Лилия Лазаревна

Лилия Лазаревна
-----------------------------------------------
Когда она, наконец, поняла, что я звоню из НЙ, закричала в трубку:
- Вовочка, как я рада тебя слышать! Ты знаешь, что Валентина Федоровна умерла?
-------
Она - моя школьная учительница химии, мой классный руководитель. Каждый месяц я отправляю ей двести долларов. Это в два раза больше ее пенсии.
В 1967 году я заканчивал школу. После занятий она задержала меня в химкабинете, когда все вышли, закрыла дверь на ключ и сказала:
- Ты что, засранец, себе думаешь. Ты знаешь какой аттестат получишь. У тебя же одни тройки. Ты никуда не поступишь.
- Куда-нибудь да поступлю, - сказал я.
- Родители всунут? - иронически спросила она.
- Всунут, наверное, - сказал я равнодушно.
- Куда?
- Не знаю.
- А куда ты сам хочешь?
- Не знаю.
- Не зняю, не зняю, - передразнила меня Лилия Лазаревна,  - Тебя же, булаха, в армию заберут.  Вот что. Я могу изменить тебе одну отметку - тройку на пятерку. Какой предмет ты хочешь исправить?
- Не знаю.
- Идиот, - сказала она печально, без всякой злости. Десять лет он меня обманывал, мне казалось, что я учу нормального умного еврейского ребенка, а он оказался идиотом.
- Хорошо. Поставьте мне пятерку по литературе.
- По русской литературе?  Почему по литературе. У тебя же аидише копф. Ты был победителем областной физической олимпиады в восьмом классе.
- По литературе.
- Глупость и упрямство – это плохое сочетание. Тебе будет очень трудно в жизни, Рабинович. Хорошо, пусть будет по литературе. Я могу исправить еще одну оценку. Какой предмет?
- Не знаю.
Она тяжело, дыханием сердечника, дышит в трубку, говорит:
- Я разволновалась, мне нужно воды попить.
Стучит трубкой. Я включаю телефон на спикер и слышу, как по улице Захарова проезжает машина с сиреной. Какой печальный, жалобный сигнал у минской скорой помощи, - думаю я. Возвращается:
- Ох, я наверное долго ходила. Тебе это дорого будет стоить?
- Да ладно, я вам не так часто звоню.
- Сколько?
- Не знаю.
- Сколько будет стоить минута разговора, если звонить из Нью-Йорка в Минск, - строго спрашивает Лилия Лазаревна.
- Доллара два, наверное.
- Сколько это на наши?
- По курсу - тысяч двадцать.
- Ох, боже мой, как все дорого! Это ты у своих детей отнимаешь, чтобы со мной поговорить. Ты так любишь свою учительницу.  Я тебя тоже очень, мой маленький , люблю. Ты самый лучший мой ученик. А Цилю Давидовну помнишь, учительницу немецкого языка. Она тоже умерла.