Сердце Луизы

     Большое белое двойное здание детского ревматического санатория номер 20, что на улице Наметкина в Москве, было окружено в семидесятые годы высокими темными елями и огорожено забором. Там жили, учились, а главное, лечились все четыре учебные четверти в году дети, страдающие ревматизмом сердца. Многие из них, как я, например, учились и проходили здесь лечение одну-две четверти в зависимости от степени ревматизма.
    Этот уникальный шанс получать образование, воспитание и лечение предоставило мне, школьнице средних классов, более не существующее государство, которое так ругают сейчас, люди, которые в нем жили и работали. Никогда в своей дальнейшей детской и взрослой жизни я не встречала более сплоченного и увлечённого своей работой коллектива педагогов и медицинского персонала. Про самоотдачу и любовь этих женщин и мужчин к своей работе и детям, которых они лечили и учили, можно написать не один рассказ или повесть. Я же ограничусь только одним эпизодом.
   Родители привозили своих детей в санаторий по направлению различных медицинских учереждений Москвы. Дети болели хроническими заболеваниями дыхательной системы, и от этого страдала сердечная деятельность, была недостаточной для развития всего детского организма. От ревматизма сердца в последствии развивался ревматизм общий, и это могло перейти в инвалидность. Но учиться детям было нужно тоже, не только лечиться. Для этого создана была эта система лесных школ и санаториев.
   Не буду углубляться в отличные правила и процесс, организованный докторами и учителями, но меня потрясла судьба одной девочки с редким иностранным именем Луиза. Тёмные каштановые локоны обрамляли ее худенькое узкое лицо с огромными карими глазами. Губы были ярко-красными с синевой вокруг. Пальцы на худеньких руках заканчивались крупными фалангами с округлыми и лиловыми ногтями. Типичный пример серьезной сердечной недостаточности. Ко всем нам в  выходные приезжали родители, как летом в пионерском лагере. Привозили вкусности, разговаривали с врачами и учителями. Луиза никогда не выходила в коридоры на эти встречи. Никто никогда к ней не приходил извне.
    А потом я узнала, что Луизу привезли родители в первой четверти, то есть в сентябре. В марте я приехала туда учиться на третью четверть. Луиза находилась в санатории безвыездно с сентября и никогда никто не приехал ее навестить с тех пор. И даже узнать, жива ли она ещё. У девочки  был неоперируемый в те годы порок сердца. Пересадку донорского тогда тоже не проводили скорее всего. Не знаю точно. Но знаю, что после четвёртой четверти ее забрала к себе жить на лето, и видимо, насовсем, преподаватель английского. Это был ее четвёртый ребёнок. Четвёртое спасённое ею от одиночества и безнравственности человеческое сердце.