Сирена

Было весеннее утро. Не видно ни одного, даже самого ничтожного облачка. Небесная лазурь придерживала утренний халат желтой пуговкой солнца и, словно кокетка, манила своей чистотой. Солнце ласкалось теплом, не обжигая. День обещал быть погожим. Ветер резво подгонял синие волны, которые без устали бились о бетонную стену ГЭС, рассыпаясь мириадами брызг.
На плотине образовалась пробка. Посреди дороги стоял чёрный джип премиум-класса. Несколько полицейских машин перегородили движение. На проезжей части молодой черноволосый лейтенант разговаривал с дальнобойщиком. На душе у следователя Ивана  Алексеевича Мерцалова скребли кошки. В эту ночь он был на дежурстве, и общая истощённость давала о себе знать. Глаза были красными, а лицо – опухшим. Он пристально всматривался в речную гладь, пытаясь что-то безуспешно разглядеть. Оттого раздражался ещё более и нервно покусывал нижнюю губу.
– В самую рань и такая дрянь приключилась! Ну надо же было так! – рассказывал водитель фуры, – Еду и вижу, как этот сумасшедший встал посреди дороги, выбежал из машины и, перемахнув через ограждение, сиганул вниз!
– Понятно. Здесь подпишите, где галочки. Это протокол допроса. Если что, то мы свяжемся с вами, – сухо сказал следователь.
Подошёл ёще один полицейский. Высокий и сухощавый молодой блондин. Это был Антон Васильевич Каплунов – коллега и напарник Мерцалова.
– Видеозапись я просмотрел и изъял. Тут суицид. С поисками тела будет проблема: течение очень сильное, – сказал Каплунов.
– В машине были документы? – спросил Мерцалов.
– Да, наш самоубийца – некий Артём Петрович Вольцев. Нужно связаться с его семьёй.
– Больше здесь делать нечего – поехали в отделение! – подытожил Мерцалов.
В машине товарищи продолжили разговор.
– Почему он это сделал? – медленно спросил Мерцалов.
– Чужая душа – потёмки. У меня на участке один кадр был: он всё время пытался покончить с собой, то с окна прыгал, то вены вскрывал, то под машину бросался. Так у него никак не получалось. То невысоко, то люди поблизости оказывались, вовремя откачивали. А он отлежится в больнице и опять за своё. Будто специально не доводил дело до конца или недотепа какой-то. Да кто его знает? Я ж не мозгоправ.
– У нас не такой случай. Самоубийца основательно подошёл к делу. Обдуманно и уверенно прыгнул. А что сейчас с твоим кадром-то? Жив он?
– Не знаю, меня перевели с того участка.
В кабинете начальника отделения, как и положено, над кожаным чёрным креслом висел портрет президента, а на стенах стенды с цитатами из уголовного кодекса. Мерцалов докладывал шефу о результатах проверки.
– Артём Петрович Вольцев. 33 года. Местный житель. Примерно в семь часов утра вторника выехал из дома на личном автомобиле на работу. В 7.22 остановился на переезде через реку,  на ГЭС, камеры зафиксировали точное время, и спрыгнул с плотины. Тело пока не обнаружено из-за сильного течения реки. В машине ничего противозаконного не найдено. Женат, двое детей. В семье ожидается пополнение, скоро ещё ребёнок должен родиться. Жена характеризует его как домоседа, семейного и жизнерадостного человека. Разлада в семье нет. Работает директором сети магазинов одежды. На работе положение стабильное. Кредитных обязательств и страховых договоров у него не имеется. У психиатра и нарколога на учёте не состоит. За неделю до инцидента менял водительское удостоверение. По результатам медосмотра полностью здоров. Предсмертной записки не обнаружено, – сообщил Мерцалов.
– Нет, это никуда не годится! Мне что, по этому рапорту орден Вольцеву выдать за  исключительные достижения и успехи в семье и труде? Так у нас получается каждый человек потенциальный самоубийца! Плохо работаете, лейтенант! Нужно продлить проверку ещё на десять дней! Ну не верю я, что человек так просто, ни с того ни с сего покончил с собой! – возмущённо загудел полковник Петр Никитич Петров.
Мерцалов в удручённом состоянии зашёл в кабинет, и уселся на своё рабочее место. У него на столе лежало изящное малахитовое пресс-папье на подставке ручной работы – это был подарок матери. Все сослуживцы восхищались затейливым орнаментом и втихомолку завидовали Ивану. За соседним столом сидел Каплунов.
– Ну что, не принял раппорт? – спросил Антон.
– Нет, продлил проверку, – ответил Иван.
– Старик просто не в духе! Забей на это! Через десять дней напишем, что в результате дополнительной проверки ничего нового не обнаружено – и баста! – воскликнул Антон.
– Шефа можно понять. Он не верит, что человек без трудностей в семье, на работе, без вредных привычек и проблем со здоровьем мог покончить с собой. Я в этом с ним согласен.
– Хочешь, моё мнение?
– Валяй…
– Он принял дозу и спрыгнул. У нас нет тела, поэтому невозможно это доказать.
– Следы наркотиков или других препаратов мы бы нашли в машине, но в ходе осмотра ничего не обнаружено.
–  Тогда просто спятил! Слетел с катушек! Кукукнулся…
– Это как? До этого был нормальный, адекватный человек, а в одно весеннее утро встал с постели психопатом?
– Да, представь себе… Норма – это относительное понятие. Что все психи сразу рождаются психами? Многие ими со временем становятся. У тебя, кстати, вид тоже не очень. Весь иссох. Жёлтый какой-то. Ты ешь вообще? Возьми отпуск, поезжай с женой и детьми на море. Отдохни, развейся… – посоветовал  Каплунов.
– Антон, ты слышал что-нибудь о сиренах?
– Ты о крякалках на машинах, что ли?
– Нет, у древних греков так называли полуженщин-полурыб, которые завлекали на погибель моряков своим волшебным голосом.
– И что с того?
– Я больше поверю в то, что сирены принудили Вольцева спрыгнуть, чем в то, что он внезапно сошёл с ума!
– Ты меня пугаешь…
– Ладно, я на ГЭС. Хочу через ограждение перелезть…
Мерцалов оставил недоумевающего Каплунова в кабинете. Через некоторое время в помещение вошёл полковник Петров.
– Как дела Антон? Что нового? – спросил начальник.
– Работаю, Петр Никитич! Разрешите доложить! Что-то Мерцалов какой-то нездоровый, ей-богу! Желтый весь, ни ест ничего. Мне кажется, он выдохся, сгорел, так сказать, на работе. Опять же это самоубийство…
– А что самоубийство?
– Он на ГЭС поехал, собрался через ограду лезть.
– Что-о! Не хватало мне ещё массовых самоубийств! – выкатив глаза, закричал полковник.
– А я ему, ей-богу, говорю: «Бери отпуск, поезжай на море!» А он мне про сирен каких-то. Точно кукукнулся… – продолжал Каплунов, – Петр Никитич не поймите превратно, но кое-что можно со стола Ивана Алексеевича себе взять, ну так как ему уже за ненадобностью.
– Что-о! Пулей за ним, смотри, не допусти мне, шут гороховый! – Петров грозно насупился на Каплунова, продолжая кричать, – И не стыдно тебе!
Спешно схватив фуражку, лейтенант Каплунов, мигом убежал из кабинета. Он напоследок громко хлопнул дверью, и возникший сквозняк разметал ворох бумаг со стола на пол. Полковник задумчиво посмотрел на изящное малахитовое пресс-папье и в душе воскликнул: «Ну очень достойная вещица! Надо бы к себе взять в кабинет!»
Оставив машину на проезжей части с включённой аварийкой, лейтенант Мерцалов подошел к парапету ГЭС. Перебравшись через него, встал на карниз примерно в том самом месте, где спрыгнул Вольцев. Вид был внушительный. Размашисто на водной поверхности играло бликами солнце. Здесь, на самом краю плотины, могущество и величие человеческого существа над природой было неоспоримо. Создав гиганта – ГЭС, маленький человек контролировал и использовал огромную реку по своей надобности.
«Какая красота! Что же было дальше? А дальше – он прыгнул!» – размышлял Иван. Подобно солнечному удару, внезапно следователя поразило озарение. В это время Антон изо всех сил бежал к товарищу, на ходу громко крича: «Не двигайся! Только не прыгай! Я тебя оттуда вытащу!»
            – Фух, еле успел! Давай поговорим, все обсудим! Расскажи мне, что тебя беспокоит. Поверь, тебе сразу полегчает… – переведя дух, заголосил Каплунов.
           – Чего ты кричишь, как петух не дорезанный! – резко оборвал его Мерцалов.
–  Вспомни о детях, жене. Отцу с матерью кто помогать будет? Это не выход!
– Что ты ко мне пристал! Не собираюсь я прыгать! – злился Иван.
            –  Ты пойми: жизнь ведь одна, другого раза не будет! Ах, не собираешься! Хм! А что ты здесь делаешь? – стушевался Антон.
            – Следственный эксперимент провожу!
– Хм… Ну и как успехи?
– Нужно найти начальника участка или инженера.
– Пойдём на проходную электростанции, там спросим.
Напарники отыскали ответственного инженера. Евгений Семёнович Пуговкин был весьма улыбчивым и плотненьким пожилым мужчиной с лысиной блескучей, как полироль. Он с большим пиететом относился к работникам правоохранительных органов.
– Чем вам могу помочь? – спросил инженер.
– Трагический случай во вторник произошёл у вас. Может, слышали? – сказал Мерцалов.
– Ах да, конечно, какой ужас! Такой молодой, а у него жена, дети! И с чего этого он? Решительно не понимаю! Но я-то здесь причём?
– Хотел кое-что уточнить у вас. Я видел, вы используете с левой стороны подвесные платформы. Для чего? – поинтересовался Иван.
– Мы иногда используем их для текущих нужд, для ремонта, – ответил Пуговкин.
– А могли они утром вторника близко висеть с левой стороны?
– Да, конечно, у нас на левой стороне плановый ремонт.
– А с  платформы можно каким-то другим способом выйти?
– Не понимаю: зачем это вам? Ну, в принципе, возможно. Можно спуститься на нижний уровень и выйти оттуда.
– Спасибо! Это всё, что мне было нужно! – сказал Мерцалов.
– Нет, ну это ерунда какая-то! – активно жестикулируя и закатывая вверх глаза, воскликнул полковник Петров. Он вольготно сидел в мягком кожаном кресле, у себя в кабинете, – Ну хорошо, допустим, он прыгнул на платформу и ушёл понизу! А для чего всё это? Каков мотив? У вас, кстати, всё в порядке? Я, Иван Алексеевич, переживал за ваше душевное здоровье! Кое-кто мне наплёл непонятно чего о вас! Ух, Каплунов, погоди у меня! Глаза б мои тебя не видели! – Петр Никитич пригрозил кулачищем, понуро сидящему на стуле у стены Антону.
– Всё в полном порядке. О мотиве не знаю. Мне самому непонятно, – ответил Иван.
– Продолжайте работать: нужно больше информации, – уже успокоившись, отметил начальник.
Мерцалов и Каплунов находились у себя в кабинете, когда к ним зашёл озабоченный полковник Петров.
– Сверху дано указание: провести рейды по подпольным казино. ОМОН уже готов. Всё люди нужны. Журналисты будут проводить съёмку и репортаж делать о том, как полиция борется с нелегальным игорным бизнесом, так что приведите в порядок свой затрапезный вид – и по машинам! Наводки есть! Глядите в оба, чтоб всё было без осложнений! Это, в первую очередь, тебя, Каплунов, касается! – громко распорядился Петр Никитич.
– А почему меня? – удивлённо спросил Антон.
– А кто в прошлый раз все стёкла побил в казино и дверь вышиб?!
– Ну не все! А дверь вышиб! Сами виноваты! Они заперлись и к сейфу не пускали!
– Ой, хватит вот это! Пререкаешься с начальством! Пусть действует ОМОН! Ваше дело – документы забрать! А Мерцалов журналистам ответит на вопросы и объяснит, как мы работаем! Я ему больше доверяю! – проворчал полковник Петров.
          Выбивать дверь не пришлось, ОМОН вломился в казино резко и быстро. На входе стоял столик администратора, а в зале сидел седой охранник и пара посетителей – гастарбайтеры, было ещё рано для большого количества людей, только четыре часа дня. Основная масса народа приходила позже, после работы. Сопротивления никто не оказывал. Люди смирно ожидали дальнейших протокольных мероприятий.
         Шеренгой вдоль стен стояли игровые автоматы, от красочных экранов рябило в глазах, а отдельно, в конце зала, расположились столы с зелёным сукном для рулетки и карт. Основные капиталы обращались в дальней части казино. Сейчас столы пустовали, но по вечерам здесь толпились с алчущими огоньками в глазах и с бешено бьющимися сердцами игроки. Ставки могли быть баснословны. И крупный бизнесмен, и простой рабочий были равно подчинены одной той же власти его величества азарта.
        Понятых запустили в помещение, и полиция начала проводить обыск с изъятием денег и документов. Журналисты были от государственных СМИ, они отметили героизм и слаженность действий правоохранительных органов в обезвреживании опасных преступников. В самом деле, придраться было невозможно к тому, как шесть молодых амбалов с автоматами легко уложили лицом в пол пожилого охранника с электрошокером. Героизмом, конечно, здесь и не пахло, однако для репортажа нужно было всё представить в  благоприятном свете. Работники пера трудились на износ. Настырный молодой репортёр так и норовил запихнуть микрофон Мерцалову прямо в рот. Чтобы не получить травму, Ивану Алексеевичу приходилось изощрённо уклоняться головой. Мужественно перенеся это испытание и ответив по существу дела на все вопросы, он перешёл к изучению документов казино.
        Мерцалову в руки попали списки игроков и должников, которые обычно составляются в подобных заведениях. При беглом просмотре его внимание привлекла одна персона – Артём Петрович Вольцев. Он характеризовался, как «денежный мешок», играющий по-крупному в очко и рулетку. Напротив его фамилии была написана внушительная сумма долга –   пятнадцать миллионов.
       «Хм… Получается Вольцев должен деньги мафии! Вряд ли они в восторге от самоубийства! А почему его жена ничего не сказала об этом? С ней нужно еще раз поговорить!» – промелькнула мысль у Ивана.
       Уже вечерело, когда Мерцалов подъехал к семейному гнезду Вольцевых. Это был двухэтажный дом в частном секторе города с верандой. Красную калитку открыла Анна Владимировна Вольцева – жена Артёма Петровича. Она была женщиной пышной, приятной и мягкой наружности, с большими янтарными глазами. Это был тот случай, когда полнота указывала на прекрасное здоровье и лишь украшала человека. Длинные светлые волосы были заплетены косой и декорированы большим розовым бантом. На свободное бирюзовое платье был накинут белый, пушистый, как одуванчик, пуховый платок. Около неё топталось двое забавных карапузов: мальчику пять лет, а девочке два года. Ещё третий был на подходе. Она невинно мигала глазами и озадаченно смотрела на следователя.
          – Я же вам всё сказала… У вас еще вопросы? – тихим бархатным голосом спросила женщина.
          – Стали известны новые детали. Вы знали, что ваш муж увлекался азартными играми? – спросил Мерцалов.
          – Я знала, что он играет в нелегальных казино, но не хотела это афишировать, ведь этим он нарушает закон... Ведь это незаконно, правда?
          – А что у него долг в пятнадцать миллионов вы тоже умолчали?
          – Я никому не могу доверять и опасаюсь бандитов: у них могут быть сообщники в полиции. Это влиятельные люди. Может, вы работаете на них? Откуда мне знать? Муж говорил, что они угрожали его убить, если не заплатит. У нас нет таких денег… – переведя дух, Анна  продолжала, – Поймите меня правильно, я мать двоих детей и скоро стану матерью третьего ребёнка – мне нужно думать о своём будущем…
         – Уверяю, что есть ещё честные полицейские. Я постараюсь вам помочь. У меня есть основания предполагать, что ваш муж жив, он фальсифицировал самоубийство. И если бандиты узнают об этом, то ему несдобровать…
– Честность и полиция! Не смешите: эти понятия не связаны друг с другом… – немного наклонив набок голову и задумавшись, она продолжала, – Если вы и правда хотите мне помочь, то это в вашей воле… Если мой муж жив, то для него лучше, что бы его все считали мёртвым…
– Вы предлагаете мне сделать подлог?
 – Разумеется, вам безразлична судьба незнакомого человека! Артём добрый, умный, он любит меня! А я – его! Я до сих пор не могу понять, как он до такого докатился! А сейчас мой черёд вас уверять: он не преступник и честный человек! Вы смогли бы помочь хорошему человеку? 
– Не могу ничего обещать…
– Извините, но мне пора! Пока я с вами говорила, у меня еда совсем остыла! И придётся снова разогревать! Простите, до свидания!
             Резко закрыв калитку, Анна оставила следователя в замешательстве. Иван Алексеевич был из полицейской семьи: отец, дед работал в органах. Он с детства мечтал стать полицейским  и охранять закон. Увы, мечты и реальность имели мало чего общего. Нарушить закон ради того, чтобы помочь хорошему человеку. Мерцалов не любил, не хотел и не рассуждал на эту тему, а просто знал, как поступить. Это было для него так же естественно, как дыхание или биение сердца.
– Значит, вы утверждаете, что это самоубийство? А как же ваша версия о спайдер… Тьфу ты, гадость какая привязалась… Да внук мой всё время галдит: «Деда, купи спайдермена!» Всё в голове крутится этот спайдермен окаянный… Ошибочна, что ли, версия ваша о прыгуне, что была инсценировка? – спросил полковник Петров. Он сидел в своём кабинете и держал в руках рапорт Мерцалова. На столе была навалена куча бумаг. 
– В ходе дополнительной проверки удалось установить, что  Артём Петрович Вольцев  был азартным игроком и должен крупную сумму денег казино, которую он не мог вернуть, что послужило причиной самоубийства. Есть показания свидетелей и видео, как он прыгает с плотины. Тело не найдено. Версия о том, что он ушёл понизу, спрыгнув на платформу, имеет гипотетический характер. Доподлинно установить, была ли в том месте, где он прыгал подвесная платформа, мы не можем, это лишь предположение. Поэтому эта версия безосновательна, – ответил  Иван.
– Да, да, это я уже читал в вашем рапорте. Иван Алексеевич проверьте, хорошо ли закрыта дверь?
Полковник встал и подошёл к окну, он сильно придавил руками белый пластиковый подоконник, так что раздался хруст.
– Я бы хотел поговорить начистоту… На меня серьёзно давят сверху из-за этого дела! Хотят подробно всё выяснить! За полмесяца у нас уже третье убийство из-за карточных долгов! Творится полный беспредел, развели мокруху! Вы считаете, нужно прекратить проверку?
– Несомненно, – коротко ответил лейтенант
– Эх, пора мне на пенсию. Буду с внуком нянькаться, – тяжело вздохнул Петр Никитич, – Так, давайте закроем это дело! Пусть идут к чёртям собачим…
Полковник стремительно открыл окно, и бумаги, лежавшие на столе, станцевали в воздухе сальсу и опустились на паркетный пол.
– Эх, мне бы пресс-папье! – сокрушался Петров.
– Я мигом, Петр Никитич! – вскликнул лейтенант и убежал за дверь.
Очень быстро Мерцалов вернулся и принес с собой малахитовое пресс-папье ручной работы с подставкой.
– Что вы, дружок, это ж ваш памятный подарок! Да и не нужно мне оно: я скоро ухожу! – загудел полковник.
– Теперь это ваш памятный подарок! – сказал Иван и поставил изделие на стол начальника.
С тех пор много времени ушло, много воды утекло. В один ясный летний день, проезжая ГЭС, Мерцалов остановил машину и подошёл к ограждению, чтобы полюбоваться закатом. Солнечный диск лениво сползал вниз, проторив по речному плёсу узкую золотую дорожку. Тропа уходила ввысь, разрезая окрашенную багрянцем воду, которая колыхалась под порывами ветра, словно сплошное поле густо-красных цветков. Сердце сразила истома – хотелось кричать: «О, солнце, постой, подожди! Сжалься, не рви сердце, продли ещё немного этот чудный миг!» Но время неотступно: «Будут ещё закаты, всегда будут! Даже когда не будет тебя, человек! Но пока ты жив, наслаждайся!»
Когда Иван Алексеевич наслаждался обильными тонами красного цвета, к нему подошел брюнет в чёрной болоньевой куртке, синих джинсах и белых кроссовках. Глаза скрывали чёрные авиаторы.
- Простите, вы лейтенант Мерцалов? – спросил незнакомый мужчина.
- Уже майор! Кто вы такой?
- Ах, конечно! Уже майор, это было так давно! Меня зовут Андрей, но это имя ничего вам не скажет, меня сейчас так зовут. А вот раньше звали Артём Петрович Вольцев, вы помните это имя?
- Да! Я помню, – прижавшись ближе к ограде, ответил майор.
- Хочу лично выразить свою признательность и благодарность. Ранее не мог из-за известных обстоятельств. Сейчас уже это дело забылось. Я живу заграницей, перевёз туда жену с детьми. У меня, кстати, родился мальчик, мы с женой назвали его Иваном, в честь вас. То, что случилось, заставило меня образумиться. Я полностью завязал с азартными играми.
- Это хорошо, я рад за вас. Как вы меня нашли?
- Это было легко, мне в отделе полиции всё рассказали. И я ждал, пока вы окончите работу. Поехал за вами и, вот, мы здесь, на том самом месте, где это случилось. Какой красивый закат! После него, действительно, хочется кинуться в омут! – воскликнул Вольцев.
- Просто потрясающий! У меня, в шутку, конечно, даже версия про сирен была! Что они вас заставили спрыгнуть! – улыбнулся своим воспоминаниям Иван, они показались ему такими дорогими, словно последний лучик исчезающего за горизонтом солнца. – Я надеюсь, вы сейчас-то прыгать не будете?
- Куда там! Позвольте спросить вас, вы могли сдать меня бандитам, но не сделали этого. Почему? – поинтересовался Вольцев.
- Если бы вы спросили меня об этом тогда, я бы не смог вам ответить. Но сейчас уже мудреный опытом я вам скажу: иногда приходится делать выбор между большим злом и злом поменьше. Я выбрал меньшее зло. А как же вы не испугались прыгнуть?
- Я раньше занимался парашютным спортом и был уверен в своей безопасности: платформа была совсем не далеко.
- Понятно. Ну что ж. Мне пора. До свидания, Артём или как вас теперь, Андрей, – сказал Иван, протягивая на прощание свою руку.
- Прощайте, – ответил крепким рукопожатием мужчина.
И каждый пошёл своей дорогой.