза» смотрела на них со спокойным достоинством, взглядом, казалось, исполненным ВЕЛИКОГО ЗНАНИЯ. Набережная Тель-Авива и Кумран. Пальмовые оазисы по дороге в библейский Эйн Геди на берегу Соленого моря и величественные просторы Негева, глядя на которые хочется отменить географические карты: они врут, все это физически не может поместиться в таком крохотном географическом пространстве. Гонки на квадроциклах под слепящим солнцем пустыни и Кар-Ком, поражающий сколько хватает глаз, всеми оттенками коричневого – от черного до белого. И наконец – Иерусалим, неисчерпаемый, как само время.
Все эти семь дней Лера слушала его с искренним изумлением и восторгом, а он то и дело ловил себя на том, что ему нравятся и этот восторг, и это изумление. Она была значительно моложе его, недавно закончила медицинский и поступила в ординатуру. За годы жизни в Израиле, Алексей стал настоящим «мачо-аль-а-эш»: одетый по-израильски небрежно (холщовые «дагмахи», футболка навыпуск с коротким рукавом и стоптанные сандалии на босу ногу), спортивно-интеллигентный, с сединой на висках, он привычно нравился женщинам, но Лерой он любовался. Не как произведением искусства – им можно обладать, но как творением Создателя, как восходом солнца в пустыне – не обесцвечивая картину притяжательными местоимениями. Она лениво потянулась в плетеном кресле. Это была лень порыва, лень силы, медленно входящей в пластичные формы упругого женского тела.
- Ну и неделька – почти пропела она – а под конец еще и Лермонтов – рэпер. Круто. Мамка лопнет от зависти – ну и поделом. Однако я устала и если кто-нибудь – внезапно она в упор посмотрела на Алексея – будет меня искать, то найдет в номере.
- Пожалуй, я тебя провожу – Борис поднялся – Геня, ты идешь?
- Идите. Я вас догоню.
Алексей, явно смущенный и несколько ошарашенный, смотрел им в след.
- Мы редко видимся – их глаза встретились. Этот взгляд был Алексею хорошо знаком. Женя смотрела на него со спокойным достоинством, взглядом, казалось, исполненным ВЕЛИКОГО ЗНАНИЯ – иди, малыш. Тебя ждут. Это последнее, что я могла для тебя сделать...