Связь времён

2-30 ночи. Больше получаса Леонид Иванович ворочается и не может заснуть. После стациона-ра где  лежал с предынфарктным состоянием он пришёл домой с хорошим самочувствием. Но к больничному режиму, видимо, привык. Прикорнёт с часик днём – ночью никак заснуть не мо-жет. В голову лезут всякие мысли о жизни настоящей и прошлой. Картины, как в кино, сменя-ются то медленно, то быстро. Чаще вспоминаются завод, станки, люди, закадычные друзья и дети. Сын – отрезанный ломоть. Кончил институт, женился и тут же укатил в Москву.  Приез-жает, хоть и редко. Две внучки уже выросли, выучились, работают и живут там же. А дочь – здесь живёт недалеко, через три дома. Она уже – бабушка. Её сын женился, и у них есть ма-ленькая Женя.
– Ха! Так я же прадед получается, – при мысли о правнучке он заулыбался. – А какая шустрая. И как разговаривает, заслушаешься.
В дверь заглянула жена.
– Ты чего не спишь?
– Привет, прабабка, – всё еще в своих мыслях, – Какой сон, днём выспался, а сейчас ни-как. – Потом спросил озабоченно: – А Женю завтра к нам приведут?
– Обязательно. Молочка кисленького налить?
– Можно, сейчас приду на кухню.
Придя с кухни после выпитого молока, Леонид Иванович долго ворочался, устраиваясь поудобней. Дыхание восстановилось, он – замер в постели. Но сон опять никак не шёл. При-помнилось, как когда-то лечили дочку Свету. Ей было тогда лет шесть-семь. А может меньше. Да. В школу ещё не ходила. Название болезни он уж не помнит, а вот состояние её – до сих пор в глазах. Жар был сильный, вся в поту, и слабость: говорит, ручкой, шевелить больно. Видя та-кие страдания маленького человечка, он вспомнил разговор бабушки Кати (мама его матери), сильной женщины, умудрённой жизнью, и неумело перекрестился. Так вот она говорила, что больному человеку, чтобы он выздоравливал, надо дать заботу, возможность заботиться о ком-то. Это, во-первых, отвлекает от болезни, во-вторых, сознание включает сострадание: "ему-то хуже, чем мне", и человек потихоньку идёт на поправку. Леонид Иванович случайно в тёмном чуланчике наткнулся на старую резиновую куклу-пищалку. Чья была эта кукла, и как она туда попала, он, конечно, не помнил. На спине её когда-то была эта самая пищалка - небольшое от-верстие. Когда куклу, как мячик, сжимаешь рукой – воздух выходит из неё, она и пищит. Тогда у неё вместо маленького отверстия была большая дыра, и кукла при сжатии просто шипела. Вот он и принёс дочери эту куклу.
–Я вижу: тебе скучно лежать всё время одной, вот возьми себе приятеля, позаботься о нём, ему намного хуже, чем тебе,  – он понажимал несколько раз на куклу – слышь, как шипит, жалуется, что никто о нём не заботится.
Леонид Иванович положил на одеяльце свой подарок. Дочка посмотрела заинтересован-но, положила рядом с собой и накрыла её одеяльцем, оставив голову непокрытой. Потом по-баюкала, похлопав своей слабенькой ручкой, спросила:
– А как же её зовут?
Леонид Иванович ничего путного не придумал и сказал первое, что на ум пришло:
– Лёня.
– И какой же это Лёня? Лёня - мальчик, а это девочка – она ласково погладила куклу.
– Я буду звать её – ЛАНЯ!
Он впервые за время её болезни увидел на лице слабую улыбку. Позже, когда ей стало немного лучше, он вечерами, придя с работы, всё время проводил с ней: читал детские книжки, показывал картинки, рассказывал, как живут разные животные, чем питаются. А потом Леонид Иванович вечером, когда дочь спала, приклеил резиновую заплатку с отверстием. Теперь, когда куклу сжимаешь, раздаётся свист немного похожий на писк ребёнка. Вечером, придя с работы, он с порога услышал радостный смех дочери:
– Папа, папа, а Ланя поёт, слышишь! –  она слегка надавливала на куклу, и раздавался звук, действительно похожий на детский.
– О Господи, сколько же лет прошло с тех пор, – и он потихоньку начал возвращаться в нынешнее время, – надо какой-то гостинец приготовить. Ей вроде чупа-чупсы нравились.
И Леонид Иванович, кряхтя и отдуваясь, начал собираться. Заглянула жена.
– Ты куда?
– Да, где-то у меня заначка была.
Жена удивлённо подняла брови вверх:
– Чего-чего? – и брови поползли ещё выше.
Да я про чупа-чупс  говорю.
– Ты вроде в прошлый раз Женечке всё отдал.
– Всё да не всё. Одну штуку куда-то положил.
– На улице ночь, не видишь что ли. Ложись спать.
Леонид Иванович, молча, согласился, укладываясь на свой широкий диван.
Утром он начал собираться в магазин; жена послала за хлебом.  В семье он был главным аген-том по снабжению. Вспомнив, что ему надо купить чупа-чупс, заулыбался.
Часа через полтора, побывав в трёх магазинах и изрядно устав, поднялся на третий этаж, тяжело дыша. Жена, принимая от него авоськи,
– Устал?  Ложись, полежи, скоро Женечку приведут.
Вскоре лёгкий сон-полудрёма сморил Леонида Ивановича. И снилось ему озабоченная пра-внучка. Её голосок, серебряный колокольчик, обращался к нему:
– Дедуля,   ты что заболел? А что у тебя болит? Тебе надо срочно к врачу сходить.
От этого потока вопросов сон пропал, и голове прояснилось.
– Дедуль, дедуль, а мы тебе лекарство принесли.
Вытащив из-за спины небольшой свёрток, она торжественно положила его рядом с ним
и стала бережно разворачивать. Скосив глаза, Леонид Иванович увидел рядом с собой малень-кую куклу с красивой головкой, рыжими волосами, одетую в настоящий старинный русский сарафан. Тем временем Женя накрыла куклу покрывалом и продолжала говорить.
– Мама сказала, что это твоё лекарство, тебе надо заботиться о нём. Кто заботится о больных, тот быстрее вылечится сам. Мы тебе хотели купить мальчика, но мама сказала, что ты больше любишь девочек. Вот мы тебе её и принесли.  У Леонида Ивановича защемило в груди, и ув-лажнились глаза. Сквозь слёзы он увидел не пышущую здоровьем правнучку Женю, а малень-кую слабенькую девочку дочку Свету.
– И как же мне её называть?
– Вот я тебе и говорю: Её зовут ЛА-НЯ!
– Ланя, Ланя, Ланя, – повторял он вслух на разные лады полузабытое имя.
– Спасибо, Женечка, спасибо. А это тебе мой подарок – и он протянул целых три крупных чупа-чупс. Про себя подумал: – вот это и есть связь времён.